Астрономия и календарь

Умение считать и производить вычисления, вытекавшее из практических нужд правителей храма, нашло свое прямое применение в других качествах — для составления календарей и развития астрономии, которое оно повлекло за собой. Древний человек должен был уделять некоторое внимание солнцу, луне и звездам, но он был более склонен сосредоточивать его на более ярко выраженных небесных явлениях, таких, как буря, чем на совершенно устойчивых и регулярных явлениях смены дня и ночи. Такой календарь в меру необходимости был связан с луной, которой посвящается множество обрядов и мифов, но он вначале мало стимулировал развитие математики и астрономии.

С появлением земледельческой цивилизации время года стало важнее месяца. Когда появилась необходимость планирования земледельческих работ в широком масштабе, нужно было знать, когда начинать подготовку к проведению таких работ. Конечно, природа часто давала очень хорошие указания. Первое из них, которое впоследствии превратилось в религиозный предрассудок — предсказание, возникло из весьма практического установления связи между птицами и временами года. Кукушка знаменита тем, что она возвещает весну. Ее, возможно, даже считали священной за то, что она приносит весну. Проницательный наблюдатель природы обладал прекрасным календарем, совершенно не беспокоясь о счете дней.

Однако, по крайней мере в одном месте — долине Нила, разлив — регулярное, ежегодное явление, к которому необходимо подготовиться заранее. Действительную продолжительность года — 365,2422 дня не легко установить. Для этого необходимы длительные и тщательные наблюдения за солнцем и звездами. Такие наблюдения проводились жрецами в Египте уже около 2700 годов до н.э. и привели к составлению солнечного календаря, которым продолжают пользоваться в течение тысячелетий.

Шумерийцы и их наследники в Месопотамии были слишком преданы Луне, чтобы принять такое простое решение. Вместо этого они взялись за разрешение гораздо более трудной задачи — приведения в соответствие лунного и солнечного календарей. Для этого требовалась запись наблюдений, проводившихся на протяжении многих поколений, и развитие точных вычислений. Именно здесь развилась шестидесятичная система — 360 градусов в окружности (почти достаточно для числа дней в году), 60 минут в часу, 60 секунд в минуте, которую мы до сих пор употребляем для измерения углов и времени. Эти календарные расчеты проводились с помощью обширных математических таблиц. Эти таблицы представляли собой разработку таблиц, употреблявшихся для деловых расчетов. Из них возникла в основном наша алгебра и арифметика, включая имеющую всеобщее значение систему цифр, которая спустя столетия должна была возвратиться под названием арабских (вавилонских, персидских и индийских) цифр и которой мы пользуемся до настоящего времени.

Астрология

Практика наблюдений, проводившихся в храмах всех древних цивилизаций, включая цивилизации Америки, выходила далеко за пределы потребностей составления календаря. Солнце, как регулятор года и носитель урожая, стало таким же объектом поклонения, как божество. Луной, хотя она и была вытеснена с господствующего положения, которое она занимала во времена охотничьего уклада жизни, все же не пренебрегали, причем наблюдения распространились и на яркие блуждающие звезды — планеты, считавшиеся менее значительными божествами.

Все это было гораздо большим, чем требовалось для земледелия и даже для мореплавания, но к тому времени имелась необходимость в составлении календаря и астрономических данных, которые приобрели религиозный смысл. Сам по себе календарь был необходим для фиксирования целого ряда больше прежнего усложнившихся религиозных праздников, добросовестное соблюдение которых, так же как в наше время мы соблюдаем наше воскресенье (Sunday)*, считалось существенно важным для сохранения порядка в природе.

* Автор подчеркивает буквальный смысл английского слова «Sunday» — «день солнца». — Прим. ред.

Астрономия нашла и другое применение. Изучение ее с самого начала было связано с религией. Она имела дело с небесным миром, где духи, в частности духи святых королей, жили после смерти. Вначале небесный мир изображался весьма похожим на земной шар. Египтяне представляли его как плоскую равнину, расположенную на холмах, через которую протекает небесный Нил — Млечный Путь. Вавилоняне вначале изображали его как внутреннюю часть большого четырехугольного шатра, в котором звезды подвешены, как лампы. И только после изобретения колеса появилась возможность точного воспроизведения вращения небес по своей оси вокруг полюса. Китайская астрономия, вероятно, начала с этой идеи вращения. На это указывает древность существования pi, предмета, похожего на колесо, изображающего небеса, который можно было эффективно использовать для фиксирования положения звезд Большой Медведицы. В китайской астрономии в течение многих веков сохранилось господство скорее обращающихся вокруг полюсов, нежели эклиптических звезд.

Идея регулярного вращения небес придавала огромное значение движениям небесных тел. Доказывалось, что если такие регулярные повторные явления на небесах влияют на природу и вызывают смену времен года, то они должны равным образом влиять и на условия жизни человека. Вначале только божественная особа короля была en repport (в общении. — Перев.) с небесами, и каждый индивид, который был в состоянии заплатить, мог регулировать снос поведение с помощью звезд. Семь планет полностью вошли в быт человека, и они до сих пор определяют дни недели*. Даже их порядок — Солнце, Луна, Марс, Меркурии, Юпитер, Венера — был первоначально астрологическим. Астрология была всегда тесно связана с астрономией, и, несмотря на ее существенные ошибки, она явилась основной причиной того, почему люди в течение тысячелетий занимались наблюдением звезд, которые, если бы они не верили в астрологию, казались бы очень отдаленными и бесполезными.

* В английском языке, как и во многих других языках, названия дней недели, как в приводимом выше случае с воскресеньем, связаны с названием небесных тел.— Прим. ред.

Медицина

Другим занятием, которое наряду с астрономией отличалось тем, что оно являлись профессией высших классов, было занятие медициной. Но здесь при всем весьма вероятном величии престижа действительный успех в силу значительной сложности живых организмов неизбежно был значительно меньшим. Фактически в то время врач ничего не умел делать, кроме лечения явных ран, вывихов и переломов, а также попыток предотвратить самоубийство пациента или убийство его родственниками из-за неумелого лечения или диеты. Однако доктора могли преуспевать в области диагностики. В городе они имели достаточно больных, что давало возможность сравнить один случай с другим, и такие сравнения, распространявшиеся благодаря беседам и систематизированной традиции, сами по себе являются зарождением науки. Врачи задолго до появления письменности изустно передавали свои традиции, вначале не выходя за рамки узких родов, которые потом расширялись с помощью обучения и усвоения (стр. 110). Из наблюдения за болезнями и даже из записей их, насколько нам известно из чрезвычайно интересных примеров, которые мы встречаем в ранних египетских папирусах, возникли науки анатомия и физиология.

Прогноз — знание того, чем, вероятно, кончится заболевание, — был особенно важен в ранние времена, поскольку законы, по крайней мере у вавилонян, показывают, что врач-неудачник мог не только преследоваться, но ему даже могли выколоть глаз, если по его вине ослеп глаз пациента. Поэтому не удивительно, что многие описания случаев в египетских папирусах кончаются словами «случай неизлечимый».

Официальная медицина систематизировала растения и ископаемые вещества, знание о которых передавалось по традиции от колдунов и знахарок первобытных культур. Некоторые из растений или веществ были отобраны в силу их очевидного действия на человека и стали использоваться в качестве слабительного или рвотного; другие — благодаря их менее явному целебному действию при некоторых болезнях, как, например, южноамериканские индейцы нашли хинин для лечения малярии; но большинство лекарств, вероятно, имело чисто магическое значение, основанное на сходстве с человеческим телом, вроде мандрагоры. Городские врачи могли, однако, ездить по более обширной местности в поисках лекарств и могли организовать их изготовление. Именно скорее из этого, нежели из земледелия, возникла ботаника и первые ботанические, или лечебные, сады.

Ранняя химия

Химия никогда не поднималась до уровня науки в бронзовом веке, и даже почти до конца железного века. Тем не менее ее основы заложены в многочисленных наблюдениях и практике специалистов по обработке металла, ювелиров и гончаров. Процесс выплавки руд, очистки металлов, окраски их, покрытие глазурью — все это представляло собой сложные химические реакции, которые должны были изучаться во многих опытах, большей частью безуспешных. Положительные результаты воплощались в рецептах, которые должны были заботливо передаваться по наследству и точно исполняться. Мы пока еще далеко не все знаем о достижениях этих ранних химиков, но уже то, что нам известно, достаточно внушительно.

Ранние химики были знакомы, по меньшей мере, с девятью химическими элементами — золотом, серебром, медью, оловом, свинцом, ртутью и железом, а также с серой и углеродом. К тому же они пользовались и различали сплавы других элементов, таких, как цинк, сурьма и мышьяк. Они знали также разнообразие реактивов, сухих и жидких, включая щелочи, такие, как поташ и аммиак (в виде перебродившей мочи), и спирт в пиве и вине. Приборы этих химиков ограничивались глиняными и металлическими сосудами, они еще не имели стали и не умели обращаться со спиртами и газами.

Один мощный стимул должен был произвести переворот в их методе работы, направив ее по пути создания рациональной и количественной науки, а именно — недостаточность и дороговизна материалов, с которыми им приходилось иметь дело. С самого начала драгоценные металлы должны были взвешиваться и учитываться, и пропорции, употреблявшиеся в сплавах, фиксировались, и их придерживались. Химический анализ, или апробирование, который представляет собой отделение металлов, находящихся в сплаве или в виде примеси в рудах, естественно возник из необходимости извлечения наиболее драгоценных металлов и предотвращения подделок. Это был решающий шаг в истории химии, и хотя мы не можем точно определить его время, мы можем сказать, что он был сделан тогда, когда появились предметы из чистого золота вместо природного сплава золота и серебра — electrum. Из более поздних источников мы знаем о некоторых процессах, таких, как процесс использования сурьмы для отделения серебра от золота и пробирной чашки для отделения свинца из серебра. Изумительный успех и продолжительность существования этих методов выявились благодаря тому, что рецепт для пробирной чашки в древних египетских папирусах — костяная зола, замоченная в пиве, — до сих пор рекомендуется как способ для изготовления пробирных чашек. Изумительный вид блестящих бус из блестящего серебра, который неожиданно появляется из массы мертвенно тусклого окисла свинца, производил глубокое впечатление. Все это было не только центром интересов алхимиков, но здесь кроются и истоки спиритических аналогий об очищении огнем и чудесном воскрешении тела (стр. 105) (см. рис. 8).

То, что мы не располагаем ни одной работой по древней теории химии, не означает, что ее не существовало. Хотя она, возможно, и никогда не была формально выражена, древние химики показывают в продуктах их труда, что они были знакомы с основными принципами окисления и восстановления и могли вводить и удалять такие неметаллы, как сера и хлор.

Так как эти химики главным образом имели дело с изготовлением украшений, они, в частности, хорошо освоили искусство изготовления красок, и поскольку появлялось нечто материальное, они выверяли результат тем, насколько он был похож на нужное. Пытаясь сделать медь похожей на золото, они изготовили бронзу, при попытке изготовить голубую бирюзу, или ляпис-лазурь, они изготовили голубую глазурь, из которой потом произошло стекло. То, что ранние химики были творцами многих поразительных преобразований, привело их к мысли, что нет ничего невозможного для их искусства. Этот здоровый научный оптимизм позднее выродился в мистическое суеверие — алхимию.

[10]