КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА.

Коллективизация сельского хозяйства СССР представляла преобразование мелких единичных крестьянских хозяйств путем кооперирования в крупные общественные хозяйства – колхозы.

Процесс объединения усилий в ведении хозяйств и реализации их продукции был заметен ещё в дореволюционной России. Он продолжился ещё в период утверждения советской власти. При этом определились три формы коллективного ведения хозяйств, различающиеся степенью обобществления: ТОЗы (общий труд по обработке земли), артели (обобществлены основные средства производства, т.е. земля, инвентарь, скот, но у членов артели при этом имелись развитые приусадебные хозяйства), коммуны (высокая степень обобществления производства и даже быта).

В первые годы преобладали артели и коммуны, но в период НЭПа, когда простейшие формы кооперации охватывали до одной трети всех крестьянских дворов, их количество резко сократилось. В 1926 г. они объединяли около 1 % крестьянских хозяйств, причём преимущественно бедняцких.

Одновременно, как один из возможных способов социалистического переустройства деревни рассматривалось создание государственных хозяйств (совхозов), которые напрямую должны были субсидироваться из казны.

Как известно, в конце 1922 – начале 1923 г. В.И. Ленин скорректировал план строительства социализма. В качестве приоритетного направления деятельности партии, в частности, закреплялось кооперирование сельского хозяйства, т. е. постепенный перевод мелких частных крестьянских хозяйств через кооперацию в крупные общественные хозяйства.

В декабре 1925 г. коммунистическая партия взяла курс на форсированную индустриализацию, предполагавший перекачку всех материальных средств и ресурсов на строительство промышленных гигантов. Подобная однобокая экономическая политика сразу же сказалась на состоянии сельского хозяйства. Дело в том, что крестьяне быстро утратили всякий интерес к поставкам зерна на рынок, к продаже его хлебозаготовителям: при высоких ценах на потребительские товары, выпуск которых был крайне ограничен, на вырученные деньги купить что-либо было трудно. В итоге уже в 1927–1928 гг. проявился хлебозаготовительный кризис (об остроте этого кризиса свидетельствует, например, введение в 1928 г. карточной системы распределения продуктов в городах).

Государство вынуждено было по примеру эпохи «военного коммунизма» прибегнуть к чрезвычайным мерам в области хлебозаготовок. В ответ на насильственное изъятие зерна вооружёнными отрядами «хлебозаготовителей» вспыхнули крестьянские восстания.

Экономические трудности и грозный призрак крестьянской Вандеи, едва не сокрушивший большевиков в 1921 г., вынудили советское руководство заняться поисками разрешения аграрного вопроса. Группа членов Политбюро (Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и М.П. Томский) считали необходимым отладить механизм рыночной смычки между городом и деревней и в дальнейшем действовать строго на его основе. В частности, они предлагали поддержать индивидуальное крестьянское хозяйство, изыскивая для этого дополнительные средства, нормализовать и в дальнейшем регулировать рынок посредством гибких закупочных цен, для создания резервов использовать закупки зерна за рубежом, активно развивать лёгкую промышленность. Всё это должно было обеспечить подъём сельского хозяйства и, в конечном счёте, гарантировать быстрые темпы индустриализации. В целом платформа группы Бухарина ориентировалась на сохранение принципов и традиций НЭПа.

Принципиально иной была позиция И.В. Сталина. Выход из кризисной ситуации в экономике он видел в сохранении важнейшего приоритета в хозяйственной политике - ускоренной индустриализации. Она открывала путь к развёртыванию современного военно-промышленного комплекса, что было очень важно в условиях международной нестабильности, и техническому перевооружению всего народного хозяйства. По мнению Генерального секретаря, настало время демонтировать расшатанный механизм рыночной («нэповской») экономики и заменить его иным механизмом, отвечавшим социалистическому идеалу. При этом упор делался на утверждение административно-распорядительного типа хозяйственных связей.

Демонтаж НЭПа в деревне позволял решить две взаимосвязанные задачи: политическую и социально-экономическую. Изъятием из деревни всех способных к сопротивлению слоёв населения предполагалось навсегда снять с повестки дня постоянно беспокоивший власть крестьянский вопрос (на практике это вылилось в политику «ликвидации кулачества как класса»). Образованием на базе низкотоварных крестьянских дворов крупных социалистических коллективных хозяйств (колхозов) рассматривалась возможность появления надежного канала перекачки ресурсов (в том числе и рабочей силы) в промышленность. Дело в том, что реально существовавшие колхозы, объединявшие в основном, как отмечалось, бедняцкие хозяйства, по товарности в 2–3 раза превышали частников. Учитывалось также то, что колхозы было значительно легче поставить под прямой административный контроль, чем 25 млн. единоличных хозяйств.

В столкновении двух подходов выхода из кризиса – бухаринского и сталинского – победил последний. И в данном случае И.В. Сталин умело интерпретировал взгляды оппонентов на теорию и практику социалистического строительства как антиленинские. Позиция Н.И. Бухарина и его единомышленников была осуждена как «правый уклон».

В декабре 1927 г. XV съезд ВКП (б) определил, что основной задачей партии в деревне должно стать развитие всех форм кооперации с перспективой постепенного перехода к коллективной обработке земли. Однако уже в скором времени основное внимание было уделено именно укреплению действующих и созданию новых колхозов и совхозов. Колхозам предоставлялись льготы по получению в пользование земли, кредитованию и налогообложению. С ноября 1928 г. создавались государственные машинно-тракторные станции (МТС), которые должны были оказывать помощь колхозам в техническом обслуживании. Вместе с тем принимались меры по ограничению возможности развития зажиточных индивидуальных хозяйств (регулировались аренда земли, осуществлялось выделение кулаков на хутора и т.д.). Непосредственное руководство колхозным строительством осуществлял секретарь ЦК ВКП (б) по работе в деревне В.М. Молотов. Была создана соответствующая государственная структура - Колхозцентр СССР.

1929 г. вошёл в историю как «год великого перелома». Именно так называлась сталинская статья, в которой утверждалось, что изменилось настроение крестьянства, и оно добровольно пошло в колхозы. Всё это означало переход к политике сплошной коллективизации.

В январе 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП (б) «О темпах коллективизации». Намечалось в течение трёх-четырёх ближайших лет провести коллективизацию в масштабах всей страны (в первую очередь в основных зерновых районах – Среднем и Нижнем Поволжье, Северном Кавказе, Центральном чернозёмном регионе). Помимо жёстких сроков осуществления коллективизации в постановлении провозглашалась “ликвидация кулачества как класса”.

Для проведения коллективизации, насаждения колхозного строя «сверху» в деревню были направлены рабочие. Это явление известно в истории как движение «двадцатипятитысячников». Сфабрикованное в 1930 г. дело о «Трудовой крестьянской партии» - арест учёных-аграрников (Чаянова, Кондратьева и др.), ориентировавшихся на разнообразие форм кооперации, - свидетельствовало о преследовании противников сплошной коллективизации.

Кулачество было разделено на три категории: первая определялась как контрреволюционная и подлежала немедленному уничтожению, вторая - переселению в северные необжитые районы, третья - расселению в пределах района коллективизации на новых отводимых им за пределами колхозов землях. В процессе раскулачивания были ликвидированы более 1 млн. хозяйств (до 15 % крестьянских дворов, хотя в реальности численность зажиточных крестьян не превышала 3-3,5 % всей массы). Массовое раскулачивание вызвало выступление крестьян, в которых приняло участие более 700 тыс. человек. Они проходили в форме вооружённой борьбы (за три месяца 1930 г. более 2 тыс. крестьянских восстаний), отхода крестьянских семей в город, массового убоя скота.

Выполняя указания «сверху» в отношении коллективизации, низовые партийные организации стали ориентироваться на её проведение в более сжатые сроки. «Соревнование» местных властей за рекордно быстрое создание «районов сплошной коллективизации» привело к созданию нежизнеспособных колхозов.

2 марта 1930 г. в «Правде» появилась статья Сталина «Головокружение от успехов». В ней вся вина за «перегибы» была возложена на местное руководство. Принятые вскоре партийные постановления и государственные акты ориентировали на отказ от форсированной коллективизации, от попыток «обобществления» наряду с основными средствами производства мелкого инвентаря, домашнего скота и птицы.

Приостановлению коллективизации «способствовал» массовый голод 1932– 1933 гг. на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, унёсший в этих основных зерновых районах страны до 5–7 млн. человек (точная цифра неизвестна, поскольку информация о голоде тщательно скрывалась).

Борьбу с трудностями, охватившими деревню в период сплошной коллективизации, сталинское руководство вело административно-карательными мерами. В конце 1932 г. в стране были введены паспорта, но колхозники не имели возможности свободно их получать вплоть до 1961 г., что не позволяло им передвигаться по стране в поисках лучших условий жизни. Тогда же был введен и закон об охране соцсобственности. По этому закону «о пяти колосках» применялись самые суровые меры наказания вплоть до расстрела.

В июне 1934 г. было объявлено о начале нового, завершающего этапа коллективизации. К 1937 г. коллективизация фактически завершилась – до 93 % крестьянских хозяйств были объединены в колхозы (в первой пятилетке коллективизацией было охвачено около 62 % крестьянских дворов). В ходе сталинской коллективизации были сломаны механизмы традиционного хозяйственного уклада деревни, утвердившиеся в период НЭПа. Административно-командная система управления колхозами, высокие размеры государственных поставок, низкие цены на сельхозпродукцию тормозили экономическое развитие хозяйств.