Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза

Комплексной является судебная экспертиза, в производстве которой участвуют эксперты разных специальностей. В заключении экспертов, участвующих в производстве комплексной судебной экспертизы, указывается, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты он установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт, участвовавший в производстве комплексной судебной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность (ст. 201 УПК РФ).

Комплексная экспертиза назначается, если для установления интересующих следствие или суд обстоятельств необходимо привлечение специальных познаний, относящихся к разным отраслям одной науки или смежным наукам. К числу подобных экспертиз относится комплексная психолого-психиатрическая экспертиза (КППЭ),в ходе которой осуществляется исследование вопросов, лежащих в области пересечения предметных областей психологии и психиатрии. «КППЭ – это одна из разновидностей межродовых комплексных экспертиз, ос­нованная на совместном рассмотрении и интегративной оценке результатов скоординированного применения для исследования психической деятельности обвиняемых (подозреваемых), потер­певших и свидетелей специальных знаний эксперта-психолога и эксперта-психиатра с целью достоверного наиболее полного и все­стороннего общего (единого) ответа на вопросы, составляющие предмет комплексного исследования и входящие в сферу совмест­ной (совокупной) компетенции экспертов»[152].

Содержательным основанием для подобной интеграции является близость предмета изучения, поскольку обе эти науки исследуют особенности функционирования психики человека, процессов психического отражения и регуляции поведения, но под разным углом зрения. Психология исследует психику человека, законы порождения и функционирования психического отражения; психические процессы, состояния и свойства личности. Предметом психиатрии являются причины и сущность психических заболеваний, общей характерной чертой которых служат нарушение, искажение и неполнота психического отражения явлений действительности (Ситковская О.Д., 2001). Зоной их пересечения является функционирование психики и регуляция поведения у лиц с пограничными нервно-психическими расстройствами и аномалиями личности.

Предметом комплексной психолого-психиатрической экспертизы является способность субъекта с пограничной психической патологией к адекватному отражению окружающей действительности, осознанной произвольной регуляции своего поведения в юридически значимой ситуации, а также установление характера и степени нарушения этой способности под воздействием факторов психологической или психопатологической природы. При проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы специалисты-психологи и психиатры на основе понятийного аппарата собственной науки и принятых в ней методов исследования выявляют системное влияние указанных факторов на сознание и поведение субъекта в интересующей следствие промежуток времени. «Специфику предмета КППЭ образует направлен­ность экспертного исследования на установление эффекта (ре­зультата) взаимодействия опосредуемых личностью болезненных (психопатологических) и неболезненных (возрастного, эмоционального, ситуационного, в том числе группового) психических факторов и определение на основе учета личностного преломления того системного качества наиболее точной и полной ме­ры их влияния на характер психического отражения, рефлексию и регуляцию юридически значимого поведения данного лица (подэкспертного) в интересующий следова­теля (суд) период»[153].

Объектом комплексной психолого-психиатрической экспертизы выступает психическая деятельность подэкспертного, отраженная в процессуально предусмотренных источниках информации. К их числу относятся данные непосредственного исследования психики субъекта экспертами психологами и психиатрами, как на момент проведения экспертизы, так и в ретроспективе – на период совершения расследуемого преступления. Кроме того, источниками информации о психической деятельности подэкспертного являются данные о его состоянии, поведении, содержащиеся в материалах уголовного дела и других процессуальных документах. Это показания свидетелей, потерпевших или соучастников обвиняемого, справки, истории болезни, другая медицинская документация, служебные характеристики, акты предшествующих экспертиз, протоколы следственных экспериментов, приобщенные к делу письма, дневники, рисунки. К объектам комплексной психолого-психиатрической экспертизы относятся также процессуальные документы, в которых находит отражение биография подэкспертного, его жизненный путь, обстоятельства индивидуального психического развития[154].

Комплексные экспертизы могут быть назначены в отношении обвиняемых (подсудимых), потерпевших и свидетелей. В зависимости от конкретных обстоятельств расследуемого дела и вопросов, возникающих у следствия или суда, выделяются частные предметные виды комплексных психолого-психиатрических экспертиз.

Достаточно сложным является вопрос о компетенции экспертов и их взаимодействии при формировании экспертных выводов. Согласно требованиям ст. 201 УПК РФ представители различных специальностей по отдельности описывают исследования, проведенные ими с использованием методов своей науки, их результаты и выводы.Аналогичные указания содержатся и в ст. 23 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», согласно которой при производстве комплексной экспертизы каждый из экспертов разных специальностей «проводит исследования в пределах своих специальных познаний».

Требование закона, обязывающее экспертов-психологов и психиатров по отдельности отвечать на поставленные вопросы, направлено на предотвращение выхода эксперта за пределы своей компетенции. Однако, к сожалению, при подобной формулировке статьи 201 УПК РФ «с водой был выплеснут и младенец» – интегративность действий специалистов и при проведении экспертного исследования, и при совместной формулировке выводов, являющиеся одним из базовых принципов комплексной психолого-психиатрической экспертизы, оказалась в полной мере нереализованной.

При жестком разграничении функций и распределении вопросов строго по компетенции теряется сама суть комплексной экспертизы, поскольку и проведенные исследования, и ответы на вопросы, данные в подобной форме, по существу не являются ни комплексными, ни интегративными, а превращаются в ряд экспертиз, проводимых параллельно специалистами разных специальностей в одном месте и в одно время. Тем не менее, на практике интегративность подхода сохраняется на стадии проведения экспертного исследования, проявляясь в тесном взаимодействии и сотрудничестве специалистов психологов и психиатров.

К числу проблем, возникающих при назначении и проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы, относится неадекватно широкая трактовка ее предмета. На основании положения о том, что и психиатрия, и психология исследуют психическую деятельность человека, нередко делается вывод, что во всех случаях вопросы, касающиеся особенностей функционирования психики или поведения участников уголовного процесса, должны разрешаться именно в рамках комплексной экспертизы. Этот тезис обосновывается соображениями как практического, так и теоретического характера. К теоретическим основаниям относится положение о том, что за благополучным внешним фасадом субъекта нередко скрывается стертая психическая патология, отсутствие диагностики которой может привести к экспертным ошибкам, что, в свою очередь чревато осуждением фактически невменяемых лиц.

Следствием подобного «расширительного толкования» предмета комплексной психолого-психиатрической экспертизы является отнесение к ее компетенции вопросов, которые могут самостоятельно разрешаться в рамках психологической экспертизы без участия психиатров. Так, к компетенции КППЭ, относят решение таких сугубо психологических вопросов как «определение индивидуально-психологических особенностей личности обвиняемого и их влияния на поведение во время совершения инкриминируемых деяний; определение аффекта; определение способности свидетеля или потерпевшего, с учетом его психического состояния, индивидуально-психологических особенностей и уровня психического развития, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания»[155]. Если не исходить из «презумпции невменяемости», то есть суждения о том, что любой субъект, пока психиатрами не установлено обратное, априори считается душевнобольным, то они не требуют для своего разрешения специальных психиатрических познаний, а, следовательно, и комплексной экспертизы.

Соображения практического плана состоят в том, что лицо, проводящее расследование, может недостаточно разбираться в вопросе, к компетенции какой именно экспертизы (психологической или психиатрической) относятся интересующие его обстоятельства, в связи с чем экспертиза назначается «с запасом», перед экспертами ставится заведомо избыточный перечень вопросов. При этом ответы лишь на часть из них действительно способны дать следователю информацию, существенную для дела. Подобный подход порой приводит к нерациональной трате усилий и еще больше запутывает правоприменителя.

Решение о назначении комплексной психолого-психиатрической экспертизы в соответствии со ст. 195 УПК РФ принимается следователем, который обнаружив обстоятельства, для исследования которых требуются специальные познания, выходящие за рамки правовых, выносит постановление о ее производстве. В постановлении определяется вид экспертизы, вопросы, задаваемые эксперту и экспертное учреждение, или лица, которым поручается ее производство. На практике вынесению подобного постановлении обычно предшествует консультация лица, проводящего расследование, со специалистами, в ходе которой определяется вид экспертизы, которую целесообразно проводить в конкретном случае (комплексная, однородная); уточняются формулировки вопросов.

Процессуальное законодательство не содержит указаний на то, в каких случаях должны назначаться комплексные экспертизы, не регламентирует порядок назначения, производства и оценки их результатов. Данные вопросы решаются по усмотрению лица, назначающего экспертизу. В тех случаях, когда следователь не обнаруживает в поведении субъекта, как на момент совершения расследуемого деяния, так и в ходе следствия каких-либо признаков, свидетельствующих о наличии у него психических отклонений, а в материалах дела отсутствуют данные об обращении за помощью к психиатрам, перенесенных черепно-мозговых травмах, неадекватном поведении в прошлом и т.д., назначение психиатрической или комплексной психолого-психиатрической экспертизы является необоснованным.

Абсолютно здоровые люди при современном состоянии экологии, постоянных стрессах, уровне медицинского обслуживания встречаются по данным самих медиков достаточно редко. Наличие тех или иных форм органической патологии центральной нервной системы или функциональных расстройств, к сожалению, является скорее статистической (хотя и не медицинской) нормой среди населения. Однако само по себе наличие скрытой патологии, никак не проявившей себя в криминальной ситуации, не повлиявшей на способность субъекта к осознанной произвольной регуляции своего поведения в ней, является юридически незначимым.

В рамках комплексной психолого-психиатрической экспертизы на всех ее этапах осуществляется тесное взаимодействие психологов и психиатров, взаимный обмен информацией о проведенных исследованиях, полученных результатах, промежуточных выводах; координация действий, и распределение функций. Результаты их исследований взаимно дополняются, и верифицируются.

На начальном этапе совместной работы происходит выдвижение диагностических «экспертных гипотез» психиатром, они сообщаются эксперту-психологу для установления клинического контекста, в рамках которого осуществляется интерпретация данных психологического исследования. В свою очередь информация, полученная психологом, используется психиатром для подтверждения или опровержения диагностических гипотез. В ходе дальнейшего исследования определяется степень влияния выявленной психической патологии на психическую деятельность подэкспертного, в том числе на его способность в полной мере осознавать характер и значение своих действий и руководить ими. При этом также происходит активный обмен информацией между экспертами различных специальностей.

В рамках собственной компетенции эксперты-психологи проводят исследования методами собственной науки, однако постоянно соотносят полученные результаты с данными психиатрического исследования, на основе чего осуществляется взаимное ориентирование, уточнение и коррекция планов дальнейших действий, уточнение предварительных выводов.

По результатам исследования составляется заключение комплексной экспертизы. В нем отражаются особенности жизненного пути подэкспертного, специфика формирования его личности и поведения, медицинский анамнез, клинический диагноз, характеристики состояния и поведения на момент проведения экспертизы. В заключении экспертизы проводится подробный и аргументированный ретроспективный анализ поведения и состояния психики подэкс­пертного в криминальной ситуации, указываются использованные методы и методики, способы интерпретации, раскрываются источники информации, послужившие основанием для тех или иных выводов. Результаты исследо­ваний фиксируются в виде ответов на вопросы, завершаю­щих соответствующие психиатрические и психологические разде­лы заключения[156].

Для участия в проведении комплексных психолого-психиатрических экспертиз эксперты помимо профессиональной компетентности в собственной отрасли научного знания должны обладать достаточной взаимной информированностью в предметной области другой «комплексуемой» специальности, для того, чтобы ориентироваться в понятийном и терминологическом аппарате, смысле исследований и выводах коллег иной профессиональной принадлежности, владеть методикой совместного комплексного исследования.

Сложно обозначить весь спектр направлений и вопросов, которые могут разрешаться посредством проведения комплексной психолого-психиатрической экспертизы. Идя от обратного, остановимся на двух вопросах, которые не могут быть на надлежащем научном уровне разрешены в рамках однородной психологической или психиатрической экспертизы или их последовательного проведения.

1. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза вменяемых лиц с аномалиями психики. Использования специальных психологических и психиатрических познаний в форме комплексной экспертизы, необходимо для применения статьи 22 УК РФ об уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Статья 22 УК РФ не предусматривает автоматического смягчения наказания для лиц, у которых имеются аномалии психики, не случайно данное обстоятельство не включено в перечень смягчающих обстоятельств (ст. 61 УК РФ). Обсуждаемая норма позволяет не просто учитывать наличие психического расстройства, но делать это дифференцированно, в зависимости от того, оказало ли оно влияние на сознание и поведение субъекта в криминальной ситуации, и если да, то в какой степени.

При оценке криминального поведения субъекта с пограничной психической патологией решающее значение имеет наличие или отсутствие причинной связи между этой патологией и поведением при совершении инкриминируемого ему деяния. «Необходимо выяснить, влияют ли и как именно на подготовку, принятие и реализацию решения о преступлении аномалии психики, характер и выраженность которых недостаточны для того, чтобы признать их обладателей невменяемыми относительно этого деяния»[157]. В отличие от поведения невменяемых субъектов, детерминированного факторами психопатологической природы, действия вменяемых лиц являются осознанным и управляемыми, их мотивация (в том числе и криминальная) определяется в первую очередь психологическими, а не болезненными закономерностями.

Само по себе наличие психического расстройства в рамках вменяемости отнюдь не означает, что оно внесло решающий вклад в механизм преступного поведения. «Влияние психических расстройств (аномалий) на психическое состояние лиц, совершивших действия, запрещенные уголовным законом, относительно которых они были признаны вменяемыми, может быть различным: у этих лиц могут быть изменены пороги чувствительности, эмоциональной устойчивости, способности к осознанному самоконтролю, обострены такие черты личности как отсутствие эмпатии, склонность к самовзвинчиванию и пр.»[158].

В то же время психическое расстройство может и не участвовать в детерминации криминального поведения субъекта, быть в конкретной ситуации правонарушения незначимым. Так, черты возбудимости, сниженная эмоциональная устойчивость могут оказывать существенное влияние на способность субъекта к осознанной регуляции своих действий в остро конфликтной ситуации, способствовать совершению им агрессивно-насильственного деяния. Эти же черты будут нейтральными и никак не скажутся на формировании умысла и совершении преступления коррупционной направленности. Наличие или отсутствие подобного влияния как раз и является предметом исследования комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

При производстве исследований данного вида психологическим эквивалентом понятия вменяемости и одновременно критерием экспертной оценки является «способность субъекта к осознанно-волевому поведению на всех этапах поведенческого акта, регулируемого правом, – от постановки цели и выбора способов действий до прогноза и оценки возможных последствий»[159]. Сохранность, снижение или отсутствие подобной способности у лиц с психическими аномалиями определяет возможные варианты экспертных выводов.

Основными вопросами, решаемыми данным видом экспертизы, являются следующие:

1. Имелось ли у обвиняемого на момент совершения инкриминируемого ему деяния хроническое или временное болезненное расстройство психики?

Положительный ответ на этот вопрос устанавливает наличие, так называемого, медицинского критерия невменяемости, необходимого, но не достаточного для применения статьи 21 УК РФ (невменяемость), а также статьи 22 УК РФ.

2. Мог ли обвиняемый в момент совершения инкриминируемого ему деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, и, если мог, то в какой мере?

Вывод экспертов о том, что субъект при совершении противоправного деяния не мог осознавать значение своих действий или руководить ими (в сочетании с положительным ответом на вопрос о наличии психического расстройства), означает, что у обвиняемого наличествуют оба критерия невменяемости – и медицинский, и психологический, что дает суду основание для применения в отношении него статьи 21 УК РФ.

Экспертное суждение о снижении способности субъекта к осознанно-волевому поведению, обусловленной наличием у него хронического или временного болезненного расстройства психики может использоваться правоприменителем для смягчения наказания, а также при необходимости – для назначения обвиняемому принудительных мер медицинского характера в соответствии с частью 2 статьи 22 УК РФ.

Положительный ответ на второй вопрос, то есть диагностика у подэкспертного сохранной способности к осознанной произвольной регуляции своих действий (независимо от характера ответа на первый) означает, что субъект при совершении криминального деяния был способен к осознанному волевому самоконтролю своего поведения. Подобный ответ дает суду информацию для вынесения суждения о том, что субъект подлежит уголовной ответственности, однако суд вправе учесть это обстоятельство при назначении наказания.

2. Психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетних обвиняемых с задержками психического развития. Действующее уголовное законодательство содержит две различных нормы, дающие возможность учета отставания несовершеннолетнего в психическом развитии. Это уже обсуждавшаяся ранее ст. 22 УК РФ и ч.3 ст. 20 УК РФ.

Согласно ч. 3 ст. 20 УК РФ, если несовершеннолетний достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, «но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности».

Данная норма получила в экспертной среде рабочее название «возрастной невменяемости». Она закрепляет невозможность привлечения к уголовной ответственности несовершеннолетнего, который хотя формально по своему паспортным данным достиг установленного законом возраста уголовной ответственности, но фактически по уровню своего интеллектуального и личностного развития не способен к осуществлению осознанного целенаправленного поведения в юридически значимых ситуациях. То есть при установлении у несовершеннолетнего психологического критерия невменяемости – невозможности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими – он не является субъектом уголовной ответственности.

К причинам подобного отставания, по мнению ряда исследователей (Коченов М.М., 1980, Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов М.М., 2000) относятся в первую очередь:

1) Социальные факторы – педагогическая запущенность, отсутствие правильного воспитания и обучения в семье и школе, изоляция от нормального общения, сенсорная депривация[160] и т.д. Их негативное влияние приводит к недоразвитию высших психических функций (восприятия, памяти, мышления), что, в свою очередь, препятствует психически здоровому подростку полностью понимать значение своих действий в конкретной ситуации. Недостатки социализирующего воздействия могут обуславливать становление специфических особенностей личности несовершеннолетнего в виде искаженного формирования эмоционально-волевой, мотивационно-смысловой сферы и механизмов саморегуляции, что может проявляться в снижении его способности к полноценному руководству своим поведением.

2) Наличие сенсорной недостаточности (слабости зрения, слуха), которая не была своевременно распознана и скорректирована специальным обучением и воспитанием, что нередко приводит к замедлению темпа психического развития ребенка, искажениям в формировании высших психических функций, нарушению социальной адаптации, личностной дисгармонии. Указанные факторы могут существенную снижать способность несовершеннолетнего к осознанной произвольной регуляции своего поведения в конкретной ситуации при совершении преступления.

Способность к осознанию своих действий у субъекта предполагает не только наличие у него минимально достаточного уровня сформированности высших психических функций, в том числе базового интеллектуального потенциала, но и достижение им определенного уровня развития сознания и самосознания, позволяющего понимать объективное содержание собственных поступков, прогнозировать их возможные последствия, как для себя, так и для окружающих, осуществлять оценку совершаемого с точки зрения моральных, социальных и правовых норм. Необходимо подчеркнуть, что отсутствие или ограничение указанной способности неизбежно влечет за собой снижение либо утрату способности к руководству этими действиями, поскольку полноценная регуляция поведения возможна лишь на основе адекватного психического отражения обстановки в которой оно разворачивается.

Способность к руководству своими действиями определяется наличием у несовершеннолетнего возможности свободного выбора целей поведения и конкретных способов их достижения, сформированностью механизмов самоконтроля и саморегуляции. Причем необходимо установить не только принципиальную способность субъекта к осознанному руководству собственными действиями, то есть наличие у него потенциальной способности к осознанию и руководству своим поведением. Для вынесения экспертного суждения и последующей правовой квалификации содеянного имеет значение актуальный уровень указанной способности в конкретной ситуации, при совершении определенных действий.

В случаях, когда снижение этой же способности у несовершеннолетнего обусловлено не социальными, а медицинскими причинами – задержкой или отклонения в психическом развитии, связанным с психическими расстройствами (олигофренией, психическим инфантилизмом, наличием органического поражения центральной нервной системы и т.д.) это обстоятельство может учитываться в соответствии со ст. 22 УК РФ. Приходится констатировать, что из-за неточности, допущенной законодателем, одна и та же конструкция «неполной способности к осознанию своих действий и руководству» используется в двух различных правовых нормах (в ч. 3 ст.20 УК РФ и ст. 22 УК РФ) и ведет к совершенно различным правовым последствиям.

Снижение способности к осознанной регуляции поведения, из-за отставания в психическом развитии, вызванного медицинской патологией (и зачастую более тяжелое) может лишь учитываться (а может и не приниматься во внимание) судом. Тогда как психически здоровые подростки с такими же нарушениями, но вызванными социальными причинами, полностью освобождаются от уголовной ответственности. «Таким образом, вопреки провозглашенным в новом УК РФ принципам равенства перед законом и справедливости 2 группы несовершеннолетних одинаково характеризуемых с точки зрения психического развития находятся в разном правовом положении. Если отставание в психическом развитии не связано с психическим расстройством, они не признаются субъектами уголовной ответственности, а если связано – признаются ими лишь с предоставлением возможности надеяться на смягчение таковой»[161]. Получается, что различия в детерминации отставания, приводящего к практически тождественным последствиям, приобретают незаслуженно главенствующую роль при правовой оценке состояния и поведения подростка.

Поскольку весьма часто при задержке или искажении психического развития подростков социальная и медицинская патология оказываются переплетенными, для оценки способности несовершеннолетних обвиняемых осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими целесообразно назначение комплексной психолого-психиатрической экспертизы, в компетенцию которой входят следующие вопросы:

1. Страдал ли несовершеннолетний обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния психическим расстройством?

Этот вопрос направлен на установление медицинского критерия невменяемости. Положительный ответ на него позволяет в зависимости от характера ответов на другие вопросы применить по отношению к несовершеннолетнему ст. 21 УК РФ, или ст. 22 УК РФ.

Если у несовершеннолетнего отсутствуют признаки психического расстройства, возникает необходимость исследования непатологических особенностей его психики

2. Имеется ли у несовершеннолетнего обвиняемого отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством?

Констатация отсутствия у несовершеннолетнего обвиняемого как болезненного психического расстройства, так и признаков отставания в психическом развитии, не связанного с аномалиями психики, означает, что он подлежит уголовной ответственности.

При установлении у несовершеннолетнего обвиняемого отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, необходимо выяснить, мог ли он в полной мере осознавать значение своих действий или осуществлять их произвольную волевую регуляцию. Это же обстоятельство необходимо устанавливать и в том случае, если у несовершеннолетнего выявлено наличие психического расстройства.

3. Мог ли несовершеннолетний обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий?

Констатация наличия у субъекта полноценной способности к адекватному отражению действительности учитывается в совокупности с ответом на последний, четвертый вопрос. Отсутствие или снижение указанной способности практически предопределяет ответ на последующий и конечные выводы. Это обусловлено тем, что нарушение или ограничение способности к осознанию неизбежно ведет к снижению либо утрате способности к полноценному руководству своими действиями.

4. Мог ли несовершеннолетний обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния руководить своими действиями, и, если мог, то в какой ли мере?

При ответе на данный вопрос могут существовать три варианта ответа:

1) не мог руководить своими действиями;

2) мог руководить ими, но не в полной мере;

3) мог полностью руководить своими действиями.

В зависимости от характера ответов на всю совокупность поставленных перед экспертами вопросов, их юридическое значение может сводиться к следующему:

­– в случае выявления у несовершеннолетнего обвиняемого психического расстройства, определяющего его неспособность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими при совершении общественно опасного деяния, то есть установления медицинского и психологического критериев невменяемости, эти данные могут учитываться судом для применения в отношении него статьи 21 УК РФ;

– если обнаруженное у подростка психическое расстройство ограничивало его способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими при совершении преступления, это обстоятельство может учитываться судом при назначении наказания и служить основанием для применения принудительных мер медицинского характера в соответствии со статьей 22 УК РФ;

– выявление у несовершеннолетнего обвиняемого ограниченной способности к осознанию фактического характера и общественной опасности своих действий либо руководству ими, обусловленное отставанием в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, позволяет суду применить к нему норму о «возрастной невменяемости» (ч. 3 ст. 20 УК РФ);

– при выявлении у несовершеннолетнего и социальной, и психической патологии, системное влияние которых приводит к снижению или утрате его способности к осознанию фактического характера и общественной опасности своих действий либо руководству ими, если усматривается хотя бы частичная обусловленность отставания причинами социально-педагогического характера, суд может учесть это и применить в отношении несовершеннолетнего часть 3 ст. 20 УК РФ[162];

– наличие у несовершеннолетнего психической патологии или социально обусловленного отставания в психическом развитии, не повлиявших на его способность к осознанному руководству своими действиями приводит к тому, что подростки с указанными особенностями подлежат уголовной ответственности.

Мы привели в качестве примера лишь отдельные виды экспертных исследований, которые могут реализовываться в рамках комплексного подхода. Подобные исследования являются востребованными и могут быть продуктивными, сочетая в себе достоинства базовых однородных экспертиз с новым качеством, возникающем при интегрированном подходе.

Литература

1. Коченов М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

2. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1999.

3. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М.,1998.

4. Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998.

5. Ситковская О.Д. Аффект. Криминально-психологическое исследование. М., 2001.

6. Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов М.М. Новые направления судебно-психологической экспертизы. М., 2000.

Контрольные вопросы

1. Что является предметом комплексной психолого-психиатрической экспертизы?

2. Каким образом происходит взаимодействие психологов и психиатров при производстве экспертизы?

3. Каковы основные причины отставания несовершеннолетних в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством?