Сходство и различие естествознания и обществознания

Теоретическое осмысление этой проблемы представлено в истории филосо­фии двумя основными традициями. Первая проявилась в концепциях, абсолютизи­рующих различие между этими типами знания, вторая - в теориях, отрицающих специфику обществознания, гуманитарных наук. Одна из влиятельных концепций, по-своему обосновавшая различие между «науками о природе» и «науками о куль­туре», - неокантианская, представленная в трудах В.Виндельбанда и Г.Риккерта, в конце XIX - начале XX века. С их точки зрения, естественные науки открывают присущие природе законы, причины, объясняют и предвидят ход природных про­цессов. Они выявляют повторяющиеся, сходные, устойчивые свойства, связи и от­ношения, поэтому могут пользоваться генерализирующим, т.е. обобщающим мето­дом, а следовательно, и математическим аппаратом. Науки о культуре, истории общества имеют дело с уникальными, единичными, неповторимыми событиями. Здесь, утверждают философы, нет закономерностей, поэтому применяется иной по

типу метод - индивидуализирующий, описательный по своей сути, а сами науки могут быть названы идиографическими, или описательными. В них широко пред­ставлены ценностные ориентации субъекта, его мотивы, интересы и цели. Это ме­тодологическое различие наук о природе и наук о культуре сегодня принимается во внимание, но вместе с тем подчеркивается, что оно не может абсолютизироваться и должно уточняться по отношению к каждой конкретной научной дисциплине.

Концепции, отрицающие специфику наук о культуре и обществе, а соответ­ственно - объекта, методов и форм их познания, характерны, в частности, для по­зитивистской социологии. Они исходят из трактовки общества как явления, неза­висимого от человеческой деятельности и сознательных представлений людей. Сам человек рассматривается как случайное, несущественное, неспецифическое явле­ние в мире социальных объектов, которые рассматриваются по аналогии с явле­ниями природы, а знание строится согласно критериям естественнонаучной мето­дологии - это культ эмпирического наблюдения, количественных математических методов, отрицание любой ценностной проблематики как вненаучной. Иными сло­вами, игнорируются творческие аспекты человеческой деятельности, ее конкретно-исторический характер, социокультурная обусловленность. Все это в конечном счете ведет к чрезмерной абстрактности и неисторичности в трактовке социальных и культурных явлений.

В последние десятилетия наибольшее признание получило другое понима­ние проблемы сходства и различия естествознания и общественных наук, форми­руется новая традиция. Она исходит из безусловного признания возможности объ­ективного познания культурно-исторических и социальных явлений и процессов, являющегося частным видом научного познания вообще и подчиняющегося его общим критериям и закономерностям. Вместе с тем очевидно, что достижение объ­ективной истины в познании социальной действительности и «мира человека» яв­ляется сложным специфическим процессом, требующим соблюдения целого ряда особых требований и условий.

Социальные и естественные науки различаются прежде всего по объекту, и в таком случае встает вопрос о специфике общества как объекта познания. Обще­ство, его развитие и функционирование есть результат деятельности людей, поэто-

му эмпирической базой открытия и изучения законов является непосредственное изучение поведения и деятельности живых, конкретных людей. Реальная эмпири­ческая история людей многообразна, абсолютной повторяемости нет, очень трудно уловить закономерность, устойчивость, повторяемость, о чем говорит, в частности, применение разработанного К.Марксом понятия общественно-экономической формации, которое значимо в пределах его концепции, но предельно абстрактно, не может отразить всего многообразия истории общества и претендовать на безус­ловно точное его объяснение. Конкретная история индивидуализирована, реальная история каждой страны уникальна и представляет собой бесконечное изменение, развитие, смену поколений. Очевидно, что общественные процессы и явления нельзя исследовать, так сказать, в «чистом виде», в лабораторных условиях, воз­можности социального эксперимента ограничены.

Важнейшей особенностью общества как объекта социально-гуманитарного познания является вхождение в его содержание и структуру субъекта познания, на­деленного сознанием и активно действующего, как определяющего компонента ис­следуемой социальной реальности и «мира человека». Из этого следует, что иссле­дователь имеет дело с особого рода реальностью - содержанием человеческого сознания, областью смыслов и значений, требующих специальных методологиче­ских приемов, отсутствующих в арсенале естественных наук. Существенно и то, что исследование объекта в этом случае осуществляется всегда с определенных ценностных позиций, установок и интересов, которые являются определяющими в действиях субъекта. Отсюда следует, что необходимо показать специфику не толь­ко объекта, но и субъекта социально-гуманитарного познания. Собственно соци­альное познание осуществляется социально сформированным и заинтересованным субъектом, оно определяется его мировоззрением.

Если в естествознании воздействию мировоззренческих, идеологических и иных установок подвергается не само содержание научных открытий, но следую­щие из них теоретические философские выводы, а также применение самих зна­ний, то в общественных науках цель субъекта - получить знание, с помощью кото­рого можно не только объяснить, но также оправдать, укрепить или осудить, изме­нить те или иные общественные структуры и отношения. Здесь само содержание

знания является составляющей социальной позиции познающего субъекта, следо­вательно, чтобы понять реальное содержание общественных идей и теорий, их надо соотносить не только с объектом познания, но и с реальными интересами общест­венных групп, т.е. ввести дополнительное «измерение» - субъектно-субъектные (межсубъектные) отношения, через призму которых исследуется объект.

В естествознании специфика, а также относительная независимость и само­стоятельность познания могут быть объяснены прежде всего тем, что субъект в этом случае ориентирован на непосредственное отражение объекта, причем таким, каков он есть «сам по себе». Очевидно, что в каких бы исторически и социально конкретных формах практической деятельности не был задан объект познания, все-таки сами свойства, отношения, функции и другие его характеристики являются определяющими и независимыми от субъекта. При этом существенную роль играет материальный процесс самой экспериментальной деятельности, дающей объектив­ный результат подчас независимо от целей исследователя.

«Установка на объект» и достаточно малое непосредственное влияние субъ­екта на конечные результаты эксперимента позволяют в той или иной степени пре­небречь присутствием субъекта как «посредника» между объектом и знанием об объекте. Кроме того, поскольку результаты работы конкретного исследователя «отчуждаются» и приобретают общезначимость, постольку становится возможным отвлечение от субъекта. Это, как известно, находит свое отражение и в «безлич­ном» способе публикации результатов, в возможности изложить полученные дан­ные и обобщения в полном отвлечении от всех психологических и других подоб­ных причин выбора ее направления и методов исследования. Все указанные мо­менты так или иначе подкрепляются реально существующей профессионально-этической установкой исследователей на получение объективно истинного знания и беспристрастное отношение к объекту и результатам исследования.

В социальном и гуманитарном познании, где неотъемлемо ценностное от­ношение субъекта к объекту, предполагается иная объективно складывающаяся си­туация: объект не только познается, но одновременно и даже в первую очередь оценивается. Включение оценки означает, что объект как таковой, «сам по себе» не интересует субъекта; он интересует его только в том случае, если соответствует

цели и отвечает духовным или материальным потребностям субъекта. Определение ценности происходит как соотнесение объекта с некоторыми образцами (идеалом, эталоном, нормой) и установление степени соответствия этому образцу. Образцы формируются в той или иной культуре, передаются как «эстафета» (традиция) и устанавливаются субъектом в процессе его обучения и повседневной жизни.

Таким образом, в ценностном отношении к объекту у субъекта иная цель, а факторы, которые обычно стремятся исключить в естественных науках, здесь ста­новятся объективно необходимыми. Познание в этом типе субъектно-объектного отношения как бы отступает на второй план, хотя в действительности его результа­ты служат основанием оценки. В процедуре оценивания, в выборе целей и идеалов ярко выражены неопределенность, волевые моменты, избирательная активность субъекта, его приоритеты, которые могут включать и интуитивные, иррациональ­ные и прочие моменты. В результате ценностное отношение предстает как проти­воположное познавательному, как чуждое объективно истинному познанию вооб­ще и соответственно такие оценки распространяются на социально-гуманитарное познание. Однако резкое разграничение «нейтрального» и ценностного типов субъ­ектно-объектного отношения возможно лишь в абстракции, в реальном же процес­се познания оба типа отношений слиты, спаяны и присутствуют, хотя и в разной степени, не только в социально-гуманитарном, но и в естественнонаучном позна­нии.

В той мере, в какой социальная реальность представляет собой объективные процессы и закономерности, она сходна с миром природы и может быть изучена научными методами, близкими к методам естественных наук. Следовательно, в любом виде познания можно рассматривать эмпирический и теоретический уровни и соответствующие им методы и формы, которые, разумеется, предполагают опре­деленную модификацию при использовании в социально-гуманитарных исследова­ниях. Поэтому далее речь пойдет не о специфике функционирования общенаучных методов в социально-гуманитарном познании (эти вопросы решаются по существу самими исследователями), но о таких методах, которые специфичны преимущест­венно для этого типа познания. Среди них важнейшие - методы и приемы работы с текстом, специально научное содержание которых необходимо дополнить философско-методологическим анализом.