Вазопись и живопись. В эпоху высокой классики вазопись, как и ранее, развивалась в едином направлении с монументальной живописью и скульптурой

В эпоху высокой классики вазопись, как и ранее, развивалась в едином направлении с монументальной живописью и скульптурой. В ней появилось больше героических изображений на мифологические темы, Ясность и гармоничность композиций, соответствующих форме вазы, величавая свобода движений, выразительность характеристики героев отличают росписи ваз, подобных «Кратеру из Орвьето» (ок. 450 г. до н. э., Париж, Лувр), на котором представлены аргонавты.

Поразительна свобода, непринужденность, легкость и точность рисунка в росписях белофонных лекифов, служивших культовым целям.

О почти не дошедшей до нас монументальной живописи мы можем судить не только по вазописи, но и по литературным источникам, по описаниям произведений живописи и по их оценке современниками. В древности чаще применяли технику фрески, но, вероятно, пользовались также клеевыми и восковыми (энкаустика) красками. Сохранились имена выдающихся живописцев, среди которых самым значительным был уроженец острова Тасоса Полигнот (сер. 5 в. до н. э.). Исторические и мифологические темы живописи Полигнота и работавших с ним мастеров близки тематике скульптурных фронтонов и рельефов («Битва греков с амазонками», «Битва при Марафоне» и др.). По характеру исполнения живописные композиции, по-видимому, были схожи с росписями на вазах. Художник пользовался в основном четырьмя красками: белой, желтой, красной и черной. Согласно описаниям, цвет в композициях Полигнота носил характер раскраски, но рисунок отличался совершенством.

Поздняя классика

(конец 5—4 вв. до н. э.)

Концентрация все больших богатств в руках крупных рабовладельцев приводит в конце 5 в. до н. э. к падению значения свободного труда в полисах, к кризису рабовладельческой демократии. Междоусобная Пелопоннесская война углубила кризис.

Подчинение греческих полисов возникшей на Балканах мощной Македонской державе, завоевания Александра Македонского на Востоке положили конец классическому периоду греческой истории. Распад полисов повлек в философии и искусстве утрату идеала свободного гражданина. Трагические конфликты общественной действительности вызвали появление более сложного взгляда на явления жизни, на человека, привели к значительным изменениям в области искусства, которое обретает в известной мере противоречивый характер. В нем утрачивается ясная вера в возможность гармоничной и совершенной жизни, ослабевает дух гражданственной героики. Однако, как и раньше, главной художественной задачей оставалось изображение прекрасного человека; скульптура в значительной мере продолжала быть связанной с архитектурой. Но художники все чаще обращались к таким сторонам бытия человека, которые не укладывались в мифологические образы и представления прошлого. Развивая и углубляя достижения высокой классики, ведущие мастера 4 в. до п. э. поставили проблему передачи противоречивых переживаний человека, показа героя, раздираемого глубокими сомнениями, вступающего в трагическую борьбу с враждебными силами окружающего мира. Были достигнуты первые успехи в раскрытии духовной жизни личности. Зарождается, хотя и в самых общих чертах, интерес к быту и характерным особенностям психологического склада человека.

Архитектура

Развитие архитектуры протекало неравномерно. В первой трети 4 в. до н. э. наблюдался известный спад строительной деятельности, отразивший экономический и социальный кризис греческих полисов. Наиболее остро этот спад сказался в Афинах, потерпевших поражение в Пелопоннесской войне. Впоследствии строительство развивалось довольно интенсивно, особенно на периферии.

Постройки 4 в. до и. э. следовали принципам ордерной системы. Наряду с храмами большое распространение получило строительство театров, которые обычно устраивались под открытым небом. По склону холма вырубались места для зрителей (в театре в Эпидавре было 52 ряда скамей), обрамлявшие круглую или полукруглую орхестру — площадку, на которой выступали хор и артисты. Удивительна по совершенству акустика театра в Эпидавре.
Появились сооружения, посвященные возвеличению отдельной личности или монарха-самодержца. В честь победы на состязаниях хора, субсидированного богатым афинянином Лисикратом, в Афинах был сооружен памятник (334 г. до н. э.), представляющий собой стройный цилиндр, декорированный пилястрами.

Возведенный на кубическом цоколе и завершенный конусообразной кровлей, он увенчан акротерием — своеобразной подставкой для приза — треножника. Небольшой по размерам памятник производит впечатление гармонии и величия благодаря умелому применению коринфского ордера. Совсем иной масштаб, характер форм отличает Галикарнасский мавзолей — грандиозную монументальную усыпальницу правителя Карий Мавсола (ок. 353 г. до н. э.).

Скульптура
Общий характер скульптуры поздней классики определился дальнейшим развитием реалистических тенденций.

Скопас. Трагические противоречия эпохи нашли наиболее глубокое воплощение в творчестве крупнейшего мастера первой половины 4 в. до и. э. Скопаса, работавшего в разных городах Древней Греции. Сохраняя традиции монументального искусства высокой классики, Скопас насыщал свои произведения большим драматизмом, стремился к многогранному раскрытию образов, сложных чувств и переживаний человека. Герои Скопаса, подобно героям высокой классики, воплощали совершенные качества сильных и доблестных людей. Но порывы страсти нарушали гармоническую ясность образов, придавали им патетический характер. Скопас открыл область трагического в самом человеке, ввел в искусство темы страдания, внутреннего надлома. Таковы образы раненых воинов с фронтонов храма Афины в Тегее (сер. 4 в. до н. э., Афины, Национальный археологический музей). Голова воина с западного фронтона дана в стремительном патетическом повороте, резкая беспокойная игра светотени подчеркивает драматизм выражения. Гармоническое строение лица нарушено ради выявления внутреннего напряжения.

Скопас предпочитал работать в мраморе, почти отказавшись от излюбленного мастерами высокой классики материала — бронзы. Мрамор позволял передавать тонкую игру света и тени, разнообразные фактурные контрасты. Его «Менада» («Вакханка», ок. 350 г. до н. э., Дрезден, Скульптурное собрание), дошедшая в небольшой поврежденной античной копии, воплощает образ человека, одержимого бурным порывом страсти. Танец Менады стремителен, голова запрокинута назад, волосы тяжелой волной спадают на плечи. Движение изогнутых складок ее хитона подчеркивает стремительный порыв тела.

Герои Скопаса предстают то глубоко задумчивыми, элегичными, то живыми и страстными, но всегда они гармоничны и значительны. Сохранился фриз Галикарнасского мавзолея с изображением битвы греков с амазонками (ок. 350 г. до н. э., Лондон, Британский музей). Стремительной динамики и напряжения полна часть фриза, исполненная Скопасом. На смену равномерному и постепенно нарастающему движению фриза Парфенона приходит ритм подчеркнуто-контрастных противопоставлений, внезапных пауз, вспышек движений. Резкий контраст света и тени подчеркивает драматизм композиции. С именем Скопаса связывают замечательное надгробие юноши («Надгробие юноши из Аттики», ок. 340 г. до н. э., Афины, Национальный археологический музей).

Влияние искусства Скопаса на дальнейшее развитие греческой пластики было громадным, и его можно сравнить лишь с воздействием искусства его современника — Праксителя.

Пракситель. В своем творчестве Пракситель обратился к образам, проникнутым духом ясной и чистой гармонии, спокойной задумчивости, безмятежной созерцательности. Пракситель и Скопас дополняют друг друга, раскрывая различные состояния и чувства человека, его внутренний мир.
Изобразив гармонически развитых, прекрасных героев, Пракситель также обнаружил связь с искусством высокой классики, однако и его полные грации и тонких чувств образы утратили героическое жизнеутверждение и монументальное величие произведений эпохи расцвета, приобретая более лирически-утонченный и созерцательный характер.
С наибольшей полнотой мастерство Праксителя раскрывается в мраморной группе «Гермес с Дионисом» (ок. 330 г. до н. э., Олимпия, Археологический музей). Изящен изгиб фигуры Гермеса, непринужденна поза отдыха молодого стройного тела, прекрасно одухотворенное лицо. Блестяще использует мастер возможность мрамора передавать мягкую мерцающую игру света и тени, тончайшие светотеневые нюансы.
Пракситель создал новый идеал женской красоты, воплотив его в образе Афродиты, которая, сняв одежду, собирается войти в воду. Хотя статуя предназначалась для культовых целей, образ прекрасной обнаженной богини освободился от торжественной величественности. Он пленяет жизненностью, совершенством форм и пропорций, удивительной гармоничностью. Статую чрезвычайно высоко ценили в древности.

Афродита Книдская вызывала множество повторений в последующие времена, но ни одно из них не могло сравниться с оригиналом, так как в них преобладало чувственное начало, в то время как в Афродите Книдской воплощено преклонение перед совершенством красоты человека. Афродита Книдская (до 360 г. до н. э.) дошла в римских копиях, лучшие из них хранятся в Ватиканском и Мюнхенском музеях, голова Афродиты Книдской — в собрании Кауфмана в Берлине.

В мифологические образы Пракситель подчас привносил черты повседневной жизни, элементы жанра. Статуя «Аполлона Сауроктона» (третья четверть 4 в. до н. э., Рим, Ватикан) — изображение изящного мальчика-подростка, который целится в бегущую по стволу дерева ящерицу. Так переосмысливается традиционный образ божества, приобретая жанрово-лирическую окраску. Некоторые статуи Праксителя были искусно окрашены живописцем Никием.

Воздействие искусства Праксителя проявилось в дальнейшем в многочисленных произведениях парковой скульптуры эпохи эллинизма, а также в мелкой пластике, в частности, в замечательных терракотовых (из обожженной глины) статуэтках из Танагры (например, «Афродита в раковине», Ленинград, Эрмитаж, или «Девушка, закутанная в плащ», конец 4 в. до н. э, Париж, Лувр). Эти изящные грациозные женские образы сохранили все обаяние и чистоту греческой классики. В мелкой пластике еще долго продолжала жить тонкая поэзия, присущая творениям Праксителя.
Если в искусстве Скопаса я Праксителя еще ощутимы связи с принципами искусства высокой классики, то в художественной культуре последней трети 4 в. до н. э. эти связи слабели.

Ведущее значение в общественно-политической жизни древнего мира приобрела Македония. После победоносных походов Александра Македонского и завоевания им греческих полисов, а затем и громадных территорий Азии, вошедших в состав Македонской державы, начался новый этап в развитии античного общества — период эллинизма.

Ломка старого и зарождение нового в искусстве, и прежде всего в скульптуре, привели к размежеванию направлений: классицизирующего идеалистического и реалистического, ищущего новых путей развития на основе переработки лучших достижений классики.

Леохар. Самым видным представителем идеализирующего направления был Леохар, придворный мастер Александра Македонского. Его наиболее прославленная статуя — Аполлон Бельведерский (ок. 340 г. до н. э., Рим, Ватикан), исполненная с высоким профессиональным мастерством, характеризуется спокойным величием и холодной торжественностью.

Лисипп. Крупнейшим скульптором реалистического направления был Лисипп, последний большой мастер поздней классики. Расцвет его творчества приходится на 40—30-е гг. 4 в. до н. э., на время правления Александра Македонского. В искусстве Лисиппа, так же как и в творчестве его великих предшественников, решалась задача индивидуализации образа человека, раскрытия его переживаний; он вносил более ясно выраженные особенности возраста, рода занятий. Новыми в творчестве Лисиппа были его интерес к характерно-выразительному в человеке, а также расширение изобразительных возможностей скульптуры. Ему принадлежали и огромная (20 м высоты) бронзовая статуя Зевса (не дошла до наших дней) и настольная статуэтка Геракла, исполненная для Александра Македонского.

Свое понимание образа человека Лисипп воплотил в статуе юноши, скребком счищающего с себя песок после состязаний,— «Апоксиомен» (325—300 гг. до н. э., Рим, Ватикан), которого он представил не в момент напряжения сил, а в состоянии расслабленности. Стройная фигура атлета показана в сложном развороте, словно предлагающем зрителю обойти статую. Движение свободно развернуто в пространстве. Лицо выражает усталость, глубоко посаженные затененные глаза смотрят вдаль.

Лисипп умело передает переход от состояния покоя к действию и наоборот. Таково изображение отдыхающего Гермеса (330—320 гг. до н. э., Неаполь, Национальный музей).
Большое значение имело творчество Лисиппа для развития портрета. В созданных им портретах Александра Македонского обнаруживается глубокий интерес к раскрытию духовного мира героя. Наиболее примечательна мраморная голова Александра (Стамбул, Археологический музей), в которой раскрыт образ сложный и противоречивый.

В искусстве поздней классики появились более дифференцированные изображения людей разных типов и в различных состояниях. Учеником Лисиппа выполнена голова кулачного бойца Сатира из Олимпии (ок. 330 г. до н. э., Афины, Национальный археологический музей), с беспощадной реалистической наблюдательностью передающая грубую физическую силу, примитивность духовной жизни, мрачную угрюмость характера. Автор портрета кулачного бойца не интересовался вопросами оценки и осуждения уродливых сторон человеческого характера, он только их констатировал. Таким образом, обращаясь к более конкретному изображению действительности в ее индивидуальных проявлениях, скульптура утрачивала интерес к идеальному обобщенному героическому образу, а вместе с тем и то особое воспитательное значение, которое она имела в предшествующие периоды.