Значения, понятия и категории 2 страница

Именно оперирование схемами позволяет перенести весь этот путь развития мысли во внешне замечаемый и контролируемый план, что предельно важно для саморазвития. Целостность работы включает и внешнее (схемотехника), и внутреннее (самоотношение).

Логика систематического уточнения, «восхождения», содержательно-генетическая логика и т.п. названия выражают главное – логическую форму показа движения мысли как движения содержания понятия. Поскольку Гегель в максимальной степени раскрыл сущность такого движения, то мы воспроизведём основные его «идеи» этого типа.

Между размышлением Гегеля о методе ("диалектический", "имманентный" и т.п.), применительно к мышлению, и его версией развития ("сущность", "духа" и т.д.) легко установима связь. Несмотря на то, что прошло более чем полтора века со времени написания основных трудов Гегеля и периоды популярности этого гениального мыслителя его наследие нельзя назвать раскрытым. Недостаточно раскрыта и логико-мыслительная, каузальная связь между "развитием" и "методом" мысли, который выделял и демонстрировал Гегель. Не малую роль в этом сыграло то, что сам мыслитель пользовался языком объектно-онтологического типа, а содержание, им обсуждаемое требовало рефлексивно-мыслитель-ный и вообще-деятельностный язык. Поэтому развитие методологии с середины XX в. и появление деятельностного (и рефлексивно-мыслительного) языка позволяет вновь обратиться к Гегелю, его наследию, более точно выразить его содержание и учитывать в методологически ориентированных разработках.

Значимость метода для изложения философского учения сам Гегель иллюстрирует следующим образом: "…наше изложение … дает новую обработку философии по методу, который, как я надеюсь, будет еще признана единственно истинным, тождественным с содержанием" (1974, с. 53, т.1, ЭФН). Он говорит о новизне "обработки" материала философских содержаний, выраженных в текстах. Сама же обработка имеет форму и ее процессуальная представленность составляет "метод" (см. сх. 100).

Схема 100

Гегель дает характеристику методу через оппозицию к сложившемуся, принятому способу изложения содержаний: "…хотя … пришлось ограничить ту сторону изложения, благодаря которой содержание становится ближе … эмпирической осведомленности, однако что касается переходов, которые могут быть только опосредствованием, обусловленным понятием, то я выявил их достаточно определенно, чтобы показать отличие метода, применяемого в этом …, от лишь внешнего порядка, которым пользуются другие науки, а также от известной манеры, ставшей обычной в философских рассуждениях; эта последняя исходит из некоторой наперед принятой схемы и с ее помощью располагает материал рассмотрения в параллельные ряды таким же внешним образом … хочет заменить необходимое развитие понятия случайными и производными связями" (1974, с. 53-54, т. 1, ЭФН).

Мы видим, что есть сторона "эмпирической осведомленности", материала мысли и сторона "средств мышления", понятий. Если соотнести их функции в форме мыслительного процесса, то первая сторона диктует случайный, "внешний" характер выражения содержания, пользуясь фиксацией того, что есть раньше, чем иной фрагмент материала, а вторая - организованный, "внутренний" характер изложения содержания понятия в зависимости от конструкции понятия. Кроме того, Гегель обращает внимание на третий тип изложения мысли, когда вводится схема, средство без учета особенностей эмпирического материала, а сам эмпирический материал, хотя и "законный" для схемы, располагается случайно, без соотнесенности с движением содержания внутри понятия. В этих трех подходах к изложению мысли мы видим абстрактную типологию форм мысли (см. сх. 101).

Схема 101

Метод Гегеля предполагает четвертый вариант, когда изложение мысли учитывает эмпирический материал, но строится в рамках понятийной конструкции. Поэтому автоматически возникает вопрос о форме и содержании мысли, а содержание – ориентированное на созерцание или на конструкторскую идею. То есть, форма мысли зависит от языковых средств, включенных в построение текста, а содержание – от способа применения средств. Если средство (схема, значение слова, знак) подчинено конструкторской идее, то оно теряет связь с созерцанием, наблюдением, смысловыми "потоками" и становится формалистичным. Но при подчинении созерцанию оно быстрее теряет конструкторское, организованное в себе. Отсюда и появляется проблема гегелевского метода: как построить использование средства, чтобы его "наполнить" содержанием? Как содержание, мысли при применении средств (языковых) мышления (мыслекоммуникации), сделать зависимым от эмпирического материала без утери достоинств средств?

Сама необходимость обращения к понятиям, помимо созерцаний, в процессе познания Гегель трактует следующим образом: "Философия … не может исходить из предпосылки, что ее предметы непосредственно признаны представлением, и что ее метод познания заранее определен в отношении исходного пункта и дальнейшего развития… Философия и религия имеют своим предметом истину … в том смысле, что бог, и только он один, есть истина… Сознание составляет себе представления о предметах раньше, чем понятия о них, и … обращая на них свою деятельность, мыслящий дух возвышается к мыслящему познанию и постижению посредством понятий. Но когда приступают к мыслящему рассмотрению предметов, то вскоре обнаруживается, что оно содержит в себе требование показать необходимость своего содержания и доказать как само бытие, так и определение своих предметов (1974, с. 84, т.1, ЭФН).

Направленность познания в философии – знание об "истине". Поскольку до философского познания существуют другие формы организации или осуществления познания, то философ, как это понимает Гегель, должен продолжить познавательные усилия. Его мышление строи иное, новое знание о том же самом и, потому знание философа – результат особого замещения и конструирующего, "деятельного" проявления духа. Тем самым, понятие создается в рамках ценности истинного знания (см. сх. 102).

Схема 102

Переход к понятию трактуется как "возвышение". Критерием самого перехода к более высокому уровню знания становится "необходимость" в содержании. Если созерцательные знания зависят от многих внешних и внутренних условий, которые могут внести случайность в содержание как познавательный результат, то мыслительное конструирование понятия как бы нейтрализует случайность и фиксирует присущее самому познавательному.

Иначе говоря, результат познания должен, благодаря понятию, преодолеть средовость и субъективность и выразить объективность и неслучайность (см. сх. 103).

Схема 103

Поэтому Гегель говорит о необходимости продемонстрировать познающему необходимый статус своего результата – содержания мысли, доказать такую необходимость, необходимость "бытия" и "определений", деперсонифицированность результата. Внешний оценщик и "приемщик" результата должен убедиться, что знание в своей содержательности не только продукт неизбежного конструирования и проявлений конструктора, но и сохраняет в конструкции то, что не принадлежит конструирующему мыслителю, его мышлению, его "духу". Это означает - познать сущность (см. сх. 104).

Схема 104

Объективное содержание понятийно выраженного знания, как результат конструирующей "деятельности духа", не может быть созерцаемо, пишет Гегель. Философия мыслит то, что не созерцаемо, скрыто от наблюдения. Это идеальные объекты, как принято говорить в XX в. Однако цель высшей формы познания и состоит в преодолении субъективности конструирования, в стремлении к истине, а не мыслительному самовыражению (см. сх. 105).

Схема 105

Различие двух типов конструирования является важным в анализе различий "научного" и "философского" типов обобщений. Гегель критикует тот вариант философского познания, который уподобляется научному.

"Согласно воззрениям эмпириков, именно восприятие есть форма постижения внешнего мира, и в этом состоит недостаток эмпиризма. Восприятие как таковое всегда есть нечто единичное и преходящее; познание … в воспринятом единичном отыскивает всеобщее, и это составляет переход от простого восприятия к опыту. В опыте эмпиризм пользуется преимущественно формой анализа … мы разлагаем сросшиеся определения … и ничего к ним не прибавляем, кроме субъективной деятельности разложения. Анализ есть, однако, переход от непосредственного восприятия к мысли … определения … получают форму всеобщности благодаря тому, что их отделяют друг от друга. Эмпиризм находится в заблуждении, полагая, что, анализируя предметы, он оставляет их такими, каковы они есть, тогда, как на самом деле он превращает конкретное в нечто абстрактное… Это разделение должно совершиться для того, чтобы мы достигли познания, и сам дух есть разделение в себе… Главным является объединение разделенного… Анализ устанавливает различия, и это очень важно… (метафизика) имела своим содержанием всеобщие предметы разума: бога, душу и мир вообще. Это содержание заимствовалось из представления, и задача философии состояла в сведении этого содержания к форме мыслей… Для эмпиризма ... лишь внешнее составляет истинное, и если он допускает существование сверхчувственного, то утверждает, однако, что познать его невозможно… Поскольку для эмпиризма это чувственное есть нечто данное… эмпиризм есть учение несвободы, ибо свобода состоит именно в том, что … я завишу от содержания, которое есть я сам… В том, что мы называем опытом… содержится два элемента: … бесконечно разнообразный материал, а другой – форма, определения всеобщности и необходимости… эмпирическое наблюдение доставляет нам восприятие следующих друг за другом изменений … но оно не показывает нам необходимой связи … всеобщности и необходимость кажутся чем-то неправомерным, субъективной случайностью… (критическая философия) исходным пунктом является для нее, прежде всего различение элементов, которые мы находим при анализе опыта, различение между чувственным материалом и его всеобщим отношением… преднаходим всеобщность и необходимость как столь же существенные определения. Так как всеобщность и необходимость не имеет своего источника в эмпирическом как таковом, то они принадлежат спонтанности мышления… Понятия рассудка образуют объективность опытного познания… посредством их образуются вообще синтетические суждения… Эта критика, однако, не входит в рассмотрение содержания и определенного отношения друг к другу этих определений мышления, а рассматривает их вообще со стороны противоположности между субъективностью и объективностью … объективностью называется здесь элемент всеобщности и необходимости, т.е. сами определения мышления, так называемое априорное… Формы мышления … представляющего собою, несмотря на свою объективность, лишь субъективную деятельность … формы априорного … получаются путем систематизации, которая зиждется только на психологически-исторических основах… Критическая философия требовала, чтобы раньше, чем приступить к познанию, мы подвергли исследованию способность познания. Здесь, несомненно, заложена верная мысль, что мы должны сделать предметом познания сами же формы мышления. Но здесь же прокрадывается ошибочная мысль, что мы должны познавать до того, как приступим к познанию… В познании должны соединиться друг с другом деятельность форм мышления и их критика… Истинная объективность мышления состоит в том, что мысли суть не только наши мысли, но и одновременно в-себе вещей и предметного вообще… Утверждение, будто бы категории сами по себе пусты, несомненно, правильно в том смысле, что мы не должны останавливаться на них и их тотальности (на логической идее), но должны двигаться вперед, в реальных областях природы и духа. Однако мы не должны понимать это движение вперед так, будто благодаря ему и логической идее прибавляется извне чуждое ей содержание, а должно понимать движение вперед так, что именно собственная деятельность логической идеи определяет себя к дальнейшему и развивается в природу и дух" (1974, с. 150-160, т.1, ЭФН).

Большое цитирование стало вынужденным из-за важности сохранения логики движения мысли Гегеля в материале данного места в данном сочинении.

Важнейшее место в раскрытии пути познания уделяется реализации критериев всеобщностии необходимости. Сама функция познания предполагает появление образа познаваемого, замещающего познаваемое и этим совмещающего признаки познающего и познаваемого (см. сх. 106).

Схема 106

"Проблема" состоит в том, что образ (чувственный, рациональный и т.п.) фундаментально не соответствует объекту, так как является результатом усилий познающего и принадлежит ему или потребителю знания. Отсюда легко появляется необходимость анализа механизма, способности познания – рефлексия познающего (Кант и др.). Вместе с тем легко может появиться и противопоставление познающего и познаваемого, знания и объекта познания, субъективности и объективности. Оно побуждается уже и ходом познания, уже в построении образов восприятия. Гегель подчеркивает, что восприятие позволяет познавать "преходящее". Как бы добросовестно познающий не воспринимал, он фиксирует меняющееся, а результат должен быть постоянным. Новое восприятие вытесняет результат предшествующего познания. Что тогда делать с ним, этим результатом, делать? "Случайность" вызвана извне. Но если будет несколько познающих, то при фиксированном познаваемом, его проявлении результаты будут различными. Причина уже "внутри" – индивидуальные познавательные способности и единичность целостности познающего, его динамики бытия. А тогда что делать с познающей функцией, как достигнуть соответствия реального образа или результата познавательных усилий конкретного человека функциональному требованию - содержание образа должно быть "отражающим", объективным?

Благодаря способности к владению и появлению, порождению абстракций, через посредство языковых средств, подвижность преодолевается (см. сх. 107).

Схема 107

Но, одновременно появляется нечувствительность к объекту, формализм в утверждении, что абстрактный образ реализовал зависимость от образов восприятия. Новые восприятия могут быть уже проигнорированными. Возникают недостатки "априоризма".

Для анализа познания, метода, использованного Гегелем, важна вся цепочка: объект, его проявления, фиксация проявлений, способности к фиксации, построение абстракций, способность к построению абстракций, применение абстракций, способность к применению абстракций.

Гегель обсуждает и "опыт", конструктивно-оперативное отношение к результатам восприятия. Фактически подобные операции можно свести к схематизации, в структуре которых "анализ", расчленение и выделение "частей", "сторон" целостного образа составляет начальный этап (см. сх. 108).

Схема 108

Гегель подчеркивает, что все операции, в том числе и анализ, субъективны, зависимы от бытия, целостного – не только познавательного, субъекта, познающего. В то же время функция познания требует преодоления субъективности. Парадокс: преодолеть субъективность при использовании субъективности! Парадокс должен сниматься и особую роль здесь играет абстрагирование. Преодолевая "текучесть" абстрактный заместитель нейтрализует и своеволие субъекта, как бы овладевает им при помощи языковых средств и способности к построению этих средств (см. сх. 109).

Схема 109

Однако после того как абстракции уже появились, возможны две формы их применения – формализм и подчиненность образу восприятия без удержания специфики абстракций. Гегель стремится уйти от этих двух "ловушек" неистинности. Он ставит перед собою цель – подчинить бытие, применение абстракций в познании познавательной функции, сделать ее учитывающей эмпирический материал, но с сохранением своих особенностей. Возможность такого ведет Гегеля к утверждению о том, что содержательность абстракций состоит в отражении "сверхчувственного", истины объекта. Здесь возникает зависимость мышления от содержания, но не непосредственно эмпирического содержания.

Именно в содержательности "сверхчувственного" или "идеального объекта" обнаруживается необходимость и всеобщность. Этот объект появляется в мышлении и все события в нем приобретают необходимость. Мышление как бы рождает бытие идеального объекта в себе и "отпускает" его из мышления, превращая в независимо от субъекта существующее. На этом шаге и проводится граница между произвольным конструированием "идеальных объектов" и познавательно-адекватным. Во втором случае допускается и предполагается проверка на объективность, соотнесение конструкции с образами восприятия по их содержательности (см. сх. 110).

Схема 110

Вторично абстракции могут быть дифференцированы с учетом сторон, частей эмпирического материала, а затем интегрированы в целостные абстракции. На этом пути и появляются все логические формы мышления. Однако отсюда же возникает логическая проблема метода Гегеля – как синтезировать абстракции при реализации познавательной функции, при преодолении формализма, "резонерства" рассудка. Гегель и утверждает, что в познании должны быть "соединены" и деятельность мышления познающего, и рефлексивная критика возможного формализма (см. сх. 111).

Схема 111

Вот как характеризует Гегель рассудочный формализм: "…метод рассудочной рефлексии: она произвольно выхватывает отдельные категории, обладающие значимостью лишь как определенные ступени развития идеи, и затем применяет их таким образом, что к ним сводятся все привлеченные к рассмотрению предметы" (1974, с. 291,т. 1, ЭФН).

Тем самым, даже в случае адекватного соотнесения абстракций с частью материала первичного познания может быть допущен формализм относительно целого, имеющегося и возможного материала.

Гегель различает в познании "аналитический" и "синтетический" методы. "Направление движения синтетического метода обратно направлению движения аналитического метода. В то время как последний, исходя из единичного, движется затем к всеобщему, исходным пунктом первого является, напротив, всеобщее (как дефиниция), и от него он движется через обособление (в разделении) к единичному (к теореме). Синтетический метод обнаруживает себя развитием моментов понятия в предмете… Для философии синтетический метод также мало годится, как и аналитический, ибо философия должна показать их (предметов) необходимость… Произвольность выбора основана на том, что как один, так и другой метод исходит из внешней предпосылки … и познание в них носит характер рассудочного познания, руководствуется в своем поступательном движении формальным тождеством… Стали называть конструкцией понятий указание на подхваченные в восприятии чувственные определения" (1974, с. 412-415, т.1, ЭФН).

Действительно, можно сначала членить чувственный образ и вводить, конструктивно, абстрактные аналоги к каждой части, а синтез заместителей считать результатом всего цикла познающего мышления (см. сх. 112).

Схема 112

Синтезирование здесь уподобляется первичному материалу познания и синтетическое целое сохраняет эмпиричность, случайность в совмещении. В этом и состоит причина формализма синтезирования, если считать неформалистичным синтезирование то, которое идет не от самого по себе материала первичных представлений, а от "сверхчувственного", стоящего как бы за этим материалом. В эмпиричности чувственное и рациональное противостоят друг другу. Гегель и противопоставляется этому.

"Философское понимание состоит в том, что все то, что является ограниченным, взятое самостоятельно, получает свою ценность в силу того, что оно принадлежит целому и составляет момент идеи… Содержание есть живое развитие идеи… Каждая из рассмотренных ступеней есть образ абсолютного, но вначале абсолютное выступает в этих ступенях лишь ограниченным образом, и поэтому оно гонит себя дальше к целому, раскрытие которого есть то, что мы называем методом" (1974, с. 420-421, т.1, ЭФН).

Мы видим то, что можно назвать "техническим" принципом мышления и состоящим в объектной структурности. Нельзя искусственно соединять абстракции. Их соединяемость становится "живой" благодаря объектности, ибо объект суть единое, живое, непротиворечивое нечто. Следовательно, есть то в объекте, что примиряет различное в нем, его "идея", благодаря чему каждая часть приобретает свое неслучайное бытие. Объект обладает внутренней неслучайной причино-следственностью, каузальностью. В связи с этим и мышление становится совмещающим критерии неслучайности и каузальности. Если состояние объекта приобретает неслучайность за счет жизни объекта, принципа и идеи этой жизни, то и в мышлении, подчиняющемуся этой идее, нет случайности в показе своего содержания. Гегель подчиняет изложение знания объектному принципу самораскрытия идеи, где идея, "абсолютная", остается единственным основанием всех атрибутов объекта, всех определенностей содержания знания. Понятие и является для него таким знанием, которое в своем мыслительном самораскрытии ничего не заимствует и потому перестает быть формальным синтезом абстракций. Более раскрывающие содержание абстракций выводятся каузально и объектно-каузально из исходной абстракции. Метод для Гегеля – суть метод раскрытия понятийного содержания, реализующего объектную функцию и, поэтому, "раскрытие объектом самого себя" в его развитии. Все это предполагает отход от эмпиричности (см. сх. 113).

Схема 113

В теоретическом этапе абстракции подчиняются функции объектности и к их содержанию предъявимы требования каузального характера и необходимости во всех процессах и отношениях, автономности самопроявления и самораскрытия – зависимости от "сущности", "духа", а не познающего или внешнего опыта. Здесь встречается соединение и разъединение атрибутов, но не произвольное и субъективное. Вот как пишет Гегель:

"Философский метод столь же аналитичен, сколь и синтетичен, но не в смысле только рядоположенности или попеременности этих двух моментов конечного познания, а в том смысле, что философский метод содержит их в самом себе как снятые, и соответственно в каждом своем движении он в одно и то же время аналитичен и синтетичен. Философское мышление … лишь воспринимает свой предмет, предоставляет ему свободу и как бы наблюдает его движение и развитие … но и обнаруживает себя как деятельность самого понятия. Для этого … нужно не давать воли собственным затеям… Имманентной диалектикой полагается лишь то, что содержится в непосредственном понятии… Понятие … исходя из своего в-себе-бытия посредством дифференциации и снятия ее приходит к тому, что смыкается с самим собой и есть реализованное понятие, т.е. понятие, содержащее положенность своих определений в своем для-себя-бытии" (1974, с. 421-423, т.1, ЭФН).

Тем самым, Гегель прерывает формализм мышления и служебный характер его использования для эмпирического начала в познании. Именно мышление за счет появления абстракций, качественного перехода начинает не только проявляться своей средственностью, инструментальностью, а еще и полным, подчинением новой содержательности, надэмпирической содержательности. Поэтому мыслитель в рефлексии только и следит за тем, как новое содержание раскрывается и полагается как бы с нуля. Этот "нуль" суть "идея" той полноты содержания, которая и воплощается в ходе онтологического мышления. Процесс мышления как бы слит с процессом саморазвертывания содержания и воплощением идеи содержания.

"Метод, таким образом, есть не внешняя форма, а душа и понятие содержания, от которого он отличается лишь постольку, поскольку моменты понятия также и в себе самих приходят в своей определенности к тому, чтобы обнаружиться как тотальность понятия" (1974, с. 423, т.1, ЭФН).

Здесь выражена позиция Гегеля в анализе как содержания, так и формы мышления. Не отрицая феноменальной стороны, которая приближает к натуре динамики субъективных состояний, образов, оперирования языковыми средствами, взаимодействий в мыслекоммуникации и в общении, в решении задач и проблем, Гегель уделяет внимание преодолению одной лишь средственности, инструментальности мышления как механизма и приближению к адекватности применения механизма мышления в реализации познавательной функции. Если опираться на развернутый вариант мышления, его демонстрационность в проявлении, то легко реконструировать ту проблематизацию, которую вводит Гегель. Нужно ввести рамку мыслекоммуникации и позицию автора текста, выражающего представление, полученное в познавательной деятельности. Если автором станет созерцатель, наблюдатель явлений, то тексты такого автора будут обладать признаками, характерными для самовыражающегося или закрепощенного восприятием происходящего наблюдателя. Это будет смысловой тип построения текста с отстранением от значений языка или стихийное, неорганизованное введение значений.

Если появляется иной мыслитель, носитель иной версии, то при вхождении во взаимодействие и соотнесенности с тем же объектом стимулируется противопоставление и критика, борьба за статус "более адекватного" знания об объекте. В определенных условиях критика может привести к обнаружению совместимости точек зрения, фиксированных знаний об одном и том же. Но она легко может быть осмыслена как продолжения текста описания по принципу взаимодополнительности (см. сх. 114).

Схема 114

Конечным результатом тогда выступает совмещенный единый текст описания объекта. Но если дополнение введено случайно, по внешним обстоятельствам, и может быть продолжено за счет вовлечения еще новых мыслителей познающих тот же объект; то результат "познания" или познающего коллективного мышления будет продолжать обладать признаком случайности. Для преодоления случайности нужны иные требования к продолжению текста, выражающего представления об объекте. По принципу структурной организации единого результативного текста появится и требование к тому, каково должно быть начало (см. сх. 115).