ПАРАНОЙЯЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ И ПЕРЕЕДАНИЕ
Компульсивное поглощение пищи — это форма паранойяльного поведения. Человек, который компульсивно ест, «отыгрывает» чувство фрустрированности, ярости и вины. Переедание служит тому, чтобы редуцировать чувство фрустрированности, выразить ярость и сфокусировать чувство вины. Поглощение пищи, то есть ее пожирание, представляет собой инфантильный способ выражения агрессии. Компульсивный обжора буквально уничтожает пищу, которая является символом матери, и, таким образом, находит бессознательный выход вытесненной ярости к ней. Однако, в то же самое время, мать символически инкорпорируется в индивидуума, чтобы хоть на время освободить его от фрустрированности, которая бессознательно ассоциирована с ней. В конце концов, вина переносится с вытесненной ненависти на акт переедания, то есть совершается маневр, который маскирует истинные чувства и делает вину более приемлемой.
Фрустрация и лежащее за ней компульсивное поглощение пищи возникает из-за материнского отрицания потребности ребенка в оральном эротическом удовлетворе-
нии. Ненависть пробуждается, потому что мать занимает соблазняющую позицию. У ребенка возникают ожидания, которые исполнить невозможно. Эта смесь желания и ярости, направленная на объект любви, вызывает чрезмерное ощущение вины, такой нестерпимой, что человек проецирует ее на других людей или перемещает на пищу. Когда это перемещение произошло, индивидуум попадает в ловушку, он начинает ходить по порочному кругу. Его вина усиливает фрустрированность и ярость, которые подталкивают его к дальнейшему компульсивному поглощению пищи и еще большему ощущению вины. Часто бывает невозможно преодолеть переедание, не разрешив это чувство вины.
В бессознательном еда представляется материнской грудью, то есть первичным источником питания. Однако, когда связь с матерью отягощена виной, возникшей из-за ее паттерна соблазнения и отрицания, страстное стремление к оральному удовлетворению переносится на отца. Его пенис становится заменителем соска и тоже идентифицируется с едой. Компульсивное поглощение пищи, поэтому, является символическим инкорпорированием пениса и (у мужчин) отражает наличие латентных гомосексуальных тенденций. Гомосексуализм сублимируется в переедание. В конце концов, сексуальное удовлетворение трансформируется в запретный плод, а сильное эротическое чувство ребенка вытесняется.
Связь между вытесненными сексуальными чувствами, паранойяльным поведением и перееданием иллюстрирует следующий случай.
Пациент, которого я буду называть Альдо, проходил курс терапии у одного из моих коллег. Это был молодой человек греческого происхождения, родители которого приехали в нашу страну, когда ему было два года. Теперь Альдо было двадцать пять, в нем было пять футов и пять дюймов росту, а весил он 215 фунтов. По профессии он был официантом, что создавало дополнительный риск в связи с его привычкой беспрестанно есть. Хотя его вес затруднял выполнение обязанностей. Альдо был на удивление «легок на ногу». Жировые отложения локализова-
Александр Лоуэн ПРЕДАТЕЛЬСТВО ТЕЛА
ЕДА И СОН
лись в области торса, бедер и верхней части рук. Лицо же, кисти и ноги были маленькими, а шея удивительно тонкой. Грудь тоже была узкой и худой. Жир в теле Аль-до прямо-таки затопил область талии и бедер, которые вместе с отведенным назад тазом производили впечатление женоподобности. Конфликтные элементы в теле Аль-до путали его идентификацию. Он одновременно был и толстым, и худым, маскулинным и фемининным.
Из-за своего толстого тела Альдо чувствовал безнадежное отчаяние и изолированность. Он стеснялся подойти к девушке и стыдился проявить физическую активность. Он чувствовал ужасную вину по поводу своего переедания, но контролировать свой аппетит ему не удавалось. Он мог похудеть, соблюдая диету, но когда ему не хватало воли, он снова начинал переедать.
Незадолго перед началом терапии у Альдо случи-лось переживание, которое заставило его понять, что он нуждается в помощи. Его отец умер шесть месяцев назад. Вслед за этим Альдо сел на строгую диету, которая значительно снизила его вес. Во время посещения одной вечеринки проявились его паранойяльные тенденции. Он выпил и был «на высоте», когда вдруг ощутил в себе иллюзорную силу. Ему показалось, что он может предугадывать события и даже контролировать их. Я продолжу его собственными словами.
«В углу комнаты я увидел молодую женщину. Голос сказал мне: «Она твоя». Тогда я подошел к ней и позвал: «Пойдем со мной. Ты моя». Когда она стала сопротивляться, я схватил ее за руки и начал выталкивать. Она позвала мужа, который пытался остановить меня.
Вещи потеряли смысл для меня. Она была моя и должна была пойти со мной. Я продолжал держать ее за руку, хотя ее муж отбивал ее у меня. Затем какой-то другой мужчина наказал меня и повалил на землю. Все смотрели на меня с ненавистью.
Я почувствовал панику. Я чувствовал, что мой мир рушится. Я думал, что если не удержу жизнь в собственных руках, то пропаду. Я схватил одного из гостей и с ужасной
силой швырнул его через комнату. Тогда все остальные мужчины набросились на меня, и я покорился. Они держали меня до тех пор, пока я не затих. В конце концов несколько человек оттащили меня домой. Когда я проснулся следующим утром, я знал, что надо искать помощи.»
Альдо был уверен, что стоит ему понять значение этого эпизода, и он получит понимание (инсайт) своей личности, включая и проблему переедания. Переживание собственной силы было для него откровением. Он всегда считал себя покорным человеком, который боится авторитетов и неспособен отстоять себя. Его покорность явно скрывала вытесненную силу. Из-за позиции покорности его агрессия была недоступна в обычной жизни. В курсе терапии выяснилось, что смерть отца и потеря веса стали оперативными факторами в генезисе паранойяльного срыва Альдо.
Однажды он вспомнил детский инцидент, который показывал связь между его силой и сексуальностью. Он осознал инцестуозные отношения с матерью, которые та вызывала у него, когда он был маленьким. «Она обращалась со мной, как с приятелем». Затем он добавил: «У меня было сильное чувство, что мальчиком я застал мать с отцом в постели и что я впрыгнул через окно в комнату, чтобы оторвать их друг от друга — выгнать отца из постели».
Было ли это на самом деле или это был всего лишь образ — не важно, а важно то, что эдипова ситуация была очень интенсивной. Альдо принимал отца как врага, но одновременно идентифицировался с ним. Он чувствовал, что мать, которая была доминирующей фигурой в доме, отрицала и его, и отца. Он вспомнил, что она постоянно сравнивала его с отцом, подчеркивая, что отец — мужчина, а сын — ничто. Отец тоже не был способен сделать ее счастливой. И тот, и другой были объектами ее жалоб и насмешек.
Отношение Альдо к матери было сложным. В той степени, в которой он отрицал маскулинность, его обжорство получало одобрение. Мать Альдо очень внима-
208
Дата добавления: 2016-03-05; просмотров: 479;