ЕСТЬ ЛИ СМЫСЛ ЖИЗНИ НАШЕЙ? 9 страница

Конечно, эти результаты не являются абсолютными доказательствами посмертной жизни души, хотя и наводят на многие размышления.

ВОПРОСЫ

1. Кто такие агностики? Есть ли агностики в вашем классе?

2. Почему нельзя ни доказать, ни опровергнуть существование Бога?

3. В изложенном выше материале говорилось и о таких людях, которые, даже крестившись в зрелом возрасте, продолжают жить так, как люди неверующие. Как вы считаете, стоило ли им креститься?

4. О чем свидетельствует реанимационная практика во второй половине XX века?

2. ЯЗЫЧЕСКИЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ СИСТЕМЫ. ФИЛОСОФИЯ ДРЕВНИХ ГРЕКОВ И РИМЛЯН

Многие ученые и исследователи считают, что в последние годы до Рождества Христова истинного богопознания не было ни у одного народа, кроме еврейского.

Согласно христианскому учению, понятия о едином истинном Боге и об отношении людей к Нему в течение многих веков, прошедших от падения прародителей, затмились окончательно. Люди все больше погружались в жизнь окружающей их природы и совсем потеряли представление о высшем духовном мире. Появились так называемые языческие религиозные системы. В них обоготворялась либо вся природа, либо ее часть — отдельные явления и таинственные силы.

В греко-римском мире господствующая языческая религия допускала обоготворение людей. (Это красочно описано в рассказе Сельмы Лагерлеф, который приводится в разделе 6 этой главы.) Эта религия пошатнулась, когда просвещение в греческом обществе развилось настолько, что образованные люди не могли мириться с верой в обоготворенных вождей народа и назвали это продуктом человеческой фантазии.

В результате развития просвещения в древнегреческом обществе появились философские системы, поставившие своей задачей постижение и объяснение бытия мира и вещей. Философия подвергла языческую религию критике и отвергла ее. Взгляды философов распространились в народе, вследствие чего недоверие к языческим богам стало массовым явлением.

Отрицание религии началось в Греции еще за три века до Рождества Христова, и ко времени появления христианства было почти всеобщим. Религия перестала быть общенародной. Люди уже не верили своим богам, хотя по привычке и исполняли религиозные обряды. Сыграла свою роль в этом и привязанность к блестящим религиозным церемониям, удовлетворявшим эстетические чувства и понятным каждому.

Подобное случилось и с религией римлян. Народная римская религия держалась до тех пор, пока завоевания Рима не вышли за пределы Италии, особенно пока не возникли столкновения Рима с Грецией. Греки, завоеванные римлянами, подчинили их своему культурному и нравственному влиянию. Они познакомили римлян со своим образованием, философией и передали им свои взгляды на религию.

Высшие классы римского общества прежде других усвоили греческое образование, поэтому среди них в первую очередь и появилось неверие в отечественных богов. Постепенно им последовал и народ. Сценические представления, в которых высмеивались боги, подрывали и без того пошатнувшиеся религиозные убеждения. Если и оставалось в народе что-то религиозное, то только привязанность к обрядам и церемониям. Даже жрецы были заражены общим неверием.

Римские правители, заботясь о всемирном господстве, собрали в римском пантеоне изображения всех богов завоеванных народов. Это окончательно заставило римский народ относиться равнодушно к собственной религии; установилось убеждение, что можно принадлежать к какой угодно религии.

Философия, развенчавшая народные языческие религии, вместо них не могла дать ничего положительного. Одни философы — эпикурейцы — полагали, что вся человеческая мудрость заключается в наслаждении жизнью. Другие — стоики, — проповедуя строгость жизни и равнодушие к ее случайностям, предлагали искать успокоения в неизбежности всего совершающегося, в глубине познания человека; о божественном, о чем-то высшем в этой жизни, не было и речи. Платонизм, выработавший понятие о Высочайшем, Божественном Мироправителе, проповедовал зависимость человека от Него, а общение с Ним признавал единственным источником освящения; но на этом данное учение и остановилось, не разъясняя, каким образом людям искать общения с Высочайшим. Плотин обогатил учение Платона взглядами Аристотеля, стоиков, скептиков, эпикурейцев и пифагорейцев, причем так, что получилась не некая эклектичная смесь, а цельная философская система, получившая название неоплатонизма.

Однако, все эти философские течения не могли заменить человеку религии. Люди, сознавая внутреннюю пустоту, переходили от одной философской системы к другой, но нигде не находили удовлетворения своим религиозным поискам. Разумеется, большинство народа философии не знало. При отсутствии определенной веры люди бросились в противоположную крайность — к суевериям.

Вот почему в греко-римском мире особенно распространились восточные культы со своими гаданиями, волшебствами, гороскопами и т.д. Знакомая и в наши дни картина, не правда ли?

Деспотизм императоров, наплыв в Рим богатств со всего мира, роскошь и проповедующая наслаждение философия — все это содействовало упадку прежней строгости нравов.

Таким образом, попытка греческой философии освободить человека от внутренней пустоты посредством разума не достигла цели, философия сложила оружие перед языческой религией своего времени.

Победа над языческим миром принадлежала христианству, заключавшему в себе внутреннее основание для очищения и преобразования жизни человека. Эта тема более подробно рассмотрена в других разделах настоящей главы.

ВОПРОСЫ

1. В чем заключается суть учения языческих религиозных систем?

2. Расскажите о религии и философии у древних греков.

3. В чем видели смысл жизни эпикурейцы? Стоики?

4. Как вы считаете, почему восточные культы со многими своими ритуалами, гороскопами и т.д. возродились и в наше время?

5. Почему к началу нашей эры в греко-римском мире наблюдалось резкое падение нравственности?

3. РЕЛИГИЯ И ЕЕ РОЛЬ В ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Философы и богословы определяли религию различно, подчеркивая ту или другую особенность отношений человека к высшему существу или высшим силам, которому или которым он поклоняется.

Одни предполагали сущность религии в субъективной вере, другие — в объективном откровении. Одни определяли религию как индивидуальное отношение человеческой души к божественному, другие сводили ее к тому собирательному творчеству и той социальной организации, которыми созидаются культ, догмы, религиозная община и иерархия.

В сфере психологии религия понималась различно. Преимущественное значение придавалось либо интеллектуальному элементу, то есть она определялась как своего рода понимание или представление Сущего (Георг Гегель), либо элементу эмоциональному — чувству (например, «чувство зависимости» у Фридриха Шлейермахера), либо, наконец, элементу человеческой воли в ее отношении к высшей нравственной воле (Иммануил Кант).

Все эти перечисленные особенности, несомненно, присущи религии, однако не исчерпывают ее, будучи взяты в отдельности. Религия может быть предварительно определена как организованное поклонение Высшей Силе или высшим силам.

Современный энциклопедический словарь справедливо отмечает, что религия (от лат. religio — набожность, святыня, предмет культа) — это мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (культ), основанные на вере в существование Бога или богов, в существование священного, то есть той или иной разновидности сверхъестественного.

Мы выделили курсивом слова соответствующее поведение, поскольку религия — это не только мировоззрение, но и образ жизни. Вряд ли можно назвать религиозными тех людей, которые лишь изредка приходят в храм и живут так, как будто Бога нет или Он слишком далек и абстрактен. Нередко можно наблюдать и обратное — часто посещающий храм человек не осмысливает, зачем он это делает, и результат бывает плачевный — свой образ жизни изменить не удается, иногда даже появляется озлобленность и раздраженность

Вера без дел мертва.

Однако вернемся к толкованию понятия религии. Вера раскрывается человеком в его деятельности, и, следовательно, религия не может замыкаться сферой личности. Как ни велико значение личности в религиозной истории, само величие и могущество лица доказывается здесь прежде всего тем, что его вера становится религией, то есть организующей и организованной верой человеческого общества. В этом заключается значение реформаторов, пророков, вероучителей.

В области духовно-нравственной жизни человечества яснее, чем где-либо, наблюдается сочетание социальной эволюции и личного творчества, которое обусловливается средой, но вместе с тем воздействует на нее и обусловливает ее прогресс.

Религия есть поклонение высшим силам. Но откуда человек получает понятие об этих высших силах? Человеческая немощь и нужда, сознание своей конечности, своей зависимости еще не объясняют, почему человек поклоняется тем или другим определенным высшим существам.

С точки зрения любой религии источником определенных верований является откровение высших сил. Понятие же о чистом бесплотном духе, точно также как и понятие о бездушной материальной вещи, есть лишь результат абстракции.

Каково бы ни было личное отношение к отдельным формам откровения или к откровению вообще, нельзя не признать его несомненную реальность в качестве психического факта, реальность Бога или богов для верующего сознания.

ВОПРОСЫ

1. Прокомментируйте толкование понятия религии философами Г. Гегелем, Ф. Шлейермахером и И. Кантом,

2. Рене Декарт (1596 — 1650) — французский философ и математик — пытался доказать существование Бога как источника объективной значимости человеческого мышления («...мыслю, следовательно, существую»). Он был сторонником теории дуализма души и тела (дуализм — философское учение, исходящее из признания равноправными двух начал — духа и материи, идеального и материального). Согласны ли вы с Р. Декартом?

4. ИУДАИЗМ

Иудаизм — старейшая их трех великих мировых монотеистических[19] религий, «предшественник» христианства и ислама. Сущность иудаизма заключается в глубокой вере, что существует единый истинный Бог, Создатель и Властелин всего мира. Он трансцендентен и вечен. Он все видит и все знает. В течение многих веков, при всех политических переворотах Богооткровенная религия иудеями сохранялась неизменно.

Во время своего пребывания в Египте евреи, пользуясь сначала милостями правительства, начали быстро размножаться, так что из них образовался целый народ. Пока в Египте властвовали так называемые цари-пастухи, гиксосы, родственные евреям по своему племенному происхождению и положению в стране, последним жилось привольно. Но когда гиксосы были изгнаны из Египта и власть снова перешла к местным фараонам, положение евреев резко изменилось к худшему.

Подозрительно относясь к еврейскому народу, пользовавшемуся особенными милостями низвергнутой чужеземной династии, фараоны начали всячески угнетать его и использовать на тяжелых работах. Чтобы обезопасить страну от дальнейшего вторжения диких чужеземцев, правительство нашло нужным построить несколько новых укреплений; для выполнения всех тяжелых земляных и других работ использовался даровой труд евреев.

Вопль притесняемого народа дошел до слуха Господа, и он послал ему избавителя в лице Моисея. Чудесно спасенный и воспитанный при дворе, Моисей, получив поручение освободить свой народ, повел борьбу с жестокими египетскими властителями; опираясь на постигшие страну бедствия (казни египетские), он вынудил фараона отпустить народ.

Совершив установленную в память знаменательного события Пасху, евреи под предводительством Моисея двинулись из Египта, захватив с собой массу всяких сокровищ, взятых у египтян. Так как прямой путь на северо-восток был прегражден сплошной стеной пограничных укреплений, то Моисей повел народ к юго-востоку, чтобы, обогнув западный залив Чермного (Красного) моря, проникнуть в степи Синайского полуострова.

Между тем фараон успел одуматься. Не желая лишаться огромной даровой рабочей силы, он бросился в погоню за беглецами и настиг их у берега залива. Положение евреев было критическое, готова была возникнуть паника, но по чудесному мановению жезла Моисеева море расступилось перед ними, и они успели перебраться на другую сторону. А когда египтяне бросились за ними, море поглотило их в своих волнах.

Чудесное событие перехода через Чермное (Красное) море сохранилось в предании у египетских жрецов, которые старались, подобно новейшим рационалистам, объяснить его тем, что Моисей, хорошо изучив приливы и отливы, воспользовался для перехода одним весьма большим отливом.

ВОПРОСЫ

1. История еврейского народа подробно описана в Библии, в Ветхом Завете. Приходилось ли вам читать Библию?

2. Как вы считаете, насколько библейская история соответствует реальным историческим событиям?

3. Почему Библия является главным авторитетом для множества людей на протяжении тысячелетий?

5. ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ — ОСНОВА НРАВСТВЕННОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Итак, за полторы тысячи лет до Рождества Христова, после великих чудес, совершенных пророком Моисеем в Египте, фараон вынужден был отпустить еврейский народ, и он, перейдя чудесным образом Чермное (Красное) море, пошел по пустыне Синайского полуострова на юг, направляясь к обещанной (Обетованной) земле.

К пятидесятому дню после исхода из Египта еврейский народ подошел к подножию Синайской горы и расположился здесь станом. Здесь пророк Моисей взошел на гору, и Господь объявил ему: «Скажи сынам Израилевым: если будете слушаться голоса Моего и соблюдать Завет Мой, то будете Моим народом». Когда Моисей передал волю Божию евреям, они ответили: «Все, что сказал Господь, исполним и будем послушны!»

Тогда Господь повелел Моисею к третьему дню приготовить народ для принятия закона, и евреи постом и молитвой стали готовиться к нему. На третий день густое облако покрыло вершину горы Синай. Сверкали молнии, гремел гром и раздавался сильный трубный звук. От горы восходил дым, и вся она сильно колебалась. Народ стоял вдалеке и с трепетом наблюдал происходящее. На горе Господь сказал Моисею Свой закон в виде Десяти заповедей, которые пророк потом пересказал народу. Вот они:

1. Я Господь, Бог твой... Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

2. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им...

3. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно...

4. Помни день покоя, чтобы проводить его свято; шесть дней трудись и совершай в них все твои дела, а день седьмой — день покоя — да будет посвящен Господу, Богу твоему...

5. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе...

6. Не убивай...

7. Не прелюбодействуй...

8. Не кради...

9. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего...

10. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его…, ничего, что у ближнего твоего.

(Исх. 20:2-17)

Закон, который пророк Моисей дал еврейскому народу, имел целью регулировать не только его религиозную, но и гражданскую жизнь.

О Десяти заповедях надо сказать, что они содержат в себе самые основы нравственности, закладывают те фундаментальные принципы, без которых невозможно существование никакого человеческого общества. Поэтому они являются как бы конституцией человечества. Вероятно, по причине такой чрезвычайной важности и неприкосновенности Десять заповедей, в отличие от других заповедей, были написаны не на бумаге или каком-либо другом тленном предмете, а на камне.

В Десяти заповедях есть определенная последовательность. Так, в первых четырех заповедях говорится об обязанностях человека по отношению к Богу, следующие пять определяют взаимоотношения между людьми, а последняя призывает к чистоте мыслей и желаний.

Несомненно, есть некоторые общие черты между Десятью заповедями и законами древних народов, населявших северо-западную часть Месопотамии. Известны законы шумерского царя Ur-Nammu (2050 год до Рождества Христова), аморитского царя Bilalama, шумеро-аккадского правителя Lipit-Ishtal, вавилонского царя Hammurabi (1800 год до Рождества Христова), ассирийские и хеттские законы, составленные около полутора тысяч лет до Рождества Христова.

Эти общие элементы и совпадения можно объяснить полным единством нравственного закона, заложенного Богом в душу человека. Если бы человеческая природа не была повреждена грехом, то, вероятно, одного голоса совести было бы достаточно, чтобы регулировать все человеческие взаимоотношения. В отличие от Десяти заповедей, в древних языческих законах явно чувствуется нравственное несовершенство их составителей.

Десять заповедей сформулированы весьма кратко и ограничиваются самыми минимальными требованиями. В этом и заключается их большое преимущество. Они предоставляют человеку максимум свободы в устройстве своих житейских дел, отчетливо определяя лишь те границы, которые нельзя переступить, не поколебав основ общественной жизни.

ВОПРОСЫ

1. На какие три условные группы можно разделить Десять заповедей?

2. Почему о Десяти заповедях можно сказать, что они составляют «костяк» нравственности христианина, его конституцию?

3. На чем и когда первоначально были написаны Десять заповедей? Подумайте над ними и постарайтесь выучить их наизусть!

4. Какие из заповедей вы выполняете, а какие нет?

6. С. ЛАГЕРЛЕФ. РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО — НАЧАЛО НАШЕЙ ЭРЫ. ВИДЕНИЕ ИМПЕРАТОРА АВГУСТА

Это было в то время, когда Август был римским императором, а Ирод царствовал в Иерусалиме. Однажды случилось, что необычайно великая и святая ночь спустилась на землю. Это была самая темная ночь, какую кому-либо доводилось видеть, и можно было подумать, что весь земной шар провалился в глубокий и огромный подвал. Невозможно было отличить воду от земли, и немыслимо было найти даже самую знакомую дорогу. Да иначе и не могло быть, потому что с неба не доходило ни единого луча света. Все звезды остались по своим домам, и ласковая луна отвратила свое лицо от земли.

И так же глубоки, как мрак, были тишина и молчание. Реки остановились в своем течении, и даже осиновые листья перестали дрожать. Если бы подойти к морю, то оказалось бы, что волны не ударяются о берег, а если бы пойти в пустыню, то песок не заскрипел бы под ногами. Все окаменело и стало неподвижным, чтобы не нарушать святости ночи. Трава не смела расти, роса не падала, и цветы не решались выдыхать аромат.

В эту ночь дикие звери не охотились, змеи не жалили, собаки не лаяли. И что еще чудеснее, ни один неодушевленный предмет не пожелал нарушить святость ночи содействием злому делу. Ни одна отмычка не отперла замка, и ни один нож не был в состоянии пролить кровь.

Как раз в эту ночь шла в Риме небольшая группа людей от дворца императора по Палатинскому холму, направляясь через Форум к Капитолию. На только что закончившемся заседании сенаторы спросили императора, имеет ли он что-нибудь против того, чтобы они воздвигли ему храм на священной горе Рима. Но Август не сразу дал свое согласие. Он не знал, будет ли это приятно богам, чтобы его храм был рядом с ними, и ответил, что сначала принесет жертву своему гению[20]1, чтобы узнать его волю относительно этого намерения. И теперь в сопровождении нескольких доверенных лиц он шел совершать это жертвоприношение.

Августа несли на носилках, потому что он был стар и длинные лестницы Капитолия утомляли его. Он сам держал клетку с голубями, которых должен был принести в жертву. С ним не было ни жрецов, ни сенаторов, только самые ближайшие друзья. Факельщики шли впереди, чтобы освещать дорогу сквозь ночной мрак, за ними следовали рабы, несшие треногий жертвенник, угли, ножи, священный огонь — все необходимое для жертвоприношения.

По дороге император смеялся и шутил со своими приближенными, и потому никто из них не заметил таинственной тишины и молчания ночи. Только очутившись на верхней части Капитолия и дойдя до пустынного пространства, предназначенного для нового храма, они поняли, что происходит что-то необычайное.

Нет, эта ночь не была подобна другим ночам. Наверху, на краю холма, путники увидели диковиннейшее существо. Сначала им показалось, что это старый, скрюченный оливковый ствол, потом они решили, что древнее каменное изображение из храма Юпитера вышло на скалу. Наконец они поняли, что это могла быть только старая сивилла[21]

Никогда не видали они такого старого, точно изъеденного временем и непогодами, исполинского существа. Вид старухи нагонял ужас. Если бы не император, они все разбежались бы. «Это она, — шептали они друг другу. — Ей столько лет, сколько песчинок на ее родном берегу. Зачем она выползла из своей пещеры именно в эту ночь? Что она предвещает императору и государству — она, пишущая пророчества на древесных листьях и знающая, что ветер отнесет вещее слово тому, для кого оно предназначается?»

Они были так напуганы, что бросились бы на колени и прижались головой к земле, если бы сивилла сделала хоть одно движение. Но она была неподвижной, как изваяние. Она сидела, скрючившись, на самом краю скалы и, заслонив глаза рукой, вглядывалась в ночной мрак, словно взобралась на гору для того, чтобы лучше увидеть что-то, совершавшееся далеко отсюда. Значит, она видела, могла видеть — в такую ночь!

В ту же минуту император и все в свите наконец заметили, как глубок был мрак. Ни один из них ничего не видел на расстоянии двух шагов от себя. А какая тишина, какое безмолвие царили вокруг! Не было слышно даже глухого журчания Тибра. Но воздух точно сдавил их, и холодный пот выступал на лбу, руки окаменели и стали бессильными. Все одновременно подумали, что должно случиться нечто ужасное.

Но никто не хотел показать своего страха, и все сказали императору, что это счастливое предзнаменование: вся природа затаила дух, чтобы приветствовать нового бога.

Они предложили Августу поторопиться с жертвоприношением, говоря, что старая сивилла специально вылезла из своей пещеры, чтобы приветствовать его.

На самом же деле старая сивилла была так занята одним видением, что даже не знала, что Август пришел на Капитолий. Она унеслась душой в далекую страну, и ей казалось, что она идет там по большой равнине. В темноте она беспрестанно натыкалась ногой на что-то, что принимала за кочки. Она нагнулась и пощупала рукой. Нет, то были не кочки, а овцы. Она шла среди больших стад спящих овец.

Вот она заметила огонь пастухов. Он горел посреди поля, и она стала пробираться к нему. Пастухи спали возле огня, положив рядом с собой длинные острые палки, которыми они защищали стада от диких зверей. Вот маленькие звери, с горящими глазами и пушистыми хвостами, прокрадываются к огню, разве это не шакалы? А между тем пастухи не бросали в них палками, собаки молчали, овцы не бежали, и дикие зверьки улеглись рядом с людьми.

Вот что видела сивилла и не ведала ничего о том, что совершалось позади нее на вершине горы. Она не знала, что там, в жертвеннике, зажгли уголь, рассыпали курения, и император вынул из клетки одного голубя, чтобы принести его в жертву. Но его руки так онемели, что он не смог удержать птицу. Один взмах крыльев — и голубь исчез в ночной мгле. Когда это случилось, придворные неодобрительно посмотрели на старую сивиллу. Они решили, что это она накликала несчастье.

Могли ли они знать, что сивилла по-прежнему думала, что находится у костра пастухов, но теперь она прислушалась к слабому звону, который, дрожа, доносился сквозь мертвое безмолвие ночи. Она слушала его долго, пока не заметила, что он идет не с земли, а из облаков. Она подняла голову и увидела светлые, сверкающие фигуры, скользящие во мраке. То были ангелы с благозвучным пением, и, словно ища чего-то, они летали над широкой равниной.

В то время как сивилла вслушивалась в ангельское пение, император готовился к новой жертве. Он вымыл руки, очистил жертвенник и велел подать ему другого голубя. Но как он ни старался, как ни силился удержать его, птица вырвалась из его рук и взвилась в непроглядную ночь.

Император ужаснулся. Он пал на колени перед пустым жертвенником и стал молиться своему гению-покровителю. Он взывал к нему, прося отвратить те несчастья, которые, по-видимому, предвещала эта ночь.

Но ничего этого не слышала сивилла. Она всей душой вслушивалась в пение ангелов, становившееся все громче. Под коней пение стало таким громким, что разбудило пастухов. Приподнявшись на локтях, они увидели сверкающих серебристо-белых ангелов, движущихся во тьме длинными, расходящимися вереницами, подобно перелетным птицам. У одних в руках были лютни и скрипки, у других цитры и арфы, и пение их звучало радостно, словно детский смех, и так беззаботно, как щебетанье жаворонка. Услышав и увидев это, пастухи решили пойти в городок на вершине горы и рассказать его жителям об этом чуде.

Они пробирались по узкой, извилистой тропинке, а старая сивилла мысленно шла за ними. Вдруг на вершине горы разом посветлело. Большая яркая звезда зажглась как раз над нею, и городок засверкал, как серебро, при свете этой звезды. Летавшие в воздухе ангелы поспешили туда с радостными возгласами, и пастухи ускорили свои шаги так, что почти бежали. Подойдя к городку, они увидели, что ангелы собрались над низким хлевом недалеко от городских ворот. Это было жалкое, прислонившееся к голой скале строение с соломенной крышей. Над ним остановилась звезда, и сюда собиралось все больше и больше ангелов. Некоторые садились на соломенную крышу или опускались на отвесную скалу позади дома, другие, раскинув крылья, парили над нею. Все вокруг посветлело от их сверкающих крыльев.

В ту минуту, когда над горным городком зажглась звезда, ожила вся природа, и люди, стоявшие на вершине Капитолия, не могли не заметить этого. Они почувствовали, как свежий, но ласковый ветерок пронесся над их головами, вокруг них заструились цветочные ароматы, деревья зашумели, зажурчала вода в Тибре, и засияли звезды, и луна вдруг поднялась на середину неба и осветила мир. А из облаков спустились оба голубя и сели на плечи императора.

Когда произошло это чудо, торжествующий Август поднялся с колен, друзья же его и рабы пали ниц.

— Аве, Цезарь! — восклицали они. — Твой гений ответил тебе. Ты тот бог, которому будут поклоняться на вершине Капитолия.

Восторженные клики, которыми пораженные люди приветствовали императора, были так громогласны, что старая сивилла услышала их. Они пробудили ее от видений. Она встала со своего места на краю скалы и подошла к людям. И словно темное облако поднялось из пропасти и обрушилось на вершину горы. Она была ужасна в своей старости. Прямые волосы висели редкими космами вокруг ее головы, суставы выпирали огромными узлами, потемневшая кожа, жесткая, как древесная кора, покрывала тело сетью морщин. Но уверенно и величаво подошла она к императору. Одной рукой она схватила его за плечо, а другой указала ему на далекий восток.

— Смотри! — приказала она ему, и император поднял глаза и стал вглядываться. Пространство открылось перед ним, и взор его проник на далекий восток. Император увидел убогий хлев под отвесной скалой, а в открытую дверь его несколько коленопреклоненных пастухов. Внутри хлева он увидел молодую мать, стоящую на коленях перед лежащим на соломенной подстилке маленьким ребенком.

Большой костлявый палец, сивиллы указывал туда, на бедного ребенка.

— Аве, Цезарь! — сказала сивилла и насмешливо захохотала. — Вот тот Бог, Которому будут поклоняться на вершине Капитолия!

Тогда Август отступил от нее, как от безумной.

Но на сивиллу сошел могучий дух предвидения. Ее тусклые глаза загорелись, руки протянулись к небу, голос изменился и приобрел такую звучность и силу, что, казалось, был слышен на весь мир. И она произнесла слова:

— На вершине Капитолия будут поклоняться или обновителю мира — Христу, или антихристу, но не бренным людям!

Сказав это, она прошла сквозь охваченных страхом людей, медленно спустилась с горы и исчезла.

На следующий же день Август строжайше запретил народу воздвигать ему храм на Капитолии.

Вместо этого он построил там во имя новорожденного Божественного младенца храм и назвал его Алтарем неба.

ВОПРОСЫ

1. Куда направлялся император Август в ту рождественскую ночь? Чем эта ночь была необычна?

2. Кого язычники собирались причислить к своим богам?

3. Поясните слова сивиллы: «Вот тот Бог, Которому будут поклоняться на вершине Капитолия».

4. Если бы вы были на месте императора Августа, смогли бы вы отказаться от воздвижения храма в свою честь?

7. ХРИСТИАНСТВО. ПРАВОСЛАВИЕ

Согласно энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, христианство — это всемирная религия, признающая себя Откровением Единого в Троице Истинного Бога, Творца и Промыслителя вселенной, Спасителя людей.

Христианская Церковь признает Откровение, принесенное Христом, завершением религии, данной еще Адаму в раю и затем возвещенной через Моисея и еврейских пророков. Церковь считает, что Спаситель явился тогда, когда и в еврействе, и во всем мире окончено было приготовление людей к Его принятию.

На Мессии и его пришествии сосредоточились все национальные, политические и даже личные упования палестинских (и других) евреев. При этом считалось, что главным делом Мессии было свержение римской власти, а затем установление политического мировладычества Израиля; Мессия должен был явиться в награду за праведность Израиля и быть, конечно, идеальным представителем этой праведности.