Непрагматические мотивы и принципы охраны дикой природы

Охранять дикую природу по причине того, что она научно или хозяйственно полезна, — не что иное, как скотство.

С.Забелин, лидер Международного социально-экологического союза

Представим, что на Земле появились внеземные существа с разумом настолько превосходящим наш, насколько наш превосходит разум белки. Представим, что их знания и технологии дают им возможность завладеть и управлять Землей, подчинить все виды живого, в том числе и человека, своим интересам. Будем ли мы считать лишение нас нашей свободы, порабощение или истребление такими существами морально оправданным? Навряд ли мы согласимся только с прагматической оценкой ценности человека как вида, игнорируя защиту своих прав и свобод, защиту себя с моральной точки зрения. Почему же тогда другие существа, дикую природу в целом мы рассматриваем только как ресурс для человека? И даже охраняем ради человеческой выгоды? А не потому, что они ценны, хороши сами по себе, сами для себя?

Следует иметь в виду, что в экологической этике природные объекты нашей заботы не способны ответить нам добром на добро. Мы защищаем китов, но киты не могут ответить нам тем же. Более того, без многих видов дикой природы люди в общем-то способны обойтись. Только у нас, людей, забота о других видах или объектах дикой природы может выходить за рамки наших биологических видовых интересов. Пришло время ценить и уважать дикую природу, ее виды не по прагматическим мотивам, а прежде всего по морально-религиозным, применяя этические понятия добра, долга, стыда, жалости и сострадания.

1. Охрана дикой природы – действие хорошее само по себе.

Люди могут в своих интересах лгать, обманывать, воровать. Но они приучены моралью и культурой не совершать подобных поступков, потому что воровать – плохо само по себе. Также и в случае с уничтожением участков дикой природы: необходимо осознать, что губить дикую природу нельзя не потому, что это выгодно или невыгодно для человека, а потому, что такой поступок плох сам по себе. Как воровство, как разбой, как предательство. И наоборот, действие в защиту дикой природы всегда является хорошим по своей сути.

2. Дикая природа обладает внутренней ценностью и не нуждается в оправдании со стороны.

Считается, что нечто обладает внутренней ценностью, если оно существует и ценно само по себе, для себя, для своей собственной пользы, независимо от его пользы для других, как цель сама по себе и является основанием определенных законов. Внутренняя ценность природы независима от признания или непризнания ее сознательным существом.

Понятие внутренней ценности разработал великий немецкий философ Иммануил Кант27.

Можно предположить, что интерес или цель диких существ, видов и экосистем, имеющих внутреннюю ценность, заключается в сохранении жизни, в свободе, в продлении существования, в стремлении к счастью.

Внутренняя ценность целинной степи, древнего леса – абсолютная, безусловная, несравнимая ценность, измеряется она не в долларах, а в уважении. Наличие только одной внутренней ценности – уже достаточное основание для защиты дикой природы.

3. Не только люди, но и дикая природа подлежит спасению.

Согласно многим религиям, например христианству или иудаизму, человек подлежит спасению. Однако можно предположить, что не только люди, но и природа должна подлежать спасению, что является новым весомым религиозным аргументом в защиту биоразнообразия и дикой природы. Все думающие христиане и иудеи должны включать природу в сферу своего морального внимания исходя из того убеждения, что Бог также желает видеть ее искупленной в небесном царстве. Кто знает, может, Христос умер в не меньшей мере за дикую природу, чем за людей. Творец дикой природы является также и ее спасителем, а люди – сотрудниками Бога по спасению дикой природы.

4. Охрана дикой природы является делом божеским.

Любое благое дело, например постройка или защита храмов, у всех времен и народов считалось делом божеским. Защита дикой природы как творения Бога, являющейся храмом или священной территорией, также есть божье дело, важное и почетное.

5. Дикая природа есть Совершенно Иное.

Концепцию «Совершенно Иного», предложенную известным немецким историком и психоаналитиком религии Отто Рудольфом28, ввела в обиход экологической этики Линда Грэбер29. Дикую природу можно рассматривать как совершенно иную, чуждую нам цивилизацию необычного вида и необычной сущности. Она часто недоступна пониманию и непостижима.

Издавна западный человек с подозрением, а то и с враждебностью относился к любому Совершенно Иному. Буддизм, напротив, призывает к терпимости ко всем непохожим на нас существам и явлениям. Однако в эпоху экологического кризиса мы должны пойти дальше буддистов, научившись не только терпимо относиться к дикой природе как Совершенно Иному, но и ценить и защищать ее именно потому, что она – Совершенно Иное.

6. Дикая природа создана Богом.

Согласно мировым религиям, дикая природа, как и человек, суть божеское творение. То есть дикая природа совершенна, так как создана совершенным существом. Вся она до отдельных животных и растений обладает божественным порядком и заслуживает уважения и защиты как творение Бога. Когда человек губит это творение, он разрушает божественный порядок и оскорбляет творца, то есть Бога, что является грехом.

Развивая эти аргументы, можно утверждать: так как мир и вся дикая природа созданы Богом и принадлежат Богу, то человек не имеет права производить в ней изменения и менять божественный порядок. Наоборот, он обязан ценить и беречь дикую природу, так как она ценится Богом. Таким образом, защита дикой природы является религиозным долгом.

7. Недостойно извлекать выгоду из страданий других существ.

8. Защита дикой природы является добровольным ограничением человеком экспансии собственного вида.

Как справедливо полагает украинский эколог В. Н. Гришенко, добровольное ограничение экспансии собственного вида (своего рода видовой альтруизм) – нечто принципиально новое в жизни на Земле. У многих видов есть поведенческие механизмы, предотвращающие убийство сородичей в конфликтах, но ни один вид, кроме человека, не способен пойти на ущемление собственных прав и интересов ради прав и интересов других видов, ради сохранения других форм жизни.

«Почему под „ближним", – спрашивает В. Н. Грищенко, – которого следует любить, мы должны подразумевать только человека, а жертвенность и отречение ограничивать лишь средой быта – соблюдения норм поведения, обрядов, постов и т. п. Отречение от безраздельного господства над природой, пожертвование частью своих благ и удобств ради сохранения божьего творения в целостности и красоте – это ли не величайший духовный подвиг, на который способно живое существо?»30