Глава V ПЕРВОНАЧАЛЬНОМ ПРИОБРЕТЕНИИ ПРАВА В ОТНОШЕНИИ ЛИЦ, ГДЕ СООБЩАЕТСЯ О ПРАВЕ РОДИТЕЛЕЙ, О БРАКАХ, О СООБЩЕСТВАХ, О ПРАВЕ НА ПОДДАННЫХ И РАБОВ

I. О праве родителей в отношении детей.
II. Отличие, касающееся детского возраста и собственности детей на вещи.
III. О возрасте после младенческого в семье.
IV. О праве принуждения детей.
V. О праве продажи детей.
VI. О возрасте после младенческого вне семьи.
VII О различии родительской власти по естественному праву и по законам внутригосударственным
VIII. О праве мужа в отношении жены.
IX. Нерасторжимость брачных уз с одной женой является ли необходимым свойством брака по закону естественному или же только по закону евангельскому?
X. По праву естественному браки не являются недействительными только вследствие отсутствия согласия родителей.
XI. По закону евангельскому браки недействительны с Чужим мужем или с чужой женой.
XII. Недопустимы и незаконны по естественному праву сожительства родителей с детьми.
XIII. Сожительства братьев с сестрами, равно, как мачехи с Пасынком и свекра со снохой и тому подобные, предосудительны и незаконны по праву, установленному божественной Волей.
XIV. Иначе решается вопрос о браках с родственниками более отдаленных степеней
XV. Некоторого рода браки, называемые в законе сожительством (конкубинатом), возможны и дозволены.
XVI. Некоторые браки могут быть заключены незаконно и тем не менее получить последующее узаконение.
XVII. Право большинства в любого рода обществах.
XVIII. При равенстве голосов чье мнение преобладает?
XIX. О разделении и соединении голосов.
XX. Право отсутствующих идет на пользу правам присутствующих
XXI. Сословие равных, включая королей.
XXII. В обществах, образуемых путем объединения имущества, голоса считаются соразмерно принадлежащим каждому паям
XXIII. Право государства в отношении подданных.
XXIV. Дозволено ли гражданам выходить из состава государства; пояснение этого с помощью различения понятий
XXV. О том. что государству не принадлежит право на изгнанников
XXVI. Право в отношении приемного сына в силу соглашения
XXVII. Право в отношении рабов
XXVIII. В какой степени в этом праве подразумевается право на их жизнь и смерть?
XXIX. Что вытекает из естественного права для тех, кто рождается от рабов.
XXX. Различные виды рабства.
XXXI. Право, полученное по соглашению, в отношении народа, поступившего в подданство.
XXXII. Право в отношении личности преступника.

О праве родителей в отношении детей

I. Право приобретается не только на вещи, но и в отношении лиц, при этом первоначально путем рождения, соглашения или вследствие совершения преступления. Путем рождения родители приобретают право в отношении детей. Приобретают право оба родителя - отец и мать, но если возникают разногласия при его использовании, то власть отца преобладает¹ вследствие преимуществ мужского пола.

Отличие, касающееся детского возраста и собственности детей на вещи

II. 1. Необходимо, однако же, различать три возраста детей: ранний возраст - период "неразвитого сознания", как говорит Аристотель ("Политика", кн. I, гл. посл.), когда еще отсутствует "благоразумие", как говорит он же в другом месте ("Этика Никомаха", IV, 3); средний возраст - период зрелого суждения, но когда сын остается еще в семье родителей, пока он "не выделяется из нее", по словам Аристотеля ("Этика", V, X); старший возраст, то есть период по выходе из семьи. В раннем возрасте² все действия детей совершаются под властью родителей, ибо справедливо, чтобы тот, кто не может управлять собой, подчинялся другому. У Эсхила сказано:

Начальный возраст, как и дикий скот,
Нужду имеет в воспитателе.

Но нельзя найти никого, кому естественно принадлежало бы руководство над ним, кроме родителей.
2. Тем не менее и в таком возрасте сын или дочь имеют имущественную правоспособность по праву народов, но осуществление прав встречает препятствие вследствие упомянутого неразвитого суждения (см. выше, гл. III, VI). Как говорит о детях Плутарх ("О судьбе Александра", кн. II), они имеют право "на приобретение", но "не на пользование". Поэтому то, что имущество детей приобретается их родителями, вытекает не из природы, но из законов каждого народа, которые в этом отношении проводят различие между отцом и матерью, а также между сыновьями, вышедшими из под власти отца, и такими, которым это еще предстоит, между незаконными и законными детьми. Природа же не ведает этих различий, за исключением упомянутого преимущества мужского пола, поскольку возникают разногласия родителей при использовании родительских прав.

О возрасте после младенческого в семье

III. В среднем возрасте, когда способность суждения уже созреет, то родительской власти подчинены только те действия, которые имеют какое-нибудь отношение к семье³, касаясь отца или матери; ибо справедливо, чтобы часть согласовалась с состоянием целого. В прочих же своих действиях дети в этом возрасте располагают "властью", то есть моральной дееспособностью; но тем не менее они должны в своих действиях стремиться неизменно угождать родителям. Однако так как этот долг вытекает не из силы нравственной способности, как вышеупомянутые действия, но из обязанности благоговения, послушания и благодарности, то обратные действия не являются противозаконными, подобно тому как не является незаконным дарение вещи, произведенное ее хозяином вопреки правилу бережливости.

О праве принуждения детей

IV. В обоих этих возрастах право воспитания включает также право наказания, поскольку, конечно, детей следует принуждать к исполнению долга или исправлять. Что же должно думать о более тяжких наказаниях, об этом придется поговорить в другом месте.

О праве продажи детей

V. Хотя отцовская власть присуща самой личности и составляет достояние отца, так что не может быть отнята и перенесена на другого, тем не менее отец естественно может, если не препятствует внутригосударственный закон, отдать сына в залог, а если необходимо, то даже и продать⁴, если ему не представляется иного способа его прокормить. Такое обыкновение, повидимому, к другим народам перешло из древнего закона фивян (который Элиан приводит во второй книге); самый же фиванский закон был заимствован у финикиян, а раньше - у евреев; о существовании его у фригийцев сообщает Аполлоний в послании к Домициану. Таким образом, можно думать, что сама природа служит источником всего этого и дает право на все, без чего она сама не может достигнуть того, что повелевает.

О возрасте после младенческого вне семьи

VI. В старшем возрасте сын во всем "независим" и самостоятелен юридически, хотя с него, однако, не снимается обязанность почитания и уважения родителей, причина чего неизменна. Отсюда следует, что поступки царей нельзя называть ничтожными потому только, что у них есть родители.

О различии родительской власти по естественному праву и по законам внутригосударственным

VII. Все сверх упомянутого установлено законом, зависящим от человеческой воли, который весьма различен в разных местах⁵. Так, в силу закона, данного евреям богом (кн. Чисел, XXX, 2, 3, 4, 5), отцовская власть расторгать обеты сына или дочери не была вечной, но длилась пока дети составляли часть отцовского дома⁶. Далее, известная отцовская власть принадлежала римским гражданам даже над сыновьями, ставшими главой собственной семьи, пока те не получали свободы (Lib. de Praeceptis legls. Praecepto vetante. CCXLII). Сами римляне признают, что другие народы не имели такой власти, которой они располагали над детьми (Inst. de patria potest. lus autem.).
Секст Эмпирик в "Пирроновых вопросах" пишет: "Создатели римских законов⁷ стремились к тому, чтобы дети находились во власти родителей наподобие рабов, чтобы собственниками на имущество были не дети, но родители, пока те не будут отпущены тем же способом, как обычно отпускаются рабы; что иные отвергают как власть тираническую". Симплиций в комментарии на "Руководство" Эпиктета замечает: "Древнеримские законы, учитывая естественное превосходство Родителей и труды, понесенные ими ради детей, кроме того, стремясь к безусловному подчинению детей родителям - и, как я полагаю, в твердой надежде на естественную любовь родительскую, - предоставили родителям право по усмотрению как продавать, так и безнаказанно убивать своих детей". Подобное же право родителей у персов клеймит Аристотель как тираническое ("Этика Никомаха", кн. VIII, гл. XII). Эти законы мы приводим для того, чтобы тщательно отличить Постановления внутригосударственного права от положений естественного права.

О праве мужа в отношении жены

VIII. 1. Право в отношении лиц, возникающее из соглашения, проистекает либо из сообщества, либо из подчинения. Наиболее естественное сообщество проявляется в супружеском союзе. Однако вследствие различия полов власть в нем не есть общая, но муж есть глава для жены (посл. ап. Павла к ефесеям, V, 23), конечно, в делах супружеских и семейных. Жена есть часть семьи мужа, поэтому мужу принадлежит право учреждения домашнего очага. Если же ему предоставляется что-либо сверх прав мужа, как, например, по еврейскому закону - право расторгать любые обязательства жены, а у некоторых народов- право продавать имущество жены, то это проистекает не из природы, но из установления. Здесь необходимо рассмотреть, что составляет природу супружества.
2. Под супружеством, таким образом, мы, естественно, разумеем такого рода сожительство мужчины и женщины, которое ставит женщину как бы под наблюдение и защиту мужа. Такое сожительство можно видеть также среди некоторых бессловесных животных. У человека же, поскольку он есть животное, наделенное разумом, добавляется верность, которой женщина связана с мужем.

Нерасторжимость брачных уз с одной женой является ли необходимый свойством брака по закону естественному или же только по закону евангельскому?

IX. 1. Не иначе, по-видимому, как сама природа требует существования брака; но в еще большей мере закон божий, как видно, предписал до евангелия размножение (Второзаконие, XXI, 15). Ибо и праведные мужи до закона⁸ имели по несколько жен, и в законе⁹ преподаются некоторые предписания тем, кто имеет более одной жены; и царю предписывается не иметь чрезмерного количества жен и лошадей (Второзаконие, XVII, 16, 17). По поводу этого еврейские толкователи замечают, что царю разрешено иметь восемнадцать жен или сожительниц. А Давиду бог напоминает, что ему было дано много прекрасных жен¹⁰ (II Самуил, XII, 8).
2. Далее, желающему развестись с женой предписывается известный порядок; не воспрещается никому также брать в жены разведенную, кроме того, кто сам отпустил ее, а также кроме священнослужителя¹¹ (Второзаконие, XXIV, 4). Свобода же перехода к другому мужу должна быть ограничена самим естественным правом, чтобы оттого не могло произойти смешения потомства. Отсюда приводимый у Тацита вопрос понтификального права: "Не выходит ли женщина замуж, зачав и не разрешившись от бремени?". У евреев был предписан трехмесячный промежуток между двумя браками.
Но закон Христа, как и для прочих предметов, для брака между христианами довел норму до такого совершенства, что как тот, кто отпустит жену, не повинную в прелюбодеянии, так и тот, кто возьмет разведенную, признается виновным в прелюбодеянии (евангелие от Матфея, V, 32; XIX, 9). Толкователь закона Христа апостол Павел (посл. I к коринфянам, VII, 4) не только дает мужу право на тело жены, что имело место и в естественном состоянии (по слонам Артемидора, "тот, кто сочетается с женой законом супружества, приобретает ее тело в собственность"), но и взаимно жене дает право на тело мужа. Лактанций¹² говорит: "Неправильным является принцип публичного права, что жена совершает прелюбодеяние, имея другого, а муж, хотя бы даже имел нескольких, свободен от преступного прелюбодеяния. Но закон божий так сочетает двоих в супружество, то есть в единое тело, на равных правах, что прелюбодеем оказывается каждый, кто нарушает телесный союз".
3. Мне известно, что многие считают, будто в обоих случаях Христос не установил нового закона, но лишь восстановил тот, который учредил искони бог, создатель всего. Они, по-видимому, в подтверждение такого мнения приводят собственные слова Христа, в которых он призывает нас к первоначальному состоянию. Но можно возразить, что из первоначального состояния, в котором одному мужу бог предназначил не более одной жены, достаточно ясно, что лучше и угоднее всего богу, а отсюда следует, что это и всегда было лучше и похвальнее всего; однако не было запрещено и поступать иначе, ибо если еще нет закона, то не может быть и нарушения закона, а никакого закона по этому предмету в те отдаленные времена не существовало. Таким образом, когда господь вещал устами как Адама, так и Моисея, был только договор супружества, дабы муж оставил семейство отца, чтобы основать с женой новую семью; то же самое сказано в словах Псалма (XLV, II)¹³ к дочери Фараона: "Забудь народ свой и дом отца твоего". Из установления такого союза, столь тесного, достаточно ясно, что богу угоднее всего¹⁴ нерасторжимость супружества; но отсюда невозможно заключить, будто богом с тех пор предписано, что не следует расторгать супружества при любых условиях. Именно Христос воспретил человеку расторгать то, что бог сочетал постоянным союзом, позаимствовав содержание для нового закона из того, что лучше и приемлемее всего для бога.
4. Известно, что в древности у многих народов существовали как свобода разводов, так и многоженство. По словам Тацита ("Об обычаях германцев"), в его время почти одни только германцы среди варваров довольствовались одной женой; то же самое свидетельствует история как персов, так и индусов¹⁵. У египтян¹⁶ одни только жрецы довольствовались союзом с одной женой. Но и у греков впервые Кекропс, по свидетельству Атенея, "одному мужу предназначил одну жену", что, однако же, даже в Афинах соблюдалось недолгое время, о чем мы узнаем из примера Сократа и других (Диодор Сицилийский, кн. I; Авл Геллий, XV, гл. XX). Если же народы поступали более сдержанно, как римляне, которые всегда воздерживались от многоженства и долгое время - от развода, то они, конечно, заслуживают одобрения за некоторое приближение к совершенству. Оттого и брак жены служителя Юпитера у тех же римлян прекратился не иначе, как только смертью. Тем не менее, отсюда не следует, чтобы совершали грех те¹⁷, кто поступал иначе до провозглашения евангелия.

По праву естественному браки не являются недействительными только вследствие отсутствия согласия родителей

X. 1. Теперь посмотрим, какие супружеские союзы признаны естественным правом. При рассмотрении их мы должны помнить, что не все, что противно естественному праву, тем самым объявлено им незаконным, как это явствует из примера дарения расточителя; но объявляется незаконным именно то, в чем отсутствует начало, сообщающее силу акту, или где порок продолжается в самом действии. Начало, из которого возникает право в тех и в иных действиях человеческих, есть то право, которое мы определили как нравственную дееспособность, вместе с достаточно свободной волей. Такая воля, достаточная для порождения права, будет лучше разъяснена там, где речь пойдет об обязательствах вообще. Вопрос о нравственной способности к действиям возникает касательно согласия родителей, которое для действительности супружеского союза некоторые авторы считают как бы естественно необходимым. Но в этом они ошибаются, ибо приводимые ими доводы не доказывают ничего иного, кроме того, что с обязанностями сыновнего долга сообразно испрашивать согласия родителей, с чем мы вполне согласны с той оговоркой, что если только воля родителей не противоречит явно справедливости. Ибо если дети во всех обстоятельствах обязаны почитать родителей, то, несомненно, они в особенности обязаны с ними считаться в деле, которое касается всей семьи, какова женитьба. Но отсюда еще не следует, что у сына отсутствует право, которое обозначается названием способности или власти действовать. Ибо тот, кто женится, должен быть зрелого возраста, и так как он выходит из состава семьи, то в таком деле он уже не подчиняется семейной власти. А один только долг уважения не достаточен для придания ничтожности акту, который ему противоречит.
2. Законодательство римлян и прочих народов, установившее, что бракосочетание незаконно вследствие отсутствия согласия отца, вытекает не из природы, но из воли законодателя. Ибо в силу того же закона ни мать, по отношению к которой дети несут естественный долг уважения, своим несогласием на брак не делает его недействительным¹⁸; ни даже отец несогласием на брак совершеннолетнего сына, вышедшего из под родительской власти, не делает его недействительным (L. Filius emancipatus. D. de ritu nupt), А если сам отец находится под властью родительской, то на женитьбу сына должны дать согласие и дед, и отец; на брак же дочери достаточно согласия деда (L. Oratlone . nepote, D. eo. tit.). Что эти подробности не известны естественному праву и вытекают из внутригосударственного права, в достаточной мере доказывается всем изложенным.
3. А из священного писания мы узнаем, что благочестивые мужи и в еще большей мере женщины, - скромности которых особенно приличествует в этом деле подчиняться чужой воле¹⁹ (L. in conjunctione. С. de nuptiis), с чем согласуется то что мы читаем в послании первом апостола Павла к коринфянам (VII, 36) о выдаваемой замуж девице, - полагали, что при вступлении в брак следовало подчиняться авторитету родителей; но тем не менее не объявляется недействительным супружество Исава и не признаются незаконными его дети от брака, заключенного без согласия родителей (кн. Бытия, XXXVI). Квинтилиан ("Речи", CCLVII) имея в виду право естественное в строгом смысле, говорит так: "А если когда-либо сыну разрешается делать против воли отца что-нибудь, что в иное время не заслуживает порицания, то ни в чем свобода не- является столь необходимой, как при вступлении в брак"²⁰.

По закону евангельскому браки недействительны с чужим мужем или с чужой женой

XI. Брак с замужней женщиной, обвенчанной с другим, без сомнения, незаконен по естественному праву, ибо ведь пока первый муж с ней не развелся, до тех пор длится его власть над ней; по закону же Христа власть мужа длится, пока смерть не расторгнет брачные узы. Брак же незаконен оттого, что при наличии первого брака отсутствует и нравственная способность и всякое дальнейшее следствие такого незаконного брака порочно. Ибо отдельные акты касаются чужой вещи. С другой стороны, по закону Христа, незаконен брачный союз с мужем другой женщины в силу того права над мужем, которое Христос дал женщине, сохранившей супружескую верность.

Недопустимы и незаконны по естественному праву сожительства родителей с детьми

XII. 1. Вопрос о брачных союзах тех, кто связан кровным родством или свойством, довольно серьезен и нередко вызывает большие споры. Ибо если кто попытается привести бесспорные и естественные основания того, почему такие союзы незаконны - будучи воспрещены законами или обычаями, - тот убедится в трудности этого на опыте, так как не сможет представить таких оснований. Ибо то, что приводят Плутарх в "Римских вопросах" (вопр. 107)²¹ и Августин в трактате о "Граде божием" (кн. XV, гл. 16) о распространении дружеских отношений путем заключения брачных союзов, не настолько веско, чтобы признать незаконным и недозволенным противное. Ведь то, что менее полезно, оттого еще не становится недозволенным. К тому же может случиться, что какой-либо данной пользе противна иная, большая польза; не только в том случае, для которого сделал изъятие бог в законе, данном евреям, - случае, когда муж скончался, не оставив потомства, с чем сходны постановления еврейского и аттического права²² о девицах-наследницах, когда преследуется цель сохранения родовых имуществ в семействе, но также во многих других случаях, которые можно привести или измыслить.
2. Из этого общего правила я исключаю брачные союзы восходящих родственников любых степеней с нисходящими, основание недозволенности таких союзов, если не ошибаюсь, достаточно очевидно. В подобных случаях ни муж, который господствует по закону брачному, не может оказывать матери того почтения, которого требует природа; ни дочь не может оказывать должного почтения отцу, так как хотя она и подчинена в браке, тем не менее самый брачный союз создает такого рода общение, которое исключает почтение, внушенное предшествующим родством. Юрист Павел говорил о том, что при вступлении в брак следует соблюдать правила естественного права и целомудрия²³, правильно добавляя, что противно целомудрию брать в жены свою дочь (L. Adoptivus. . Serviles. D. de ritu nilpt.). Итак, подобные союзы, без сомнения, и недозволены и, кроме того, незаконны, потому что порок постоянно налицо [vitium perpetuo affectui adhaeret].
3. Нас не должен убеждать довод Диогена и Хризиппа, основанный на наблюдении нравов петухов и кур и других бессловесных животных, с помощью которого они хотели доказать, что такие смешения не противны естественному праву. Ибо, как мы сказали в начале книги, достаточно чему-нибудь находиться в противоречии с человеческой природой, чтобы быть недозволенным; и сюда, как говорит юрист Павел, включается По праву народов кровосмешение, совершаемое между восходящими и нисходящими родственниками различных степеней (L. ult. de ritur.nupt.)²⁴. Таково же предписание того права, которое, по словам Ксенофонта ("Воспоминания о Сократе", кн. IV), не утрачивает своей силы оттого, что нарушается персами²⁵. Правильно говорится в соответствии с толкованием Михаила Эфесского на "Этику Никомаха", что согласуется с природой "то, что соблюдается большинством не испорченных и живущих согласно природе". Гипподам Пифагореец говорит о "неумеренных, безудержных и противных природе вожделениях, необузданных порывах, гнусных страстях".
О парфянах так сказано у Лукана:

От пиров и вина обезумев.
Царственный род отнюдь не страшится уз беззаконных.

И далее:

Если кому не грех наполнять родную утробу, -
Что же греховно тому?

Причину такого обычая у персов Дион Прусийский в речи двадцатой мудро приписывает распущенному воспитанию.
4. Приходится удивляться выдумке Сократа, который, согласно Ксенофонту, в такого рода союзах не находит ничего предосудительного, кроме разницы в возрасте, откуда, по его словам, проистекает или бесплодие или уродливое потомство. Если бы одно только подобного рода соображение препятствовало такому союзу, он, конечно, был бы незаконным и недозволенным не более, чем союз между другими лицами, при той же разнице в возрасте, какая обычно отделяет родителей от их детей.
5. Скорее надлежит исследовать вопрос, не свойственно ли в добавление к тому, о чем нами уже было сказано, людям не испорченным распущенным воспитанием, известного рода отвращение к кровосмешению между родителями и детьми, особенно в связи с тем, что даже некоторые бессловесные животные естественным образом этого избегают. Так ведь полагают и другие, и Арнобий в пятой книге "Против язычников" пишет: "Разве даже Юпитер не питал неслыханной страсти к матери и разве же не смог отвратить его ужас перед силой этого влечения, который не только людям, но и некоторым животным внушила сама природа и прирожденное всем чувство?". Сохранился прекрасный рассказ на эту тему о верблюде и о скифской лошади²⁶ у Аристотеля в книге девятой "О происхождении животных" (гл. XLVI) сходный рассказ имеется у Оппиана в книге первой "Об охоте". Сенека в своем "Ипполите" пишет:

Ненарушим устав Венеры у зверей.
Блюдет законы рода прирожденный стыд

Сожительства братьев с сестрами, равно как мачехи с пасынком и. свекра со снохой и тому подобные, предосудительны и незаконны по праву, установленному божественной волей

XIII. 1. Далее следует вопрос обо всех степенях свойства и о степенях кровного родства по боковой линии, в особенности же о тех, о которых можно прочесть в главе восемнадцатой книги Левит. Ибо даже если допустить, что такого рода запреты не исходят от самого естественного права, тем не менее можно убедиться в том, что это стало запретным в силу заповедей божественной воли. Эта заповедь не такова, что связывает одних только евреев, но она связывает и всех людей, как это, по-видимому, вытекает из следующих слов бога к Моисею: "Не оскверняйте себя ничем этим, ибо всем этим осквернили себя народы, которых я прогоняю от вас". Далее идут слова: "Не делайте всех этих мерзостей, ни туземец, ни пришелец, живущий между вами. Ибо все эти мерзости делали люди сей земли, что были до вас, и осквернилась земля" (кн. Левит, XVIII, 24, 25, 27).
2. Но ведь если хананеяне и их соседи впадали в такие прегрешения, то, следовательно, этому предшествовал какой-то закон. А если только это не закон естественный, то остается предположить, что он был дан богом, в частности, хананеянам, что неправдоподобно и не достаточно явствует из самих слов, или же всему человеческому роду либо в первоначальном завете, либо при восстановлении после потопа. А такие законы, которые даны всему человеческому роду в целом, очевидно, неотменены Христом; но отменены именно те, которые отделяли иудеев от прочих народов как бы промежуточной преградой. К этому присоединяется еще то, что Павел столь строго порицает союз отчима с падчерицей, хотя по этому особливому предмету не имеется христовой заповеди и сам Павел пользуется не иным каким-либо доводом, но указанием на то, что такие смешения считаются нечестием даже у языческих народов²⁷ (посл. к ефесеям, II, 14; поел. I к коринфянам, VII, 25). Истинность этого подтверждается, между прочим, законом Харонда, клеймящим позором такой брачный союз, а также следующим местом в речи Лисия: "Гнуснейший из людей, он был супругом матери и дочери". Не отличается от этого и следующее место у Цицерона в речи "В защиту А. Клюенция" по поводу сходного случая, ибо, сообщая о сожительстве тещи с зятем, он восклицает: "О, невероятное преступление женщины, о котором не слышали в целом мире, кроме этого единственного случая!". Когда царь Селевк выдал свою жену Стратонику замуж за своего сына Антиоха, он опасался, по словам Плутарха²⁸, как бы она не оскорбилась этим, как делом предосудительным".
У Виргилия есть стих:

Мачехи ложе своей осквернить он решился.

Если это всеобщее мнение имеет источником не веление природы, то с необходимостью следует, что оно исходит от древнего предания, проистекающего из некоей божественной заповеди.
3. Древние евреи, не заслуживающие пренебрежения в качестве толкователей права божественного, в том числе Моисей Маймонид, который собрал все их писания и разобрал с величайшей силой логики, утверждают, что законы о брачных союзах, изложенные в главе восемнадцатой книги Левит, имеют два основания: во-первых, некое естественное целомудрие, которое не дозволяет смешиваться родителям со своим потомством непосредственно или через лиц, близко связанных кровным родством или свойством²⁹; во-вторых, то, что сожительство определенных лиц, повседневное и ничем не пресекаемое, может дать повод к блуду и прелюбодеянию, если такого рода любовные связи могли бы скрепляться брачными узами. Если мы пожелали бы рассудительно приурочить эти два основания к упомянутым мной божественным законам в книге Левит, то легко обнаружилось бы, что в отношениях свойства по прямой линии (ничего не говоря уже о родителях и детях, потому что, как я полагаю, даже, помимо явно выраженного закона, естественный разум служит достаточным препятствием для подобного союза), равно как и в отношениях кровного родства первой степени по боковой линии³⁰, которое вследствие происхождения от общего родоначальника обычно называется родством второй степени, преобладает первое основание в силу живого воспроизведения образа родителей в детях; уклонение от браков здесь проистекает из того, что если природа и не предписывает чего-либо, то внушает как нечто более достойное. Многие отношения такого рода составляют предмет божеских и человеческих законов.
4. И оттого-то евреи хотят отнести к прямой линии не предусмотренные в законе степени родства учитывая заведомую одинаковость оснований. Вот названия у них этих степеней: мать матери, мать отца матери, мать отца, мать отца отца, жена отца отца, жена отца матери, невестка сына, невестка сына сына, невестка дочери, дочь дочери сына, дочь сына сына. дочь дочери дочери, дочь сына дочери, дочь дочери сына жены. дочь дочери дочери жены, мать матери отца жены. мать отца матери жены, то есть. употребляя римскую терминологию, все бабушки, прабабушки, прамачехи, правнучки, прападчерицы жены внуков, бабушки жен, потому что, конечно, и под именем родства по мужской линии подразумевается также сходное кровное родство, под первой степенью - также вторая, под второй - третья: о дальнейших степенях едва ли может возникнуть спор с кем-нибудь, если же мог бы возникнуть, то продолжался бы до бесконечности.
5. Сами евреи полагают, что законы, воспрещающие братьям смешиваться с сестрами, были даны Адаму одновременно с законами о почитании бога, о правосудии, о воздержании от кровопролития, о воспрещении поклоняться ложным богам и похищать чужое имущество, но при этом было выдвинуто условие, чтобы законы о брачных союзах вступили в действие только после достаточного размножения человеческого рода, что в самом начале не могло произойти иначе, как путем брачных союзов между братьями и сестрами.
Евреи не придают значения тому факту, что об этом в своем месте не сообщено Моисеем³¹, потому что это подразумевается молчаливо в законе, так как Моисей осуждает за соответствующие поступки другие народы. Ибо в законе ведь много такого, что объясняется не условиями времени, но случайными обстоятельствами, оттого-то у евреев существует известная поговорка, что в законе нет ни предшествующего, ни последующего, то есть что многое там выражено в обратной последовательности.
6. О сожительстве братьев и сестер имеются следующие замечания у Михаила Эфесекого в толковании на пятую книгу "Этики Никомаха": "Первоначально сожительство брата с сестрой было делом обычным, после же издания закона против подобных сожительств большую роль играет то, соблюдается или же нет такой закон" (см. также Каэтан "На евангелие от Матфея", XIX). Диодор Сицилийский (кн. I) называет воспрещение союзов между братьями и сестрами "общечеловеческим обычаем", из которого он исключает лишь египтян. Дион Прусийский делает исключение для варваров. Сенека писал: "Мы сочетаемся браком и даже - нечестиво, то есть союзом братьев и сестер". Платон в книге восьмой диалога "Законы" называет такие союзы "нечестивыми, ненавистными богам".
7. Все это подтверждает древнее предание о законе божием относительно подобного рода союзов, откуда, по-видимому, произошло самое слово "греховный", принятое в применении к указанным союзам. Охватывая всех братьев и сестер, самый закон подразумевает³² столь же агнатов [родственников по мужской линии], сколь и когнатов [родственников кровных] одной и той же степени, рожденных как вне дома, так и в доме.

Иначе решается вопрос о браках с родственниками более отдаленных степеней

XIV. 1. Это понятное положение, по-видимому, выражает разницу, существующую между указанными и иными, более отдаленными степенями родства. Ибо воспрещено жениться на тетке по отцу, а жениться на дочери брата³³, которая состоит в равной степени родства, не воспрещено. У евреев имеются примеры таких браков. "Для нас представляют новость союзы с дочерьми брата; у других же народов они справляются торжественно и не воспрещены никакими законами", - сказано у Тацита ("Летопись", кн. XII). О том, что это было дозволено в Афинах, свидетельствует Исей, а также Плутарх в жизнеописании Лисия. Евреи приводят то основание, что молодые мужчины усердно посещают дома дедов и бабок или даже живут в них вместе с тетками по отцу; в дома же братьев они реже вхожи и там не пользуются такими правами.
Если мы примем это как нечто несомненно согласное с разумом, мы будем вынуждены признать, что закон, не дозволяющий браки с родственниками по прямой линии и с сестрами, со времени размножения человеческого рода имеет постоянное действие и общ всему человеческому роду, так как он опирается на естественное достоинство, равно как незаконен всякий поступок, противный этому закону, вследствие постоянства порока. Подобное правило не распространяется на прочие законы, которые преимущественно содержат санкцию, каковая может осуществляться разными способами.
2. Несомненно, что древнейшими правилами, называемыми апостольскими (XIX), те, кто женился на двух сестрах - на одной вслед за другой - или на племяннице, то есть на дочери брата или сестры, исключались из среды духовенства.
Нетрудно ответить, далее, на то, что мы сказали о прегрешении, вменяемом хананеянам и соседним народам. Всеобщее правило можно ограничить основными пунктами, как-то: сожительством между мужчинами, с животными, с родителями, с сестрами, с чужими женами. Другие законы были добавлены в качестве "сторожевого охранения", как говорят греки, или в качестве передовой линии укрепления, как говорят евреи, для защиты главных позиций. Ибо примером того, что отдельные случаи всеобщим правилом не предусматриваются, может служить воспрещение вступать единовременно в брак с двумя сестрами. Допустить же, что такая заповедь была некогда преподана вообще всему человеческому роду без исключений, не позволяет благочестие Иакова, который поступил наоборот. Можно добавить еще поступок Амрама, отца Моисея, так как и он до времени издания закона взял в жены тетку по отцу, подобно тому как взяли в жены теток с материнской стороны у греков³⁴ Диомед и Ифидам (Евстафий, "На "Илиаду", XII). Арету, дочь брата, взял Алкиной (Евстафий, "На "Одиссею", VII).
3. Правильно, однако же, поступали древние христиане, которые соблюдали добровольно не только законы, данные всем людям в целом, но и другие, предписанные собственно еврейскому народу. Они даже простерли пределы своего целомудрия до некоторых дальнейших степеней, превзойдя евреев также в этой добродетели не менее, чем в прочих. И что это сначала было принято по великому согласию, следует из канонических правил. Августин, говоря о браках двоюродных братьев и сестер³⁵ среди христиан, утверждает: "Редко бывало принято обычаями то, что разрешалось законами; тогда как не было на то ни божеского запрета, ни запрета человеческого закона, тем не менее даже дозволенный поступок вызывал ужас вследствие близости к недозволенному" ("О граде божием", кн. XV, гл. 16). Такое целомудрие впоследствии санкционировали законы государей и народов, например, постановление императора Феодосия³⁶ воспретило брачные союзы между двоюродными братьями и сестрами, эту меру восхваляет Амвросий (посл. LXVI) как деяние, исполненное благочестия.
4. Но вместе с тем следует иметь в виду, что если что-нибудь, будучи воспрещено законом человеческим, все же совершено, оно еще не лишено силы, если недействительность этого закон прямо не оговорит и не обозначит³⁷. Шестидесятое правило Элиберийского собора гласит: "Если кто после кончины жены своей возьмет себе в жены сестру ее³⁸ и та будет христианкой, то пусть он воздержится от причастия в течение пяти лет". Здесь, стало быть, указывается на сохранение брачных уз. И, как мы уже сказали, в правилах, называемых апостольскими, предусмотрено, что если кто возьмет в жены двух сестер или дочь брата, то ему только воспрещается быть духовным лицом.

Некоторого рода браки, называемые в законе сожительством (конкубинатом), возможны и дозволены

XV. 1. Для перехода к дальнейшему необходимо пояснить, что конкубинат есть некий реальный и действительный брачный союз, хотя он и лишен некоторых последствий, свойственных собственно браку по внутригосударственному праву, или хотя даже он не влечет некоторых естественных последствий в силу противодействия внутригосударственного закона. Например, между рабом и служанкой по римскому праву возможно, так сказать, сожительство [contubemium], но не брак. Тем не менее в таком общении ничего не отсутствует, что относится к природе брака, и потому оно в древних правилах носит название брака. Сходным образом сожительство между человеком свободным и служанкой называется конкубинатом, но не браком³⁹, что и распространяется затем как бы путем некоего подражания на сожительство других лиц неравного состояния, как в Афинах на сожительство между гражданами и перегринками (чужестранками]. В связи с этим Сервий в комментарии на следующий стих Виргилия:

Произвел незаконных детей от матери тайной,

говорит о незаконных детях как о неблагородных и низкого происхождения по роду матери. У Аристофана в "Птицах" слова: "ты, конечно, внебрачный, если не полнородный", имеют добавление "так как рожден чужестранкой". А у Элиана "полнородный" называется "рожденным от обоих родителей граждан"
2. В естественном состоянии между теми, о ком мы только что упомянули, мог быть истинный брачный союз, поскольку женщина находилась под опекой мужа и была верна ему. И по христианскому закону⁴⁰ между рабом и служанкой или между свободным и рабыней будет подлинный брак, тем более между гражданином и чужестранкой, между сенатором и вольноотпущенницей, если налицо условия, необходимые по божественному христианскому праву, то есть имеется нерасторжимый союз одного мужчины с одной женщиной, хотя бы при этом некоторые последствия по внутригосударственному праву и отсутствовали, а иные естественные последствия воспрещались законом. И здесь следует вникнуть в смысл слов первого Толедского собора: "Впрочем, тот, кто не имеет жены, но имеет вместо жены сожительницу, не должен отлучаться от причастия⁴¹, однако, да будет довольствоваться он союзом с одной женщиной, будь она женой или сожительницей - что его больше устраивает". К этому добавь место в постановлениях Климента (кн. VIII, гл. XXXII). Сюда же относится обозначение у Феодосия и Валентиниана некоего конкубината неравным браком, так как подобного союза, как говорят, достаточно для обвинения в прелюбодеянии (L. Sl quis naturalem. С. de naturalibus. L. Sl uxor. D. ad I. lullam de adulterlls).

Некоторые браки могут быть заключены незаконно и. тем не менее получить последующее узаконение

XVI. 1. С другой стороны, если человеческий закон воспрещает заключение браков между определенными лицами, то отсюда еще не вытекает недействительность брака, если он заключен на самом деле. Ибо ведь не одно и то же - что-либо воспрещать и объявлять ничтожным. Запрет может проявлять свою силу путем наказания, точно определенного или же назначаемого по усмотрению; и Ульпиан называет несовершенными законы, которые что-либо воспрещают, но не уничтожают, если деяние совершено⁴². Таков был закон Цинция, воспрещавший дарить свыше известной меры, но дара не уничтожавший (Instltut. tit. I.).
2. Известно, что у римлян после закона Феодосия было установлено, что если закон лишь воспрещает что-нибудь, но не объявляет недействительным совершенного вопреки ему, тем не менее такое деяние ничтожно, бесполезно и считается несовершенным, когда, конечно, дело доходит до суда (L. Non dubium. С. de legibus). Но такое последствие наступает не в силу одного только воспрещения, а в силу особого закона, которому другие народы не имеют необходимости следовать. Ведь часто преступность самого действия превосходит его последствия; и обратно, часто неудобства, следующие за признанием ничтожности действия, превосходят преступность или вред самого нарушения⁴³.

Право большинства в любого рода обществах

XVII. Кроме этого, наиболее естественного общения людей, существуют еще и другие союзы как частного, так и публичного порядка. Последние составляются народом или несколькими народами. Однако же все союзы имеют то общее, что в делах, ради которых учреждается союз, целое общество и большая его часть именем целого обязывают отдельных лиц, входящих в то или иное гражданское общество (Витториа, "О гражданской власти", 14). Всегда ведь предполагается, что воля вступающих в общество такова, чтобы существовал какой-нибудь способ ведения дел; но явно же противоречит справедливости, чтобы большинство следовало меньшинству; поэтому естественно, оставив в стороне договоры⁴⁴ и законы, определяющие порядок ведения дел, признать, что большинство имеет права целого. У Фукидида читаем (кн. V): "Преобладает то, что угодно большинству". У Аппиана сказано: "В народных собраниях, как и в судах, преобладает большинство". У Дионисия Галикарнасского говорится сходным образом: "Что угодно большинству, то и одерживает верх"⁴⁵. У него же (кн. VII) утверждается: "Принятое большинством представляет собой решение целого". Аристотель заявляет ("Политика", IV, 8; VI, 2): "Имеет силу мнение большинства". Квинт Курций пишет (кн. X): "То, что постановит большинство, составляет решение". Согласно Пруденцию:

В немногих, состоящих в меньшинстве,
Не зиждется ни родина, ни же совет.

И затем:

Бессилен голос меньшинства,
Пускай уступит большинству и замолчит.

У Ксенофонта говорится следующее: "Все ведется согласно тому мнению которое преобладает".

При равенстве голосов чье мнение преобладает?

XVIII. Если же различные мнения имеют за собой равное число голосов, то ничего не предпринимается, ибо для изменения существующего состояния нет достаточного побуждения. По этой же причине, если за и против подано одинаковое количество голосов, то обвиняемый считается оправданным⁴⁶. Это право оправдания греки в басне об Оресте называют подсчетом Минервы, соответствующий вопрос трактуется у Эсхила в трагедии "Фурии", у Еврипида в трагедиях "Орест" и "Электра"⁴⁷. Согласно тому же правилу вещь сохраняется у владельца; этот способ разрешения споров неплохо рассмотрен автором "Проблем", приписываемых Аристотелю (разд. XXIX). В "Спорных вопросах" у Сенеки имеется следующее: "Один судья осуждает, другой оправдывает; между противоположными мнениями побеждает более умеренное"⁴⁸. Также и в диалектических рассуждениях заключение следует той посылке, которая наименее обременительна.

О разделении и соединении голосов

XIX. Но тут обычно возникает вопрос об объединении и разделении мнений. На основании только естественного права, то есть если ни договор, ни закон не предписывают иного, в этом вопросе следует, как видно, различать между мнениями, которые различаются во всем, и теми, из которых одно мнение содержит часть другого, так что последние необходимо объединять в том, в чем они согласны, первые же не объединяются⁴⁹, Так, если одни осуждают на двадцать другие - на десять лет, то они объединяются на десяти против оправдания. А если одни приговаривают обвиняемого к смерти, а другие - к изгнанию, то их мнения нельзя объединить, потому что они различны; изгнание не включается в осуждение на смерть. Но и оправдание не может быть объединено с осуждением к ссылке, ибо если даже согласятся на том, чтобы не предавать смерти, то это, тем не менее, не есть то самое, что гласит суждение, отсюда возможен один последовательный вывод: тот, кто осуждает, не оправдывает. Поэтому правильно полагает Плиний ("Письма к Аристону," VIII), что когда нечто подобное происходит в сенате, то это обозначает такое различие мнений, что они могут только расходиться; и имеет мало значения то обстоятельство, что сенаторы выступают против какого-либо предложения, вместе с тем не соглашаясь между собой на каком-нибудь другом предложении. Полибий⁵⁰ сообщает о том, как претором Постумием был допущен обман при опросе мнений, когда он тех, кто требовал осудить пленных греков, и тех, кто предлагал лишь задержать их на время, объединил вместе против предлагавших освободить их ("Извлечения о посольствах").
В том же роде поставлен вопрос у Авла Геллия в книге-девятой и у Курия Фортунатиана в одном месте книги "О сравнении количеств", а также в "Спорных вопросах" у Квинтилиана-отца (CCCLXV), где встречаются такие слова: "В одном мнении ты явно различаешь многие. Это множество, которое вредит целому, ты уничтожишь разделением. Двое высказываются за изгнание и двое за бесчестие - угодно ли тебе, чтобы я объединил тех, кто сами по себе расходятся?".

Право отсутствующих идет на пользу правам присутствующих

XX. Следует добавить еще вот что: если кто-нибудь ввиду отсутствия или же иного препятствия не в состоянии воспользоваться своим правом, то их право дает преимущество присутствующим. Это Сенека исследует а "Спорных вопросах"⁵¹ (кн. III): "Вообрази себя общим рабом нескольких господ, то будешь служить тому господину, который налицо"⁵².

Сословие равных, включая королей

XXI. Естественный порядок⁵³ рангов членов общества зависит от времени их вступления в общество. Так, между братьями соблюдается такой порядок, что первый по времени рождения главенствует над прочими и далее - один за Другим по очереди, причем откидываются все прочие качества. "Братья, - по словам Аристотеля, - равны, поскольку они не различаются возрастом". Феодосии и Валент в постановлении о порядке рангов, который должен соблюдаться между консулами, предписывают: "Кто же в одном и том же достоинстве должен быть первым, если не тот, кто первый заслужил это достоинство (D de Albo scrlbendo. L.I.C. de Cons. 1. XII)⁵⁴. И тут древний обычай возобладал также в обществе царей и народов, так что те, которые первые исповедали христианство, имели преимущество перед прочими на соборах по делам христианства⁵⁵.

В обществах, образуемых путем объединения имущества, голоса считаются соразмерно принадлежащим каждому паям

XXII. Однако же нужно добавить следующее: всякий раз, когда общество имеет основание в имуществе, в котором все члены участвуют не в равной мере, например, если в наследстве или в каком-нибудь имении один имеет половину, другой - треть, третий - четверть, тогда не только следует сообразовать порядок с мерой их участия в имуществе, но и голоса членов следует оценивать тем же способом, то есть, так сказать, сообразно размерам их пая. Это столь же соответствует естественной справедливости, как и подтверждено римскими законами (L. Malorem partem. D. de pactis. L. Si plures. D. Depositi. L. Cum bona. D. de rebus auct. lud poesid.). Так, Страбон сообщает (кн. XIII), что когда Ливия и три соседних города соединились как бы в одно целое, то они согласились, что прочие при голосовании будут иметь по одному голосу, а Ливия - два, ибо в общее достояние она внесла гораздо больше прочих. Он же сообщает (кн. XIV), что в Ливии было двадцать три города, из которых одни имели по три, другие - по два, третьи - по одному голосу⁵⁶ при голосовании, и таким же образом между ними распределялись повинности. Но правильно замечает Аристотель, что это справедливо, "если общество учреждено ради объединения имущества" ("Политика", кн. III, гл. IX).

Право государства в отношении подданных

XXIII. Общение, которым многие отцы семейств объединяются в единый народ и государство, сообщает наибольшее право целому над частями; ибо это есть совершеннейшее общество; и нет ни одного внешнего человеческого действия, которое не было бы подчинено этому обществу само по себе или силой обстоятельств. И это есть то самое, что высказано Аристотелем: "Законы содержат предписания о всякого рода вещах" ("Этика", кн. V, гл. 3).

Дозволено ли гражданам выходить из состава государства; пояснение этого с помощью различения понятий

XXIV. 1. Здесь обычно возникает вопрос, дозволено ли гражданам выходить из состава государства⁵⁷, не испросив на это разрешения. Нам известны народы, где это не дозволено, как, например, у москвитян. Мы не отрицаем, что на подобных условиях можно вступать в гражданское общество, и нравы могут получить силу договора. По римским законам, по крайней Мере по позднейшим, было дозволено менять свое место жительства, но тот, кто менял место жительства, тем не менее не освобождался от повинностей по отношению к прежнему городскому управлению (L. Filii. D. ad. Municipium). Однако те, для которых было издано такое постановление, оставались в пределах Римской империи, и это самое постановление преследовало особую цель, а именно - уплату налогов.
2. Но мы спрашиваем, чего же следует естественно ожидать, если нет никакой другой договоренности не в отношении какой-нибудь части государства, но в отношении всего государства или даже пределов единой империи. И в самом деле, что нельзя выходить из состава государства скопом⁵⁸, в достаточной мере следует из необходимости, заложенной в его цели, которая в области нравственной составляет право; ибо если такой выход дозволен, то гражданское общество не может существовать. Выход отдельных лиц представляет собой нечто иное, подобно тому, как одно дело черпать воду из реки, а иное дело отводить ее русло. "Возможность каждого избирать государство и быть членом любого государства не ограничена" - говорит Трифоний. Цицерон в речи "В защиту Бальба" одобряет то право, согласно которому "никто не обязан оставаться в государстве против воли", и называет "основой свободы возможность для каждого быть хозяином своего права, то есть по усмотрению удерживать или оставлять его" (L. in bello. D. de capt. et postl.). Однако же здесь надлежит соблюдать правило естественной справедливости, которому римляне следовали при прекращении существования частных обществ и согласно которому не дозволено то, что противоречит интересам всего общества. Ибо, как правильно заметил юрист Прокул, всегда следует соблюдать не то, что важно в частности для одного из участников общества, но то, что годится для всего общества. Но гражданскому обществу важно⁵⁹, чтобы отдельный гражданин не выходил из его состава, если в его лице сосредоточены большие долговые обязательства и если только такой гражданин не изъявит готовности уплатить свою часть, равным образом если с согласия населения начата война, в особенности если угрожает осада, и такой гражданин не выражает готовности представить взамен себя другого подходящего для защиты государства (L. actione. Labeo. D. pro socio).
3. Кроме указанных случаев, вполне вероятно, что народы дадут согласие на свободный выход граждан из государства, потому что они могут извлечь не меньшую пользу из такой свободы, чем другие страны.

О том, что государству не принадлежит право на изгнанников

XXV. Государство не имеет никакого права на изгнанников⁶⁰. Гераклиды после изгнания их Эврисфеем из Аргоса так говорят у Еврипида устами своего покровителя Иолая:

За что же гонит нас теперь к микенянам,
Творящих то же, изгнанных из города?
Ведь мы теперь уж более не граждане!

В речи Исократа сын Алкивиада, упоминая о временах изгнания отца, говорит: "Когда наше государство не имело никаких отношений с ним"⁶¹.
Объединение многих народов, самих по себе или через своего главу, есть союз, о природе и последствиях которого речь будет тогда, когда мы обратимся к обязательствам по договорам.

Право в отношении приемного сына в силу соглашения

XXVI. Подчинение по взаимному соглашению бывает частное или публичное. Подчинение по взаимному соглашению I частном порядке может быть разнообразно, подобно тому, как различны бывают виды власти. Благороднейший вид составляет аррогация, согласно которой кто-либо входит в семью другого, чтобы подчиняться ей таким же образом, как взрослый сын подчиняется отцу. Отец же не может отдать своего сына другому так, чтобы отцовское право целиком перешло к последнему, и сам освободиться от отеческих обязанностей, ибо этого нe допускает природа. Он может лишь предложить другому своего сына и отдать на прокормление как бы вместо себя.

Право в отношении рабов

XXVII. 1. Недостойнейший вид подчинения есть тот, когда кто-нибудь поступает в полное рабство, как те люди у германцев. которые рисковали свободой, ставя ее напоследок во время игры в кости. "Побежденный поступает в добровольное рабство", - говорит Тацит ("Об обычаях германцев"). Также у греков, по рассказу Диона Прусийского (в речи XV), "бесчисленное количество свободных поступают в рабство, дабы служить согласно условиям договора"⁶².
2. Рабство бывает полным, когда оно обязывает к пожизненному выполнению работ за пропитание и за удовлетворение прочих насущных потребностей; если такое состояние принимается в естественных границах, то в нем нет никакой чрезмерной горечи⁶³, ибо подобное пожизненное обязательство возмещается постоянным обеспечением пропитания, что не всегда имеет поденный рабочий. Поэтому нередко, по словам Эвбула, бывает, что:

Остаться пожелал у них и без вознаграждения,
Довольствуясь питанием.

То же самое у создателя комедий в другом месте:

Те беглецы, что чванились свободой,
В неволю прежнюю обратно возвращаются⁶⁴

Так, в "Истории" стоик Посидоний сообщал, что прежде было немало таких, которые, сознавая свою беспомощность, добровольно поступали в рабство к другим, "чтобы хозяева обеспечивали их необходимым, сами же они обязывались взамен этого исполнять посильные работы". Приводят в связи с этим в пример мариандинян, которые по той же причине сделались рабами гераклеян.

В какой степени в этом праве подразумевается жизнь и смерть?

XXVIII. Право жизни и смерти в отношении рабов (я говорю о полной и внутренней справедливости) господам не принадлежит, ибо никто не имеет права умертвить другого человека, если только тот не совершил уголовного преступления. Но по законам некоторых народов господин, умертвивший раба по какой бы то ни было причине, остается безнаказанным. Также обстоит дело повсеместно с царями, которым принадлежит самая неограниченная власть. Этим сравнением до нас воспользовался Сенека ("О благодеяниях", кн. III, гл. 18): "Если рабу достигнуть заслуженного положения препятствует нужда и смертный страх, то это же воспрепятствует и тому, кто имеет над собой царя или военачальника, потому что, хотя и при неодинаковых условиях, в отношении их дозволено одно и то же". Однако, вне всякого сомнения, раб может испытать обиду от господина, как правильно утверждает тот же Сенека ("О благодеяниях", кн. III, гл. 22), но я таком случае безнаказанность действия господина называется правом в несобственном смысле. Подобное же право Солон и древние законы римлян предоставили родителям над детьми. Сопатр полагает: "Отцу как таковому дозволено убивать сыновей, конечно, если теми совершено преступление, ибо закон дозволил это потому, что считает отца непогрешимым судьей" (Секст Эмпирик, "Пирроновы вопросы", кн. III). Такое право существует у многих народов, прославившихся законами, по словам Диона в речи пятнадцатой.

Что вытекает из естественного права для тех, кто рождается от рабов

XXIX. 1. Вопрос о тех, кто рождается от рабов, представляет более значительные трудности. По постановлениям римского права и права народов о пленных, как мы сказали в другом месте, потомство людей рабского состояния, как и животных, следует участи матери. Это, однако же, не вполне соответствует естественному праву, если отец может быть в достаточной мере опознан каким-нибудь образом. А так как у бессловесных животных отцы несут заботы о потомстве не в меньшей мере, чем матери, то тем самым доказывается, что потомство обоих является общим⁶⁵. Следовательно, если бы даже внутригосударственные законы об этом молчали, потомство следует участи отца, как и матери⁶⁶. Предположим в целях большей простоты, что оба родителя находятся в рабстве, и посмотрим, вытекает ли отсюда рабское состояние естественно для детей. Конечно, при отсутствии какого-либо иного способа воспитания родители могут свое потомство вовлечь только в рабство с собою, тем более что родителям дозволено продавать даже детей, рожденных в свободном состоянии.
2. Но так как это право имеет источник в необходимости, то вне ее у родителей нет права вручить кому-либо свое потомство⁶⁷. Поэтому в рассматриваемом случае право господ на потомство рабов возникает на том же основании, а именно - вследствие необходимости снабжения пищей и предметами первой необходимости⁶⁸, а так как дети рабов нуждаются в продолжительном пропитании, прежде чем их работа может стать полезной их господину, и последующая работа соответствует пропитанию в свое время, то детям, происшедшим таким образом, нельзя избегнуть рабства иначе, как путем соответствующего возмещения стоимости их пропитания. Конечно, если жестокость господина бесчеловечна, то, хотя бы даже их рабы сами добровольно вступали в рабство, единственный возможный совет им - искать спасения в бегстве (Лессий, кн. V, гл. V, спорн. вопр. 5). Ибо то, что апостолы и древние правила предписывают им не покидать своих господ⁶⁹, есть общее повеление противоположное заблуждению тех, кто отвергал всякое подчинение, как частное, так и публичное, которое якобы несовместимо с христианской свободой (поел. I an, Павла к коринфянам, VII, 21; к галатам, VI, 5; к колоссаям, III, 22; к Титу, II, 9; посл. I an. Петра, II, 16).

Различные виды рабства

XXX. Кроме полного рабства, о котором мы уже потолковали, существуют также виды неполной неволи на срок, на известных условиях или в известных целях (С Si quis servum, 17. q. 4). Таково состояние вольноотпущенников, подобное положению детей, кабальных, приписанных я земле крепостных, семилетнее рабство у евреев и иные его виды вплоть до отпускаемых в юбилейный год, пенестов у фессалийцев, так называемых крестьян "мертвой руки", наконец, наемных рабочих⁷⁰. Все подобного рода разряды устанавливаются законами или договорами. Неполное рабство, как известно, естественно свойственно также рожденным от одного родителя свободного и от другого несвободного состояния по причине, указанной нами выше.

Право, полученное по соглашению, в отношении народа, поступившего в подданство

XXXI. Государственное подданство есть такого рода подчинение, в силу которого народ отдает себя во власть какому-нибудь лицу, нескольким лицам или даже другому народу. Формулу такого подчинения Капуи мы привели в пример выше. С ней сходна следующая формула народа коллатинского: "Сдаете ли вы, народ коллатинский, ваш город, поля, воды, пограничные знаки, храмы, орудия, все религиозные и светские учреждения во власть мне и римскому народу? Сдаем. А я принимаю". Намекая на это, Плавт говорит в "Амфитрионе":

Они сдаются и сдают святыни, город и детей
Во власть и усмотрение всему народу финскому⁷¹.

Персы называют это отдать воду и землю. Таково полное подданство; есть и другие, менее полные формы в зависимости от правового основания и пределов верховной власти, о степенях которой можно почерпнуть понятие из того, что нами было изложено выше, в кн. I, гл. III.

Право в отношении личности преступника

XXXII. Подчинение вследствие совершения преступления возникает также, помимо личного согласия, всякий раз, как кто-либо заслуживает утраты свободы⁷² и насильно приводится в состояние повиновения тем, кому принадлежит право приведения наказания в исполнение. А кому принадлежит это право приведения наказания в исполнение, мы видели выше. Таким образом, могут быть приведены не только отдельные граждане в состояние частного подчинения, как в Риме лица, укрывшиеся от отбывания воинской повинности⁷³, лица, давшие неправильные сведения о своей собственности цензорам, затем женщины, соединившиеся браком с чужим рабом, но и народы также могут быть приведены в публичное подчинение за совершение публичного преступления (Цицерон, "В защиту Цэцяны"). Важно то, что государственное рабство само по себе вечно, ибо преемственная смена частей не препятствует единству народа. С другой стороны, уголовное рабство отдельных люден не распространяется за пределы их личностей, потому что кабала падает на личность. Однако же тот и другой виды рабства - как частное, так и публичное рабство - могут быть или полными или же неполными, соразмерно виновности и наложенному наказанию.
О рабстве частном и публичном, возникающем в силу права народов, устанавливаемого волей народов, будет речь ниже, когда мы дойдем до последствий войны.