ПРЕФОРСТСКАЯ ЯСНОВИДЯЩАЯ

Мы видели, каким образом Сведенборг развил учение о взаимном общении между миром людей и миром духов и каким образом пневматологи отнесли сюда также ясновидение и такое новое явление, как материализация духов. Этим, однако, далеко не исчерпываются все спиритические теории и опыты. Существует еще обширная группа физических явлений, которым спиритизм в значительной степени обязан своим чрезвычайным распространением и значением. Выше было уже упомянуто, что явления эти вполне были известны в Европе и в более отдаленное время: Горст мог бы собрать о них многочисленные сообщения в документах, относящихся к процессам против ведьм, если бы он не мог найти их в другом месте. Но пневматологам не было нужды довольствоваться историческими свидетельствами: в их исключительном распоряжении находился медиум, Фридерика Гауффе, урожденная Ваннер, которая, быть может, была самым выдающимся медиумом нашего столетия. Она обладала ясновидением как по отношению к будущему, так и по отношению к далекому расстоянию, постоянно имела общение с духами, говорила и писала как медиум и вызывала самостоятельные движения у всевозможных неодушевленных предметов, одним словом, это был универсальный медиум.
Она жила в течение двух лет у известного врача Андрея Юстина Кернера (1786—1862) в Вейнс-берге. Кернер тщательно записывал те замечательные явления, которые происходили у него во время ее пребывания; сверх того, он производил с нею много опытов. Число «сеансов»,— употребляя это современное выражение,— простиралось, по его словам, до двух тысяч. Все, что он наблюдал при этом, собрано им в его большом произведении «Префорстская ясновидящая» (Штутгарт, 1829). Из этой удивительной книги мы заимствуем здесь сведения для краткого описания жизни и деятельности этой ясновидящей.
Фридерика Ваннер родилась в 1801 г. в маленьком горном селении Префорст в Виртемберге. Его обитатели, как и все горные жители, отличаются здоровьем: большинство их достигает глубокой старости, не испытав на своем веку никакой действительной болезни. Обычные в долинах болезни показываются здесь редко; напротив, нервные заболевания часто обнаруживаются уже с детства. Так, в окрестности Префорста дети подвержены эпидемической болезни, сходной с Виттовой пляской, которая постигает их всех одновременно. Фридерика Ваннер, бывшая, по-видимому, необыкновенно здоровым ребенком, не страдала этими нервными припадками. Тем не менее уединенность страны и отсутствие удовлетворяющего занятия привели к тому, что она рано замкнулась в себе и обнаружила склонность к задумчивости. Уже тогда она начала проявлять ясновидение, по крайней мере, в своих снах; когда же впоследствии она перешла в дом своих деда и бабки в Левенштейне, в полутора милях от Префорста, то ей стали показываться и привидения. Когда ей было около 17-ти лет, она вернулась в родительский дом, именно сначала в Префорст, а затем в Оберштенфельд, куда был перемещен ее отец, служивший лесничим. Во время продолжительной болезни ее родителей, потребовавшей от нее много забот и бессонных ночей, ее настроение принимало все более болезненную окраску; она все более углублялась в себя. В 1821 г. она вышла замуж за кирнбахского купца Гауффе, и с тех пор ее жизнь приняла совершенно иной характер. Кирнбах лежит в глубоко замкнутой горами долине; климатические условия были здесь другие по сравнению с теми, к каким она привыкла раньше. Гораздо хуже было, однако, то, что в качестве жены делового человека она была вынуждена вести большое хозяйство, тогда как прежде она знала лишь уединение. Поэтому она должна была делать над собой большие усилия, чтобы казаться веселой и предупредительной. Но ее хватило не более чем на семь месяцев такой жизни, и в начале 1822 г., после одного ночного сновидения, у нее случился слльный истерический припадок со страшными судорогами. Совершенно неправильное лечение деревенских фельдшеров и знахарок еще более расстроило ее организм; напр., в течение короткого времени ей 32 раза пускали кровь. Так как это не привело ни к какому улучшению, тогда обратились, наконец, к настоящему врачу, который лечил ее внушением при помощи магнитного натирания. Это несколько помогло, хотя она далеко не излечилась.
В последующие четыре года ее жизни она попеременно пребывала то у себя на родине, то у своих родителей в Оберштенфельде, то на купании в Левенштейне. Во всех этих местах она лечилась у врачей магнетизмом и у различных шарлатанов — амулетами и симпатическими средствами. За эти же годы она имела двоих детей, старший из которых вскоре умер. Все это вызвало у нее постепенно усиливающееся психическое расстройство; она постоянно видела духов, а ее ясновидение развивалось все более и более. Об этом периоде Кернер рассказывает следующие подробности.
«За это время она чувствовала, что в течение семи дней, каждый вечер в семь 'часов, ее магнетизирует какой-то дух, видимый только ею. Магнетизация производилась тремя пальцами, которые дух раздвигал подобно лучам. Движение этих пальцев доходило по большей части только до подложечной ямки. Больная узнала в этом духе свою бабушку. Непонятен, но многими свидетелями удостоверен факт, что в течение этого времени вещи, дальнейшее прикосновение которых было ей вредно, были отбираемы у нее как бы какой-то невидимой рукой. Видели, как подобные предметы, напр, очень часто серебряная ложка, вынимались из ее руки и клались на довольно большом расстоянии от нее на тарелку, причем они не падали, как брошенные, а очень медленно двигались по воздуху, как будто какая-нибудь невидимая рука относила их туда, где им следовало быть».
Затем про нее рассказывается, что она проявляла в это время особенный дар ясновидения. В стекле и зеркалах она видела вещи, которые происходили в очень отдаленных местах. Так она весьма точно описала экипаж, сидящих в нем людей, цвет лошадей и т. д., а спустя полчаса подобный экипаж действительно проехал мимо дома. Несмотря на правильное медицинское лечение и кратковременные улучшения, ее состояние, в общем, не особенно поправилось, почему окружающие снова отказались от врачей и прибегли к шарлатанам самого низменного сорта. Когда же муж пожелал, чтобы она вернулась к нему, и действительно склонил ее к этому, то ее состояние стало еще хуже. К ее прежним болезням теперь присоединились еще кровотечение, скорбут и т. п. Снова обратились к врачам, и почти против воли Кернера было решено, что она отправится в Вейнсберг на его попечение. О ее состоянии в это время Кернер рассказывает:
«Госпожа Г. прибыла сюда 25 ноября 1826 г., имея вид мертвеца, совершенно обессиленная, неспособная вставать и ложиться. Каждые 3—4 минуты ей надо было давать ложку супа, который она часто не могла проглотить, а только брала в рот и затем выплевывала. Если же ей не давали супа, она впадала в обморок или столбняк. Ее десны сильно распухли от скорбута, постоянно кровоточили, ее зубы все выпали. Судороги и сомнамбулическое состояние сменялись лихорадкой, соединенной с ночными потами и кровавыми поносами. Каждый вечер в 7 часов она впадала в магнетический Сон. Когда она впала в этот сон в первый вечер по прибытии, она потребовала меня, но я велел ей сказать, что теперь и в будущем буду говорить с ней только во время ее бодрствования.
Когда она проснулась, я отправился к ней и объяснил кратко и серьезно, что не придаю никакого значения тому, что она говорит во сне, что я совсем не. желаю знать, что она тогда говорит и что ее сомнамбулизм, столь давно уже продолжающийся на горе ее родственникам, должен, наконец, прекратиться. К этим словам я прибавил еще несколько весьма строгих заявлений: моей целью было установить строгое психическое лечение и тем вызвать в ее мозгу возбуждение сильной воли, подавить преобладающее влияние ее брюшной системы».
Этот, конечно, вполне правильный план, совершенно, однако, не удался.
«Способ лечения, который я хотел применить, оказался слишком запоздавшим. Благодаря прежним магнетическим воздействиям различного рода ее нервная жизнь приняла необычайное, извращенное направление; у нее не было уже жизни, которая исходила бы от силы органов; она не могла жить уже иначе, как заимствованной жизнью, нервной силой других, магнетическими влияниями, как, очевидно, она и жила уже долгое время... Она была погружена в столь глубокую сомнамбулическую жизнь, что — как это достоверно стало известно лишь впоследствии — она никогда не находилась в бодрственном состоянии, даже когда она и казалась находящейся в нем».
Поэтому Кернер увидел себя вынужденным прибегнуть к новому гипнотическому лечению, лишь бы сохранить в ней жизнь. Так как лечение это применялось регулярно и велось столь искусным врачом, как Кернер, то силы пациентки постепенно возвращались, а медиумические явления стали удивительно часты и сильны. Мы не будем останавливаться здесь на таких фактах, какие известны нам уже о Сведенборге: появлениях духов и предсказаниях, которые были точно контролируемы и, по утверждению Кернера, всегда сбывались. Большой интерес представляет для нас медиумическая деятельность госпожи Гауффе в другом отношении. Уже выше было приведено несколько примеров замечательных физических явлений, имевших место в ее присутствии. Нечто подобное случилось и в доме Кернера; вот что он рассказывает:
«Вечером в 7 часов 6 октября 1827 г., когда я и несколько других лиц находились в комнате у госпожи Г., вдруг дверь передней сама собой отворилась и опять закрылась. Мы немедленно посмотрели туда, но нигде не оказалось человека, который мог бы сделать это. Вскоре в воздухе комнаты, где мы находились, вполне явственно послышались настоящие металлические, довольно мелодичные звуки, продолжавшиеся несколько минут, причем, однако, не было заметно никакого видимого явления. 7 октября, в половине 12 утра, в воздухе комнаты снова раздались подобные же звуки, и госпожа Г. скоро увидала дух какой-то женщины, прошедей мимо открытой двери, которая вела из передней в ее комнату».
Госпожа Г. играла также выдающуюся роль и в качестве врачующего медиума. В сомнамбулическом состоянии она указывала, что должно случиться не только с ней, но и другими лицами, спрашивавшими ее совета. Во многих случаях она ни разу не видела этих лиц, а только слышала описание их состояния. Кернер приводит много примеров в высшей степени мистических врачеваний, примененных по указанию ясновидящей и действительно приведших к желанному результату. Так как она рекомендовала почти исключительно амулеты, то нетрудно видеть, в чем в этих случаях заключалась тайна целебной силы.
Современные пишущие и говорящие медиумы пользуются только такими языками, которые или продолжают еще существовать, или существовали раньше. Правда, они часто предпочитают делать свои сообщения щ. языке, который неизвестен ни им, ни их окружающим, но все-таки этот язык всегда выдается за! какой-либо из живых или мертвых. Префорстская прорицательница значительно опередила в этом отношении своих теперешних коллег: она писала и говорила обыкновенно такими выражениями, которые она называла своим «внутренним языком», утверждая о нем, что это особый язык духов. Кернер вполне серьезно замечает:
«Языковеды на самом деле открывали в этом языке некоторые слова, сходные с коптскими, арабскими и еврейскими. Так, для обозначения руки она употребляла выражение «бьят». Но «би» или лучше «пи» есть в коптском, древнеегипетском языке член определенный: «Ять» слово еврейское и значит «рука». То же самое, по-видимому, имеет место и по отношению к выражению «пи ёги», «овцы».
Слова эти, как оказывается, она употребляла вполне последовательно, так что окружающие ее стали в конце концов понимать, что именно она разумела под ними. Она и писала на этом языке, пользуясь для этого не обыкновенными буквами, а тоже своими собственными, особыми знаками. Знаки эти все-таки хоть отчасти были составлены из букв; одни и те же слова часто писались различным образом, так что только она одна могла читать их. К сожалению, Кернер так слепо верил тогда в нее, что, очевидно, совершенно не обратил внимания на то, одинаково ли также читала она в разное время те же самые знаки. Мы имеем, конечно, полное основание относиться к этому с некоторым сомнением.
Из всех многочисленных теоретико-мистических сведений относительно мирового порядка, сообщенных этой ясновидящей, заслуживает упоминания лишь одно, являющееся предвосхищением одной современной спиритической теории, предназначенной для объяснения физических проявлений медиумизма. Вот оно:
«При помощи нервного духа душа связана с телом, а тело с миром. Этот нервный дух уходит с душой после смерти и не подлежит уничтожению. Благодаря ему душа образует вокруг духа эфирную оболочку. После смерти он продолжает сохранять способность к росту, и через него именно духи промежуточного царства в связи с особым веществом, привлекаемым его силой из воздуха, вызывают звуки, которыми они могут давать знать о себе людям: через него также они в состоянии уничтожать в телах тяжесть, получая тем возможность двигать их с места или поднимать, бросать и т. д.; через него же могут они делать себя ощутимыми для человека. Человек, умирающий в совершенно чистом, блаженном состоянии, что, впрочем, случается лишь с немногими, не уносит с собою этого нервного духа. Блаженные духи, с которыми не связан такой нервный дух, не могут сделать себя слышимыми и не являются в виде привидений. Всего более способны делать это нечистые духи».
Современный спиритизм едва ли содержит хоть один факт или теорию, на которые не существовало бы ясных указаний в немецкой пневматологии, после того как эта последняя получила свое окончательное развитие у префорстской ясновидящей