Декартовы координаты - координаты отнесения.

В философии Р.Декарта оформилась новая парадигма философского мы­шления, определившая на столетия как развитие самой философии, так и научной мысли. Выделив cogito как мыслящую субстанцию, Декарт анализирует природу самого cogito и законы действия разума, направлен­ные на открытия истины. Результатом этого становится метод “со­вер­шенного познания”, точные и простые правила которого, как утверждает Декарт, при строгом их соблюдении “без излишней траты умственных сил способствуют тому, что ум достигает истинного познания всего, что ему доступно”[59]. Идеалом рационального познания для Декарта, как известно, выступает математика. Но чтобы mathesis universalis стала реальностью, необходимо было все разнообразие природы, - а оно было очевидно и наглядно, тем более что со времен античности в философии и нау­ке господствовало представление о космосе как многокачественном единстве, - свести к единому началу, доступному измерению. Эту философскую работу и выполнил Декарт - вся природа предстала как субстанция протяженная. Про­тяженность материи - ее истинная форма и сущность, “не тяжесть, не твердость, не окраска и т.п. составляют природу тела, а одна только протяженность”[60]. А если всякое тело протяженная субстанция, то оно может быть измерено, измерено может быть также его положение среди других тел и его движение, а через это и “все видоизменения в материи”[61]. Измерениями протяженности вы­ступают длина, ширина и глубина[62], наглядное представление о которых, а вместе с тем и о протяженности и протяженной субстанции как та­ковой дает система координат. Введение в геометрию неизменных коорди­натных прямых, или системы прямоугольных координат стало одним из вели­ких открытий Декарта и одновременно математическим воплощением его фило­соф­ской онтологии. Теперь каждая точка обретала свое “лицо” - значение координат, определяющие ее положение, со-порядок с другими. А это дает возможность определить каждую вещь через придание данной вещи характеристик уже известной вещи, или уже известного “естества”[63].

Прямоугольная система координат Декарта стала не только основанием аналитической геометрии, дающей возможность представлять движение в образе кривых и соответствующих им алгебраических выражениях, но и определила благодаря своим философско-онтологическим основаниям принцип теоретического объяснения мира вообще. Главное в Декартовой системе коор­динат - отнесение точки к значениям координат и обретение ею благодаря это­му отождествлению определенности. “Главная роль че­лове­ческого искусства, - пишет Декарт, - заключается не в чем ином, как в сведении к тому, чтобы равенство между искомым и тем, что известно, сделалось совершенно очевидным”[64]. Принцип Декартовых координат - это принцип отнесения, отожде­ствления, принцип сравнения позна­ваемого с заданным для сознания полем значений.

Декартовы координаты и в прямом и в переносном смысле предопределили характер научного познания природных явлений на многие века. Классическая рациональность знает только то физическое тело, “которое полностью прост­ранственно выражено в своем содержании, - отмечает М.К.Мамардашвили, - т. е. все, что мы можем сказать о структуре этого явления, его составе, строе­нии таково, что оно полностью развернуто для внешнего пространственного на­блюдения или же... разрешено на каких-либо наблюдаемых частях внешнего пространства”[65]. Принцип cogito неразрывно связан с принципом пространственности, т. е. с требова­нием полной пространственной артикулированности предмета во вне самого себя.

Создав "систему мысли о вещах", Декарт одновременно сформировал в новоевропейской науке и философии сам принцип рациональности cogito, трансцендентальное правило которого можно сформулировать так: “мы познаем лишь те предметы, относительно которых мы одновременно сознаем тот способ, каким они даются... Мы можем познавать предмет только тогда, когда одновременно с познанием его содержания держим в сознании схему его данности, т.е. в данном случае пространство. Лишь такие предметы мы познаем и понимаем рационально”[66]. Таким образом, в научной мысли, с одной стороны, должна быть выявлена пространственная артику­лированность предмета, а с другой, должна быть артикулирована сама мысль - схема данности предмета должна быть дана мысли. “В этом смысле простран­ство есть не какое-то физическое явление, а условие нашего познания”, - заме­чает М.К.Мамардашвили[67].

Объективированный в декартовых координатах тип рациональности охва­тил не только познание вещей, но и познание мира человека. Уже у самого Декарта в трактате “Страсти души” человеческое тело трактуется как машина[68], а действия тела как коррелят душевных переживаний, и все внимание философа сосредоточено на “местопре-бывании” души в теле и на связи души со всеми частями тела[69]. Термины “местопре­бывание”, “местонахождение”, “расположение”, “движение железы”, “направ­ление движения”, “присутствие” и т.п. становятся определяющими для описа­ния души и ее страстей. С еще большей силой математически-механистическое понимание человека находит свое проявление у последователей Картезия.

Но подобный принцип рассмотрения человека через отнесение его как своебразной tabula rasa к чему-то внешнему для него, что его формирует, сохра­нился и позже. Так человека понимало Просвещение: среда формирует характер. Из этого принципа исходит марксистская концепция человека: “Сущность человека в своей действительности есть совокупность всех общественных отношений”. Не изменяют ему различные социологические теории личности. П.Сорокин прямо пользуется языком декартовых координат, говоря о социальной природе человека, которая определяется местоположением челове­ка в социальном пространстве. “Совокупность групп, а также совокупность положений внутри каждой из них, - пишет П.Сорокин, - составляют систему социальных координат, позволяющих определить социальное положение любого индивида”[70]. Помещение человека в систему социальных координат определяет его социальное лицо: “Скажи мне, к каким социальным группам ты принадлежишь и каковы твои функции в пределах каждой из этих групп, то я скажу тебе, каково твое социальное положение в обществе и кто ты в социаль­ном плане”[71]. Однако интуитивно очевидно, что познание человека не укладывается в рамки методологии декартовых координат, ибо она не дает возможности уловить свободу как характерную черту человеческого бытия и амбивалентность как характерную черту ценности. Свобода в этом случае оказывает равна необходимости, именно так ее определил последователь декартовского рационализма Спиноза, а амбивалентность ценностей вообще игнорируется. Поэтому рациональное познание человеческого бытия нуждается в иной методологии, но такой, которая должна быть выстроена в традиции европейской рациональности, для которой определенным образом построенное пространство выступало условием познания, т.е. условием локализации как объекта познания среди других объектов, так и познающей мысли среди других мыслей. Но только в отношении к мысли это означало не занятие ею какого-то места в пространстве своих объектов, а умение мысли распознавать места своих объектов, т.е. артикулировать их пространственность, тем самым проявлять и свою определенность. Хотя сама определенность мысли и человека, чьим неотъемлемым свойством она выступает, проявляется в пространстве иного типа - пространстве дантовых координат.