Кризис системы контроля наркотиков.

Однако, о каких именно «иных методах защиты общества» идет речь, в докладе, к сожалению, не упомянуто. И неспроста, потому как ведущие мировые теоретики пока еще не пришли к единому мнению по этому вопросу, а практики пытаются отыскать новые методы подчас интуитивно, что чревато различного рода роковыми ошибками.

Хотя особой сложности этот вопрос, на наш взгляд, не представляет. Только запутан основательно.

Поиск причин «запутывания» не входит в замысел настоящей книги, поэтому обратимся непосредственно к причинам кризиса.

Они кроются в самой системе контроля. Понятно, что в ее отсутствии современный мир выглядел бы совсем по-иному. В самом начале она была эффективной. Но остается ли она таковой и по сей день? Не наступил ли предел ее совершенствования, заложенный в саму конструкцию?

В свое время паровоз довели до предела его совершенства. Но дойдя до предела эффективности использования пара, он был заменен на тепловозы и электровозы.

Система контроля наркотиков развивалась 100 лет за счет отнесения к ним все большего числа веществ.

Так, вначале, на международном уровне контролировался исключительно опиум (Международная конвенция по опиуму 1912 года), затем с 1930-х годов под международный контроль поставили и ряд других наркотических средств (Конвенция об ограничении производства и регламентации распределения наркотических средств 1931 года). С 1970-х годов стали контролироваться психотропные вещества (Конвенция 1971 года), затем прекурсоры (Конвенция ООН 1988 года).

Если рассмотреть конвенциональные списки наркотиков в исторической ретроспективе, то хорошо видно, что в 1912 году в них включено 1 вещество, к 1961 году уже 101, а к 2008 году их общее количество достигло 119 наименований.

В 1971 году в связи с принятием Конвенции о психотропных веществах, под международный контроль поставлено 32 наименования психотропных веществ. К 2008 году их перечень увеличился до 117 наименований.

То есть за период с 1961 года количество контролируемых только на международном уровне наркотиков увеличилось с одного до 236 наименований. И это не считая прекурсоров, контролируемых с 1988 года.

При этом возникает вопрос: до каких пределов будет продолжаться этот процесс?

Ответ одновременно и прост и сложен.

Прост, потому как в части первой настоящей книги, читатель увидел, что все наркотики – это, прежде всего, психоактивные вещества (ПАВ). Их тысячи. За счет объявления наркотиками все новых и новых ПАВ, экстенсивно развивается система контроля.

Так, например, 5 июня 2008 года Кабинет министров Украины внес медицинский препарат «трамадол» в перечень наркотических средств, утвержденный постановлением Кабинета Министров Украины от 6 мая 2000 года №770. Ранее он относился к «сильнодействующим», но после того как в последние несколько лет злоупотребление трамадолом стало приобретать форму «эпидемии», его включили в списки наркотиков.

То же самое произошло в Российской Федерации в связи с распространением так называемых «курительных смесей», содержащих природные и иные вещества, ранее не считавшиеся наркотическими.

В силу их массового распространения, вызвавшие большое количество смертей и иных тяжких последствий, 31 декабря 2009 года Премьер-министр России В.В.Путин подписал постановление правительства о приравнивании этих курительных смесей к наркотическим веществам.

В частности, в обновленный перечень наркотических и психотропных веществ, попали такие распространенные компоненты курительных смесей как «Лист шалфея предсказателей» (лист растения вида Salvia Divinorum)», «Сальвинорина А», «Семян розы гавайской (семена растения вид Argyrea Nervosa)», «Цветка и листьев голубого лотоса (цветки и листья растения вида Nymphea Caerulei)». В обновленный перечень также вошли 23 синтетических каннабиноида, входящие в состав курительных и ароматических смесей.

И это не завершение процесса, так как различного рода субстанций, содержащих неконтролируемые психоактивные вещества, еще великое множество.

Сложность вопроса заключается в том, что под некоторыми ПАВ лежат «пласты» экономики, политики, культуры и много еще чего, о чём в нашем обществе говорить как-то не принято. Но говорить – надо.

Полагаю именно об этом думал один из великих мыслителей современности, классик кыргызской литературы Чингиз Айтматов, и устами героя бессмертного романа «Плаха» Авдия Каллистратова молил: «…Боже, опять же к тебе обращаюсь: что есть глагол перед звонкими деньгами? Что есть проповедь перед тайным пороком? Как одолеть словом материю зла? Так дай же силы, не покидай меня в моем пути, я один, пока один, а им, одержимым жаждой легкой наживы, несть числа...».

Уже 50 лет прошло с момента описываемых событий, но эти слова остаются актуальными и по сей день.

Возвращаясь с «высоких гор» кыргызской классической литературы «на землю», мы должны, прежде всего, ощутить «тенденцию». А она может быть выявлена только в исторической перспективе. Потому как у наших предков слово «наркотик» не носило коннотации[144] запрещенности.

Они боролись с теми явлениями, которые на деле мешали полноценной жизни общества: с алкоголизмом в Древней Греции и Древней Индии, опиоманией в Китае, гашишизмом в Азии, зависимостью от кофе в Европе.

Да, именно от кофе, потому как он содержит психоактивное вещество – кофеин, который также как и все виды ПАВ, вызывает зависимость.

Сегодня даже не совсем образованному человеку ясно, что наиболее общие механизмы формирования химической зависимости примерно одинаковы. Неважно, зависим ли конкретный человек от алкоголя, наркотиков или кофе. Главное, что он становится его «рабом», не представляет себе жизни без него.

Однако, современная юридическая наука на такие «детали» обращать внимания не желает. До сих пор нет единого юридического взгляда на психоактивные вещества, каждое из которых может привести конкретного человека к зависимости.

В обществе также имеются идеи о так называемых «легких» наркотиках на которые якобы можно особого внимания не обращать, вне зависимости от того, что они могут послужить «трамплином» для перехода к так называемым наркотикам «тяжелым».

Сплошь и рядом игнорируется аксиома о том, что эти химические вещества всего лишь предметы злоупотребления, использованием которых конкретные люди якобы решают свои проблемы.

И неважно, каким именно ПАВ воспользуется то или иное лицо в поисках забвения или наоборот обретения сил и уверенности.

Вот и получается, что вещества одного и того же класса (имеется в виду ПАВ), у нас имеют различную юридическую природу. И соответственно контроль, борьба с их злоупотреблением и незаконным оборотом организуется по-разному.

Примерно таким же образом выглядит вопрос о планировании. Несмотря на обилие планов, государственных и национальных программ, наркоситуация с каждым годом все обостряется. Цифры об этом приведены в части второй настоящей книги.

Все это напрямую указывает о неверном планировании на всех уровнях. В бытность автора директором Агентства Кыргызской Республики по контролю наркотиков, руководимая им межведомственная группа приступила к созданию национальной концепции противодействия вредному воздействию психоактивных веществ. И сразу же ощутила на себе мощное противодействие.

И происходило оно именно в силу комплексного характера концепции и выдвигаемых ею стратегий, где любые ПАВ, независимо легальны они или нет, объединяются в одно целое и управляются соответствующим образом.

Примат интересов алкогольной, табачной и иных видов промышленности над общественными интересами, стал точкой преткновения и послужил основной причиной ее неуспеха во времена правления президента Бакиева К.С.

Однако не следует считать, что такое положение дел свойственно только нашей стране. Даже в благополучной Скандинавии дело обстоит таким образом, что ученые бьют тревогу по поводу злоупотребления такими ПАВ как кофе, алкоголь и табак.

Известные в Скандинавии ученые-криминологи Нильс Кристи и Кеттиль Бруун пишут: «С точки зрения здоровья нации, жаль, что король, царь и кайзер проиграли битву против табака. Заядлые курильщики теряют в среднем от шести до двенадцати лет жизни. Поражение движения за трезвость также можно назвать большим несчастьем. Цена этого поражения - где-то около 10 000 преждевременных смертей в год по всей Скандинавии… О роспуске кофейной полиции в Пруссии тоже, видимо, можно только сожалеть. Исследования Тройера и Маркле (1984) показывают, что сигналы опасности, сопряженные с употреблением кофе, звучат все громче. В Скандинавии на каждого жителя - включая грудных младенцев - приходится в среднем по десять килограммов кофе в год. Вряд ли это полезно для организма.

Основываясь на рассмотренных фактах, можно было бы вообразить, что каждое государство в союзе с другими государствами должно вести активную борьбу с этими опасными веществами. Но этого не происходит, что объясняется очень просто: враги слишком неудобны. Слишком сильны, занимают важное положение как в отдельно взятой стране, так и в международном контексте. Им симпатизируют широкие слои населения. И они в состоянии напасть на любого, кто пожелает подчинить их своему контролю. Примеров тому несметное множество, что называется, выбирай - не хочу[145]».

А завершают этот раздел они следующими словами: «Табак, кофе, алкоголь. Сильные враги, опасные враги, неудобные враги[146]».

В последнее время ряд стран мирового сообщества, в частности Россия, страны Евросоюза, несмотря на лобби промышленных структур, производящих определенные виды ПАВ, стали проводить активную работу, направленную на создание и внедрение комплексной сбалансированной наркополитики, где в расчет принимаются не только вопросы противодействия наркотическим средствам и психотропным веществам, но и более общие вопросы противодействия формирования химических зависимостей от всего спектра психоактивных веществ (ПАВ).

Такой подход в целом соответствует рекомендациям Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ), утвердившей МКБ-10[147], из которой вытекает, что весь спектр мер, принимаемых по противодействию формированию химических зависимостей, должен базироваться на единой методологической основе.

Если обратиться к данным по Кыргызской Республике, то становится очевидным, что 20% населения употребляют табак и табачные изделия, 34777 лиц по данным медицинской статистики состоят на учете как зависимые от алкоголя (оценочно 3% населения). Специалисты отмечают, что именно эти виды зависимостей составляют так называемую «платформу», на которой базируются такие формы химических зависимостей как зависимость от наркотических средств и психотропных веществ.

В свою очередь, масса зависимых от наркотических средств и психотропных веществ лиц, и особенно потребители инъекционных наркотиков (ПИН), продуцирует вторичный вал негативных последствий.

И это, не говоря о смертности от наркотиков, где только по прямым причинам (передозировки и осложнения) умирает 1,6% ПИН. И это только «верхушка айсберга», так как в Европе, при хороших сервисах умирает 2% ПИН. По экспертным оценкам в Кыргызской Республике смерность ПИН составляет не менее 5%.

Из данных, приведенных в таблице хорошо видно, как возрастает количество лиц в «пирамиде» злоупотребления ПАВ, где людские массы мигрируют от менее к более химически активным (а значит и более опасным) ПАВ.

Комплексный подход уже наметился в большинстве развитых стран мира, где особенно в сфере профилактики происходит активный переход от профилактики наркомании в сторону профилактики химических зависимостей в целом.

Так, например, в Концепции профилактики злоупотребления психоактивными веществами в образовательной среде Министерства образования Российской Федерации прямо указано, что «Наркомания является одной из важных проблем нашего общества, вызвавшей острую необходимость решительных и активных действий в организации профилактики злоупотребления психоактивными веществами в образовательной среде[148]».

Исходя из изложенного, видно, что кризис системы «контроля» наркотиков – вещь далеко не мифическая.

Выход из него некоторым покажется простым: поставить все ПАВ под контроль. Но простые решения не всегда являются решениями верными.