Освоение саморазвивающихся синергетических систем и новые стратегии научного поиска

В современной постнеклассической картине мира упорядочен­ность, структурность, равно как и хаосомность, стохастичность, признаны объективными, универсальными характеристиками дей­ствительности. Они обнаруживают себя на всех структурных уров­нях развития. Проблема иррегулярного поведения неравновесных систем находится в центре вниманиясинергетики — теории са­моорганизации, сделавшей своим предметом выявление наибо­лее общих закономерностей спонтанного структурогенеза.

Понятие синергетики получило широкое распространение в современной философии науки и методологии.Сам термин име­ет древнегреческое происхождение и означает содействие, соуча­стие, или содействующий, помогающий. Следы его употребле­

ния можно найти еще в исихазме — мистическом течении Ви­зантии. Наиболее часто он употребляется в значении: согласован­ное действие, непрерывное сотрудничество, совместное исполь­зование.

1973 г. — год выступления немецкого ученого Г. Хакена на первой конференции, посвященной проблемам самоорганизации, положил начало новой дисциплине и считается годом рождения синергетики. Г. Хакен — творец синергетики — обратил внима­ние на то, что корпоративные явления наблюдаются в самых раз­нообразных системах, будь то астрофизические явления, фазо­вые переходы, гидродинамические неустойчивости, образование циклонов в атмосфере, динамика популяций и даже явления моды. В своей классической работе «Синергетика» он отмечал, что во многих дисциплинах, от астрофизики до социологии, мы часто наблюдаем, как кооперация отдельных частей системы приводит к макроскопическим структурам или функциям.

Синергетика в ее нынешнем состоянии фокусирует внимание на таких ситуациях, в которых структуры или функции систем переживают драматические изменения на уровне макромасшта­бов. В частности, синергетику особо интересует вопрос о том, как именно подсистемы или части производят изменения, всецело обусловленные процессами самоорганизации. Парадоксальным ка­залось то, что при переходе от неупорядоченного состояния к со­стоянию порядка все эти системы ведут себя схожим образом.

Хакен объясняет, почему он назвал новую дисциплину синер­гетикой следующим образом. Во-первых, в ней «исследуется со­вместное действие многих подсистем.... в результате которого на макроскопическом уровне возникает структура и соответствую­щее функционирование»!. Во-вторых, она кооперирует усилия раз­личных научных дисциплин для нахождения общих принципов самоорганизации систем. В 1982 г. на конференции по синергети­ке, проходившей в нашей стране, были выделены конкретные при­оритеты новой науки. Г. Хакен подчеркнул, что в связи с кризи­сом узкоспециализированных областей знания информацию не­обходимо сжать до небольшого числа законов, концепций или идей, а синергетику можно рассматривать как одну из подобных

¹ Хакен Г. Синергетика. М., 1980. С. 15.

попыток. По мнению ученого, существуют одни и те же принци­пы самоорганизации различных по своей природа систем, от элек­тронов до людей, а значит, речь должна идти об общих детерми­нантах природных и социальных процессов, на нахождение кото­рых и направлена синергетика.

Таким образом, синергетика оказалась весьма продуктивной научной концепцией, предметом которой выступили процессы са­моорганизации — спонтанного структурогенеза. Она включила в" себя новые приоритеты современной картины мира: концепцию нестабильного неравновесного мира, феномен неопределенности и многоальтернативности развития, идею возникновения порядка из хаоса. Основополагающая идея синергетики состоит в том, что неравновесность мыслится источником появления новой органи­зации, т. е. порядка. Поэтому главный труд И. Пригожина и И. Стенгерс назван «Порядок из хаоса» (М., 1986).

Зарождение упорядоченности приравнивается самопроизволь­ной самоорганизации материи. Система всегда открыта и обме­нивается энергий с внешней средой, она зависит от особенностей ее параметров, внешней среды. Неравновесные состояния связа­ны с потоками энергии между системой и внешней средой. Про­цессы локальной упорядоченности совершаются за счет притока энергии извне. Г. Хакен считает, что переработка энергии, подво­димой к системе на микроскопическом уровне, проходит много этапов, что, в конце концов, приводит к упорядоченности на мак­роскопическом уровне: образованию макроскопических структур (морфогенез), движению с небольшим числом степеней свободы и т. д. При изменяющихся параметрах одна и та же система мо­жет демонстрировать различные способы самоорганизации. В сильно неравновесных условиях системы начинают воспринимать те факторы, к которым они были безразличны в более равновес­ном состоянии. Следовательно, для поведения самоорганизую­щихся систем важнаинтенсивноть и степень их неравновес­ности.

Флуктуации в общем случае означают возмущения и подраз­деляются на два больших класса: класс флуктуации, создавае­мых внешней средой и класс флуктуации, воспроизводимых са­мой системой. Возможны случаи, когда флуктуации будут столь сильны, что овладеют системой полностью, придав ей свои коле­бания, и по сути изменят режим ее существования. Они выведут

1 См.: МоисеевН. Н. Человек и ноосфера. М., 1990. С. 78.

систему из свойственного ей «типа порядка», но обязательно ли к хаосу или к упорядоченности иного уровня — это особый вопрос.

Система, по которой рассеиваются возмущения, называется диссипативной. По сути дела — это характеристика — поведения системы при флуктуапиях, которые охватили ее полностью. Ос­новное свойство диссипативной системы — необычайная чувстви­тельность к всевозможным воздействиям и в связи с этим чрез­вычайная неравновесность.

Ученые вьвделяют такую структуру, как атракторы — при­тягивающие множества, образующие собой как бы центры, к ко­торым тяготеют элементы. К примеру, когда скапливается боль­шая толпа народа отдельный человек, двигающийся в собствен­ном направлении, не в состоянии пройти мимо, не отреагировав на нее. Изгиб его траекторий осуществится в сторону образовав­шейся массы. В обыденной жизни это часто называют любопыт­ством. В теории самоорганизации подобный процесс получил на­звание «сползание в точку скопления». Аттракторы стягивают и концентрируют вокруг себя стохастические элементы, тем самым структурируя среду и выступая участниками созидания порядка.

Приоритетное направление новой парадигмы — анализ неста­бильных, неравновесных систем — сталкивается с необходимос­тью исследования феноменаонтологической неопределенности^, который фиксирует отсутствие реального референта будущего. В середине XX в. неопределенность заинтересовала ряд западных ученых в рамках проблем кибернетики и компьютерной связи. В работах Н. Винера, К. Шеннона, У. Эшби, Р. Хартли информа­ция ставилась в зависимость от неопределенности и измерялась ее мерой. Было принято считать, что неопределенность (или неожиданность) обратно пропорциональна вероятности, чем со­бытие более вероятностно, тем менее оно неопределенно или нео­жиданно.

Дальнейший анализ показал, что простота этой зависимости во многом кажущаяся, неопределенность — это вид взаимодей­ствий, лишенных конечной устойчивой формы. Она может быть производив от гетерономной, комплексной природы объекта-со­бытия, когда последнее происходит, как говорится, прямо «на гла­зах», опережая всевозможные прогнозы, расчеты и ожидания.

¹ См.: Лешкевич Т. Г. Неопределенность в мире и мир неопределеннос­ти. Ростов н/Д, 1994.

Феномен неопределенности отождествим с потенциальной пол­нотой всех возможных изменений в пределах существующих фун­даментальных физических констант.Вероятность предполагает устойчивое распределение признаков совокупности и нацелена на исчисление континуума возможных изменений.

В новой стратегии научного поиска актуальна категорияслучайности, которая предстает как характеристика поведения любого типа систем, не только сложных, но и простых. Причем дальнейшее их изучение, сколь бы тщательно оно ни проводилось, никак не ведет к освобождению от случайности. Последняя означает, что свойства и качества отдельных явлений изменяют свои значения независимым образом и не определяются перечнем характеристик других явлений. В одной из последних интерпретаций такую случайность назвали динамическим хаосом. Порожденная действием побочных, нерегулярных, малых или взаимопереплетением комплексных причин, случайность - это конкретно-особенное проявление неопределенности.

Категорией возможность отражается будущее состояние объекта. Возможность нацелена на соотнесение предпосылок и тенденций развивающегося явления и предполагает варианты последующих стадий развития и изменения. Набор возможностей составляет бытийное поле неопределенности. Сложившаяся ситуация нередко оценивается как неопределенностная из-за нали­чия множества конкурирующих возможностей. Неопределенность сопровождает процедуру выбора и квалифицирует «довыборное» состояние системы. Причем выбор понимается не только как действие сознательное и целенаправленное, но и как актуализация стохастической причинности, природного или естественно-исторического процесса. Неопределенность потенциально содержит в себе в качестве равновозможных многочисленные варианты, когда «все может быть» (разумеется в пределах фундаментальных физических констант). Затем она организуется в ситуацию и в своем свер­шившемся виде являет собой противоположность самое себя — т. е. определенность.

Необходимые в новой стратегии изучения самоорганизующих­ся системстатистические закономерности формулируются на языке вероятностных распределений и проявляются как законы массовых явлений на базе больших чисел. Считается, что их дей­ствие обнаруживается там, где на фоне множества случайных причин существуют глубокие необходимые связи. Они не дают абсолютной повторяемости, однако в общем случае правомерна их оценка как закономерностей постоянных причин.

Для современного состояния синергетики характерно различе­ние двух эволюционных ветвей развития: организмической и неор­ганической. Мир живого подтверждает уникальную способность производства упорядоченных форм, как бы следуя принципу «по­рядка из порядка». Стремлением косной материв является прибои-жение к хаосу, увеличение энтропии с последующим структуроге-незом. В основе точных физических законов лежит атомная неупо­рядоченность. Главной эволюционной особенностью живого явля­ется минимальный рост энтропии. Из теоремы о минимуме произ­водства энтропии следует, что, когда условия мешают системе пе­рейти в состояние равновесия, она делает лучшее, что ей остает­ся — переходит в состояние энтропии, которое настолько близко к равновесию, насколько это позволяют обстоятельства.

Постулат современного естествознания — «достоверно то, что подавляюще вероятно» не исключает «поштучный» анализ нео­жиданных, маловероятных, но и в силу этого максимально ин­формационно емких событий. Этому способствуют такие иннова­ционные средства стратегии научного поиска, как ситуационная детерминация — «саяе 5Ш(Ие&», «абдукция», «куматоид».

Анализ по типу«cause studies» — снтуационных исследованийпредполагают изучение отдельных, специальных ситуаций. Сам термин «саэе зпкцев» отражает наличие особой ситуации, такого события или объекта, которые не вписываются в устоявшиеся ка­ноны объяснения. Считается, что идея ситуационного подхода вос­ходит и идиографическому — описательному методу Баденской школы неокантианства. Можно смело согласиться с немецким социологом науки С. Мангеймом, который утверждал необходи­мость принятия во внимание ситуационной детерминации в каче­стве неотъемлемого фактора познания. Различают два типа ситу­ационных исследований: текстуальные и полевые. Преимущества ситуационных исследований состоят в том, что в них содержание системы знания раскрывается в контексте определенного набора условий, конкретных и особых форм жизненных ситуаций, при­открывая тем самым завесу над тайнами реального познаватель­ного процесса.

Фаза «заключения к наилучшему объяснению фактов» назва­на абдукцией. Такого рода умозаключения широко используются в быту и на практике. Не замечая того, каждый человек при поис­

ке объяснений обращается к абдукции. Врач по симптомам болез­ни ищет ее причину, детектив по оставшимся следам преступле­ния ищет преступника. Таким же образом и ученый, пытаясь отыс­кать наиболее удачное объяснение происходящему, пользуется ме­тодом абдукции, значимость отражаемой им процедуры в постро­ении новой и эффективной методологической стратегии весьма существенна.

Другой новацией современных научно-исследовательских стра­тегий является куматоид ( от греч. — волна). Он означает опреде­ленного рода плавающий объект, который характеризуется тем, что может появляться, образовываться, а может исчезать, распа­даться. Он не репрезентирует всех своих элементов одновремен­но, а как бы представляет их своеобразным «чувственно-сверх­чувственным» образом. Скажем, такой системный объект, как народ, не может быть представим и локализован в определенном пространственно-временном участке. Невозможно, иными сло­вами, собрать всех представителей с тем, чтобы объект был цело­стно представлен. Однако этот объект не фиктивен, а реален, на­блюдаем и изучаем, и более того, он во многом определяет направ­ление всего цивилизационно-исторического процесса в целом.

Другой наиболее простой и легкодоступный пример — сту­денческая группа. Она также представляет собой некий плаваю­щий, то исчезающий, то появляющийся объект, который обнару­живает себя не во всех системах взаимодействий. Так, после окон­чания учебных занятий группы как целостного объекта уже нет, тогда как в определенных, институционально запрограммирован­ных ситуациях (номер группы, количество студентов, структура, общие характеристики) она как объект обнаруживается и само­идентифицируется. Кроме того, такой куматоид поддерживается и внеинститупионально, подпитываемый многообразными им­пульсами: дружбой, соперничеством, солидарностью, поддерж­кой и прочими отношениями между членами группы.

Особенность куматоида в том, что он безразличен не только к пространственно-временной локализации, но и не жестко привя­зан к самому субстрату — материалу, его составляющему. Его качества системные, а следовательно, зависят от входящих в него элементов, от их присутствия либо отсутствия и, в особенности, от траектории их развития или поведения. Куматоид нельзя од­нозначно идентифицировать с одним определенным качеством или же с набором подобных качеств, вещественным образом зак-

репленных. Вся социальная жизнь сплошь наводнена этакими пла­вающими объектами — куматоидами. Еще одной характеристи­кой куматоида следует признать определенную предикативность его функционирования, например: быть народом, быть учителем, быть членом той или иной социальной группы. От куматоида ожи­дается некое воспроизведение наиболее типических особенностей поведения.

Новые стратегии научного поиска указывают на принципи­альнуюгипотетичность знания. Так, в одной из возможных ин­терпретаций постнеклассической картины мира обосновывается такое состояние универсума, когда, несмотря на непредсказуемость флуктуации (случайных возмущений и изменений начальных ус­ловий), набор возможных траекторий (путей эволюпионирования системы) определен и ограничен. Случайные флуктуации и точки бифуркаций труднопредсказуемым образом меняют траекторию системы, однако сами траектории тяготеют к определенным ти-пам-атракторам и вследствие этого приводят систему, нестабиль­ную относительно мельчайших изменений начальных условий, в новое стабильное состояние.

В синергетической парадигме признается поведение систем в режиме «с обострением». Критерием «сложности» синергетичес-кого объекта является показатель, указывающий на потенциал са­моорганизации. Синергетика исследует неравновесные системы, или системы, находящиеся «вдали от равновесия», причем неус­тойчивость означает «случайное движение внутри вполне опреде­ленной области параметров». Исследователи саморазвивающихся систем отмечают, что при определенных условиях могут возни­кать макроскопические явления самоорганизации в виде ритми­чески изменяющихся во времени пространственных картин, мо­гут появляться мозаичные структуры, кольца, спирали, концент­рические окружности, ячейки (Г. Николис, И. Пригожий). За по­рогом неустойчивости, как отмечал Г. Хакен, возникает новая структура.

§3. Глобальный эволюционизм и современная научная картина мира

Одно из центральных мест в современной философии науки занимает концепция глобального (универсального) эволюциониз­

ма. Весь мир является огромной, эволюционирующей системой. Глобальный эволюционизм опирается на идею о единстве мироз­дания. Выйдя из недр естественных наук, базируясь на законо­мерностях Вселенной, он отличается универсальностью, огром­ным интегративным потенциалом. Глобальный эволюционизм включает в себя четыре типа эволюции: космическую, химичес­кую, биологическую и социальную, объединяя их генетической и структурной преемственностью. В качестве оформившейся кон­цепции и значимого элемента современной картины мира гло­бальный эволюционизм дал о себе знать в последней трети XX в. Наряду со стремлением к объединению представлений о живой и неживой природе, социальной жизни и технике, одной из его целей явилась потребность интегрировать естественнонаучное, общество­ведческое и гуманитарное знание. В этом своем качестве концеп­ция глобального эволюционизма претендует на создание нового типа целостного знания, сочетающего в себе научные, методоло­гические и философские основоположения.

Эволюционные процессы космоса, эволюция звездных групп, скоплений и галактик, которые изучаются астрономией, носят ве­роятностный характер. Они описываются на языке статистических закономерностей. К эволюции звезд и планет применимы динами­ческие законы. В эволюции живого одним из важных постулатов является утверждение о случайном характере мутаций, о том, что природа «не знает наперед своих конечных состояний, она мутиру­ет наугад». Антропный принцип фиксирует связь между свойства­ми расширяющейся Вселенной и возможностью возникновения в ней жизни. В разработке названного принципа имело принципи­альную важность обстоятельство о совпадении численной взаимо­связи параметров микромира: заряда электрона, размера нуклона, постоянной Планка и глобальных характеристик Метагалактики, ее массы, времени существования, размера. Свойства нашей Все­ленной обусловлены.наличием фундаментальных физических кон­стант, при небольшом изменении которых структура нашей Все­ленной была бы иной, отличной от существующей¹.

«Слабый» антропный принцип, согласно Б. Картеру, впервые предложившему это понятие, указывает на то, что мы ожидаем

1 См.: Глобальный эволюционизм. Философский анализ. М., 1994.

наблюдать, должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего существования как наблюдателей. «Сильный» антррп-ный принцип утверждает, что Вселенная должна быть такой, что­бы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существова­ние наблюдателей. Он требует, чтобы Вселенная обладала свой­ствами, позволяющими возникновение жизни и человека. Из факта существования человека делается вывод о физических свойствах Вселенной, устанавливается определенное соотношение между на­личием жизни и человека и ее физическими параметрами. В иной терминологии фиксируется соотношение между наблюдателями и наблюдаемыми условиями и свойствами. Гипотетичность идеи антропного принципа, тем не менее, не снижает значимости про­блемы космического эволюционизма. Глобальный эволюционизм вскрывает также и противоречия между положениями эволюци­онной теории Дарвина и вторым началом термодинамики. Пер­вая провозглашает отбор и усиление упорядоченности форм и со­стояний живого, вторая — рост энтропии — меры хаотизапии.

Важным в теории глобального эволюционизма является по­нятие«коэволюпия», обозначающее новый этап согласованного существования природы и человека. Механизмы «врастания» че­ловечества в природу разнообразны, они не сводятся только к био­логическим, техническим или социальным. Они представляют собой сложное интегративное качество взаимодействий микроско­пической реальности атомных явлений и реальности глобального космического масштаба, где один уровень накладывается на дру­гой, видоизменяет своим давлением третий и т. д. Человек неот­делим от биосферы, он в ней живет и только ее объекты может исследовать непосредственно своими органами чувств.

С понятием«биосфера» Вернадский связывалплевку жизни,возникшую на поверхности планеты, способную поглощать энер­гию космоса и трансформировать с ее помощью земное вещество. Биосфера как пленка жизни, окружившая внешнюю оболочку зем­ли, многократно усилила и ускорила эволюционные процессы за счет способности утилизировать солнечную энергию. Живое ве­щество выступило в качестве катализатора процесса развития.

С возникновением человека возник еще один могучий фактор природных взаимодействий. В связи счем необходимо было по­ставить вопрос о месте и роли человека в этом едином планетар­ном процессе развития, обозначить проблему ноосферы.Ноосфе­

ра— это сфера разума. В «Философских мыслях натуралиста» В. Вернадский писал; «Мы как раз переживаем яркое вхождение в геологическую историю планеты. В последние тысячелетия на­блюдается интенсивный рост влияния одного видового живого вещества — цивилизованного человечества — на изменение био­сферы. Под влиянием научной мысли и человеческого труда био­сфера переходит в новое состояние — в ноосферу»¹. Проблема ноо-сферогенеза в качестве своего основания указывает на процесс спе­цифики изменений геобиохимической миграции вещества и энер­гий под воздействием человеческой жизнедеятельности.

Французский философ и ученый-ангрополог П. Тейяр де Шарден понимал ноосферу как «мыслящий пласт», своеобразную обо­лочку земли, зародившуюся в конце третичного периода, разво­рачивающуюся над растениями и животными, вне биосферы и над ней. По его словам, с «первым проблеском мысли на Земле жизнь породила силу, способную критиковать ее саму и судить-о ней». Ноосфера включала в себя мысли и деда человека, совокуп­ность мыслящих сил и единиц, вовлеченная во всеобщее объеди­нение посредством совместных действий, она сбудет влиять и в значительной степени определять эволюцию нашей планеты.

В едином эволюционном потоке понятие «ноосфера» фикси­рует появление и использование новых средств и факторов разви­тия, имеющих духовно-психическую природу. По мысли Тейяра де Шардена, с появлением ноосферы завершается после более чем шестисот миллионов лет биосферное усилие церебрализапии — развития нервной системы. Этоогромный эволюционный скачок в планетарном и космическом развитии, сравнимый разве что с явлением витализации материи, т. е. с возникновением самой жиз­ни. Появление человека, способного к свободному изобретению и к рефлексии, осознаванию своих действий и мыслей, — это с ло­гической точки зрения и новое, перспективное развитие предыду­щей — биологической формы движения материи, и фактор, зада­ющий перед лицом неодушевленной материи «новый порядок ре­альности». Это действительно инициативный системообразующий фактор, который по своей «физической внедренное™» выступает не как внешний, инородный элемент, а как нечто равнозначное, но превосходящее все существующее.

¹ Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М., 1998. С. 27.

Образование ноосферы из биосферы предполагает проявле­ние всего человечества как единого целого. Чтобы ноосфера оп­равдала свое наименование как «сфера разума», в ней действи­тельно должна господствовать гуманистическая научная мысль, которая была бы в состоянии подавить неблагоприятные для бу­дущего человечества последствия технического прогресса и раз­вернуть широкие перспективы для расцвета общественной жиз­ни. Разум оказывается не только специальным аппаратом позна­ния, но и организующим источником жизнедеятельности. Взрыв научной мысли не может не оказать принципиального воздей­ствия на условия существования человечества.

Вернадский акцентирует масштабы этого процесса: ноосфе­ра — такой тип материальной системы, которая охватывает ги­гантский всепланетарный процесс. Ноосферность предполагает и решение высших организационных задач жизнедеятельности че­ловечества, и идею сознательной и разумной регулируемости при-родно-космического порядка.

Согласно мнению ученого, ноосфера — это та область явле­ний, которая выходит за пределы изучения естествознания и не может быть охвачена самостоятельно ни одной из естественных наук. Ноосфера, по существу своему, совершенно уникальный объект научного познания, в котором переплетаются константы косной и живой природы, особенности общественного развития и интеллектуальной мысли.

Вернадский побуждает взглянуть на весь глобальный эволю­ционный процесс развития природы, общества, науки и техники под углом зрения, направленного на раскрытие ранее неизвест­ных свойств этого целостного процесса. Он уверен, что это новая форма биогеохимической энергии, границы которой весьма зави­симы от степени разумности и качества мыслительных процессов.

Необдуманная эксплуатация природы грозила гибелью само­му человеку. В связи с фактографическими данными о глобаль­ных негативных.последствиях деятельности человека ученые фик­сируютдва сценария развития ноосферных процессов. Согласно первому, это тупиковый сценарий, когда ноосфера как сфера ра­зума не оправдывает своего наименования, поскольку разум раз­рушает самое себя. Согласно второму, возможна гармоничная кон­вергенция всех типов материальных систем,коэволюция как но­вый этап согласованного существования природы и человека.

Обеспечение коэволюпии биосферы и общества как принципа их совместного развития с необходимостью предполагает опреде­ленные запреты и регламентации человеческой деятельности. Воз­никает потребность в«экологическом императиве», который на- • кладывал бы рамки определенных ограничений на совместные действия и поведение людей. Гуманистический пафос понятия ноосферы в наш технократичный век особо значим. Он заставля­ет задуматься о «всепланетарных последствиях» общественного прогресса, развития науки и техники. Человечество осознает не­обходимость и острую потребность своего обновления с опорой на ценности разума. Тревога за будущность человечества и намере­ние использовать достижения науки только во благо, а не во вред вливает новую кровь в вены машинной индустрии, настраивает на новый синтез в едином жизненном акте мира и человека.

Целостность мироздания, космопсихология человека как уни­версальные характеристики глобального великого эволюционно­го процесса, великолепно описанные Рерихами, были положены Вернадским в основания новой системы образования, воспитания и науки. Наука и искусство интерпретировались им как два мето­да общения человека с космосом. Понятие живого и разумного Космоса, «трепета пульса Земли» (А. Чижевский), «лучевого че­ловечества» (К. Циолковский) как обозримого космического бу­дущего людей — идеи, заполняющие проективное поле ноосфер­ных исканий.

Современная научная картина мира объединяет в едином по­лотне представлений естественнонаучные и философские знания и стремится создать целостное представление о принципах и за­конах устройства мироздания.

________________________________________________