Ответ правительства СССР на предложение присоединиться

к пакту Бриана – Келлога (31 августа 1928 г.)

…3) Наряду с систематической защитой дела разоружения Советское правительство в осуществление своей политики мира также обращалось еще задолго до возникновения идеи ныне подписанного парижского пакта к другим державам с предложением об отказе путем заключения двусторонних пактов не только от войн, предусматриваемых парижским пактом, но и от всяких нападений друг на друга и от каких бы то ни было вооруженных конфликтов. Некоторые государства, как Германия, Турция, Афганистан, Персия и Литва, приняли означенное предложение и заключили с Советским правительством соответственные пакты; другие государства это предложение обошли молчанием и уклонились от ответа, а третьи отклонили предложение с той странной мотивировкой, что безусловный отказ от нападения несовместим с их обязательствами в отношении Лиги наций. Это, впрочем, не помешало тем же державам подписать парижский пакт при полном умолчании в самом тексте пакта о ненарушимости вышеупомянутых обязательств.

4) Вышеперечисленные факты являются неопровержимым доказательством того, что идея устранения в международной политике войн и вооруженных конфликтов есть основная руководящая идея советской внешней политики. Тем не менее инициаторы парижского пакта не сочли нужным привлечь Советское правительство к участию в переговорах, предшествовавших этому пакту, и выработке самого текста пакта. Равным образом не были приглашены к этому и державы, действительно заинтересованные в обеспечении мира в силу того, что они или являлись объектами нападения (Турция, Афганистан) или являются таковыми в настоящее время (республика великого китайского народа). Переданное Французским правительством приглашение присоединиться к пакту также не содержит в себе условий, которые могли бы позволить Советскому правительству повлиять на самый текст подписанного в Париже документа. Советское правительство исходит, однако, из аксиоматической предпосылки, что оно не может быть при всех условиях лишено того права, которое осуществили или могли осуществить правительства, подписавшие пакт, и, основываясь на этом праве, оно должно предварительно сделать ряд замечаний о своем отношении к самому пакту.

5) Советское правительство в первую очередь не может не высказать своего глубочайшего сожаления по поводу отсутствия в парижском пакте каких бы то ни было обязательств в области разоружения. Советская делегация в подготовительной комиссии уже имела случай заявить, что лишь соединение пакта, воспрещающего войну, с проведением полного и всеобщего разоружения способно дать действительный эффект по обеспечению всеобщего мира и что, наоборот, международный договор, «воспрещающий войну» и не сопровождаемый даже такой элементарной гарантией, как ограничение беспрерывно растущих вооружений, останется мертвой буквой, не имеющей никакого реального содержания. Недавние публичные заявления некоторых участников парижского пакта о неизбежности дальнейших вооружений и после его заключения являются подтверждением этого. Возникшие в это же время новые международно-политические группировки, в особенности в связи с вопросом о морских вооружениях, еще более резко подчеркнули это положение. Создавшаяся обстановка диктует поэтому в настоящее время, больше чем когда-либо, необходимость принятия решительных мер в области разоружения.

6) Обращаясь к тексту пакта, Советское правительство считает необходимым указать на недостаточную определенность и ясность в 1-й статье самой формулировки о воспрещении войны, допускающей различные и произвольные толкования. Оно со своей стороны полагает, что должна быть воспрещена всяческая международная война, как в качестве орудия так называемой «национальной политики», так и служащая другим целям (например, целям подавления освободительных народных движений и т. п.). По мнению Советского правительства, должны быть запрещены не только войны в формально-юридическом толковании этого слова (то есть предполагающие «объявление» войны и т. д.), но и такие военные действия, как, например, интервенция, блокада, военная оккупация чужой территории, чужих портов и т. д. История последних лет знает немало такого рода военных действий, принесших огромные бедствия народам. Советские республики сами были объектом такого нападения, а в настоящее время от подобных нападений страдает 400-миллионный китайский народ. Более того, подобные военные действия зачастую развертываются в крупные войны, которые уже совершенно невозможно остановить. Между тем эти важнейшие с точки зрения сохранения мира вопросы в пакте молчаливо обходятся. Далее, в той же 1-й статье пакта говорится о необходимости разрешения всех международных споров и конфликтов исключительно мирными средствами. Советское правительство в связи с этим считает, что к числу немирных средств, запрещаемых пактом, должны быть отнесены и такие, как отказ от восстановления мирных нормальных отношений или разрыв этих отношений между народами, каковые действия, означая устранение мирных способов разрешения споров, обостряют отношения и способствуют созданию атмосферы, благоприятствующей возникновению войн.

7) Из оговорок, сделанных в дипломатической переписке между первоначальными участниками пакта, особое внимание Советского правительства останавливает оговорка Британского правительства в п. 10 его ноты от 19 мая с. г. В силу этой оговорки Британское правительство оставляет за собой свободу действий в отношении ряда областей, специально им даже не перечисленных. Если речь идет об областях, входящих в состав Британской империи или ее доминионов, то они все уже включены в пакт, и случай нападения на них предусмотрен пактом, так что оговорка Британского правительства в отношении их как будто должна казаться по меньшей мере излишней. Если же имеются в виду другие области, то участники пакта вправе точно знать, где начинается свобода действий Британского правительства и где она кончается. Но Британское правительство оставляет за собой свободу действий не только в случае военного нападения на эти области, но даже при любом «недружелюбном» акте или так называемом «вмешательстве», причем оно, очевидно, оставляет за собой право произвольного определения того, что почитается «недружелюбным» актом или «вмешательством», оправдывающим открытие военных действий со стороны Британского правительства.

Признание за ним такого права означало бы оправдание войны и могло бы служить заразительным примером и для других участников пакта, которые в силу равноправия присвоили бы себе то же право в отношении других областей, а в результате не осталось бы, может быть, такого места на земном шаре, в отношении которого пакт мог бы иметь применение. И действительно, оговорка Британского правительства заключает в себе приглашение, обращенное к другому участнику пакта, изъять из действия последнего также другие области. Эту оговорку Советское правительство не может не рассматривать, как попытку использовать самый пакт в качестве орудия империалистической политики. Однако вышеозначенная нота Британского правительства не сообщена Советскому правительству в качестве составной части пакта или приложения к нему и поэтому она не может считаться обязательной для Советского правительства, как необязательны для него и другие оговорки, содержащиеся в дипломатической переписке по поводу пакта между его первоначальными участниками. Равным образом Советское правительство не может также согласиться со всякими иными оговорками, могущими служить оправданием войны, в частности с оговорками, сделанными в означенной переписке, для изъятия из действия пакта решений, вытекающих из статута Лиги наций и локарнских соглашений.

8) ...Тем не менее, поскольку парижский пакт объективно накладывает известные обязательства на державы перед общественным мнением и дает Советскому правительству новую возможность поставить перед всеми участниками пакта важнейший для дела мира вопрос – вопрос о разоружении, разрешение которого является единственной гарантией предотвращения войны, – Советское правительство изъявляет свое согласие на подписание парижского пакта...