Динамика полоролевого поведения

Связанные с полом различия обнаруживаются уже с первых дней жизни. У девочек ниже, чем у мальчиков, пороги тактильной и болевой чувствительности, они дольше спят. У мальчиков лучше мышечное развитие и способность удерживать головку. У новорожденных девочек больше, чем у мальчиков, усиливается аппетит при подслащивании пищи. В 3 мес для мальчиков при выработке навыка, например, фиксации взгляда на предмете, лучшим поощрением служит визуальное поощрение (показ белого круга на ярком цветном фоне), а для девочек – слуховое (ласковый голос). В 6 мес у девочек сердцебиение замедляется больше при прослушивании джазовых мелодий, а у мальчиков – при восприятии немузыкальных прерывистых звуков. R. Green (1974), обобщая эти данные, замечает, что, хотя значение их может казаться сомнительным, за ними должны скрываться существующие уже к рождению реальные различия. В отличие от интерпретаторов его работ, видящих в них исключительно доказательство роли социальных влияний на формирование пола, сам R. Green рассматривает вопрос шире: будет ли, например, фемининный по таким признакам мальчик и в последующей жизни фемининным и насколько результативным феминизирующим влиянием на мальчика будет обладать обращение с ним в младенчестве как с девочкой?

Различия игрового поведения мальчиков и девочек впервые прослеживаются в 13 мес. Девочки менее охотно уходят с материнских рук, чаще возвращаются к матери и оглядываются на нее, чаще стремятся вступить с ней в непосредственный физический контакт, их игры пассивнее, чем у мальчиков. При отделении ребенка от игрушек барьером мальчики чаще двигаются вдоль него (возможно, пытаясь его обойти), а девочки чаще плачут и требуют помощи матери. Наблюдение тех же групп через 6 мес показало, что матери девочек чаще, чем мальчиков, вступали с ребенком в телесный контакт и говорили с ним. Как понимать значение этих данных, цитируемых R. Green? Известно, что уже в младенчестве мальчики получают от матери больше физической стимуляции, а на долю девочки приходится больше голосовых имитаций. Одни исследователи полагают, что эти различия в поведении матерей обусловлены врожденными половыми различиями детей (лучшее физическое развитие мальчиков и более высокие языковые способности девочек) – мать как бы подстраивает свое поведение под особенности ребенка. Другие, наоборот, считают, что поведение матери формирует эти различия. Большая склонность девочек искать опору в матери обнаруживается не только у человека, но и у приматов: это можно с равными основаниями понимать и как подтверждение биологической детерминации поведения мальчиков и девочек, и как результат известного сходства ранней социализации у приматов и человека.

Изучение предпочтений мальчиками и девочками тех или иных игрушек наталкивается на трудности достоверной интерпретации выбора. T. Tieger и L. Paulinson (1978), сравнив ряд таких исследований, заметили, что выявление половых различий в игре зависит от методики исследования и позиций исследователя, а работы, выявившие различия, проведены раньше опровергающих. Приверженцы ортодоксального психоанализа обращали внимание на то, что мальчики чаще используют строительный материал для возведения вертикальных конструкций, а девочки – для выкладывания плоских пространств с открытым входом; это рассматривается как символизация мужских и женских гениталий, но вопрос о том, кому принадлежат эти фаллические и вагинальные ассоциации – детям или исследователям, остается открытым.

Вместе с тем, несомненно, что половые различия в содержании и стиле игры существуют уже на 2‑м году жизни и что к 4 годам мальчики более маскулинны, чем девочки фемининны. Девочки этого возраста в соответствующей ситуации вполне могут повести себя как мальчики; однако мальчики даже там, где фемининное поведение обеспечивало бы больший успех, ведут себя подчеркнуто маскулинно, обнаруживая более инициативное, активное, соревновательное и агрессивное поведение, чем девочки. Так называемый «кризис 3‑летних» у мальчиков протекает резче и конфликтнее.

Мы уже говорили, что в дошкольном возрасте совершается этапное развертывание и становление половых ролей / идентичностей: первичная идентичность – роль – единство роли и идентичности. Напомним вкратце, что первая категория, в которой ребенок осмысляет свое «я», это категория пола. К 1½–2 годам ребенок знает, мальчик он или девочка, но не знает, почему это так. Далее разворачивается этап освоения половых ролей и знакомства с различиями полов. На этом этапе (1½–5 лет) ребенок допускает обратимость пола, рассматривая его как временное и меняющееся состояние индивида, а не его постоянное свойство; половые роли и идентичности еще формируются и могут диссоциировать. Лишь к 5–6 годам в ходе нормального развития роли и идентичности сплавляются и становятся сторонами единого качества. К этому возрасту ребенок уже знает, что он вырастет и будет мужчиной (или женщиной), хотя количественная разница «мальчик – мужчина» («девочка – женщина») может казаться ему много больше, чем качественная разница сверстников разного пола.

Не утихшая пока дискуссия о биологической или социальной детерминации этих процессов носит весьма отвлеченный характер, ибо процессы эти биосоциальны. Считается, что генитальный пол новорожденного сигнализирует взрослым о необходимом стиле общения с ребенком – анатомический факт переводится в информационный знак, становится фактом языковым. Исходя из проведенных им исследований, наш сотрудник И. И. Лунин считает, что отправным моментом формирования первичной половой идентичности до начала речевого развития ребенка являются используемые в общении с ним коммуникативные средства и обозначения (указания пола – «мой мальчик», скрытая в ряде имен информация о поле, тембровая и интонационная окраска мужской и женской речи и проч.). Должен, однако, существовать некий «ключ», при помощи которого ребенок может расшифровать указания на свой пол, сравнить и соотнести средства идентификации с «я» и «не я». Нахождение этого «ключа» едва ли возможно без учета того, что уже новорожденные девочки и мальчики по‑разному реагируют на мужчин и на женщин. Направление половой дифференциации определяется не только средовыми факторами, но и врожденными особенностями реагирования. Да и сами языковые стороны половой идентификации неоднозначны, как вообще неоднозначно соотнесение языка и реальности, им обозначаемой: «Робинзонада личного опыта, когда в сознание ребенка сначала входит некоторый объект, которому подыскивается слово, представляет лишь одну сторону процесса. Не менее важной является другая: ребенок получает не отдельные слова, а язык как таковой. Это приводит к тому, что огромная масса слов, уже вошедших в его сознание, для него не сцеплена с какой‑либо реальностью. Дальнейший процесс «обучения культуре» заключается в открытии этих сцеплений и в наполнении «чужого» слова «своим» содержанием»[30]. В ходе половой идентификации ребенок и подыскивает названия для проявления пола, и наполняет обозначения пола конкретным содержанием.