Сохранение биосферы – естественный фундамент устойчивого будущего 1 страница

В дальнейшем основное внимание в этой работе будет уделено проблеме оснований экологической безопасности, на методологии подхода к позитивному сдвигу в решении этой проблемы. Ведь в области практической экологии, несмотря на разнообразие мнений (и весьма активную роль биологов), призывов к системному мышлению, продолжает доминировать техницисткое сознание. Многие экологи и защитники окружающей среды полагают, что обсуждаемая здесь проблема допускает полностью или в основном технико-технологическое решение и предлагают сосредоточить основные усилия на создании тех или иных экотехнологий. Однако цивилизация, используя огромное количество технологий, разрушающих экосистемы, не предложила, по сути, ничего, что могло бы заменить регулирующие механизмы биосферы[78]. Между тем, приоритеты решения экологической проблемы могут быть ранжированы совсем по иному и на этот чет уже имеются профессионально грамотные рекомендации ученых[79].

Концепция экобезопасности, основанная на технико-технологическом решении проблемы окружающей среды, не гарантирует преодоления экологической катастрофы. Возможно, что в этом случае будут лишь несколько отдалены сроки ее наступления. Есть мнение крупных ученых России, что ныне планируемый переход на ресурсо-сберегающие технологии и даже замкнутые экоциклы (речь идет, прежде всего, о невосполнимых ресурсах) не решает экологических проблем, поскольку разрушающее возмущение биосферы будет продолжаться.

Для того чтобы противостоять экологическим опасностям, недостаточно техногенных средств для формирования соответствующего состояния социоприродной системы – социоэкосистемы, которое можно было бы считать экологобезопасным состоянием и дальнейшим глобальным процессом, способным устранять угрозы и опасности экологического плана, существенно снижать экологический риск (как соотношение величины возможного ущерба при воздействии экологического фактора и вероятности реализации этого воздействия) от антропогенных и природных катастроф. Необходимо использовать и иные средства, о чем речь пойдет далее.

Сохранение биосферы планеты Земля является одной из основных целей перехода к УР. Но не только целью, но и тем естественным фундаментом, на котором должно быть воздвигнуто все «здание» будущего устойчивого планетарного общества. Возможно ли перейти на новую форму цивилизационного развития без сохранения биосферы, обеспечения ее устойчивости и биоразнообразия? Этот вопрос уже обсуждался в литературе и были высказаны по меньшей мере две полярные концепции, которые мыслят будущее человечества без биосферы.

Наиболее ранняя из них была предложена К.Э. Циолковским, которого мы считаем одним из провозвестников идеи УР в ее космическом варианте. Основоположник теоретической космонавтики впервые выдвинул идею непрерывного развития – бессмертия человеческого рода, которое может быть достигнуто лишь благодаря широкому освоению космоса, поскольку, по его мнению, Земля подвержена разного рода катастрофам (которые случались в ходе эволюции биосферы). К.Э. Циолковский верил, что прогресс человечества вечен и нет конца жизни и разуму, причем рассматривал последний не только как планетарный, но и как космический фактор эволюции и тем самым предвосхитил идею универсального (глобального) эволюционизма, которая стала развиваться лишь в 60-е годы ХХ столетия.

Вторая точка зрения на возможность существования человечества, уже не в космосе, высказывалась рядом авторов, которые полагают, что человечество уже вышло за пределы, когда еще можно остановить разрушение биосферы. В этом случае, хотим мы сейчас или не хотим, нашим потомкам придется жить в так называемом бесприродном техническом мире, где все системы обеспечения жизнедеятельности людей окажутся искусственными. Оценки перспектив этого варианта, который нашел свое наибольшее отражение в научно-фантастической литературе и кинофильмах, показывают, что оставшиеся без биосферы люди не выживут, они в конце концов обречены на деградацию и вымирание.

Наиболее приемлемый сценарий будущего нашей планеты и проживающего на ней человечества предполагает сохранение биосферы. Однако с переходом около 10–12 тыс. лет тому назад на производящее хозяйство – вначале на земледелие и скотоводство (агронеолитическая революция), а в дальнейшем и благодаря индустрии человек начал интенсивно разрушать биосферу и продолжает уничтожать экологические ниши других живых существ (биоты), что привело к существенному сокращению биоразнообразия на генетическом, видовом и экосистемном уровнях. Скорость этого сокращения под влиянием антропогенной деятельности на несколько порядков выше, чем во времена гибели гигантских рептилий (65 млн лет тому назад), в том числе наиболее известных из них – динозавров.

Сохранение биосферы – это основополагающее условие перехода цивилизации к УР. Но возникает очередной вопрос – какова генеральная стратегия этого сохранения? Обычно считается, что необходимо уменьшить загрязнение окружающей природной среды и перейти на ресурсосберегающие и экологобезопасные технологии. Между тем технико-технологический путь перехода к УР необходим, но увеличение ресурсоэффективности, когда можно, например, уже сейчас получить вдвое больше конечных продуктов из вдвое меньшего количества ресурсов («фактор четыре»)[80] не оказывается главной тенденцией перехода к устойчивому будущему.

Российские ученые (В.Г. Горшков, К.Я. Кондратьев, К.С. Лосев, В.И. Данилов-Данильян и др.) в последние годы дали ответ на этот вопрос, разработав теорию биотической регуляции и стабилизации окружающей среды, как естественнонаучную базу перехода к УР[81]. Именно механизм этой регуляции и стабилизации окажется в перспективе главным действующим фактором сохранения биосферы. Под биосферой обычно понимают биоту и взаимодействующую с ней окружающую природную среду в планетарных масштабах. Есть и более узкое понятие биосферы, включающее лишь те компоненты окружающей среды, которые потребляются биотой (в основном речь идет о биогенных компонентах).

Такое более узкое, но более содержательное понятие биосферы также имеет смысл, поскольку речь идет об ее устойчивости, которая носит не просто физический, не только биогеохимический, но и кибернетический характер. Биосфера оказывается самоподдерживающейся системой благодаря своей более развитой высокоорганизованной компоненте – биоте, которая управляет окружающей средой, а точнее, теми ее компонентами, которые связаны с процессами синтеза и распада биогенных элементов, т.е. элементов, постоянно входящих в состав организмов и выполняющих определенные биологические функции (кислород, углерод, водород, азот, кальций, калий, хлор, сера и т.д.).

Биосфера существует с тех пор, как существует жизнь, т.е. на протяжении 3,85 млрд лет. За это время температура вблизи Земли не выходила за пределы 5-50 ^оС, причем последние шестьсот миллионов лет эти колебания были в пределах 10-20 ^оС. Существуют и многие другие примеры удивительной естественной стабильности биосферы. Например, термическое состояние атмосферы, зависящее от потока солнечного излучения, альбедо Земли и пропускной способностью ее атмосферы, между которыми существуют нелинейные взаимосвязи и сильные неустойчивости. И, несмотря на это, на протяжении упомянутых почти четырех миллиардов лет на нашей планете сохраняется температурная стабильность в пределах 10 %[82]. Нечто аналогичное можно сказать и для процентного состава атмосферного кислорода (в «кислородной» атмосфере, сменившей около 2 млрд лет тому назад восстановительную атмосферу планеты), который обновляется каждые тысячу лет, что также требует весьма эффективного механизма регулирования "кислородной стабильности". Наиболее правдоподобным объяснением подобного состояния климата, пригодного для существования жизни является гипотеза о биологической регуляции окружающей среды в биосфере. Если гипотеза верна, то это означает, что живое вещество всей планеты «контролирует» биогены, многие важные для жизни характеристики устойчивости климата Земли, глобальный круговорот веществ и т.д. Отклонение от оптимального для жизни состояния окружающей среды вызывает реакцию естественных сообществ организмов, которая направлена на возвращение среды к конкретному оптимальному состоянию. При всех случайных внешних возмущениях (флуктуациях) сообщества организмов регулируют среду, не позволяя ей значительно отклонится от выделенного оптимума. Это своего рода аналог известного в естествознании принципа Ле Шателье-Брауна[83].

Принцип Ле Шателье-Брауна гласит, что внешнее воздействие, выводящее систему из равновесия, вызывает в ней процессы, направленные на ослабление результата этого воздействия. Данный принцип применим к физическим (термодинамическим) системам, но, как оказалось, он применим и к такой сложной системе, как биосфера и ее экосистемы. Устойчивость биосферы может поддерживаться на основе замкнутости биохимических круговоротов веществ. При этом внешние возмущения вызывают в естественной биоте биохимические процессы, компенсирующие эти возмущения, т.е. действует принцип Ле Шателье-Брауна в его широкой интерпретации.

Этот принцип, в применении к биосфере характеризует ее устойчивость. Это выражается в том, что скорость поглощения углерода биотой (при относительно малых возмущениях окружающей среды) пропорциональна приросту концентрации углерода в окружающей среде по отношению к невозмущенному состоянию. До недавнего времени принципу Ле Шателье-Брауна подчинялось функционирование биосферы. Если в прошлом веке еще происходило увеличение биологической продуктивности и биомассы планеты в ответ на возрастание концентрации углекислого газа в атмосфере, то в нашем веке глобальная биомасса уменьшается ускоренными темпами (уже уменьшилась на треть), а биота выбрасывает углекислый газ. Вот почему, если базироваться на принципе Ле Шателье-Брауна, необходимо снижать антропогенное давление на биосферу. Именно ослабление антропогенного воздействия на биосферу и дает возможность воспользоваться для обеспечения экологической безопасности естественными законами, действующими на планете миллиарды лет.

«Регулятивная мощность» планетарной биоты колоссальна и в некоторой степени пока может компенсировать негативное воздействие человека на биосферу. Еще В.И. Вернадский говорил о том, что человечество превратилось в геологическую силу. Сейчас определено, что по массе извлекаемого и перерабатываемого сырья (100 Гт/год) хозяйственная деятельность человека занимает промежуточное положение между синтезом органического вещества биотой – порядка 1000 Гт/год (в живом весе) и современной вулканической деятельностью, которая дает порядка 10 Гт/год вулканического вещества. Мощность биоты, по меньшей мере, на порядок выше геологической активности человека, и ее развитие направлено на сохранение биосферы. Это дает основание построить систему естественной экологической безопасности путем уменьшения антропогенного давления на биосферу и перехода на путь УР на базе биологической стабилизации окружающей природной среды.

Уместно обратить внимание на то, что создание более безопасной среды обитания в результате перехода к устойчивому развитию повторяет в какой-то форме на социальном уровне историю (и эволюцию) биосферы, в которой биота в конце концов фактически создала именно те природные условия, которые пригодны для жизни и обеспечили ей устойчивость и дальнейшую естественную эволюцию^[84]. Биота, если бы ее не губила нерациональная антропогенная деятельность, могла бы существовать в созданной ей биосфере вечно пока какой-либо космический, т.е. внешний по отношению к планете Земля губительный фактор не разрушил бы ее, например, огромный астероид либо комета, что признается вполне реальной геокосмической опасностью даже в ближайшее время в течение этого века.

Биота за время своей эволюции на планете сформировала мощный механизм регуляции и стабилизации окружающей среды, затрачивая на поддержание пригодных для биоты условий и обеспечивая устойчивость и безопасность этой среды огромную работу почти 99 процентов всей энергии биомассы и перерабатывая ежесекундно 10³⁵ бит/сек^[85]. Наличие биотического механизма стабилизации и регуляции окружающей среды сформировало, вероятно, самый ранний, по историческим масштабам времени, тип безопасного и тем самым устойчивого развития для всех населяющих биосферу живых существ. Биота, реализуя эту свою биосферную функцию обеспечении стабильных условий своего существования, пошла по пути формирования жизнепригодной и более безопасной среды своей эволюции в планетарном масштабе, а не обеспечения «индивидуальной» или «популяционной» безопасности в локальном или региональном масштабе. Нечто аналогичное придется совершить и человечеству, нарушившему созданную биотой планетарно-биосферную стабильность. Придется отказаться от архаичных принципов обеспечения безопасности в современной модели развития и создавать с помощью перехода к новому типу развития более безопасную планетарную социоприродную окружающую среду, но уже рассчитанную на неопределенно долгое существование человечества в биосфере. Как видим, история с созданием механизма стабилизации и регуляции окружающей среды с целью обеспечения безопасности существующих в ней объектов может повториться уже на более высоком эволюционном – социальном уровне или точнее – на социоприродном уровне, когда ставится цель перехода к устойчиво-безопасному будущему. При этом человек не должен разрушать механизм экосистемной биотической регуляции окружающей среды, а опираться на него при переходе на траекторию устойчивости, добавляя свои специфически общественные средства обеспечения безопасности и стабильности как природной, так и социальной среды и находящихся в них объектов.

Можно согласиться с мнением В.Г. Горшкова, что биосфера представляет собой единственную естественную систему, обеспечивающую устойчивость среды обитания при любых возникающих возмущениях[86]. Поэтому сохранение природных сообществ и существующих видов живых организмов в объеме, способном обеспечивать выполнение принципа Ле Шателье-Брауна (в широком его понимании) по отношению к глобальным возмущениям окружающей среды, представляет собой главное условие продолжения жизни – в том числе и разумной жизни – на планете.

Совершенно ясно, что устойчивость развития общества зависит от устойчивости биосферы и должна базироваться на ней. Поэтому здесь идет речь о сохранении биосферы, защите ее от возрастающего воздействия людей и в ближайшей исторической перспективе, связанной с переходом к устойчивому развитию, предполагается снижение этого воздействия. Поскольку существующее устойчивое состояние биосферы единственное и оптимальное, поэтому его сохранение требует существенного уменьшения антропогенного давления, которое можно оценить по доле потребления продукции биосферы.

Сейчас доля антропогенного потребления продукции биосферы составляет более 10%, что, по мнению В.Г. Горшкова, на порядок больше допустимого с точки зрения действия принципа Ле Шателье-Брауна. Антропогенные возмущения биосферы, возможно, начали еще в прошлом веке (однако не исключено, что еще в XVIII в.) превышать первый порог устойчивости биосферы и теперь превышают последний – 10-процентный – порог коридора устойчивости биосферы. Можно предположить, что 20-процентное антропогенное возмущение биосфера уже не выдержит, хотя сейчас, согласно В.Г. Горшкову, состояние биосферы еще внушает надежды на возможность релаксации (т.е. возвращения в прежнее устойчивое состояние) при условии уменьшения антропогенных воздействий на порядок.

Переход биосферы из одного устойчивого состояния в другие происходит лишь за миллионы лет в силу огромных масштабов и сложности составляющих ее био- и геосистем. Влияние же биоты на всю биосферу таково, что она, действуя по принципу Ле Шателье-Брауна, способна поддержать пригодное для жизни состояние окружающей среды главным образом благодаря огромной массе продукции биоты и колоссальному биоразнообразию. Восстановление нарушений окружающей среды может происходить в относительно краткие сроки (порядка десятков лет) по сравнению с переходом биосферы из одного устойчивого состояния в другое. Именно это внушает надежду на то, что обеспечение экологической безопасности по биосферному варианту поможет решить глобальные проблемы окружающей среды за период от нескольких десятков до сотни лет. В процессе эволюции естественная биота представляет собой гомеостатическую планетарную систему, обеспечивающую устойчивость биосферы при любых изменениях (теллурических, космических, антропогенных) в пределах действия принципа Ле Шателье-Брауна. Огромная величина биологической продукции (99%) уходит на поддержание устойчивости биосферы, для того, чтобы компенсировать неблагоприятные упомянутые и другие геофизические процессы. Это оказалось необходимым ввиду того, что грандиозные земные и космические катастрофы (вулканизм, падение астероидов, комет и т.д.) нарушают устойчивость биосферы, и потому ей необходим «запас устойчивости», обеспечивающий быстрое восстановление окружающей среды после возмущений.

Причем речь идет о глобальной экологической устойчивости, а не о поддержании стационарного состояния отдельных локальных участков за счет дополнительного вложения энергии, которое сопровождается ухудшением состояния окружающей среды в остальной части биосферы. Вот почему чаще всего локальные улучшения среды ухудшают глобальную экологическую ситуацию, если не принимаются специальные меры.

Сохранение естественных сообществ биоты ввиду их стабилизирующих функций в биосфере представляет собой основу так называемой концепции естественной безопасности. Идея естественной безопасности заключается в том, чтобы обнаружить в природе и использовать те механизмы, которые, действуя стихийно (автоматически), обеспечивают безопасность ее объектов. С этой точки зрения естественная биота, конечно, представляет собой гомеостатический «механизм», и, судя по всему, он является одним из основных для обеспечения экобезопасности и перехода к УР. Однако, будучи ядром естественной безопасности, биотические механизмы, в принципе не могут быть единственными естественными факторами гомеостатического действия.

Основанием для такого вывода служит двуединая сущность биосферы – планетарной оболочки, состоящей как из биоты, так и из косного (неживого) вещества. Биота представляет собой главный, наиболее активный механизм, обеспечивающий устойчивость биосферы. Но и неживое вещество биосферы не представляет собой нечто аморфное, и человек не может безнаказанно преобразовывать это вещество, превращая его в основном в отходы, в том числе и «отложенные» даже на длительное время (т.е. пока полезные и используемые человеком продукты его созидательной деятельности). Оно также имеет пределы своего существования, обусловленные уже не столько биологической, сколько геологической и даже космической эволюцией. В первую очередь на антропогенные воздействия реагирует живое вещество, поскольку оно имеет более узкий эволюционный «коридор» по сравнению с геологическим «коридором» косного, или абиотического, вещества.

Все гомеостатические механизмы абиотической природы, которые способствуют сохранению благоприятных для человека и биоты условий существования, также могут использоваться для сохранения биосферы, ее устойчивости. С кибернетической точки зрения это все механизмы, которые могут быть аналогичны по действию принципа Ле Шателье-Брауна (явления гистерезиса, отрицательной обратной связи и др.), и характеризуются как элементы «квазиуправления», отнесенного ко всей природе в целом (в том числе и неживой).

Хотя биота имеет огромную мощность, но, тем не менее, ее возможности стабилизации и регуляции окружающей среды не безграничны, они имеют определенный предел. Превышение этого предела ведет, например, к нарушению замкнутости баланса биогенов и ускоряющейся деградации окружающей среды. Этот предел индивидуален для каждой экосистемы и его, как упоминалось, именуют пределом устойчивости экосистем или несущей емкостью экосистем.

Превышение несущей емкости как предела возмущения экосистем (и биосферы в целом) приводит к деформации биохимического круговорота биогенов, нарушению нормального распределения потоков энергии в биоте, сокращению биоразнообразия и т.д. Тем самым деформируется сложившийся в ходе эволюции биосферы (и особенно в последние сотни миллионов лет) механизмы регуляции и стабилизации окружающей среды. Вот почему в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию» речь идет о том, что социально-экономическое развитие и жизнедеятельность людей должна обеспечиваться в пределах хозяйственной емкости биосферы, превышение которых приводит к разрушению естественного биотического механизма регуляции окружающей среды и ее глобальным изменениям. Этим упомянутая Концепция отличается от всех других официальных документов по проблемам УР иных государств, входящих в ООН.

В этой же Концепции подчеркивается, что поскольку биосфера как регулятор окружающей среды представляет собой единую целостную систему, переход к УР всего мирового сообщества может быть осуществлен только в глобальном масштабе и в условиях эффективного международного сотрудничества. Причем роль России в решении планетарных экологических проблем определяется прежде всего обладанием большими по площади территориями (не менее 65% от всей территории страны), практически не затронутыми хозяйственной деятельностью и являющимися резервом устойчивости биосферы в целом.

Территориальный фактор – это пространства России, ее обширная территория (17,1 млн кв.км), естественные сообщества которой выполняют столь необходимую функцию стабилизации биосферы в мировом масштабе. Считается, что хотя значительную часть российских земель занимают арктические районы (Север занимает 11 млн кв.км с населением всего 9,3 млн) и высокогорья с крайне некомфортными условиями для жизни, все же еще не затронутая активной хозяйственной деятельностью почти половина территории России представляет исключительную ценность для перехода к устойчивому развитию не только для россиян, но и всего мирового сообщества[87]. Ведь естественная биота этой части территории России оказывается одним из уникальных ресурсов, обеспечивающих устойчивость биосферы в Евразии и Америке. Вот почему следует задуматься над мнением ряда видных ученых, полагающих, что "необходимо любыми способами сохранить это естественное богатство и обеспечить охрану невозмущенных человеком территорий от любых видов хозяйственной деятельности"[88].

Кроме России и Северной Скандинавии, другими центрами стабилизации окружающей среды на суше в северном полушарии является Североамериканский регион (в основном Канада и Аляска). В южном полушарии также имеются два центра стабилизации среды – южноамериканский центр (в основном Амазония) и Австралийский центр. Сохранившиеся естественные экосистемы на остальной территории суши представляют в основном участки с площадями от 0,1 до 1 млн км² , тогда как упомянутые центры стабилизации соответственно занимают 11 млн км², 9 млн км² , 10 млн км² и 4 млн км² . Но самым мощным центром биотической стабилизации является Мировой океан, где естественные экосистемы пока сохранились гораздо лучше, чем на суше (хотя и далеко не везде)^[89].

В России естественная биота является уникальным ресурсом, который дает в среднем 20 т/га органических веществ в год, причем основная масса биологической продукции приходится на леса, составляющих более 20% лесов планеты. На российской территории производится 230 т продукции фотосинтеза на человека в год. По обеспеченности земельными ресурсами на одного жителя наша страна занимает третье место (после Австралии и Канады). В России на каждого жителя приходится 11,5 га пространства земли, это почти в 4 раза больше, чем в среднем в мире. В России сосредоточено 22% лесных ресурсов мира, причем (опять-таки в среднем) доля лесов по территории страны составляет около 60%, а сельскохозяйственных угодий – немногим более 13% (что меньше, чем в среднем в мире). На одного россиянина приходится 1,5 га сельхозугодий, на которых естественные экосистемы заменены искусственными агроценозами. Если сюда добавить и иные хозяйственные и урбанизированные территории, то получается, что "средний" житель России использует почти 2 га территории, на которой полностью потребляется биологическая продукция.

Особая обеспокоенность ученых связана со снижением биоразнообразия и прежде всего с истощением и исчезновением диких видов под влиянием деятельности человека. В принципе процесс исчезновения видов происходил в течение биологической эволюции, длящейся около 4,5 млрд лет. За это время на планете появилось примерно полмиллиарда видов растений и животных (не говоря уже о микроорганизмах), но сейчас их почти в сто раз меньше. Это означает, что, возможно, до 99% видов исчезли, либо превратились в новые виды, причем вымерли те или иные виды прежде всего в результате нескольких глобальных катастроф в ходе эволюции биосферы.

С появлением человека процесс вымирания видов и его темпы (со времени неолитической революции) возросли. Лишь за последние 10 тыс. лет скорость исчезновения животных увеличилась в 1000, а то и на порядок больше, составляя несколько тысяч видов в год. Темпы этого исчезновения носят весьма динамичный и массовый характер, по сравнению с темпами натиска человека на природу в предшествующий период и не может восполниться естественным видообразованием, требующего тысячи и десятки тысяч поколений. Сейчас, после всплеска вымирания видов, начавшегося с конца мелового периода, надвигается новая, более сильная волна их деградации, говорят даже об очередном – шестом массовом вымирании видов.

Одна из главных причин исчезновения видов и целостных экосистем, – неэкологическое развитие производства и неконтролируемая деятельность резко возросшего народонаселения Земли. В результате разрушаются места обитания видов (осушаются болота, формируются селитебные и урбанизированные территории, сводятся леса под сельскохозяйственные угодья и т.д.). Косвенный эффект этой деятельности и несовершенных технологий производства – загрязнение естественной биоты, неблагоприятное изменение климата в результате парникового эффекта, который в ближайшие десятки лет приведет к потеплению, причем скорость потепления существенно опередит адаптационные возможности естественной биоты.

Чрезмерное использование диких видов в ходе охоты и рыболовного промысла также приводит к их вымиранию. Существуют и другие направления и факторы деградации живой природы, в частности, за счет интродукции чуждых для местной экосистемы видов, синергетического воздействия ряда факторов и т.д.

Сохранение биосферы предполагает как охрану, так и экологобезопасное устойчивое использование биоресурсов и экосистем. В настоящее время повсеместно широко используется "видовой" подход к охране дикой природы. Основное внимание уделяется видам, подвергающимся опасности исчезновения, для которых создаются заповедники, генные банки, ботанические сады, зоопарки, где условия обитания способствуют размножению в неволе и т.д. Этот подход способствовал сохранению видов, имеющих наибольшую вероятность выживания, наибольшую экологическую значимость для экосистемы и которые потенциально, с позиций современной науки, могли быть полезны человеку.

Однако наиболее перспективным является биосферный и экосистемный подход, т.е. создание в глобальном масштабе системы особо охраняемых территорий (заповедников, заказников, национальных парков и т.д.), которая должна была бы во всем мире занимать по меньшей мере 10% суши (в России особо охраняемые территории составляют менее трети от площади сельхозугодий, т.е. порядка 3,3% общей территории страны). Переход от видового к экосистемному подходу к сохранению биоразнообразия позволяет охранять и регулировать не только конкретные виды, а всю экосистему, что оказывается эффективнее экологически и даже дешевле, чем охрана отдельных исчезающих видов. В России особо охраняемые природные территории образуют единую систему, предназначенную для сохранения и изучения биоразнообразия, проведения экомониторинга и поддержания экологической стабильности экосистем. В дальнейшем предусматривается постепенное повышение особо охраняемых территорий, а также ряд других мероприятий, способствующих неистощительному использованию животного и растительного мира.

Сохранение биоразнообразия для целей устойчивого развития требует значительных затрат и усилий, умножения действий и мероприятий экологического характера, в перспективе имеющих прекращение экспансии человека на живую природу и сохранение не менее 30% территории суши планеты в виде естественной биоты. Поскольку в России общая площадь естественной биоты даже несколько больше, речь должна идти в основном о расширении такого рода экосистем в основном в европейской части страны. В более отдаленной перспективе возможно даже сокращение отнятых у природы территорий путем перехода на адаптивную стратегию интенсификации сельского хозяйства и использования стратегии максимально устойчивой эксплуатации биоресурсов. Речь идет о таком уровне эксплуатации ресурсов живой природы, который не нарушает их способность к возобновлению, т.е. делает биоресурсы неистощимыми. Менеджмент диких видов подразумевает сочетание таких противоречивых требований как регулирование популяций диких видов и мест их обитания для их собственного благополучия и пользы для людей, охрану подвергающихся опасности вымирания видов.

Стратегия устойчивого развития с социально-экономической точки зрения, предусматривает полное и всестороннее интенсивное развитие, ориентацию на неопределенно долгое поступательное развитие с минимальным изъятием невозобновимых и условно возобновимых природных ресурсов, с постепенным снижением антропогенного пресса на природу. Для того, чтобы осуществить переход на эту стратегию, необходимо в среднесрочной перспективе произвести структурные перестройки в ресурсопользовании, изменить приоритеты не только традиционных ресурсов (земельных, водных, минеральных, биологических и т.д.), но и таких комплексных и малоизученных как климатические, атмосферные, рекреационные, а в долгосрочной перспективе – информационные, космические и т.д. (о чем подробнее пойдет речь в следующем разделе этой главы).