Глава 11. Небо под соловьиные трели

Разумеется, майские ночи – это не только шаровые скопления, хотя, на мой взгляд, именно они являются визитной карточкой конца весны, наряду с соловьями, окончательно победившей зиму теплой погодой да романтическим настроением. Май – это тот месяц, когда вечера наедине со звездным небом уже не доставляют дискомфорта от так и норовящих забраться внутрь одежды порывов холодного ветра и сковывающего руки и смазку телескопа морозца. Увы, но они так же скоротечны, как и дни в декабре, проносясь за несколько часов. Ждешь, бывает, пока выкарабкается из‑под горизонта Скорпион, долгожданный словно праздник, а тут уж либо сон сморил, либо облачка пожаловали, откуда бог весть, либо так увлекся рассматриванием какой‑нибудь двойной звезды, как глядишь, а небосвод‑то уже и не совсем черный, а с этаким ультрамариновым отливом. Куда ж деваться – пора идти спать, надеясь на то, что завтра ночь окажется не менее ясной.

Май, вообще, удивителен тем, что природа мало того, проснулась, но и начала в полный голос «вести разговор»: от кустов возле реки слышатся заливистые соловьиные трели, из самой воды начинают доноситься первые лягушачьи поскрипывания, а из лесу, что чуть подальше ветер иногда доносит какие‑то совсем загадочные пощелкивания, посвисты и подвывания. И, собственно, даже становится все равно, черное ли, как антрацит, небо, или же оно залито молочно‑белым сиянием полной Луны. Зачастую даже интереснее, когда бывает луна. И как тут не понять наших предков славян, обожествивших чуть ли не каждую травинку и каждое дуновение ветра. Как же рознятся глухие февральские ночи, где лишь изредка ветер доносит лай далеких собак, и майские, где густой воздух наполнен ароматами цветущих яблонь и жизнеутверждающими песнями Божиих тварей. И там, и там есть своя прелесть. Только вот в мае она особенная.

В ожидании созвездия Скорпиона, интересного своими туманными объектами, не идущими, однако, в сравнение с объектами следующего за ним Стрельца, я стараюсь почтить вниманием объекты хорошо знакомые, но такие прекрасные, что к ним хочется возвращаться вновь и вновь.

Темные ночи в начале мая – лучшее, на мой взгляд, время для наблюдения замечательной спирали М101 в Большой Медведице: созвездие находится практически в зените, а это особенно важно при наблюдении протяженных объектов низкой поверхностной яркости.

Моему поколению любителей астрономии сия галактика знакома по частому упоминанию в отечественных путеводителях по звездному небу, однако, первые попытки отыскать ее на звездном небе практически всегда приводили к провалу. «Огромная и яркая» галактика в небольшой телескоп выглядит словно небольшое пятнышко девятой звездной величины, окруженное призрачным ореолом спиральных ветвей, в обычных условиях малым инструментам недоступным.

Однако я бы не рекомендовал останавливаться на спортивной фиксации этого объекта, а попытаться изучить галактику в деталях, на что потребуется телескоп от 150 мм в диаметре, а также, возможно, не одна ночь. Для изучения внешних областей М101, образованных спиральными ветвями лучше применять небольшое увеличение, ведь галактика велика в размерах, а поверхностная яркость, напротив, низка. При полном отсутствии засветки можно угадать намеки на два несимметричных рукава, а в условиях отличной адаптации глаза к темноте и исключительной прозрачности атмосферы различить клочковатость этих рукавов и, крайне редко, третью по яркости спиральную ветвь. Но для этого уже потребуется недюжинный наблюдательский талант. К слову, эти «клочковатости» – не что иное, как мощнейшие области звездообразования, получившие даже свои номера по каталогу Дрейера: NGC 5461, 5462, 5471. Стоит отметить, что по своим размерам эти H II регионы во много раз превосходят аналогичные в нашей галактике, обладая массой в десятки миллионов солнечных.

Использование же высоких увеличений позволит детальнее рассмотреть центральное утолщение галактики и четко очерченное компактное ядро.

Спиральная галактика М 101. В левой части снимка можно видеть крохотный спутник – галактику NGC 5477.

(Ширина кадра 50’)

В действительности диаметр М101 – гигантской спиральной галактики – составляет около двухсот тысяч световых лет, от Солнца же она удалена на расстояние, по разным оценкам, от 19 до 25 млн. световых лет. Так уж получается, что дистанция до этой галактики «увеличивается» с колоссальной скоростью, а одновременно с этим так же стремительно растут ее истинные размеры. Измерения, проведенные в первой половине двадцатого века установили, что М101 расположена в 15 млн. световых лет от Млечного Пути, что в результате давало ее размер, сопоставимый с размером нашей галактики. Поэтому в отечественной литературе, посвященной популярной астрономии, Цевочное Колесо именовалось не иначе как «двойник Млечного Пути». Потом, однако, выяснилось, что структура нашей галактики не столь проста, как предполагалось в середине столетья, да и измерения удаленности М101, проведенные телескопом «Хаббл», отбросили галактику на 7 млн. световых лет и увеличили ее размер до 150 тысяч. Последующие наблюдения продолжали увеличивать ее расстояние и, следовательно, размер: сначала до 25 миллионов световых лет, а потом и до 27. «Близнец» основательно подрос и совсем перестал походить на «собрата», став одной из самых крупных спиральных галактик.

М101 является главным членом группы гравитационно‑связанных галактик, что, в общем‑то, неудивительно, включающей также NGC 5474, 5585, 5204 и 5477. По разным оценкам, в эту группу входит от пяти до десяти галактик. Считается, что далеко не идеальная правильность спирали М101 во многом обязана своим происхождением именно гравитационному взаимодействию главной галактики с соседками, в частности, с NGC 5474. Именно в направлении этой галактики смещен центр Цевочного Колеса, за что и оно удостоилось звания пекулярной галактики.

NGC 5474, миниатюрную спираль, можно обнаружить неподалеку: блеск ее равен 11,4^m, и 150‑мм телескоп покажет ее без прикрас – словно зыбкий туманный клочок почти на пределе видимости боковым зрением.

Меня всегда приводили, да и поныне приводят в восторг тесные группы галактик, когда в поле зрения появляется не одно, а несколько туманных пятнышек, видимых, зачастую, на самом пределе зрения. Я бы очень рекомендовал на секунду отвлечься (хотя это бывает весьма трудно) от увлекательного рассматривания сих галактик, пытаясь выловить в них максимум подробностей, и вспомнить о том, что свечение этих, так и норовящих ускользнуть из поля зрения пятнышек, создано каким‑то невообразимым количеством солнц, в то время как до нас долетают чуть ли не единичные фотоны.

Есть в Большой Медведице, столь щедрой на самые разнообразные туманные объекты, еще одна группа галактик, чем‑то напоминающая мне М101 и ее компашку. Это спиральная галактика NGC 2805, окруженная своей небольшой свитой. Она так же как и М101 развернута к нам плашмя, так же обладает не вполне правильными очертаниями спиральных рукавов, а кроме того, имеет перемычку‑бар, выраженную, правда, не самым ярким образом. Галактика весьма слаба для шестидюймового телескопа, разумеется, в виду того, что обладает довольно низкой поверхностной яркостью при блеске 11^m. Мой телескоп показывает лишь ее слабенькое ядро, зажатое меж двух звездочек десятой величины. Практически ничего больше 150‑мм инструмент «выжать», увы, не в состоянии, а для наблюдения других членов этой небольшой группы галактик потребуется телескоп от 200 – 250 мм в диаметре.

Галактики группы NGC 2805 (в центре). NGC 2820 левее и больше NGC 2814

(Ширина кадра 50’)

NGC 2805 при взгляде в такой довольно крупный, по любительским меркам, аппарат, обнаруживает некоторые подробности структуры, а именно: туманное звездообразное ядро и еле заметный ореол спиральных ветвей, не вполне правильной формы.

Ярчайшая после NGC 2805 галактика группы – NGC 2820. Это спираль, повернутая к нам ребром, а поэтому и обладающая поверхностной яркостью значительно большей в силу того, что ее блеск размазывается по меньшей площади. Визуальная величина NGC 2820 составляет 12,5^m, и она видна, словно штрих, практически в одном поле зрения с более яркой соседкой.

Счастливые же обладатели 250‑мм телескопов могут попытаться выловить еще одного члена этой небольшой семейки – спиральную галактику NGC 2814. Она так же, как и NGC 2820, видна «в профиль», поэтому без каких‑то сверхъестественных усилий со стороны наблюдателя предстает как узкая полоска призрачного света, очень и очень напоминающая свою соседку.

Созвездие Большой Медведицы, столь щедро украшенное галактиками всех мастей, имеет и еще одну приятную особенность – это созвездие, которое «всегда с тобой». В нашей стране оно является незаходящим, и его можно лицезреть в любой день, а точнее, ночь года, хотя весенние месяцы являются предпочтительными из‑за более высокого положения созвездия над горизонтом.

Вообще, заведя рассказ о галактиках Большой Медведицы, нельзя, наверное, хоть вскользь не упомянуть пару М81‑82 – одну из самых красивых галактических пар и первую в моем собственном рейтинге.

Помню себя двенадцатилетним школьником, тщетно пытавшимся отыскать эти галактики при помощи стандартных советских карт из справочника Куликовского и ряда других астрономических изданий – тех самых карт, что до пятой звездной величины. Для знакомства со звездным небом, выучивания фигур созвездий и даже запоминания обозначений звезд, придуманных Байером, эти карты подходили прекрасно, но для обнаружения туманных объектов даже при помощи небольшого телескопа они оказывались абсолютно негодными. Для меня выход из этого печального положения нашелся в приобретении черно‑белой ксерокопии «Атласа неба» Антонина Бечваржа у энтузиастов из существовавшего тогда ВАГО – Всесоюзного астрономо‑геодезического общества.

Я удивительно отчетливо помню тот октябрьский день, когда в почтовом ящике обнаружилось извещение на бандероль из Москвы. Поскольку право получения посылок на несовершеннолетних не распространялось, я стал с нетерпением дожидаться родителей, а сам продолжил предаваться другому своему хобби (ставшему впоследствии моей профессией) – химии. Жестяная литровая банка из под кофе, заполненная до половины чайным листом, стояла на раскаленной докрасна электроплитке, а из нее по трубочкам, составленным из пустых стержней от авторучек, возгонялся белый дым и оседал длинными волокнистыми кристаллами в специально отведенной для этого склянке. Когда достаточное для опытов количество кофеина было собрано, я разобрал прибор, поставил банку на пол, убрал плитку в кладовку, а по возвращению в комнату‑лабораторию обнаружил нечто страшное. Раскаленная банка, так непродуманно оставленная на полу, проплавила в любимом мамином паласе зловещее черное кольцо, и это было событием, способным омрачить всю радость предвкушения заветного звездного атласа. Стремительно перебрав в уме возможные варианты устранения сей проблемы, я не нашел ничего лучшего, как аккуратно залить выжженный канал клеем «Момент», который подходил своим желтоватым цветом под гамму паласа. И, надо сказать, на первое время это помогло, однако, я не мог предугадать всей гнусности клея, который впоследствии начал окисляться на воздухе, и с каждым днем его кольцо становилось все темнее и темнее, пока через неделю оно снова ни засияло во всем своем великолепии. Одним днем, пока родителей не было дома, пришлось устраивать целую перестановку в своей комнате, чтобы перевернуть ковер так, чтобы сориентировать «место преступления» точно под аквариум, куда заглядывали лишь только тогда, когда требовалось сменить в нем воду. Но именно благодаря этим злоключениям атлас Бечваржа остался навсегда в моей памяти, а я позднее подметил очень важную для наблюдателя деталь: для увеличения качества и количества наблюдений туманных объектов не всегда стоит безотчетно стремиться к увеличению диаметра телескопа.

Атлас представлял собой 32 карты формата А4, охватывающие весь небосвод со звездами вплоть до восьмой величины. И это, конечно, был прорыв, это был совершенно иной уровень в сравнении с тем, что до той поры мне удалось повидать. К великому разочарованию, на дворе стояла пасмурная осень со всеми своими «прелестями» и полным отсутствием ясных ночей. Поэтому заунывные вечера я посвятил раскрашиванию карандашами объектов на картах атласа, в результате чего он обрел новый вид: рассеянные скопления засияли голубым, планетарные туманности – зеленым, а галактики оделись в красное. Впоследствии, с некоторым удивлением для себя отметил, что многие любители астрономии предпочитали ту же цветовую гамму, что использовал я. К слову, вторая версия знаменитого планетария Cartes du Ciel раскрашена аналогично.

Помимо прочего, к атласу прилагался перечень дип‑скай объектов, сгруппированных по типам, да не какой‑нибудь убогий, состоящий из пары десятков скоплений и нескольких туманностей с галактиками, а весьма солидный, с избытком покрывавший возможности моего тогдашнего 60‑мм рефрактора – одних шаровых скоплений там было больше полутора сотен, а таблицы с галактиками занимали более 20 листов! Что и сказать – счастью моему не было предела.

Когда выдалась одна из первых ясных ночей, при помощи новых карт я по звездным цепочкам отыскал ярчайшую пару галактик в Большой Медведице, которая и произвела на меня неизгладимое впечатление. Во‑первых, это были «настоящие» объекты глубокого космоса, недоступные невооруженному глазу и обычным смертным – в отличие от тех, что я наблюдал до той поры. Туманности Андромеды и Ориона, Ясли, Гиады и Плеяды и даже шаровое скопление в Геркулесе можно было увидеть темной безлунной ночью. М81 седьмой звездной величины лежит вне пределов чувствительности человеческого глаза. Во‑вторых, и это самое главное, картина этой пары галактик, находящихся в одном поле зрения, и ее смысловое наполнение были выше всех моих ожиданий.

Галактики NGC 3077, М81 и М82 (снизу вверх).

(Ширина кадра 100’)

Даже «очковый» телескоп позволил рассмотреть М81 как овальное пятнышко с более яркой сердцевиной, а М82 – словно в противоположность соседке – вытянутой полоской. Было заметно, что неправильная галактика, хоть и более слабая, обнаруживается ничуть не хуже спиральной, а в чем‑то даже лучше – вот один из самых ярких примеров в разнице поверхностных яркостей. Воспитанный на книгах Зигеля, я знал, что М82 является необычной, «взрывной» галактикой, сам же взрыв состоялся несколько миллионов лет назад. Но что такое миллион лет с точки зрения Вселенной? Это не что иное, как один день для человека, находящегося в расцвете сил, а то, что Космос сейчас пребывает именно в таком состоянии, я практически уверен.

Прошли годы, увеличился диаметр моего телескопа, но прекрасный дуэт галактик ничуть не утратил для меня своей свежести и очарования. Например, в особо темные ночи 150‑мм Добсон может показать рукава М81, а ведь это многого стоит, поскольку число галактик, раскрывающих свою спиральную структуру шестидюймового инструменту настолько мало, что их можно пересчитать по пальцам. У М82 прорисовывается намек на перемычку. И хотя вся эта картина невообразимо далека от красочности даже любительских фотографий, мы‑то с вами знаем, что настоящее общение с космосом не в светлых и теплых комнатах за сложением кадров на компьютере. Настоящее – это под соловьиные трели и шелест свежего ветерка в молодых кронах ловить боковым зрением и ускользающие спиральные ветви, и перемычки, созерцать, отнимать взгляд от окуляра, чтобы лучше запечатлеть увиденное в памяти и снова продолжать любоваться.

За два с лишним десятка лет, прошедших с момента выхода той редакции «Сокровищ звездного неба» астрономы в значительной мере приоткрыли завесу тайны «взрыва» М82. Приблизительный смысл произошедшего примерно такой: многие миллионы лет назад М82, являющаяся, как выяснилось, тоже спиральной галактикой и, находясь в тесном гравитационном взаимодействии с М81, «проскользнула» мимо нее на опасно малом расстоянии, что вызвало мощнейшие выбросы вещества из ядра и стимулировало звездообразование. Вроде бы все логично, что почему же тогда М82 выглядит, словно переломленный торпедой эсминец, а М81 блистает своей идеальной спиральной структурой? Вряд ли история взаимоотношений двух этих галактик ясна нам в полной мере, а поэтому мне кажется, что парочка М81‑82 преподнесет еще не один сюрприз.

Если посмотреть чуть шире, то М81 является центром группы галактик наподобие нашей Местной, также включающей в себя свыше трех десятков членов. Так же как и Местная группа, группа М81 гравитационно относится к скоплению галактик Девы. Стоит отметить, что в группу входят такие известные и прекрасные галактики как NGC 2403 в Жирафе и NGC 4236 в Драконе – вот уж, казалось бы – какая связь может существовать между настолько удаленными друг от друга на небе объектами.

Тем временем, рядом с М81 расположилась еще одна галактика группы – NGC 3077. Ее маленький туманный овал можно рассмотреть и при помощи 150‑мм телескопа. Несмотря на то, что галактика очень напоминает эллиптическую, таковой она не является, а принадлежит к племени спиральных. Свидетельства тому – наличие туманных границ и выраженного центрального утолщения, мощных пылевых прослоек, а также активного ядра. Не составляет труда предположить, что свою пекулярную природу NGC 3077 приобрела вследствие близкого соседства с М81.

Свежий порыв предрассветного ветерка выводит из состояния созерцательной задумчивости и возвращает в мир, наполненный звуками соловья и лягушек, легким, почти незаметным ароматом дыма яблоневых ветвей и предчувствием утренних сумерек. Понимаешь, что скоро, совсем скоро от темных ночей не останется и следа, и все они превратятся в такие вот сумерки…