Психология свидетеля

Согласно УПК РФ свидетель – лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний (ст. 56 УПК РФ). Показания свидетеля – сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РФ (ст. 79, 187−191 и 278). Он может быть допрошен о любых относящихся к уголовному делу обстоятельствах.

Согласно ст. 51 Конституции РФ «никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом». К их числу закон относит родителей, детей, усыновителей, усыновленных, родных братьев и родных сестер, дедушек, бабушек, внуков (п.4 ст. 5 УПК РФ). Свидетель предупреждается об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний (ст. 308 УК РФ), за дачу заведомо ложных показаний (ст. 307 УК РФ). Его показания заносятся в протокол, который составляется с соблюдением требований, предъявляемых к протоколам всех следственных действий (ст. 166 и 167 УПК РФ).

Закон относит показания свидетеля к числу доказательств (ст. 74 УПК РФ). При согласии свидетеля дать показания он должен быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу (ст. 56 УПК РФ). Показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, относятся к недопустимым доказательствам (ст. 75 УПК РФ).

Свидетель не может быть принудительно подвергнут судебной экспертизе или освидетельствованию, за исключением случаев, «когда освидетельствование необходимо для оценки достоверности его показаний» (ч. 1 ст. 179 УПК РФ). Прежде Закон (ч.3 ст.79 УПК РСФСР) признавал обязательным проведение экспертизы свидетелей и потерпевших, если их способность правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания вызывала сомнения. В современном уголовно-процессуальном законе свидетели исключены из перечня лиц, в отношении которых назначение экспертизы обязательно (ст. 196 УПК РФ). Между тем свидетельские показания – важнейшее доказательство по делу, именно на них во многом основан уголовный процесс. Деятельность каждого следователя, судьи в значительной степени базируется на допросах свидетелей и оценке их показаний. При этом на практике нередко правильно оценить соответствующие способности свидетеля и его показания без использования специальных психологических познаний невозможно.

При оценке свидетельских показаний нередко возникает необходимость в проверке сообщаемых свидетелем сведений. Для этих целей важно учитывать особенности протекания психических процессов, таких как ощущения, восприятие, память, мышление, воображение.

Для того чтобы свидетель мог сообщить сведения о каких-либо событиях и обстоятельствах, он должен их воспринять, удержать в своей памяти и в дальнейшем правильно воспроизвести.

Окружающая действительность воспринимается человеком через ощущения: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус и т.д. Большинство людей правильно и адекватно воспринимает окружающий мир. Однако у разных людей состояние органов чувств различно. Они не с одинаковой степенью точности воспринимают одни и те же обстоятельства. Неодинаков и объем восприятия, способность зафиксировать то или иное количество деталей.

На точность восприятия влияют объективные и субъективные факторы. К объективным относятся условия, в которых воспринималось событие, – длительность, освещенность, расстояние, метеорологические факторы и проч. Кратковременность наблюдения не способствует полному и всестороннему восприятию тех или иных фактов и обстоятельств. Пробелы в восприятии нередко в дальнейшем восполняются свидетелем, имеющим определенный жизненный опыт по принципу «как бы это могло быть». Иногда свидетели допрашиваются о времени, которое прошло между событиями, расстоянии между предметами и их величине. Обычно в условиях привычной деятельности человек способен достаточно точно оценивать временные интервалы. На точность восприятия времени влияет, например, профессия человека: чувство времени в большинстве случаев развито у спортсменов, представителей музыкальных профессий. В психологии известно, что при положительных эмоциях время субъективно «течет быстрее», при отрицательных – значительно «растягивается»[196].

Субъективные факторы определяются, прежде всего, состоянием органов чувств: плохое − хорошее зрение, слух и т.д., а также эмоциональным состоянием, усталостью, здоровьем, уровнем умственного развития, образованием, наличием тех или иных профессиональных навыков, специальных знаний, жизненным опытом и др. Дальтоник, например, не реагирует на определенную длину световых волн в той мере, как личность с нормальным цветоощущением, и, как следствие, не различает красный и зеленый цвет; при световой слепоте человек плохо видит вечером и ночью. Человек немузыкальный не может хорошо запомнить и воспроизвести мелодию.

В литературе отмечаются и некоторые половые различия в «качестве» свидетельских показаний. Так, каждый 12 мужчина и каждая 200 женщина от рождения не достаточно точно и тонко различают цвет предмета. Чувствительность к боли, обоняние, слух обычно выше у мужчин. Женщины же вернее наблюдают и способны более детально описать детали обстановки, одежды и т.д., однако в силу высокой эмоциональности они чаще склонны к искажению действительности. Женщинам время кажется длиннее, чем мужчинам, что может играть в показаниях весьма существенную роль. На качество женских показаний оказывают влияние и функциональные состояния (беременность, менструации и др.). Интересно, что в детском возрасте (до 11 лет) влияние пола практически не сказывается, показания мальчиков и девочек мало чем различаются.

Очевидно, что наблюдения близорукого человека не могут рассматриваться как надежные, если они происходили на расстоянии. Однако необходимо иметь в виду, что и нормально функционирующие органы чувств могут приводить к ошибкам в восприятии внешнего мира, что иллюстрируется в учебниках по психологии при рассмотрении различного рода зрительных иллюзий, демонстрируя ненадежность наших наблюдений. Например, светлые предметы обычно кажутся большими по размеру, чем темные; длина вертикально направленных объектов кажется больше равных им объектов, имеющих горизонтальное протяжение.

Общеизвестно, что художники гораздо лучше других людей различают цвета. Дегустаторы обладают высокоразвитой чувствительностью к вкусам и запахам. Портниха, допрошенная в качестве свидетеля, может сообщить о таких деталях одежды и особенностях ее пошива, которые останутся незамеченными человеком иной профессии. То же можно сказать и о всяком другом специалисте.

«Свидетели-специалисты могут дать показания о виденных ими фактах и дополнить их объяснениями и заключениями по своей специальности. Так, например, врач может не только рассказать, что он наблюдал в болезни данного лица, но и высказать свое мнение об этой болезни; опытный шофер может описать виденную им автомобильную катастрофу и высказать свое мнение о том, как управлялся автомобиль, с которым произошла катастрофа.

Допрос подобных свидетелей-специалистов труден потому, что у них легко может произойти смешение восприятия и оценки явления. Поэтому надо настаивать на том, чтобы такой свидетель поменьше высказывал свое личное мнение и обращал больше внимания на передачу виденных им фактов. В противном случае легко может получиться искаженная картина, построенная не столько на действительно воспринятом свидетелем, сколько на одностороннем его мнении»[197]. Конечно, мнение специалиста расследованию не повредит, но, выступая в качестве свидетеля, такое лицо прежде всего должно сообщить все известные ему факты, на основе которых он пришел к тем или иным выводам.

К числу «плохих» свидетелей в отношении способности к концентрации внимания некоторые авторы (А. Гейльбергс и др.) относят юристов и представителей других гуманитарных наук. Юристов – потому, что у них каждое показание включает в себя не только «впечатление», но часто и суждения правового характера; ученые же «вследствие односторонности и отвлеченности своего внимания, неправильно воспринимают детали. Чем более человек приспособлен к отвлеченной умственной работе, чем более он привык погружаться в свой внутренний мир, в свои собственные мысли, тем поверхностнее скользит его взор по окружающей действительности. Замечено, что натуралисты наблюдательнее, чем философы». … По мнению Гейльбертса, «большинство даже образованных людей отличается плохой восприимчивостью к окружающей их действительности. Особенно недостаток этот проявляется относительно времени и пространства. Как долго длятся две минуты? Отстоит ли данный пункт от другого на 100 шагов? Больше или меньше, насколько? Состоит ли толпа из 200 или 500 человек? Особенно слаба восприимчивость относительно малых промежутков времени и пространства… Насколько во многих случаях для точности восприятия нужны специальные познания, настолько подчас специализация может быть вредна, ибо наблюдатель смотрит на все односторонне»[198].

Известно, что к числу «трудных свидетелей» относятся учителя и вообще люди, профессионально занимающиеся преподаванием, поскольку они привыкли взаимодействовать с теми, кто стоит ниже их по знаниям и развитию. В силу профессиональной деформации соответствующий стиль общения переносится и на всех остальных людей. При даче показаний они обычно с утомительными подробностями сообщают то, что представляется важным лично им, не понимая, что эти детали не заслуживают занесения в протокол; выступая в качестве свидетеля, нередко проявляют упрямство и более склонны поучать, чем выслушивать других. При этом они не готовы признаваться в плохой наблюдательности или неважной памяти. Необразованный человек затрудняется в выражении своих мыслей, однако его показания более непосредственны, чем у высокообразованного, который нередко сообщает менее объективные факты, выдавая свои суждения и умозаключения за полученные на месте происшествия впечатления.

Существенное значение для точности и правильности восприятия имеет наличие особого интереса свидетеля к тем или иным явлениям, предметам. Например, любовь к живописи, коллекционирование, любовь к животным и проч. Не являясь профессионалом, он может обладать обширными познаниями в соответствующей области.

Для того чтобы иметь возможность дать свидетельские показания, соответствующие тому, что было воспринято, необходимо удержать в памяти значимые для дела обстоятельства и в дальнейшем воспроизвести их. Разные люди обладают различной способностью к запоминанию, т.е. срок удержания в памяти тех или иных событий и обстоятельств не у всех одинаковый. Поэтому возможны ситуации, когда свидетель хотя и присутствовал на месте происшествия, но не запомнил детали происходившего, а в дальнейшем не может достаточно точно и правильно их воспроизвести. Если следователь своевременно не допросил свидетеля, знающего важные обстоятельства по делу, то, будучи вызван в суд, свидетель может уже забыть многие детали обстоятельств, интересующих правосудие.

Запоминание может быть преднамеренным (когда человек сознает, что он оказался возможным свидетелем уголовного преступления и прилагает определенные усилия, чтобы запомнить происходящее) и непреднамеренным (процесс запоминания произошел не в результате специальных усилий человека, а механически). В случае преднамеренного запоминания воспроизведение будет более полным и точным. Но обычно свидетели случайно оказываются на месте происшествия и соответственно не ставят перед собой задачи запомнить увиденное с целью последующей дачи показаний. Большой точностью показания таких свидетелей не отличаются.

Память зависит от интересов и склонностей человека. «Особенно ярко это выражается в тех случаях, когда память по тем или иным причинам, в частности, например, под влиянием преклонного возраста, начинает слабеть. В этом случае все, что связано с профессиональными интересами человека, нередко удерживается в памяти по-прежнему с большой легкостью и безошибочно, хотя все остальное уже сравнительно легко забывается им».[199] Эти особенности памяти лиц преклонного возраста необходимо учитывать при проведении допроса и при оценке их показаний.

Интенсивность забывания у людей также различна и определяется: а) временем, которое прошло с момента происшедшего события; б) яркостью впечатлений от него; в) отношением к происшедшему; г) желанием запомнить; д) состоянием здоровья; е) возрастом; ж) индивидуальными особенностями памяти и др.

В силу своей избирательности восприятие не всегда отражает правильную картину действительности. Прежде всего мы видим и запоминаем то, что нас интересует. При восприятии незнакомого человека в первую очередь «фиксируются черты его внешности и физического облика или детали одежды, субъективно оцененные свидетелем как необычные. Этим объясняется то, что особые приметы запоминаются лучше, чем другие детали… Сказанное относится и к действиям, воспринимаемым как поведение, отличное от общепринятого или оцененное свидетелем как отклоняющееся от нормы»[200].

Способность к запоминанию тесно связана также с мыслительной деятельностью, кругозором, знаниями. Так, у некоторых выдающихся шахматистов столь сильно развита зрительная память, что они, закрыв глаза или отвернувшись в сторону, способны вести игру или даже играть одновременно несколько партий. Память и внимание тесно взаимосвязаны. Чем внимательнее человек, воспринимающий событие, тем лучше и точнее он его запомнит. Если же он был чем-то отвлечен, погружен в свои мысли, то он может не заметить событие, не обратить на него внимание.

Связь воспроизведения с процессами мышления известна давно. Еще Аристотель считал, что «воспоминания бывают у тех, кто способен обдумывать»; «воспоминанию нужен ум, чтобы сравнивать и различать»; «деятельность разума предохраняет память от искажений». Действительно, в припоминании процессы мышления играют очень важную роль. Содержанием воспроизведения является восстановление того, что было воспринято, запечатлено в прошлом; мыслительные же операции выступают здесь как средства, помогающие адекватному, правильному отражению прошедших событий. Динамика процесса припоминания выражается в изменении соотношения ассоциативных и смысловых связей: то, что припоминалось ассоциативно, дает повод для размышлений, рассуждений о соответствии припомнившегося реальным событиям. С другой стороны, припоминание может начинаться с мыслительных процессов, помогающих восстановить основное, существенное, − остальное же припоминается ассоциативно. Соотношение смысловых и ассоциативных связей изменяется в процессе припоминания. На одних его этапах решающую роль играют ассоциации, с помощью которых воспроизводятся определенные факты, на других – мыслительные процессы, дающие возможность найти существенное в этих фактах, восстановить те или иные связи между ними. Взаимодействие смысловых и ассоциативных связей происходит не стихийно, оно может сознательно контролироваться: возникающие связи подвергаются анализу, сопоставлению, одни из них отвергаются, другие намеренно вызываются.

В случае, когда нужно воспроизвести факты и обстоятельства, наблюдавшиеся давно, возникает еще большая необходимость в использовании мыслительных операций, помогающих восстановить события. Эффективность процессов мышления в припоминании зависит от характера мыслительной работы, имевшей место при запоминании. Если запоминание осуществлялось при активной мыслительной деятельности, с установлением многих смысловых связей, то даже при значительно отсроченном воспроизведении, легче восстановить нужную информацию.

Припоминание протекает различно в зависимости от того, насколько человек в этом заинтересован, насколько он чувствует ответственность за полноту и точность им воспроизведенного. Там, где припоминание субъективно значимо, роль мышления в активном характере воспроизведения очевидна. Это проявляется в поисках путей к припоминанию, в привлечении знаний, которые могут помочь лучшему осмыслению воспроизводимого. Во время воспроизведения мыслительный процесс направлен на осмысление того, что при запоминании было недостаточно ясным, того, что было воспринято поверхностно, не представляя в момент запоминания особого интереса.

В тех случаях, когда воспроизводимый материал связан с сильными переживаниями, они воскрешаются при припоминании и придают ему своеобразный эмоциональный характер. То, что связано с сильными чувствами, обычно дольше помнится. Однако, как отмечает С.Л. Рубинштейн, большое значение здесь имеют индивидуальные особенности характера: «… при прочих равных условиях одни люди будут более склонны к запечатлению приятного, другие – неприятного (в зависимости от бодрого, оптимистического, жизнерадостного или от пессимистического склада их личности). Одним – самолюбивым людям – особенно может запомниться то, что в положительном или отрицательном отношении затрагивает их самолюбие, другим – то, что также положительно или отрицательно затрагивает какую-либо характерную для них черту».[201]

Припоминание событий, свидетелем которых человек был в прошлом, требует и участия воли. Чтобы добиться адекватного и детального воспроизведения, необходимы упорство, настойчивость, критичность и проч., т. е. важные волевые качества. Благодаря действию этих качеств, то, что казалось уже забытым, может припоминаться. И, наоборот, там, где нет волевого усилия или оно недостаточно, там не реализуются имеющиеся возможности воспроизведения.

Таким образом, в припоминании имеет место взаимодействие и взаимопроникновение познавательных, эмоциональных и волевых процессов. Припоминание представляет собой активную умственную деятельность, в которой проявляются не только мышление, воля и чувства, а личность в целом с ее активным отношением к действительности.

Большое значение для правильной оценки свидетельских показаний несомненно имеет возраст свидетеля. Закон не устанавливает для свидетеля каких-либо возрастных ограничений и допускает допрос как несовершеннолетних, так и малолетних лиц, принимая во внимание только возможность правильно воспринимать события и явления и воспроизводить их.

Дети до 5 лет способны узнавать предметы, но не всегда способны их описать. К 6−7 годам ребенок может уже достаточно точно оценить расстояние, сравнивать объекты по форме, величине, цвету и по совокупности этих признаков. Только к 7−8 годам дети начинают овладевать понятиями прошлого, настоящего и будущего. В восприятии пространственных отношений дети склонны к преувеличению. К 7–летнему возрасту они не только различают основные цвета, но способны уловить и незначительные цветовые различия, не всегда зная их названия.

Процесс формирования показаний несовершеннолетних весьма своеобразен. Прежде всего, он характеризуется отсутствием жизненного опыта, знаний, которые в значительной мере влияют на правильность восприятия и оценку поступков людей, фактов, событий. Именно поэтому дети нередко воспринимают лишь внешнюю сторону явлений, не проникая в их сущность, не всегда достаточно разбираясь в том, что хорошо и что плохо; правдивые показания детей (особенно малолетних) могут выходить за рамки осведомленности и превосходить их способность к вымыслу. Ребенок может совершенно не отдавать себе отчета в истинных намерениях преступника. Он описывает события, которые сам объяснить не может, но которые могут быть объяснены другой информацией по делу. Это имеет особое значение при расследовании преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности.

Следует иметь в виду, что несовершеннолетние склонны к фантазированию, преувеличению, внушаемости, перемешиванию образов фантазии с объективной действительностью и могут дополнить ими то, что имело место на самом деле. Сделав это раз, они иногда настойчиво повторяют данные показания. Пробелы памяти при воспроизведении могут заполняться фантазиями по поводу того, при каких обстоятельствах протекало событие; жизненный опыт при этом невольно подсказывает, как могло событие произойти, как мог выглядеть тот или иной предмет и т.д. Лица, склонные к фантазированию, самовнушению легко поддаются самообману и верят в собственную правдивость.

«… обращают на себя внимание показания, даваемые под влиянием самовнушения. Таковы очень часто показания детей. Крайняя впечатлительность и живость воображения при отсутствии надлежащей критики по отношению к себе и окружающей обстановке делают многих из них, под влиянием наплыва новых ощущений и идей, жертвами самовнушения. Приняв свою фантазию за действительность, незаметно переходя от «так может быть» к «так должно было быть» и затем к «так было», они упорно настаивают на том, что кажется им совершившимся в присутствии их фактом. Возможность самовнушения детей является чрезвычайной опасностью для правосудия – здесь была бы уместна психологическая экспертиза, подкрепляющая самый тщательный и необходимый анализ показания со стороны судей»[202].

Более того, нередко следователь или судья, желая добиться от свидетеля (тем более несовершеннолетнего) нужного ответа, невольно вызывает в нем внутреннюю уверенность, что он знает то, что от него хотят услышать. Он легко соглашается с внушаемыми ему при допросе деталями обстоятельств, несмотря на то, что в момент восприятия он не придал им особого значения и точно не запомнил их. Если о преступлении сообщают родители пострадавшего ребенка, необходимо учитывать возможность того, что они стали жертвой неправильной информации. Иногда это происходит от того, что выдуманная ребенком (например, для маскировки собственной мнимой вины) история о неизвестном преступнике под влиянием пристрастных вопросов постепенно конкретизируется.

В пубертатном возрасте девочки-подростки склонны к преувеличению, особенно в «половых вопросах». Стремясь к самоутверждению, подростки приукрашивают рассказы о своих похождениях, чтобы получилось поинтереснее и посмешнее. Многие стремятся произвести на собеседника хорошее впечатление, выглядеть в их глазах исключительной личностью, «крутым парнем», «бывалым человеком», «неотразимой красавицей», «большой умницей» и т.д. Инфантильные, со слабой критичностью дети нередко заражены «хлестаковщиной». Они лгут потому, что им нравится сам процесс вранья.[203]

Для оценки свидетельских показаний лиц старческого возраста (речь идет, как правило, о лицах старше 70 лет) необходимо учитывать их психологические особенности. Прежде всего, надо отметить типичное снижение зрения, слуха, замедление восприятия и обработки информации. В связи с атеросклерозом и другими компонентами физиологического старения у большинства людей в старости нарушается внимание, они не обладают хорошей памятью, особенно на недавнее прошлое. Многие старики прекрасно помнят годы юности и детства, но не всегда могут вспомнить, где были и что делали несколько месяцев и даже дней тому назад.

Нередко речь идет об утрате возможностей осмысливать определенные ситуации в целом, неспособности к сохранению и воспроизведению информации через значительный промежуток времени, тем более что эти лица легко поддаются посторонним влияниям. «Здесь объяснение внушаемости надо искать в общем ослаблении жизненного тонуса… старики требуют к себе соответствующего подхода, учета возможных психических изменений, которые могут сказаться на достоверности показаний… Ослабление общего жизненного тонуса у престарелых приводит к выработке у них целого ряда компенсаторных реакций. К ним надо отнести склонность престарелых слепо следовать раз и навсегда признанным авторитетам. В этом направлении чаще всего и проявляется повышенная внушаемость лиц пожилого и старческого возраста».[204]

Таким образом, изменения психической деятельности, возникающие, развивающиеся и проявляющиеся в старческом возрасте, могут существенно нарушить способность правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания. Однако достижение определенного возраста само по себе не означает выраженного одряхления, а протекание последнего не сразу и не в одинаковой степени влечет неспособность быть свидетелем по уголовному делу. Нередко люди, несмотря на свой преклонный возраст, мало отмечены психологическим старением.

Значительное влияние на работу органов чувств оказывает алкоголь. Даже небольшое количество спирта (100г водки) сначала повышает чувствительность, но вскоре значительно снижает ее. Человек в таком состоянии ощущает повышение работоспособности, улучшение деятельности органов чувств. Однако экспериментальные данные свидетельствуют о том, что и невысокий уровень алкоголя в крови реально влияет на психическую деятельность субъекта, притупляет остроту зрения, обоняние и осязание; ухудшается глазомер, восприятие времени и пространственных отношений; чувства холода и тепла кажутся меньше, чем на самом деле. В целом отмечается снижение качества интеллектуальных операций, способности адекватно воспринимать окружающую действительность. Физиологическая основа здесь − отравление организма, в том числе интоксикация центральной нервной системы. По мере возрастания дозы алкоголя все более расстраиваются функции, связанные с переработкой информации, ориентацией во внешней среде и ее осмыслением, нарушаются сенсорные процессы. Действие алкоголя зависит от состояния здоровья, возраста, частоты и дозы употребления, временных функциональных состояний организма, ситуации, в которой происходит употребление алкоголя. Поэтому столь важно выяснить индивидуальную переносимость алкоголя свидетелем и учитывать, употреблял ли он и какое количество спиртных напитков в интересующий следствие период.

На способность свидетеля правильно воспринять имеющие значение для дела обстоятельства безусловно оказывают влияние утомление, усталость и эмоциональное состояние, в котором в тот момент находился свидетель. В состоянии усталости, например, нарушается внимание, снижается продуктивность мышления, скорость ориентировки в окружающей обстановке, повышается эмоциональная чувствительность. Выраженное физическое и психическое переутомление относится к числу факторов, уменьшающих способность человека правильно и адекватно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства. Не менее важно учитывать и возможные сильные эмоции – стресс, страх, гнев и проч.

Г. Гросс в «Руководстве к расследованию преступлений» писал: «Кому приходилось наблюдать, чего только не показывают свидетели, если они во время восприятия или при даче показаний находились в возбуждении, тот знает, что цена подобным показаниям очень невелика, и такие показания бывают иногда прямо противоположны действительности. Иногда во время совершения преступления люди бывают в состоянии сильного возбуждения, случается, что на глазах у свидетеля совершаются самые ужасные поступки, а он ничего не видит. В таких случаях настойчивым допросом свидетеля достичь ничего нельзя»[205]. Аффективные состояния – страх, отчаяние, гнев и др. мешают объективному восприятию действительности, искажают ее, а нередко даже приводят к дальнейшему запамятованию, невозможности вспомнить и воспроизвести события, тем более детализировать их в своих показаниях.

Оценивая показания свидетеля, не следует забывать об индивидуально-психологических особенностях, влияющих на запоминание, удержание события в памяти и его последующее воспроизведение. Так, у некоторых лиц отсутствует способность сосредотачиваться на мелочах, другие, наоборот, лучше запоминают частности, подробности, в то время как важное и существенное легко стирается у них из памяти. Одни относятся к наблюдаемым событиям равнодушно и ничего не замечают, другие фиксируют свое внимание на происходящем и соответственно лучше запоминают увиденное. Известно, что спокойные, уравновешенные люди более точно воспринимают, а затем воспроизводят запомнившиеся сведения о событиях и обстоятельствах, чем неуравновешенные, легко возбудимые, мимо внимания которых могут пройти незамеченными те или иные обстоятельства, имеющие подчас решающее значение для следствия. «Поскольку погоня за сенсацией и тщеславие не что иное, как форма проявления эгоцентрического характера свидетеля, обусловленного переоценкой собственной личности, они легко становятся причиной пристрастных показаний. В силу своего тщеславия такой свидетель считает, что он должен знать все, он легко заменяет отсутствующее плодами своей фантазии. Интересно, что некоторые физические недостатки, делая показание свидетеля односторонним, в то же время в определенном смысле усиливают его достоверность. Так, известно, что у слепых чрезвычайно обостряются слух и осязание. Поэтому то, что воспринято им этим путем, приобретает характер особой достоверности»[206].

Для оценки способности давать показания необходимо оценить развитие речи, его словесное оформление. «Реальный человек, сидящий перед следователем, будь то потерпевший или свидетель никогда «не говорит, как пишет». Его речь характеризуется, как правило, следующими особенностями: а) не организованна в психологическом смысле; б) в лингвистическом отношении крайне далека от литературной нормы и приближается по типу к бытовой разговорной речи; в) повышенной значимостью интонации и логического ударения; г) содержит большое количество информации, идущей не по языковым каналам»[207]. В тех случаях, когда значение мимики, интонации, жестикуляции важно для понимания смысла сообщения свидетеля, необходимо добиться, чтобы он выразил ту же мысль словесно.

Зависимость ответов допрашиваемого от характера вопросов следователя общеизвестна и она всегда тем больше, чем ниже уровень развития речевых способностей. По мнению А.А. Леонтьева, она проявляется в трех направлениях: а) в явлении так называемой персеверации, т.е. в стремлении повторить в своем ответе те слова и конструкции, которые были только что употреблены следователем в вопросе. Персеверации особенно опасны потому, что как показывают эксперименты, разные носители языка вкладывают в одни и те же слова и выражения различное содержание; б) в явлении вербальной ригидности. Оно заключается в том, что даже если речь допрашиваемого не копирует явно речь следователя, он как бы продолжает мыслить в языковых категориях, навязанных ему следователем; в) в языковой зависимости вопроса и ответа; при этом имеются в свою очередь две проблемы: проблема уровня понимания вопроса и проблема языковой подсказки.[208]

Употребляя оценочные слова при описании человека, тех или иных событий, допрашиваемые могут вкладывать в эти слова разное содержание, что было прекрасно продемонстрировано в опытах А.А. Бодалева с подростками, утверждавшими: «средний возраст – 24 года»; «преклонный возраст − 38–40 лет» и др. Выход здесь А.А. Леонтьев видит в обязательном дублировании, повторении важных показаний другими словами: только такое показание можно считать достоверным, которое повторено хотя бы дважды с одним и тем же содержанием, но в разных речевых формах.

Показание излагается в словесной форме, оно обдумывается перед изложением, т.е. в его формировании, как уже указывалось, значительную роль играет мышление. Свидетель обычно не в состоянии избежать в своих показаниях оценки воспринятых им фактов. Заметим, что среди процессуалистов длительное время существовала точка зрения о том, что силу доказательства имеют лишь показания свидетеля о фактах, непосредственно им воспринятых, а не его «мнения и умозаключения». Однако суждение свидетеля о воспринятом – логическая форма выражения мысли, акт мышления. Показания свидетеля, носящие характер суждения, могут представлять значительную ценность для судебно-следственных органов. Понятие и суждение − начальные формы познания, формы мышления.

Когда свидетель дает показание, например о пространственных отношениях, он почти всегда (за исключением тех случаев, когда в основе показания лежат измерения, произведенные самим свидетелем или другим лицом в его присутствии) излагает свое оценочное суждение. Это не означает, что все оценочные суждения имеют одинаковую доказательственную силу. Их оценка и проверка осуществляются по общим правилам оценки и проверки показаний. Однако неправильно было бы исключать их из доказательств без оценки и проверки в каждом конкретном случае.

Таким образом, свидетельские показания как описание явлений прошлого представляют собой весьма сложный процесс, который относится к области психической деятельности лица, дающего показания. При оценке их полноты и точности существенную роль играет анализ психологических процессов восприятия, запоминания и воспроизведения конкретными свидетелями фактических данных, существенных для дела; необходимо иметь в виду и разные способности лиц, дающих показания.

Литература

1. Грос Г. Руководство к расследованию преступлений. //Юридическая психология. Хрестоматия. Сост. В.В. Романов, Е. В. Романова. М., 2000.

2. Канторович Я.А. Психология свидетельских показаний. //Юридическая психология. Хрестоматия. Сост. В.В. Романов, Е. В. Романова. М., 2000.

3. Кони А.Ф. Собрание сочинений. М., 1967. Том 4.

4. Кертес И. Тактика и психологические основы допроса. М., 1965.

5. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М., 2001.

6. Ситковская О.Д. Психология свидетельских показаний. Научно-методическое пособие. М., 2007.

Контрольные вопросы

1. Каковы процессуальные особенности положения свидетеля по уголовному делу, его права и обязанности?

2. Какие психические процессы влияют на способность свидетеля давать правильные показания?

3. Каковы объективные и субъективные факторы, влияющие на точность восприятия событий свидетелем?

4. Каким образом на способность давать показания влияет профессия, пол, возраст, алкогольное опьянение, утомление, эмоциональное состояние свидетеля?