Каков доход на одного человека в вашей семье?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Под текстом вопроса приведены цифры кода. Они нужны не респонденту, а социологу, который после того, как получит весь массив заполненных анкет, приступит к их обработке. И первым шагом на этом пути станет присвоение соответствующего кода вписанному рукой респондента ответу. Число кодов определяет­ся исходя из возможных вариантов ответов на вопрос. Практика показывает, что целесообразно заранее размещать в конце вопро­са до 10 кодов. Формализация ответов — основное неудобство, которое затрудняет широкое использование открытых вопросов. Тем не менее в ряде случаев их применение просто необходимо.

Число строк для записи ответа зависит от характера вопроса и должно быть достаточным для того, чтобы респондент смог сво­бодно выразить свою мысль. Как показывает опыт, среднее чис­ло строк для записей в открытом вопросе колеблется от 3 до 7.

Все разнообразие ответов на открытые вопросы придется ко­дировать самому исследователю, сводя их в конечном счете к не­которому ограниченному числу наиболее часто повторяющихся ответов. Закрытая форма вопроса позволяет избежать этого, по­скольку, отмечая один из вариантов ответов, респондент одновре­менно кодирует его. Надо помнить: трудоемкость кодирования открытых вопросов повышает их стоимость в 3—5 раз по сравне­нию с закрытыми вопросами. Кроме того, при ответе на такие вопросы очень сильное влияние на респондента оказывает лич­ность интервьюера²⁴.

Открытые вопросы легче составлять, но труднее обрабатывать. Закрытые — наоборот. Они требуют особой эрудиции и хорошего знания дела. Закрытый вопрос — это, по существу, ваше зеркало, в нем видны все ваши недостатки. Если вопрос составлен коря­во, альтернативы не исключают друг друга, а пересекаются (гово­рят об одном и том же разными словами), не все ответы перечис­лены, то, значит, перед большой группой людей, может быть, сво­их товарищей, вы предстали в неприглядном виде, как неумелый, неграмотный специалист. Запомните: закрытый вопрос должен быть умнее респондента, содержащаяся в нем информация — пре­вышать знания опрашиваемого.

В закрытом вопросе подсказки выполняют помимо прочего еще и функцию конкретизации формулировки анкетного вопроса.

Социолог с их помощью указывает, что именно он подразумевал, когда спрашивал «Что Вам понравилось в спектакле?»: режиссу­ра, проблематика пьесы, игра актеров, декорации или нечто иное. Когда вопрос из закрытой формы переводят в открытую, предла­гая респондентам самим подумать над тем, что именно им понра­вилось в спектакле, количество не относящихся к существу дела ответов возрастает. Другой трудностью работы с открытыми воп­росами является неразборчивый почерк респондентов. В резуль­тате число ответивших на открытые вопросы, по разным данным, снижается по сравнению с открытыми на 30%.

Закрытые вопросы снижают число неответивших и ускоряют процесс обработки. Однако познавательные возможности откры­тых и закрытых вопросов не совпадают. Если представления и знания автора анкеты и респондента идентичны, то закрытый вопрос предпочтительнее. Его формулировка не влияет на содер­жание. Например: «Ваш пол?», «В каком году Вы родились?» и т.п.

Сложность использования закрытых вопросов состоит в том, что разработка вариантов ответов («закрытый») требует скрупулез­ного теоретического и логического обоснования, а также экспе­риментальной проверки качества каждого вопроса в пробном ис­следовании.

Вопросы-фильтры

Гораздо проще вопросы-фильтры. Это чисто функциональные элементы, их цель — отсекать тех, кто не может отвечать. Они отсеивают «чужих», не относящихся к данному вопросу или ан­кете в целом респондентов. Так, при исследовании читательской аудитории конкретной газеты, скажем, «Вечерней Москвы», пе­ред тем как переходить к собственно содержательному блоку воп­росов, социолог размещает вопросы-фильтры, где спрашивает, знаком ли респондент с этой газетой.

Надобность в них возникает в том случае, когда исследователю важно получить данные, относящиеся не ко всей совокупности респондентов, а лишь к их части. В роли такого спецраспределите­ля и выступают вопросы-фильтры. После ответа на вопрос-фильтр следует задать несколько вопросов, посвященных только этой груп­пе людей. После того как «анкета в анкете» закончилась, целесооб­разно поместить обращение: «Внимание! Вопросы для всех».

Вопросы-фильтры относятся к классу не основных вопросов социологической анкеты, поскольку в их задачу входит не выяс­нение содержания изучаемого социального явления, а установле­ние основного адресата вопроса.

Когда нет вопросов-фильтров, а выборка неоднородна (напри­мер, в нее попали и семейные, и холостые, а вы этого еще не зна­ете), велика опасность искажения информации. Допустим, об из­менениях в семье будут отвечать и те, у кого ее нет. Стало быть, ваши вопросы заданы не тем людям, для кого они предназнача­лись. Если вы хотите знать чей-то ответ о том, за кого он голосо­вал на последних выборах, прежде спросите, был ли этот человек там. Иначе лжи от истины вам никогда не отличить. Ваш вопрос­ник просто не рассчитан на проведение таких различий. Иногда вопросом-фильтром служит уже само название инструмента, на­пример — «Анкета для увольняющегося».

Иногда специалисты разделяют вопросы-фильтры и конт­рольные вопросы на два похожих, но тем не менее разных вида. Контрольные и фильтрующие вопросы во многом выполняют похожие функции. Авторы «Рабочей книги социолога» советуют: сначала можно спросить о том, насколько респондент доволен своей работой. Через несколько вопросов задать первый конт­рольный вопрос: «Хотели бы Вы перейти на другую работу?» — затем второй, косвенный: «Предположим, что по каким-то при­чинам Вы временно не работаете. Вернулись бы Вы на прежнее место работы?» Сопоставление ответов на три вопроса дает инфор­мацию об искренности респондента. Если обнаружено противо­речие в ответах, результаты бракуются²⁶. Такой же вариант пост­роения контрольных вопросов предлагает и В.А. Ядов. Он рассмат­ривает и ряд полезных правил:

♦ в анкете основной и контрольный вопросы должны переме­жаться другими вопросами так, чтобы респондент не улавливал прямой связи между ними;

♦ реальная ситуация контролируется вариантами прожективной ситуации;

♦ косвенные вопросы контролируют ответы на прямой, от­крытые — на закрытые, безличные — на личные;

♦ контролю подлежат ответы на вопросы, связанные с основ­ными задачами исследования, тогда как прочая информация мо­жет быть менее обстоятельной.

Конечно, из всего многообразия технических приемов, кото­рыми располагает профессиональный социолог, владеющий тонким искусством социологического исследования, социологу-об­щественнику надо знать только главные. Те, которые позволяют ему получить надежную информацию по интересующей теме, но не дают возможности претендовать на научное открытие или ус­тановление эмпирических закономерностей. Разница здесь доста­точно разительная. Чтобы она была еще более очевидной, приве­дем пример из книги немецкой исследовательницы Элизабет Но­эль. В одном из опросов формулировался следующий косвенный вопрос: «Иногда случается, что по телевидению в будни переда­ют важный футбольный матч в то время, когда предприятия еще работают. Одни говорят, что в таком случае предприятия должны отпускать своих людей, чтобы они могли посмотреть футбольный матч, это время можно отработать заранее или после матча. Дру­гие говорят, что из-за телевизионной передачи переносить рабо­ту на другое время — это уже чересчур. Работа ведь важнее, чем футбольный матч. Как Вы думаете?».

Мы провели любопытный эксперимент. Задав этот вопрос группе начинающих социологов, мы попросили их ответить, о чем данный вопрос. Суждения были самые различные. Одни предпо­лагали, что вопрос направлен на выработку практических реко­мендаций. Как известно, производительность труда на некоторых предприятиях колеблется в зависимости от того, кто, когда и как сыграл футбольный матч. Настоящий болельщик всегда найдет повод уйти с работы раньше, чтобы посмотреть матч. А их мил­лионы. Чтобы не страдало общее дело, можно разработать комп­лекс практических мероприятий. Предлагали даже, какие имен­но. Другие оценили вопрос как контактный, т.е. усиливающий доверительные отношения, создающий свободную, непринужден­ную обстановку. Третьи назвали его отвлекающим.

На самом деле этот вопрос носил у Э. Ноэль провоцирующий характер и был призван выяснить отношение к работе и к свобод­ному времени. Только изучался он в прожективной форме, и клю­чом служила фраза: «Работа ведь важнее, чем футбольный матч». Иными словами, в вопросе столкнулись две системы ценностей: в одной работа предпочиталась досугу, в другой — наоборот. Од­нако истинный замысел исследователей был тщательно замаски­рован полуразвлекательной и отводящей внимание в сторону фор­мулировкой.

В профессиональном социологическом исследовании, хотя та­ковых у нас в стране из-за низкого уровня подготовки большин­ства социологов еще недостаточно, вопросы, как правило, не формулируются «в лоб». Даже если их содержание совершенно оче­видно для респондента.

В полупрофессиональном, методически не изощренном иссле­довании цель формулируется в самом вопросе. Если вам надо изучить текучесть кадров, то прямо так и задаются вопросы. Но в высокопрофессиональном цель исследования зачастую невоз­можно найти во всем вопроснике. Задача исследования дробит­ся на блоки, основные понятия тщательно операционализируются, и вместо них уже появляются «крупные блоки вопросов, смысл которых нельзя передать в нескольких словах и которые часто похожи на провокационно глупую игру. Утрируя, можно сказать: чем лучше проект анкеты, тем менее ясна его цель для читателя. Поэтому для заказчика убедительна не анкета с ее операциональными вопросами, а отчет, содержащий результаты ана­лиза».

Вопросы-фильтры задаются специально для того, чтобы выде­лить в общей массе тех, кто обладает изучаемой характеристикой. Если в анкете содержится несколько разных блоков вопросов, посвященных условиям труда, его организации, участию в управ­лении и т.д., то необходимо каждый раз удостоверяться, имеют ли отношение к этим проблемам респонденты. Каждый специализи­рованный блок вопросов («анкета в анкете») открывается вопро­сом-фильтром. Например, «Ходите ли Вы на работу пешком или пользуетесь общественным (личным) транспортом?» После него помещается блок вопросов для тех, кто пользуется общественным транспортом, а затем — блок вопросов для владельцев автомашин. Рядом с каждым из соответствующих вариантов ответов следует дать указание: «Переходите к вопросу №...».

Отсылки к ближайшим вопросам можно обозначить стрелками. Иногда вопрос-фильтр заменяется обращением к респондентам, которым адресован блок вопросов: «Внимание! На следующие три вопроса отвечают только те, кто приезжает на работу обществен­ным транспортом». Такие обращения выделяют графически (рам­кой, шрифтом, цветом, иллюстрациями). После окончания специ­ализированного блока, как уже говорилось, можно опять обратиться к респондентам: «Внимание! Вопросы для всех!» Такого рода обра­щения относятся не только к правилам постановки отдельных воп­росов. Они являются средством организации композиции анкетных вопросов и обеспечивают благоприятную психологическую атмос­феру: снижают монотонность восприятия вопросов, активизируют внимание респондента.

Сложные вопросы

В анкетных исследованиях специалисты обращают внимание на существование трудных, сложных, наводящих и деликатных вопросов.

Трудный вопрос — это вопрос, затруднения при ответе на кото­рый связаны со спецификой опосредованного общения и прежде всего с восприятием печатного текста. Доля трудных вопросов колеблется от 10 до 40%²⁹. Чем профессиональнее составлена ан­кета, тем ниже доля подобных вопросов. Трудный вопрос ведет к пропускам, формальным отпискам, комментариям на полях.

Недостаточное внимание к формулировкам трудных вопросов, по мнению И.А. Бутенко, связано с тем, что социолог ориенти­руется на лингвистические способности людей своего круга, т.е. лиц с высшим образованием. Это понятно, так как свободное вла­дение родным языком создает иллюзию однозначного понимания высказываний всеми, кто их воспринимает.

Основная трудность восприятия текста вопроса — количество содержащихся в нем слов. Длина высказывания в 10 и более слов вызывает затруднение при его чтении, восприятии и понимании. Примером может служить такая формулировка: «Обсуждаете ли Вы и как часто, если обсуждаете, вопросы охраны окружающей среды с членами семьи, друзьями и знакомыми, товарищами по работе?»

Помимо чрезмерного количества слов препятствием к понима­нию анкетного вопроса может стать злоупотребление специальной терминологией, непонятной лексикой, сленгом. К трудным отно­сятся, в частности, термины, которые в повседневной жизни рес­пондентами не употребляются. Скажем, на вопрос о бюджете се­мьи один из опрашиваемых ответил: «Бюджета в нашей семье не имеется». Даже широко распространенные понятия респондента­ми могут истолковываться совсем не так, как представлял себе автор анкеты. Так, на вопрос о климате в коллективе был полу­чен ответ: «А климат в коллективе плохой: дует все время и запа­хи разные». Редко употребляемые слова также понимаются по-разному, что может остаться незамеченным для социолога. Даже простейший вопрос «Как часто Вы гуляете с детьми в свое сво­бодное время?» может вызвать у человека затруднение, если под­сказки типа «часто», «регулярно», «редко» не обеспечены конкретными критериями для оценивания. Для одних «часто» — прогу­ливаться с детьми каждый день, для других — по большим празд­никам.

Третьим препятствием выступает форма анкетного вопроса. По данным методического эксперимента, проведенного И.В. Федо­ровым, отказы от ответов на вопросы в форме таблиц встреча­ются в среднем в 1,8 раза чаще, чем на вопросы в традиционной форме. Автор пишет:

«При разработке анкеты исследователь стремится сделать бланк более компактным, поэтому некоторые позиции он дает в табличной форме, где подлежащее — оцениваемые параметры, сказуемое — набор возможных вариантов ответа. Число подвопросов в подлежащем может быть различ­ным: от нескольких единиц до нескольких десятков. В последнем случае материал воспринимается как громоздкий вопрос. Это ведет к тому, что респондент быстро устает, число пропусков в анкете увеличивается. Напри­мер, при сравнении числа не ответивших на вопросы, предложенные в обыч­ной форме, и доли не ответивших на вопросы, данные в форме таблицы, выяснилось: во втором случае отказов в 1,8 раза больше. Кроме того, про­пусков при ответе на первую часть подвопросов таблицы оказалось в 1,4 раза меньше, чем при ответе на вторую ее часть. Чаще всего без ответов остаются те подвопросы, которые в меньшей сте­пени интересуют респондентов. Чтобы проверить эту гипотезу, мы сравни­ли число отказов в табличном вопросе «Как Вы используете свое свобод­ное время?» — для различных видов занятий. При оценке частоты посеще­ний кинотеатров, просмотра телепередач, слушания радио, чтения книг, газет и журналов число пропусков оказалось в 2,2 раза меньшим по срав­нению с подвопросами о вечерней и заочной учебе, занятиях художествен­ной самодеятельностью, работе по совместительству, на приусадебном уча­стке, игре с товарищами в карты или домино. Аналогичные данные получе­ны и в результате анализа числа отказов при ответе на вопрос о необходимости и возможности приобретения подписных изданий, холодиль­ника, швейной или стиральной машины по сравнению с необходимостью и возможностью приобретения туристической палатки, киноаппарата, мотор­ной лодки, кооперативной квартиры. Первые из них нужны практически всем, вторые — лишь части опрошенных»³².

Разрабатывая проект анкеты, социолог должен тщательно про­думать все нюансы: сократить длинные формулировки, устранить редко употребляемые или иностранные слова, узкоспециальные термины, расшифровать или вовсе заменить наречия типа «мно­го», «часто» и т.д.

Сложный вопрос заставляет респондентов решать сразу несколь­ко задач для того, чтобы дать один ответ: вспомнить и подсчитать («Какой доход приходится в среднем на одного члена Вашей се­мьи? Сложите суммы всех зарплат, пенсий, стипендий и подели­те на число членов семьи»), припомнить («Какую сумму ежеме­сячно Вы тратите на приобретение спиртных напитков?», «Сколь­ко времени Вы тратите обычно на химчистку или прачечную?»); понаблюдать («Каким свободным временем располагает каждый взрослый член Вашей семьи?»). В исследовании И.А. Бутенко на долю таких высказываний приходится 17% всех затруднений в ответах. Причина постановки сложных вопросов, помимо по­спешности исследователя и чисто технических ограничений, свя­занных с машинной обработкой, кроется в переоценке аналити­ческих способностей респондентов, в ориентации на уровень со­знания людей умственного труда. Неопытный разработчик анкеты уподобляет респондентов самому себе. Формулируя вопросы, он как бы примеривает их на себя, действуя по принципу: респон­дент ответит приблизительно так же, как я сам. Если вопрос по­нятен мне, то почему он должен быть сложным для респондента?

Однако ученый забывает разницу в образовании между ним и респондентом. Даже если она незначительна и анкету заполняют представители того же самого среднего класса, к которому при­надлежит социолог, разброс профессиональных интересов на­столько велик, предметная специализация, широта кругозора и гуманитарная компетентность настолько непохожи друг на дру­га, что простой анкетный вопрос может моментально превратиться в сложный, если исследователь не учел характеристики аудитории, подошел к ней с собственными, часто неправильными мерками.

Чем удачнее сконструирована анкета и лучше сформулирова­ны ее вопросы, тем меньше отказов и пропусков при ее заполне­нии, и наоборот. Методические исследования показывают, что число отказов от ответов зависит от пола, возраста, образования респондентов, а при оценке трудового коллектива — и от стажа работы на данном предприятии. В одном из них было установле­но, что «максимальное число пропусков сделали те, кто имеет образование 8 классов и ниже, минимальное — окончившие вузы и техникумы. Эта закономерность сильнее проявилась у женщин, чем у мужчин. Пропуски при заполнении анкеты реже допуска­ют респонденты в возрасте от 20 до 40 лет. В 2—2,5 раза чаще дру­гих отказывались отвечать лица в возрасте 16—19 лет. Причина, на наш взгляд, в том, что данное исследование было ориентиро­вано в первую очередь на получение сведений о состоянии рабо­ты по нравственному воспитанию. Молодые рабочие, имея не­большой трудовой стаж, просто не располагали информацией».

Проблема сложного вопроса решается сравнительно легко: из одного вопроса делается два или три; абстрактные формулировки переводятся в конкретные; длинноты заменяют короткими, чет­кими фразами, а понятия — терминами.

Наводящий вопрос — вопрос, в котором содержится скрытая подсказка или расшифровка того, в каком направлении пойдет в дальнейшем беседа между исследователем и респондентом, допол­нительная информация, необходимые пояснения. Следует разли­чать две формы наводящего вопроса, проистекающие из разных целей, которые преследуют их авторы.

Первую форму можно назвать техническим наводящим вопро­сом. Его задача — ввести респондента в курс дела.

Исследователь имеет право «наводить на цель», но не имеет права навязывать свой ответ. Он может поставить рамки диалога, как это делает диктор телевидения, в прямом эфире проводящий групповую беседу, где каждому хочется высказаться о наболевшем, не всегда думая о теме передачи. Наводящий вопрос указывает, каких тематических рамок надо держаться, отвечая на анкету.

Когда техническая функция, облегчающая диалог с респонден­том, уходит на задний план, вперед выдвигается вторая форма наводящего вопроса — идеологическая. При помощи ловко сфор­мулированных вопросов автор старается не просто направить, но подсказать нужный ему ответ. Обычно к таким приемам прибе­гают недобросовестные политологи, которые, кое-как собрав эм­пирические данные, стараются во все услышанье заявить о якобы всенародной поддержке своей партии. Вопрос типа «Хотели бы вы проголосовать за такую партию, которая, подобно коммунистичес­кой, защищает права простых людей?» нельзя считать научным. Это наводящий вопрос во втором, идеологическом смысле.

К выбору определенного варианта ответа респондента подво­дят следующие лексические средства: оценочные слова («Как Вы оцениваете экстремистские лозунги этой организации?»); слова, обозначающие резкое изменение («Бытовое обслуживание стало — лучше, хуже»); вводные слова, обозначающие авторитеты («По мнению известных ученых... Согласны ли Вы с этим?»); выраже­ния, конкретизирующие общие понятия и выполняющие функ­цию примеров («Нужно ли, по Вашему мнению, предоставить право выдвигать своих кандидатов всем крупным общественным движениям, таким, как?..»). Нередко тот выбор, который кажет­ся нужным социологу, респондентам навязывает преамбула к воп­росу. И.А. Бутенко привела пример того, как в советские време­на заведомо высокая информированность задавалась предваряю­щей справкой: «На XIX партийной конференции было выдвинуто предложение о совмещении постов первого секретаря партийно­го комитета (райкома, горкома и т.д.) и председателя соответству­ющего Совета народных депутатов. Слышали ли Вы или читали о таком предложении? — да, нет». Кроме того, существуют и дру­гие, менее явные признаки наводящего вопроса. Так, использо­вание глагола в сослагательном наклонении усиливает впечатле­ние о сомнительности обсуждаемого факта, такое же воздействие оказывает применение частицы «ли».

К плачевному итогу приводят наводящие вопросы, адресован­ные не реальным людям, а вымышленным, тем, образ которых со­циолог желает внушить респонденту. Обычно они начинаются с таких фраз: «Вам как человеку компетентному известно, что...»; «Нельзя не согласиться с...»; «По мнению всех здравомыслящих людей...».

Даже обычные вопросы превращаются в наводящие в плохом значении, когда респондент, слабо мотивированный на участие в опросе, догадывается, какие сведения хочет получить ученый, и вся­чески ему подыгрывает. Респондент не заинтересован да и не хочет отстаивать свою точку зрения, если она отличается от предложен­ной социологом. Это называется «феноменом услужливого респон­дента». Он готов принять предложенные варианты и выдать за соб­ственные, лишь бы не затрачивать время и силы на то, в чем он лично не заинтересован. Еще в ЗО-е гг. П. Лазарсфельд обнаружил, что рес­понденты указывают причины ответов, наиболее интересные для исследователя. Правда, некоторые респонденты, почувствовав тен­денциозность вопросов, отказываются участвовать в опросе.

Борьба с идеологическими наводящими вопросами должна на­чинаться с самого социолога, которому предстоит выполнить самую трудную в его жизни задачу — освободиться от собственной предвзятости, подойти к составлению анкеты объективно, избавить­ся от компрометирующих его научную честь формулировок.

Деликатный вопрос — это такой анкетный вопрос, который зат­рагивает щекотливые темы, касается интимно-личных сторон жизни респондента, вопросов, которые не принято обсуждать либо в его узком кругу, либо в обществе в целом.

В то время как при работе с наводящими вопросами, их кор­ректировке и исправлении ученый обязан избавляться от собствен­ных предрассудков, партийной, классовой или расовой пристра­стности, в деле конструирования деликатных вопросов ему необ­ходимо проделать нечто совершенно другое — научиться уважать пристрастия, стереотипы, больные места, слабости и, наконец, права других людей, прежде всего тех, кого он опрашивает. Та­ким образом, появление деликатных вопросов является недооцен­кой исследователем пристрастности респондентов.

Людям среднего и пожилого возраста не нравятся вопросы «про это», хотя телепередачи для молодежи 1990-х и 2000-х гг. крути­лись в основном вокруг проблемы интимных отношений. Неде­ликатным считается задавать вопросы о евреях, гомосексуалистах или прямолинейно спрашивать респондента: вы относите себя к числу бедных? Неделикатно спрашивать супругов «Почему Вы развелись?», а родителей «Почему Ваши дети плохо учатся?».