ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПЕРВОЙ ГЛАВНОЙ ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИИ ИЗ ПОВСЕДНЕВНОГО ОПЫТА

"На протяжении последних трех столетий, – говорит Ипполит Тэн, – мы все больше и больше утрачиваем цельное непосредственное восприятие вещей; под воздействием кабинетного образования, сколь широкого, столь же и нудного, мы привыкли изучать вместо предметов их знаки, вместо местности – ее карту". В самом деле, любая культура и наука в ходе своего развития подвергаются опасности потерять целостное непосредственное восприятие вещей. Тогда наступает время прервать споры о словах, забыть бессодержательные понятийные схемы и действительно заняться изучением самой "местности". В таком положении находится сегодня национальная экономия. Целостный, непосредственный взгляд на факты и недвусмысленная, простая постановка вопросов нужны ей, чтобы обрести прочный фундамент.

Я стою перед печкой, обогревающей мою комнату. Самая обыкновенная печка; и тем не менее одного лишь взгляда на нее достаточно, чтобы в голове возник ряд важнейших вопросов. Почти триста лет прошло с тех пор, как Декарт в своих новаторских "Началах философии" описывал, каким образом им овладели сомнения в реальности мира. Он говорил о том, как, видя подле себя печку, глядя на свой сюртук или дотрагиваясь рукой до бумаги, он вопрошает себя: действительно ли все это существует? Или это только обманчивый образ? Существую ли я сам? И что вообще истинно? Такие радикальные сомнения и вопросы – удел философа, но не ученого, являющегося специалистом в какой-либо конкретной науке, например национальной экономии. Мы не оспариваем, как это делал Декарт, существования печки, находящейся возле нас, стола, пиджака или бумаги. Мы опираемся на повседневное знание и не задаемся вопросом, откуда оно взялось. Если бы мы взялись за философскую проблематику, мы достигли бы лишь смешения подходов различных наук. Последнее наблюдается часто, но от этого не перестает быть делом пагуб­ным и непозволительным.

Хотя любая эмпирическая наука исходит из повседневного опыта, ее постановка вопросов все же отличается гораздо большим радикализмом, нежели у простого обывателя. В отличие от беззаботного подхода последнего они не относятся к повседневному опыту как к чему-то самоочевидному. Каков характер материала, из которого сделана печка? Уже один этот вопрос потянет за собой целую вереницу других, которые уведут нас в атомную физику. Почему печка обладает определенной мощностью обогрева? Данный вопрос заставит нас обратиться к учению о теплоте и к более глубоким сферам. Мы ставим вопрос иначе. Почему вообще сложили эту печку? Почему ее установили именно в данной комнате? Вопросы кажутся простыми. Да потому, что зимой здесь холодно. Но из повседневного опыта мы знаем, что для того, чтобы сложить печь, понадобилось сцепление целого ряда самых разных, существующих отдельно друг от друга результатов труда многих людей – от печника мы идем назад до шахтера, рудокопа и до рабочего-металлиста, который изготавливал для них добывающие машины. Число участников этого процесса поистине необозримо. Ведь железную руду доставили в Германию на корабле; значит, и те, кто клепал корпус этого корабля, косвенным образом причастны к кладке нашей печки. Каким же образом получилось так, что результаты труда всех упомянутых выше людей переплетались и в конечном счете оказались направлены на то, чтобы сложить печь? Допустим, мой взгляд упал бы на стол, на бумагу или на окно – вопрос был бы тот же. Все предметы, окружающие меня в комнате, созданы в результате действия гигантского механизма, основанного на разделении труда. И здесь возникает большая проблема, касающаяся всех и каждого. Как происходит регулирование этой грандиозной, основанной на разделении труда всеобщей взаимосвязи, от которой зависит обеспечение благами, т.е. существование каждого человека? Это целое я должен узнать в его взаимосвязях, если хочу понять, благодаря чему стало возможно сложить мою печку и обеспечить меня теплом в зимнее время.