Пропорциональное соотношение греческих архитектурных ордеров

Дорический ордер, по мнению греков, воплощал идею мужественности, гармонию силы и строгости.

Ионический ордер был легок, строен и наряден. Не случайно впоследствии иногда в дорическом ордере колонны заменялись или дополнялись мужскими фигурами (атлантами), в ионическом ордере — женскими (кариатидами).

Ордер был общей системой правил и эстетических норм. Но древние зодчие при сооружении каждого храма применяли их не механически, а творчески. Строители учитывали цели постройки, согласовывая ее с окружающей природой или с другими зданиями архитектурного ансамбля. Отсюда – то ощущение художественной неповторимости, индивидуального своеобразия, которое вызывают у зрителя греческие храмы. Дорический храм имел массивное каменное основание — стереобат из трех ступеней. Верхняя ступень и вся поверхность стереобата называется стилобатом и служит как бы постаментом для храма. В плане — это прямоугольник. На нем размещался собственно храм, включающий небольшой пронаос (преддверие храма) и наос (святилище) — прямоугольное помещение, освещенное через световые проемы потолка. Иногда позади наоса - маленькое помещение — опистодом с выходом в сторону заднего фасада. Наос с пронаосом и опистодомом был со всех сторон окружен колоннадой, которая поддерживала и торжественно несла на себе тяжесть перекрытия верхней части здания (опорные балки и карниз). Над перекрытием поднималась кровля из черепицы или мраморных плиток.

Важнейшей частью ордера была колонна как основная несущая его часть. В дорическом ордере колонна – стоит прямо на стилобате. Ее пропорции обычно приземисты и мощны. На высоте одной трети колонна имеет энтазис — равномерное утолщение, которое создает ощущение упругого сопротивления тяжести антаблемента. Колонна состоит из сужающегося кверху ствола, прорезанного желобками (каннелюрами), и капители, завершающей ствол. Капитель составляют эхин — круглая каменная подушка и абака — невысокая плита, принимающая давление антаблемента.

Антаблемент складывается из архитрава (балки, которая лежит на колоннах и несет всю тяжесть перекрытия), фриза и карниза. Архитрав дорического ордера — гладкий, фриз украшают триглифы и метопы. Триглифы по своему происхождению восходят к выступающим торцам деревянных балок и разделены на три полосы вертикальными желобками. Метопы — прямоугольные плиты, заполняющие промежутки между триглифами. Антаблемент завершается карнизом.

Треугольники под двускатной крышей на переднем и заднем фасадах — фронтоны, а также метопы, коньки и углы крыш украшались скульптурами.

Колонна ионического ордера выше и тоньше по своим пропорциям, чем дорическая колонна. Она имеет базу, а эхин ее капители образует два изящных завитка — волюты. Архитрав разделен по горизонтали на три полосы, отчего кажется легче. Фриз сплошной лентой опоясывает весь антаблемент. Карниз богато декорирован.

Позднее, в эпоху классики, получил развитие третий ордер — коринфский, близкий к ионическому и отличающийся от него еще большей стройностью, вытянутостью и легкостью колонн, увенчанных пышной корзинообразной канителью из растительного орнамента — листьев аканфа.

Система греческих ордеров и ее элементы нашли широкое применение в дальнейшем не только в архитектуре античного мира, не и в эпоху Возрождения, в сооружениях барокко и классицизма.

Ранние архаические храмы имели грузные пропорции, иногда были слишком вытянуты в длину.

Со временем они становятся более гармоничными, пропорциональными. И если в так называемой Базилике в Пестуме (сер. 6 в. до н. э.) подчеркнуты мощь и устойчивая сила, но еще не найдено четкое соотношение сторон, то

храму Аполлона в Коринфе (ок. 540 г. до н. э.) присущи строгая соразмерность частей и возвышенная гармония.

Ионические храмы этого времени (храм Артемиды в Эфесе) были роскошнее по отделке, больше по размерам.

Как дорические, так и ионические храмы, строившиеся в период архаики часто из известняка, раскрашивались в основном красной и синей красками. Раскраска треугольного поля фронтона, фона метоп, триглифов, а также скульптуры придавала более праздничный вид храму, подчеркивая архитектонику его частей.

Скульптура

Скульптура архаики развивалась сложными путями. Вплоть до сер. 6 в. до н. э. создавались статуи богов, мало расчлененные, строго фронтальные, словно застывшие в торжественном покое.

«Артемида» с острова Делос (ок. 650 г. до н. э., Афины, Национальный археологический музей) и «Гера» с острова Самос (ок. 560 г. до н. э., Париж, Лувр),

Имели религиозно-магическое значение и напоминали ксоаны гомеровской эпохи. Но в статуе «Гера» появляется большая пластичность форм, подчеркнутых мягкими, плавными линиями силуэта, складками драпировок. Художник правильно устанавливает пропорции женской фигуры, различает характер тяжелых и плотных тканей верхней одежды и тонких прозрачных — нижней.

Уже в это время греческая скульптура открывала новые стороны мира. Ее высшие достижения относятся к разработке образа человека в статуях богов и богинь, героев, а также воинов — куросов.

Совершенство человека раскрывалось через целомудренное изображение здоровой наготы, прославляющей природное начало. Образ куроса — сильного мужественного героя — был порожден в Греции развитием гражданского самосознания человека. Статуи куросов служили надгробиями, ставились в честь победителей состязаний. Выдвижение в качестве героя наряду с богами также и человека — атлета и воина — свидетельствовало о том, что скульптура приобретала общественно-воспитательное значение.

Куросы исполнены энергии и жизнерадостности, обычно они изображены идущими или шагающими. И хотя так же, как в древневосточной скульптуре, шаги даны еще условно (обе ступни приставлены к земле), в статуях куросов ощутима скрытая действенная сила.

Аттический курос. Самые ранние по времени статуи куросов отличаются резкой и грубоватой трактовкой форм, строгой фронтальностью и застылостыо фигуры, и вместе с тем в них переданы громадная потенциальная энергия и собранность. Таков курос Метрополитен-музея в Нью-Йорке (ок. 600 г. дон. э.).

Развитие типа куроса шло в сторону выявления все большей правильности пропорций, преодоления элементов геометрического упрощения и схематизма.

К сер. 6 в. до п. э. в статуях куросов точнее вырисовывается строение тела, моделировка форм, лицо оживляется улыбкой. Эта так называемая «архаическая улыбка» носит условный характер, иногда придает куросам несколько манерный облик.

«Аполлон Тенейский», ок. 560 г. до н. э. Она выражает состояние жизнерадостности и уверенности, которыми проникнут весь образный строй статуй (Курос с мыса Сципион, ок. 600 г. до н. э., Афины, Национальный археологический музей).

Значительны образы скульптурной группы, посвященной легендарным героям Клеобису и Битону (ок. 600 г. до п. э., Дельфы, Археологический музей).

Клеобис и Битон. С этой группой связывают имя Полимеда Аргосского, греческого скульптора первой половины 6 в. до н. э.

Стремление к передаче человеческого тела в движении проявляется в статуе богини победы Ники с острова Делос (Афины, Национальный археологический музей), выполненной в первой половине 6 в. до н. э. (приписывалась Архерму). Однако движение богини, так называемый «коленопреклоненный бег», столь же условно, как и «архаическая улыбка».
Со второй половины 6 в. до н. э. в скульптуре начали более последовательно выступать реалистически целостные представления об образе человека, свидетельствуя о приближении глубоких перемен в общественной жизни и художественной культуре Греции. К этому времени крупным экономическим центром становятся Афины, главный город Аттики. Именно здесь с наибольшей полнотой выразились характерные черты рабовладельческой демократии полиса и его культуры.

Произведения аттической школы отмечены тонким чувством пластики и высокой человечности. Одним из достижений архаического искусства Афин были найденные на Акрополе статуи прекрасных девушек (кор) в нарядных одеждах. Их стройные фигуры правильны по пропорциям, нежные лица оживлены ясными, чуть удивленными улыбками. Тщательно отделанные складки одежды и пряди волос словно струятся в плавном и разнообразном ритме. Они вторят движениям фигур и придают им праздничный вид. Такова «Кора в пеплосе» (ок. 530 г. до н. э., Афины, Музей Акрополя).

Статуи кор как бы подводят итог художественному развитию архаики. Переданная в них пробуждающаяся внутренняя жизнь, озаряющая тонкие черты, гармоничные формы словно утверждают ценность человеческой личности.

Вазопись
Подлинные произведения древнегреческой живописи до наших дней почти не дошли. Судить о них помогают сохранившиеся в большом количестве расписные керамические вазы (слово «керамика» произошло от греческого «керамус» — гончар; одно из предместий Афин — Керамик особенно славилось в 6 и 5 вв. до н. э. своими гончарами).

Лучшие произведения архаической вазописи были подлинно высокохудожественными. Греческие вазы были чрезвычайно разнообразны по форме и размерам, предназначались для различных вещей; большие амфоры с узким горлышком и двумя ручками для хранения вина и масла, гидрии с тремя ручками для перенесения воды, стройные узкие лекифы для благовоний, из широкого килика пили вино. По сравнению с гомеровским периодом формы ваз стали строже и совершеннее. Они поражают ясным, тонко прочувствованным ритмом, соразмерностью частей. Размещение росписей на вазах и их композиционный строй тесно связаны с пластической формой. Развитие вазовых росписей шло от схематичных, отвлеченно-декоративных изображений к композициям сюжетного характера. Подчас смелые реалистические искания художников-вазописцев опережали другие виды искусства и открывали для них новые пути.

В период архаики наибольшее распространение получила так называемая чернофигуриая вазопись. Формы орнамента заливались черным лаком и хорошо выделялись на красноватом фоне обожженной глины. Иногда для достижения большей выразительности по черным силуэтам процарапывались либо прорисовывались тонкими белыми линиями отдельные детали (кратер мастеров Клития и Эрготима — ваза Франсуа, ок. 560 г. до н. э., Флоренция, Археологический музей). Прославленным живописцем середины 6 в. до н. э. был Эксекий. Его роспись на килике с изображением Диониса в ладье (после 540 г. до н. »., Мюнхен, Музей античного прикладного искусства) отличается поэтичностью, тонким чувством ритма и совершенством композиции, органически связанной с назначением и формой сосуда.

Греческая классика

(5—4 вв. до н. э.)

С первых десятилетий 5 в. до н. э. начинается классический период развития греческой культуры и всех видов искусства. Совершенное, исполненное возвышенного реализма искусство греческой классики явилось важным этапом в развитии всего мирового искусства.

В первой четверти 5 в. до н. э. Греция подвергалась нашествию полчищ персидской державы. Борьба народных ополчений объединившихся греческих полисов за независимость ускорила рост общественного самосознания эллинов. Решающие победы над персами — морская при Саламине (480 г. до н. э.) и на суше при Платеях (479 г. до н. э.) — укрепили могущество греческого общества, благоприятствовали дальнейшему экономическому расцвету полисов, в особенности Афин. Все это способствовало утверждению основных принципов гуманистического мировоззрения и культуры.

Ранняя классика

(500—449-е гг. до н. э.)

Во время греко-персидских войн начался первый этап развития классического искусства — ранняя классика, продолжавшийся первую половину века. Искусство этого времени пронизано напряженными поисками обобщенных типических образов, приемов правдивого изображения человека, и в первую очередь передачи разнообразных движений. Оно обращается к сценам реальной жизни, решает задачу построения групповых композиций, проблему синтеза скульптуры и архитектуры.

Архитектура

Наибольшее распространение в архитектуре ранней классики получают храмы дорического ордера, соответствующие духу гражданственности, героике полиса. В каждом из них ярко проявляются индивидуальные черты. Строгая пропорциональность, равновесие могучих героизированных форм отличают храм Геры в Пестуме (вторая четверть 5 в. до н. э., ранее считавшийся храмом Посейдона). Более праздничным, благодаря скульптурному убранству, был храм Зевса в Олимпии (сер. 5 в. дон. э.).

Скульптура

В монументальной скульптуре, которая была достоянием всего коллектива свободных граждан, в статуях, стоявших на площадях или украшавших храмы, ярче всего проявился гражданственный эстетический идеал. Монументальная пластика оказывала сильное общественно-воспитательное воздействие на жизнь греческих полисов. В работах такого рода нагляднее всего отразилась та ломка художественных принципов, которой сопровождался переход от архаики к классике.
Переходный характер скульптурных произведений этого времени отчетливо выступает в широко известных фронтонных группах храма Афины Афайи на острове Эгине (ок. 490 г. до н. э., реставрированы датским скульптором Торвальдсеном в нач. 19 в., Мюнхен, Глиптотека).

Композиции обоих фронтонов построены на основе зеркальной симметрии, что придавало им несколько условно-орнаментальный характер. На западном фронтоне, лучше сохранившемся, изображена борьба греков и троянцев за тело Патрокла. В центре — фигура богини Афины, покровительницы греков. Спокойная и бесстрастная, она как бы незримо присутствует среди сражающихся. В фигурах воинов нет архаической фронтальности, их движения реальнее я разнообразнее, чем в архаике, но развертываются строго по плоскости фронтона. Каждая отдельная фигура достаточно жизненна, но на лицах сражающихся и раненых воинов архаическая улыбка — признак условности, несовместимый с изображением напряженности и драматизма битвы.

Большой свободой деталей и реалистической точностью в трактовке тела и передаче движений отличаются статуи восточного фронтона, например фигура Геракла, но особенно это заметно при сопоставлении раненых воинов с обоих фронтонов.

Разрушению сковывающей условности архаического искусства способствовало появление скульптурных произведений, посвященных определенным историческим событиям. Такова группа тираноубийц Гармодия и Аристогитона (ок. 477 г. до н. э., Неаполь, Национальный музей) — Крития и Несиота. Как и большинство греческих статуй, исполненных в бронзе, она была утрачена и дошла до наших дней в мраморной римской копии. Здесь впервые в монументальной скульптуре дано построение группы, объединенной действием, сюжетом. Единая направленность движений и жестов героев, разящих тирана, создает впечатление художественной цельности группы, ее композиционной и сюжетной законченности. Однако движения трактованы еще довольно схематично, лишены драматизма лица героев.

Общественно-воспитательное значение искусства ранней классики неразрывно с его художественным обаянием. Новое понимание задач искусства сказывалось и в новом понимании образа человека, критериев красоты. Чрезвычайно убедительно идеал гармонично развитого прекрасного человека раскрывается в образе «Дельфийского возничего» (ок. 470 г. до и. э., Дельфы, Археологический музей). Эта одна из немногих дошедших до нас подлинных бронзовых древнегреческих статуй была частью монументальной скульптурной группы, изображающей победителя на состязаниях и возницу, исполненного сурового спокойствия. Бесстрастны правильные черты прекрасного лица, напряженно-сосредоточенный взгляд устремлен вдаль. Стройность юношеской фигуры подчеркнута вертикалями ниспадающих складок одежды. Все детали выполнены с большой жизненностью, но подчинены строгому построению целого. Героический идеал ранней классики в его динамическом варианте получил свое яркое воплощение в бронзовой статуе «Посейдон» (ранее считался Зевсом Громовержцем, ок. 460 г. до н. э., Афины, Национальный археологический музей). И в этой статуе, как в «Дельфийском возничем», использована инкрустация смальтой по металлу для передачи остроты и блеска взгляда. Проблема движения решена и в «Победительнице в беге» (вторая четверть 5 в. до н. э., Рим, Ватикан). Скованность ранних классических статуй сменяется строгой гармонией форм, которая передает впечатление естественности и свободы — «Мальчик, вынимающий занозу» (вторая четверть 5 в. до н. э. Рим, Палаццо Консерватори).

Мифологическая тема продолжает занимать ведущее место в искусстве, но фантастическая сторона все более отходит на задний план. В образах прежде всего раскрывается идеал силы и Красоты реального человека. Пример переосмысления мифологического сюжета — рельеф с изображением рождения Афродиты (богини любви и красоты) из пены морской — так называемый «Трон Людовизи» (ок. 460 г. до н. э. Рим, Национальный музей)

На боковых сторонах мраморного трона изображены обнаженная девушка, играющая на флейте, и женщина в длинной одежде перед курильницей. Ясная гармония форм и пропорций, спокойная естественность движений присущи этим фигурам.

На центральной стороне трона — две нимфы поддерживают выходящую из воды Афродиту. Поразительна строгая красота ее лица. Облегающая тело Афродиты влажная одежда ложится тонкой сетью волнистых линий, уподобленных бегущим струйкам воды. Морская галька, на которую опираются ступни нимф, говорит о месте действия. Хотя в симметричности композиции и есть отголоски архаического искусства, торжествуют жизненная сила и удивительное поэтическое обаяние образов этого рельефа.

Целостность и гармоничность общего художественного решения ясно выступают во фронтонных группах храма Зевса в Олимпии (468— 456 гг. до н. э., Олимпия, Археологический музей), завершающих период творческих поисков ранней классики. Эти укрупненные по масштабу изображения представляют собой следующий этап развития фронтонной пластики но сравнению с фронтонами Эгинского храма с их декоративно-условной композицией.

Отказавшись от полного подчинения скульптурного образа задачам декорации архитектурных форм, скульпторы олимпийских фронтонов установили более глубокие связи между архитектурными и скульптурными образами, которые вели к их равноправию и взаимному обогащению. Порывая с принципами архаической условности, симметрии, они используют прежде всего жизненные наблюдения. Расположение фигур на обоих фронтонах определяется смысловым содержанием. Восточный фронтон храма Зевса посвящен мифу о состязании на колесницах Пелопса и Эномая, положившему, по преданию, начало Олимпийским играм. Герои изображены перед началом состязания. Величественная фигура Зевса в центре фронтона, торжественное спокойствие приготовившихся участников придают фронтонной композиции настроение праздничной приподнятости, за которой чувствуется внутреннее напряжение. Пять центральных фигур, стоящих в естественных, свободных позах, словно отвечают ритму колонн, над которыми они возвышаются. Каждый герой выступает как личность, как сознательный участник общего действия, таковы и входящие в боковые группы фронтона «Возничий» и «Юноша, вынимающий занозу».

Реалистический характер пластики особенно наглядно раскрывается в композиции западного фронтона, представляющей битву лапифов с кептаврами. Композиция полна движения, свободна от симметрии, но строго уравновешена, В центре ее — Аполлон, по сторонам — группы сражающихся людей и кентавров. Не повторяя одна другую, группы взаимно уравновешены и по общей массе и по интенсивности движений. Фигуры борющихся точно вписаны в пологий треугольник фронтона, причем напряжение движений возрастает к углам фронтона, по мере удаления от спокойно стоящего, сдержанно властного Аполлона, фигура которого выделяется крупными размерами и является драматическим центром этой сложной и в то же время легко обозримой композиции.

Гармонически прекрасно лицо Аполлона, уверен направляющий жест. Хотя на фронтоне битва показана еще в полном разгаре, победа человеческой воли и разума над кентаврами, олицетворяющими стихийные силы природы, воспринимается явно предрешенной.
Образ гражданина — атлета и воина — становится центральным в искусстве классики. Пропорции тела и многообразные формы движения стали важнейшим средством характеристики. Постепенно и лицо изображаемого человека освобождается от застылости и статичности. Но нигде еще типическое обобщение не сочетается с индивидуализацией образа. Личное своеобразие человека, склад его характера не привлекали внимания мастеров ранней греческой классики. Создавая типический образ человека-гражданина, скульптор не стремился к раскрытию индивидуального характера. В этом заключались и сила и ограниченность реализма греческой классики.

Мирон. Поиск героических, типически-обобщенных образов и новых мотивов движений характеризует творчество Мирона из Элефтер, который работал в Аттике в конце второй — начале третьей четверти 5 в. до н. э. Стремясь к единству гармонически-прекрасного и непосредственно-жизненного, он полностью освободился от архаической условности.

Особенности искусства Мирона наглядно проявились в прославленном «Дискоболе» (ок. 450г. до н. э., Рим, Национальный музей).

Как и многие другие статуи, «Дискобол» был исполнен в честь определенного лица, хотя и не носил портретного характера. Скульптор изобразил прекрасного духом и телом юношу, находящегося в стремительном движении. Метатель представлен в тот момент, когда все свои силы он вкладывает в бросок диска. Несмотря на напряжение, которое пронизывает фигуру, статуя производит впечатление устойчивости. Это определяется выбором момента движения — его кульминационной точки.

Согнувшись, юноша занес назад руку с диском, еще миг, и упругое тело, как пружина, стремительно распрямится, рука с силой выбросит диск в пространство. Мгновение покоя рождает ощущение устойчивости образа. Несмотря на сложность движения, в статуе «Дискобола» сохраняется главная точка зрения, позволяющая сразу увидеть все образное ее богатство.

Спокойное самообладание, господство над своими чувствами — характерная черта греческого классического мировосприятия, определяющая меру этической ценности человека. Утверждение красоты разумной воли, сдерживающей силу страсти, нашло выражение в скульптурной группе «Афина и Марсий», созданной Мироном для Афинского акрополя (сер. 5 в. до н. э., статуя Афины находится в музее Либиг-хаус во Франкфурте-на-Майне; статуя Марсия в Национальном музее Рима).

Согласно мифу, Афина изобрела флейту, но при игре на инструменте щеки ее безобразно раздулись. Нимфы подняли ее на смех, тогда Афина бросила флейту и прокляла инструмент, нарушающий гармонию человеческого лица. Силен Марсий, пренебрегая проклятием Афины, бросился поднимать флейту. Мирон изобразил их в то мгновение, когда Афина уходя гневно обернулась на ослушника, а Марсий в испуге отпрянул назад.

В выбранной ситуации содержится и полное раскрытие сути конфликта. Афина и Марсий характеры прямо противоположные. Движение стремительно откинувшегося назад Силена грубо и резко. Его сильное тело лишено гармоничности. Лицо с выпуклым лбом и приплюснутым носом уродливо. Властное, сдержанное движение Афины полно естественного благородства, Гнев выдают лишь презрительно полуопущенные губы и суровый взгляд. Голова Афины — пример слияния в скульптурной форме физической и духовной красоты человека.

Группа «Афина и Марсий» образно утверждает идею превосходства разума над стихийными силами природы. Эта скульптурная группа наметила пути развития реалистической сюжетной композиции, показывающей взаимоотношения характеров, связанных общим действием.