Психология государственного обвинителя

В соответствии с уголовно-процессуальным законом прокурор в ходе судебного производства по уголовному делу поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность (ч. 3 ст. 37 УПК РФ). Поддержание государственного обвинения является важнейшим направлением его деятельности, наряду с надзором за исполнением законодательства Российской Федерации и координацией деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью[209].

После введения в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации «удельный вес» данного направления работы в общей структуре деятельности прокурора значительно увеличился. В соответствии с ч. 2 ст. 246 УПК РФ участие государственного обвинителя является обязательным в судебном разбирательстве всех уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения, а также части дел частного обвинения, когда такое дело возбуждено следователем или дознавателем с согласия прокурора.

В соответствии с приказом Генерального прокурора РФ «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» № 185 от 20 ноября 2007 г.[210], участие в рассмотрении уголовных дел судами является одним из важнейших направлений в деятельности органов прокуратуры. Поэтому поддержание государственного обвинения в суде по уголовным делам – первостепенная обязанность всех прокурорских работников, несмотря на существующую в органах прокуратуры специализацию, достаточно жесткое распределение обязанностей между сотрудниками.

Это положение касается также руководителей органов прокуратуры. В данном приказе Генерального прокурора РФ указывается: «Руководителям прокуратур регулярно поддерживать государственное обвинение, при этом прокурорам субъектов Российской Федерации, приравненным к ним военным прокурорам и прокурорам иных специализированных прокуратур лично поддерживать государственное обвинение по уголовным делам, вызывающим широкий общественный резонанс, не менее одного раза в квартал» (п. 1.2).

Анализируя психологические особенности деятельности прокурора в суде, большинство ученых уделяли особое внимание обвинительной речи, ее построению и произнесению (Мельник В.В., Решетова Н.Ю., 2010; Васильев В.Л., 1998 и др.). Действительно, обвинительная речь прокурора в ходе судебных прений – наиболее яркий и наглядный элемент его работы в уголовном судопроизводстве, подобного рода публичное выступление имеет ряд существенных психологических особенностей. Однако только одним им участие прокурора в судебном процессе по уголовным делам не ограничивается.

Так, деятельность прокурора в уголовном судопроизводстве объективно содержит ряд психологических сложностей, связанных с позицией, которую он занимает в уголовном процессе. С одной стороны он выступает в качестве государственного обвинителя, осуществляя уголовное преследование в суде (ч. 2 ст. 35 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации»). Следовательно, он должен стремиться к тому, чтобы подсудимый, изобличенный в ходе предварительного следствия, понес заслуженное наказание. Именно в этом, казалось, должно было бы заключаться основное предназначение прокурора в уголовном судопроизводстве, ведущая цель его деятельности в суде.

Однако в отличие от адвоката, выступающего в процессе в личном качестве и имеющего право (и обязанность) использовать для защиты своего клиента любые законные способы и средства, прокурор в суде – это, прежде всего, представитель государства. Как уже отмечалось, он обязан не только поддерживать обвинение, но также и обеспечивать его законность и обоснованность. Прокурор должен сохранять объективность и беспристрастность, он не только имеет право, но обязан отказаться от обвинения в случае, когда оно не находит подтверждения в ходе судебного следствия (ч. 7 ст. 246 УПК РФ). Он не «обвиняет», а «поддерживает обвинение», идущее не от него лично, а от органов предварительного расследования. «Поддержание государственного обвинения не самодостаточная функция прокурора, а форма деятельности по обеспечению законности в ходе осуществления судом правосудия»[211].

Подобного рода внутренне противоречивые требования задают двойственность ролевой позиции прокурора в суде. Он одновременно должен и выступать в качестве обвинителя, и объективно оценивать, «взвешивать» все доказательства, изобличающие преступника, своевременно отказываться от тех их них, которые не соответствуют требованиям закона. Это, в свою очередь, может порождать внутренний конфликт у прокурора, когда в его личности происходит борьба между двумя противоречащими друг другу ролевыми позициями «обвинителя» и «арбитра, беспристрастно оценивающего доказательства виновности подсудимого». Развитие такого конфликта, стремление каким-то образом разрешить возникшее противоречие нередко приводит к развитию у него психического напряжения, дискомфорта, стресса.

В такой ситуации у прокурора зачастую возникает подспудное желание отказаться от одной из позиций и полностью занять другую, следовать только лишь ее требованиям. Известно, что на практике в большинстве случаев выбирается позиция «обвинителя». В результате в деятельности такого прокурора проявляется обвинительный уклон, он стремится во что бы то ни стало добиться осуждения подсудимого.

Подобная позиция избирается отнюдь не из-за злокозненности прокурора. К ней его подталкивает весь предыдущий профессиональный опыт, направленность его труда на борьбу с преступностью, а также многолетние традиции ведомства. Так, принятые в прокуратуре критерии оценки труда прокуроров и показатели статистической отчетности о работе фактически подталкивают работников к поддержанию обвинения даже в случаях, когда им приходится покрывать огрехи и недоработки предварительного следствия. Кроме того, прокурору психологически очень сложно «пойти против себя», поскольку раньше он собственноручно утвердил обвинительное заключение, одобрив таким образом работу следствия, в буквальном смысле подписавшись под ней. Не менее, если не более сложно противоречить воле начальника в ситуации, когда обвинительное заключение подписал вышестоящий прокурор (например, когда прокурор города или района, утвердив обвинительное заключение по уголовному делу, поручает поддерживать по нему государственное обвинение в суде своему заместителю).

Как справедливо отмечают специалисты, «…прокурор не должен использовать свои полномочия для оправдания следственных ошибок, для того, чтобы, во всяком случае, спасти «честь мундира»[212]. Вместе с тем это психологически очень сложно, требует серьезной внутренней перестройки, преодоления сложившихся стереотипов, наличия у специалиста таких качеств как гибкость, незашоренность мышления, объективность, беспристрастность, принципиальность, справедливость. Стремление к поиску истины и торжеству Закона у такого государственного обвинителя должно превалировать над ведомственными интересами. Указанные причины (среди прочих, непсихологических факторов) определяют широкую распространенность «обвинительного уклона» в деятельности прокуратуры, за что ее справедливо критикует общественность.

Существенную роль в труде государственного обвинителя играют познавательные процессы. Аналитическая деятельность прокурора активизируются сразу после того, как он получает от вышестоящего руководителя задание поддерживать государственное обвинение в суде по конкретному уголовному делу и соответствующие материалы. Прокурор, изучив эти материалы, заранее планирует стратегию и тактику государственного обвинения, определяет оптимальный порядок предъявления и исследования доказательств в ходе судебного следствия, допроса подсудимого и свидетелей со стороны обвинения, а также хотя бы вчерне готовит тезисы своего выступления в ходе прения сторон.

Знакомясь с делом, государственный обвинитель делает необходимые выписки из него, составляет рабочий план, анализирует эпизоды обвинения, показания подсудимых и свидетелей, систематизирует вещественные доказательства и документы, выявляет возможные пробелы в системе доказательств. Эти записи могут включать различные схемы, например, преступных связей подсудимых, последовательности преступных эпизодов и т.д., которые делают составленный план работы наглядным и компактным. В результате подробного ознакомления с делом у прокурора формируется независимая от следствия система оценки доказательств. При этом каждое обстоятельство дела рассматривается и с предполагаемой точки зрения процессуального оппонента.

Для того чтобы прокурор смог всесторонне продумать и выстроить план поддержания государственного обвинения, руководитель соответствующего органа прокуратуры должен заблаговременно назначить государственного обвинителя по уголовному делу. Однако, как отмечают правоведы, еще не изжита практика, когда прокурор города (района) поручает поддержание государственного обвинения своему заместителю или помощнику накануне вечером перед открытием судебного заседания или даже непосредственно в день судебного заседания.

В подобной стрессовой ситуации государственный обвинитель не имеет возможности спокойно всесторонне подготовиться к процессу, глубоко проанализировать содержание уголовного дела, тщательно спланировать свою работу в суде и вынужден полагаться на качество предварительного следствия. В результате в суде, недостаточно изучив материалы дела, он обычно ведет себя пассивно, отдает инициативу другой стороне, широко использует в своей речи обвинительное заключение, фактически пересказывая его, и т.д.

Качество подготовительной работы перед процессом в полной мере проявляется уже в ходе судебного следствия, поскольку, в соответствии со ст. 274 УПК РФ первой представляет доказательства сторона обвинения. Хорошо продуманная и логически четко выстроенная последовательность их предъявления придает большую убедительность доводам прокурора.

Центральным звеном в деятельности государственного обвинителя выступает общение с другими участниками судебного процесса: судьей, адвокатом, подсудимым, потерпевшим, свидетелями и др., т.е., ведущей здесь является коммуникативная подструктура его деятельности.

Важнейшей характеристикой профессионального общения прокурора в суде служит публичный характер подобной коммуникации. Даже если государственный обвинитель обращается к какому-то конкретному участнику процесса, ведет с ним диалог (например, допрашивает свидетеля), то это общение развертывается в присутствии третьих лиц, что определенным образом сказывается на поведении и психическом состоянии его участников, ощущающих внимание публики, ее эмоциональный настрой. Этим профессиональное общение прокурора в суде отличается, например, от типичных ситуаций его взаимодействия с опрашиваемыми лицами при осуществлении надзорной функции, когда общение протекает «лицом к лицу» без посторонних наблюдателей.

Влияние, оказываемое публикой, может и не осознаваться «действующими лицами» процесса, однако подсознательно они обязательно реагируют на него, корректируя свое поведение, речь, невербальные проявления (мимику, жесты, позы, темп, тембр, тональность, ритм речи, наличие в ней пауз и различных «вкраплений» – покашливания, плача, смеха и пр.)

Прокурор, выступая в суде, должен не только сознательно контролировать свою собственную речь и невербальные проявления, учитывать реакцию зала, но также и знать, каким образом публичный характер взаимодействия с ним и судом может оказать влияние на поведение и показания участвующих в деле лиц, например, свидетелей и потерпевших. Так, ситуация публичного выступления, в которой оказался неподготовленный к ней человек (свидетель, потерпевший), сама процедура публичного судебного следствия (в отличие от ситуации допроса на предварительном следствии, проводящегося следователем без участия третьих лиц) зачастую вызывает у допрашиваемых состояние психической напряженности. Оно может проявляться, в зависимости от его психического склада, либо в повышенной раздражительности, возбудимости, агрессивности субъекта, либо, напротив, скованности, «зажатости», растерянности, некоторой заторможенности его психических процессов (внимания, памяти, мышления и др.), особенно в начале судебного следствия, пока не завершится процесс адаптации к обстановке в зале суда.

Реакция слушателей оказывает определенное психологическое воздействие на допрашиваемого, что не может не сказаться на его состоянии. Поведение публики может затормозить процесс припоминания у свидетеля, воспроизведения им интересующего суд события; реакция зала может в значительной степени изменить его эмоциональное состояние. Например, излишнее волнение, стресс могут привести к неточности изложения, ошибкам в показаниях. Поэтому прокурору следует осторожно и продуманно формулировать вопросы, ставить их в корректной форме, чтобы сам вопрос не вызвал смеха, оживления в зале, что может интерпретироваться допрашиваемым как насмешка над ним. Необходимо помнить, что прокурор не должен стремиться обязательно вызвать одобрительную реакцию зала. Она может помешать решению более важной задачи – получению точных и достоверных показаний от лица по делу.

Публичный допрос подсудимого также имеет свою специфику. Публика обычно относится к нему наиболее пристрастно, красноречиво проявляя свое отношение. Она «…или сковывает его действия, или заставляет держаться более развязно, чтобы скрыть робость, подчеркнуть свою независимость и т.д. Большая аудитория иногда подавляет подсудимого, а в ряде случаев и поддерживает, если он ощущает, что она относится к нему сочувственно. В присутствии единомышленников он будет держать себя более уверенно»[213].

Наиболее ярко коммуникативные качества прокурора проявляются в ходе судебных прений, участвуя в которых он первым публично подводит итог судебного следствия от имени государства, дает оценку действиям подсудимого, излагает выводы, к которым пришел в результате судебного рассмотрения уголовного дела, и подводит итог своей деятельности в качестве государственного обвинителя. На этой стадии судебного процесса прокурор должен четко, ясно и убедительно изложить свою позицию по рассматриваемому делу, которая ранее, в ходе судебного следствия могла проявляться лишь частично, косвенным образом (через постановку вопросов, заявление ходатайств и т.д.). Судебная речь подытоживает работу прокурора по рассмотрению дела. Являясь формой психологического воздействия на суд, она влияет на его позицию по делу, формирование внутреннего убеждения. Вместе с тем с ее помощью прокурор помогает суду установить истину, принять правильное, законное, справедливое и обоснованное решение.

Мастерству публичного выступления в суде, искусству судебной речи посвящено большое количество работ, как известных русских юристов конца XIX – начала XX века (Сергеич П., 1960; Кони А.Ф., 1959), так и современных авторов (Мельник В.В., 2000; Васильев В.Л., 1998). В них рассматривается подготовка судебной речи, ее структура, содержание, форма произнесения. Основное внимание, как правило, уделяется вопросам риторики, однако освещаются и психологические аспекты публичного выступления, коммуникативная компетентность оратора. С точки зрения психологического анализа именно последняя является важнейшей интегральной характеристикой, включающей различные коммуникативные качества, умения и навыки, необходимые государственному обвинителю для успешной реализации своих профессиональных функций[214].

Важнейшей характеристикой качества судебной речи прокурора является ее убедительность – способность повлиять на слушателей, в том числе и в особенности – на суд. Эта убедительность должна быть в первую очередь основана на высоком качестве аргументации, систематизации и упорядочивании фактов, описанных в материалах уголовного дела, логичности и последовательности в обсуждении доказательств виновности обвиняемого. Данные доказательства выстраиваются в систему, подтверждающую предлагаемую оратором версию произошедшего и одновременно опровергающую все возможные альтернативные варианты объяснения развития событий. Все аргументы и сделанные на их основе выводы основываются на законах логики, они апеллируют к разуму слушателей, их способности логически мыслить, воспринимать, оценивать и усваивать систему доводов, вытекающих из определенных посылок и находящихся в логическом соотношении друг с другом. Подобная система доказательств базируется на использовании метода убеждения.

Наряду с этим эффективность воздействия судебной речи основывается также и на обращении оратора к чувствам слушателей, воздействии на их эмоциональную сферу. В этом случае он оперирует уже не фактами, а образами, стремится передать аудитории свое эмоциональное отношение к подсудимому и содеянному им. Подобного рода аргументы апеллируют не к сознанию, а к бессознательному у слушателей, не к рациональному, а к иррациональному их началу.

Влияние на эмоциональную сферу аудитории во многом достигается за счет использования не только речевых, но и невербальных средств воздействия на слушателей, которые зачастую имеют ведущее значение. Так, по данным социально-психологических исследований в процессе социального взаимодействия человек получает до 70-80 % информации именно по невербальным коммуникативным каналам (Андрианов М.С., 2007). Даже молчание в определенных ситуациях может оказаться веским аргументом. Данный способ воздействия основан на методе внушения, предполагающем некритическое восприятие и принятие информации субъектом[215].

Опытные судебные ораторы применяют в своих речах и рациональные, и эмоциональные способы воздействия на суд и аудиторию. Однако во всех случаях в выступлении прокурора ведущим должен оставаться метод убеждения слушателей, базирующийся на строгом логическом анализе материалов уголовного дела, а эмоциональное воздействие (внушение) служит в качестве дополнительного метода.

Основу речи прокурора составляет система неопровержимых доказательств. Ему надо убедительно объединить разрозненные факты в единый блок доказательств, изобличающих виновного. В случаях, когда обвинение основано на косвенных доказательствах, прокурор должен продемонстрировать взаимосвязь этих скрытых, опосредованных промежуточными факторами и обстоятельствами доказательств, сделать ее очевидной для суда.

Наиболее внимательно и тщательно ему следует проанализировать оправдательные версии, выдвинутые в ходе судебного следствия подсудимым и его адвокатом. Каждая такая версия и возможные логические следствия из нее детально сопоставляются с имеющимися в деле доказательствами. Государственный обвинитель в каждом конкретном случае должен обосновать, почему он доверяет одним доказательствам (подтверждающим обвинение) и не доверяет другим, считает их не важными, не имеющими решающего значения по делу. Такой объективный подход к анализу и оценке всей совокупности доказательств повышает убедительность обвинительной речи, вызывает доверие у слушателей.

Особую роль в системе доказательств, представленных прокурором, играют так называемые «личностные доказательства» ­– психологические характеристики личности подсудимого, а также анализ его устойчивых поведенческих характеристик. Ему следует изучить личностные качества, важные с точки зрения обстоятельств дела, отразившиеся в преступлении и обусловившие его совершение, а также степень криминализации личности подсудимого.

Прокурору следует учитывать, что убедительнее всего воспринимаются аудиторией не его собственные оценки субъекта, а отзывы о подсудимом со стороны хорошо знающих его людей, например, содержащиеся в показаниях свидетелей, характеристиках подсудимого с места работы (учебы) и т.д. Вместе с тем нередко бывает, что подобные характеризующие документы составлены формально, не отражают ведущие психологические особенности субъекта, а свидетельские показания – эмоционально окрашены и пристрастны (в ту или иную сторону, в зависимости от отношения свидетеля к подсудимому).

Особую важность в такой ситуации приобретают характеристики личности подсудимого, содержащиеся в материалах судебно-психологической или комплексной психолого-психиатрической экспертизы, если они проводились по делу. В материалах экспертиз содержится не эмоционально насыщенный и житейский (как в показаниях свидетелей), а беспристрастный и научный анализ личности подсудимого, его ведущих характерологических качеств, особенностей протекания психических процессов, интересов, ценностей, мотивационной сферы. Этот анализ проводится специалистами с помощью современных методов психологической диагностики, он позволяет получить научно обоснованную картину личности подсудимого, причем не только «здесь и теперь», но и ретроспективно, на момент совершения преступления.

К оценке личности подсудимого прокурору надо подходить крайне осторожно, воздерживаться от штампов, стереотипов, предвзятых суждений. Известно, что судебная аудитория чутко реагирует на любые «перехлесты», бездоказательные суждения о личности человека. Поэтому все оценки подсудимого, потерпевшего должны высказываться в корректной форме, основываться на фактических данных уголовного дела.

Помимо убедительности речь судебного оратора должна отвечать и другим требованиям. Так, простота и ясность изложения способствует тому, что содержание выступления прокурора будет доступно любому лицу из числа присутствующих в зале, представителям различных социальных и культурных слоев населения. Подобного рода ясность и доступность, прежде всего, необходимы во вступительной части речи, выполняющей среди прочих важнейшие психологические функции – заинтересовать слушателей, привлечь их внимание, установить с ними психологический контакт и настроить их на продуктивное восприятие и усвоение основной части выступления. Вместе с тем, все основные положения и выводы в выступлении прокурора должны быть обоснованными, аргументированными ссылками на соответствующие правовые нормы. Выступление прокурора должно быть конкретным. Расплывчатые, абстрактные, не относящиеся к делу рассуждения, скорее, приведут к формированию негативной установки у суда по отношению к оратору и его выступлению в целом. Последовательность в изложении материала государственным обвинителем, напротив, поможет суду воссоздать целостную картину совершенного преступления, выявить существенные связи между разными его эпизодами и фактами, восстановить в памяти отдельные обстоятельства и детали. Наконец, выразительность речи судебного оратора достигается как за счет активного использования невербальных средств коммуникации, о которых говорилось выше (мимика, жестикуляция, интонирование речи и пр.), так и с помощью собственно речевых средств: использования образных выражений, экспрессии, иронии, юмора и т.д. Подобное построение выступления способствует длительной концентрации внимания на содержании сообщения, облегчает восприятие и запоминание информации слушателями.

Завершая обсуждение психологических аспектов поддержания прокурором обвинения по уголовным делам, следует отметить, что особую специфику его деятельность приобретает в суде с участием присяжных заседателей. В подобной ситуации значительно возрастают требования и к познавательным, и, в особенности к коммуникативным качествам государственного обвинителя. Как отмечается в приказе Генерального прокурора РФ «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» № 185 от 20 ноября 2007 г.[216] (п. 1.4), «поддержание государственного обвинения по делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, следует поручать наиболее опытным прокурорам, обладающим соответствующими профессиональными навыками» (выделено нами – авт.).

В суде присяжных изменяется стиль, усложняется характер взаимодействия прокурора с участниками процесса, Так, в традиционном суде (с одним судьей или коллегией, состоящей из профессиональных судей) общение государственного обвинителя с защитником и председательствующим может носить профессиональный характер. Будучи юристами, они все могут общаться на профессиональном языке, широко использовать специальную терминологию, малопонятную для окружающих, принятые сокращения и т.д. Например, лишь называть, указывать номера соответствующих статей уголовного и уголовно-процессуального кодексов, иных законодательных актов, не раскрывая каждый раз их содержание. Им всем будет вполне ясно, что при этом имеется в виду, однако для публики подобная коммуникация будет представляться неясной, скрытой, осуществляющейся на «тайном» языке.

Присяжные заседатели, как и публика, не владеют специальными юридическим познаниями, правовым терминологическим аппаратом. Поэтому в суде присяжных государственный обвинитель должен особым образом выстраивать свое выступление в судебных прениях, делать его максимально понятным и доступным для любого присяжного, в том числе с невысоким культурным уровнем и небольшим словарным запасом, «разжевывать» положения, являющиеся прописными истинами для любого юриста.

Кроме того, прокурору в этой ситуации необходимо изменить всю свою систему коммуникации в суде, в том числе и когда он взаимодействует с адвокатом, обращается с ходатайствами к председательствующему и т.д. Все его действия должны быть понятны присяжным заседателям. Они также должны представлять, для чего, с какой целью он вызывает в суд свидетеля, обращается с ходатайством к судье, выполняет иные, предписанные законом действия, то есть присяжные должны осознавать как цели отдельных действий государственного обвинителя, так и их содержание, значение.

Государственному обвинителю также следует учитывать, что присяжные заседатели иначе, чем профессиональные судьи подходят к оценке предъявляемых доказательств. Они исходят из своего житейского опыта, не подкрепленного специальными юридическими знаниями, из личных взглядов и убеждений. При этом они могут иметь различные взгляды, убеждения ценности, обладать различным уровнем развития правосознания.

В некоторых ситуациях присяжные могут значительно критичнее, чем профессиональные судьи, отнестись к оценке доказательств, изобличающих обвиняемого. Так, все недочеты предварительного следствия становятся наиболее наглядными именно в суде присяжных. Эти недоработки в большей мере могут повлиять на вердикт коллегии присяжных, чем на решение судьи – профессионального юриста, обладающего профессиональными стереотипами и подверженного профессиональным деформациям, среди которых наиболее распространенной, как и у прокуроров, является обвинительный уклон.

Поэтому, готовясь к судебному процессу с участием присяжных заседателей, прокурор должен особо тщательно спланировать порядок предъявления и обсуждения доказательств с учетом ограничений, накладываемых соответствующими нормами процессуального законодательства. Так, например: «Данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. Запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого» (ч. 8 ст. 335 УПК РФ). Ему следует убедиться в том, что все доказательства были получены следствием при строгом соблюдении норм процессуального законодательства и являются допустимыми.

Выступая в суде присяжных, государственный обвинитель должен также иметь в виду, что коллегия присяжных с точки зрения социальной психологии является разновидностью малой социальной группы. Соответственно прокурору следует учитывать некоторые социально-психологические закономерности и явления из области так называемой «групповой динамики» (раздел психологии малой группы), способные повлиять на итоговый вердикт присяжных.

Этот вердикт ни в коей мере не является механической суммой индивидуальных мнений членов коллегии. Принимая решение по вопросам, поставленным перед ними, присяжные в совещательной комнате устраивают дискуссию, в процессе которой это общее мнение постепенно вырабатывается. В специальных социально-психологических исследованиях было установлено значительное число факторов, влияющих на результат подобного обсуждения – групповое решение.

К числу важнейших из них относится влияние лидера – члена группы, имеющего наибольший авторитет, пользующегося уважением, к суждениям и оценкам которого склонны прислушиваться остальные участники дискуссии. В то же время была выявлена и обратная закономерность: выдвижение субъекта в лидерскую позицию во многом обусловлено его «вкладом» в решение групповой задачи, выработку группового решения[217]. В качестве такого неформального лидера в коллегии присяжных может выступать как ее старшина, так и другие члены.

Таким образом, убеждающее воздействие прокурора на присяжных может носить как непосредственный (прокурор → члены коллегии присяжных), так и опосредованный (прокурор → лидер коллегии → остальные заседатели) характер. Это положение соответствует известной двухступенчатой теории коммуникативного воздействия, согласно которой сообщение, посланное аудитории, достигает сначала «лидера мнения» (наиболее авторитетного члена группы), а затем уже он транслирует его другим членам группы[218]. Прокурору необходимо учитывать эти особенности группового принятия решения, иметь в виду, что если он сможет убедить в правильности своей позиции по рассматриваемому делу лидера коллегии присяжных, то эту точку зрения, скорее, разделят и другие ее члены.

Литература

1. Васильев В.Л. Психологическая культура следственной деятельности. СПб., 1998.

2. Кони А.Ф. Избранные произведения. М., Т. 1. 1959.

3. Мельник В.В. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе. М., 2000.

4. Мельник В.В., Решетова Н.Ю. Речь прокурора в суде с участием присяжных заседателей. М., 2010.

5. Настольная книга прокурора / Под ред. С.И. Герасимова. М. 2002.

6. Сергеич П. Искусство речи на суде. М., 1960.

Контрольные вопросы

1. В чем заключаются психологические причины распространения «обвинительного уклона» в деятельности государственных обвинителей?

2. В чем проявляются особенности публичного характера общения государственного обвинителя и другими участниками судебного процесса?

3. Каковы основные характеристики качества судебной речи государственного обвинителя?

4. В чем заключается психологическая специфика деятельности прокурора в суде с участием присяжных заседателей?