Глава 6. Сокровища созвездия Единорога

Месяц январь, пожалуй, самый богатый на праздники. Любимый всеми Новый год – единственный не политизированный праздник, доставшийся нам с советской эпохи, Крещение, православное Рождество, языческие святки – все это напоминает о том, как близка граница между землей и небом в этот месяц. Благодаря же отечественным законодателям мы получаем в иные годы возможность отдохнуть от работы практически две недели. Кое‑кого столь длинные каникулы могут повергнуть в уныние, но только не любителя астрономии. Кто будет отказываться от столь прекрасной возможности понаблюдать все богатство зимних объектов?

Обычно созвездие Единорога в астрономических пособиях удостаивается не самых лестных эпитетов. «Малоприметное», «слабое», «тусклое» обычно слышим мы и, на первый взгляд, это кажется действительно справедливым. Довольно обширная область между тремя блистательными звездами: Сириусом, Проционом и Бетельгейзе, образующими равносторонний треугольник содержит лишь три звездочки четвертой величины на фоне, богатом яркими зимними созвездиями. Более того, созвездие Единорога – настоящий новичок на звездном небе: появившись в середине XVII века, оно, казалось, не могло соперничать с такими «грандами», как Орион, Телец и Близнецы. Однако все прелести этого участка неба, бедного яркими звездами, небольшого по общим меркам, оказались скрытыми для невооруженного взора. Стоит лишь воспользоваться биноклем или телескопом и, не побоявшись мороза, выйти под ясное зимнее небо, как нам откроются многие спрятанные для простого смертного сокровища звездного неба.

Если внимательнее посмотреть на звездную карту, то окажется, что созвездие Единорога пересекает полоса Млечного пути, а это означает, что оно лежит в плоскости нашей Галактики со всеми вытекающими последствиями. Известно, что в плоскости диска Галактики наблюдаются активные процессы звездообразования, поэтому в участке небосвода, которому и принадлежит созвездие, наблюдается высокая концентрация новорожденных звезд, рассеянных скоплений и туманностей всех мастей: эмиссионных, отражательных и темных пылевых.

Если театр начинается с вешалки, то созвездие Единорога для меня начинается с «Розетки» – комплекса туманности и рассеянного скопления. Фотографии этой обширной туманности можно найти в практически каждом учебном пособии по астрономии. Мне бы хотелось начать свой рассказ именно с нее по двум причинам. Во‑первых, еще учась в средней школе и, смастерив при неоценимой помощи московского товарища из ВАГО свой 150‑мм «Ньютон» (что было просто грандиозным событием), в первый раз я нацелил его именно на Розетку; во‑вторых, по прошествии нескольких лет, переписываясь с любителями астрономии из Америки, я обнаружил поразительный разброд в обозначениях объектов данного созвездия, который бы мне хотелось в некоторой мере разъяснить.

Начнем свой путь от звезды ε Единорога. Примерно в двух градусах к востоку от нее легко обнаружить яркое рассеянное скопление NGC 2244. При помощи бинокля в нем отчетливо видно около десяти звезд 6 – 8^m, образующих вытянутый прямоугольник. Следует, однако, заметить, что наиболее яркая из них, оранжевая звезда 12 Mon, образующая юго‑восточный угол прямоугольника, скоплению не принадлежит, а лишь удачно проецируется на него, находясь на расстоянии 517 световых лет. Скопление же находится на расстоянии 4500 световых лет. И все же, без этой звездочки сложно представить себе NGC 2244, которое и окружает знаменитая туманность Розетка. Сама туманность имеет довольно запутанную нумерацию по каталогу Дрейера, объединяя в себе сразу четыре номера: NGC 2237, 2238, 2239 и 2246. Для простоты лучше запомнить, что туманность обычно обозначается NGC 2237, а рассеянное скопление, которое она обволакивает – NGC 2244.

Туманность «Розетка» и рассеянное скопление NGC 2244

во всем великолепии

(Высота кадра 100’)

На фотографиях, полученных при помощи относительно крупных телескопов, Розетка имеет округлую форму с центральным отверстием, поразительно напоминая планетарную туманность. На самом деле мы наблюдаем не отжившую свой век звезду, а напротив, чрезвычайно молодое образование. Рассеянное скопление NGC 2244 сформировалось из материала туманности, по разным оценкам, от одного до четырех миллионов лет назад, что по астрономическим меркам сравнимо с возрастом двухдневного младенца! Газ и пыль из центра туманности были отброшены далеко от ярких звезд давлением излучения и интенсивным звездным ветром, что неудивительно, ведь светимости ярких звезд скопления превышают солнечную в семь тысяч раз. Пустотелый центр туманности имеет в поперечнике около 12 световых лет и будет продолжать расширение.

Будучи еще школьником и направив свой 150‑мм телескоп на NGC 2244, я ожидал, что увижу туманность примерно так, как ее изображают на рисунках, но каково было мое удивление, когда в поле зрения я не уловил ничего, ни единственного намека на дымку, а только звезды рассеянного скопления! Все дело оказалось в том, что туманность NGC 2237, как и большинство туманностей, обладает крайне низкой поверхностной яркостью. Ее блеск в 5^m «размазан» по площади в один квадратный градус, превышая площадь полного лунного диска в пять раз.

Одним из обязательных условий наблюдения туманности является кристально чистое небо. Повторив свои наблюдения через год, я сумел добиться видимости Розетки боковым зрением, используя низкое (порядка 40х) увеличение на своем 150‑мм «Ньютоне». Несмотря на всю «призрачность» тусклого облачка газа было заметно, что различные части туманности имеют разную яркость, причем формы кольца как на картинке не наблюдалось. Может быть, именно с клочковатостью Розетки и связано появление целого ряда ее обозначений по Дрейеру. Другим условием успешного наблюдения туманности является использование относительно низких увеличений. Общеизвестно, что они хороши для наблюдения обширных слабосветящихся областей, которыми являются диффузные туманности и кометы; кроме того, они обеспечивают широкое поле зрения. Так, например, некоторые любители астрономии смогли заметить Розетку без помощи мощных инструментов (200‑мм и более). Рекордом же, на мой взгляд, является ее наблюдение в 20х60 бинокуляр, правда, в условиях исключительной прозрачности атмосферы.

Рядом с туманностью NGC 2237, примерно в 1° восточнее лежат три рассеянных скопления, внесенных в каталог Коллиндера: Cr 104, 106 и 107. Многие любители знают, что рассеянные скопления из этого каталога весьма обширны территориально и легки для наблюдения в самые незатейливые инструменты, но почему‑то не пользуются популярностью, видимо, скрываясь в «лучах славы» объектов из NGC. И действительно, за исключением Cr 104 эти скопления легко доступны обычному биноклю. Они удивительно похожи: имея блеск около 5^m, каждое включает 15‑20 звезд, ярчайшие из которых седьмой звездной величины. Находясь на расстоянии в 5000 световых лет, оба скопления, по‑видимому, если не гравитационно связаны с NGC 2244, то наверняка имеют с ним общее происхождение. Скорее всего, в этом участке неба мы видим одну из наиболее мощных «фабрик звезд» в нашей Галактике.

Туманность NGC 2261

(Поле зрения 20’)

Скопление Cr 104 заметно слабее и, находясь, как и все объекты в Единороге на фоне Млечного пути, нечетко выделено из окружающего звездного поля. На этом закончим описание этого огромного региона звездообразования, включающего в себя целый комплекс туманностей и молодых скоплений, и переместимся к другому, более близкому и уже не столь молодому, который располагается неподалеку от звезды 15 Mon (она же S Mon) и включает такие красочные объекты, как скопление Рождественская Елка и туманность Конус.

Двигаясь от Розетки на северо‑восток, почти на подходе к 15 Mon можно обнаружить интереснейший объект – кометарную туманность NGC 2261, именуемую также «переменной туманностью Хаббла». В 1916 г. Эдвин Хаббл, анализируя ее снимки, полученные с интервалом в несколько лет, обнаружил, что форма и яркость туманности меняются. В настоящее время известно, что она светится, одновременно излучая и отражая, благодаря звездочке 10^m – нерегулярной переменной R Mon. Эта звезда настолько молода, что еще не вошла в фазу стабильного существования. Она является источником мощного инфракрасного излучения; был сделан вывод, что звезда окружена околозвездным диском, а с ее полюсов происходит интенсивный отток вещества. Можно сказать, что здесь мы видим в буквальном смысле новорожденного младенца – протозвездное облако уже стало звездой, но та пока не испарила своим излучением остатки пылевой глобулы, из которой образовалась.

На небе туманность занимает площадь 2’ х 1’. Используя увеличения до 100х, я мог довольно уверенно наблюдать NGC 2261 в 150‑мм инструмент благодаря ее относительно высокой поверхностной яркости. Эта причудливая туманность выглядела, словно маленькая комета со звездочкой на южном конце.

NGC 2261 находится значительно ближе NGC 2244 – всего 2600 световых лет, а чуть северо‑восточнее, примерно на таком же расстоянии от Солнца лежит знаменитое рассеянное скопление Рождественская Елка, окруженное диффузной туманностью Конус. В данном случае оба объекта имеют один и тот же номер по Дрейеру – NGC 2264.

S Единорога (в центре кадра) и скопление

«Рождественская елка». Пылевая

туманность «Конус» снизу.

(Высота кадра 100’)

Достаточно просто взглянуть на рассеянное скопление в бинокль, чтобы понять причину его названия: две цепочки разных по яркости искорок сходятся клином к одной, самой яркой, будто образующей «звезду» на вершине воображаемой новогодней елки. Несмотря на то, что рассеянное скопление NGC 2264 значительно старше NGC 2244, оно все же довольно молодое – ему 20 млн. лет. Оно довольно бедно – всего 20 звезд, но большинство из них достаточно ярки, чтобы наблюдать их в бинокль или даже искатель телескопа. Ярчайшая из них – переменная S Единорога светит в 5000 раз ярче Солнца. Туманность Конус заметить несравненно сложнее. Как и Розетка, она обладает очень низкой поверхностной яркостью, поэтому условия высокой прозрачности атмосферы и низких увеличений остаются в силе. Грубо говоря, туманность NGC 2264 состоит из двух частей: северной и южной, причем северная обволакивает S Mon, а южная, чуть более слабая, включает в себя мощный пылевой «палец», вклинивающийся в нее, благодаря которому туманность и получила свое название. Следует отметить, что вся туманность гораздо обширнее; на фотографиях, полученных при помощи крупных телескопов видно, что пространство между северной и южной частями заполнено тончайшей дымкой межзвездного газа.

На своем телескопе мне удалось заметить лишь боковым зрением крайне слабую дымку вокруг S Единорога, в то время как 250‑мм инструмент при 80х довольно уверенно показывает не только светлую туманность, но и ее пылевую составляющую.

Западнее NGC 2264 простирается огромная пылевая туманность, обозначаемая по каталогу Барнарда B 37‑9. Занимая на небе площадь в 2 кв. градуса (что больше площади полной Луны в 10 раз!) она является очередным свидетельством неутомимой звездообразовательной активности в плоскости Млечного пути. Внутри нее имеется ряд отражательных туманностей, примерами которых являются NGC 2245, 2247 и IC 446. Они подсвечиваются горячими звездами спектрального класса В 10,8^m, 7,8^m (HD259431) и 10,5^m соответственно. Для их наблюдения потребуется уже довольно солидный инструмент порядка 200 мм в поперечнике.

На участке неба, лежащем ниже (южнее) B 37‑9 разбросано несколько невзрачных рассеянных скоплений, из числа которых особняком выделяется NGC 2251. Имея возраст 300 млн. лет, оно уже избавилось от когда‑то породившей его туманности. Это рассеянное скопление имеет занятную форму: оно сильно вытянуто, состоя из двух цепочек звезд 9 – 11^m. Меня же больше поразило богатство образов, которые приходят в голову людям, его наблюдавшим: тут и «сом», и «акула», и даже «бегущий человек». Быть может, именно вы и дадите этому объекту название, которое войдет в анналы любительской астрономии?

Глава 7. Февраль

Не знаю как вы, а я постоянно испытываю некоторый восторг, когда удается понаблюдать объекты, «принадлежащие» тому или иному экзотическому созвездию. Понятно, что деление созвездий на экзотические и нет – чисто номинальное, даже деление небосвода на созвездия – это не более чем условность, однако ж, приятно занести в журнал наблюдений, скажем, NGC 2437 из созвездия Кормы. Будто бы ты житель тропиков, созерцатель Магеллановых Облаков и знойного Канопуса… Ан нет, у нас тут далеко не тропики, у нас февраль, самый вьюжный месяц в году.

А рассеянное скопление NGC 2437, оно же М46, является визитной карточкой Кормы, тем объектом, с которого мы начинаем знакомство с этим прекрасным, насыщенным яркими объектами, но, к сожалению, лишь частично доступным в России созвездием. Скопление М46 конечно нельзя рассматривать в отрыве от своего соседа – рассеянного скопления М47.

В данном случае перед нами пример соседства двух совершенно разных типов скоплений. М46 – крупное и немолодое скопление сотен звезд, отдаленное от нас на расстояние около 5400 световых лет. М47, напротив, весьма молодо (60 млн. против 300 млн. лет у М46), не столь многочисленно (50 звезд) и находится на расстоянии 1600 световых лет. Эта разница очень хорошо ощутима в бинокль, когда оба объекта лежат в поле зрения, и М47 предстает яркой горстью звездных бриллиантов, а М46 – всего лишь туманным пятнышком. Звезды М46 заметно холоднее звезд М47, самый «горячий» класс их «всего лишь» А0.

Ярчайшие звезды М 47 – голубые гиганты шестой звездной величины, поэтому скопление можно различить глазом в виде туманного пятна, как это и было сделано его первооткрывателем – итальянским священником Джованни Батистой Годиерной, который в 1654 году описал этот объект как «туманность меж двух псов». К слову, перу Годиерны принадлежит одна из самых первых классификаций туманных объектов – по степени их разрешимости на звезды. К сожалению, имя этого человека не часто можно встретить на страницах пособий о наблюдении дип‑скай объектов, а ведь по сути именно он выделил их как самостоятельный феномен в своей работе «О систематике мира комет, и о замечательных объектах на небе». Как зачастую бывает, интерес к этой книге проявился много позже, в данном же случае книга увидела свет в 1984 (!!!) году, спустя триста тридцать лет после ее написания. Обидно только, что интерес был уже исторический, нежели научный. Итак, в первой части книги выдвигалось предположение о том, что кометы, в отличие от других туманных пятен на небе, расположены гораздо ближе к Земле. Этот вывод был сделан из наблюдений за перемещением комет по небу и изменением их внешнего вида. Во второй части работы Годиерна привел список из четырех десятков увиденных им туманных объектов с подробными описаниями и зарисовками, среди которых как минимум девять являются его собственными открытиями. Теперь эти скопления носят обозначения М6, М36, М37, М38, М41, М47, NGC 2362, NGC 6231 и NGC 6530.

Рассеянное скопление М47 в правой части снимка, М46 – в левой.

Также в скоплении М46 можно различить крохотную планетарную туманность.

(Ширина кадра 120’)

Что же касается М47, то оно было фактически заново переоткрыто Шарлем Мессье 19 февраля 1771 года, который описал его как "более яркое рассеянное скопление, нежели лежащее неподалеку". Лично у меня этот факт вызывает удивление – почему тогда более слабый объект М46 получил более ранний номер по каталогу, ну да ладно… На этом история открытий этого скопления не заканчивается. Мессье при вычислении координат М47 сделал ошибку и в таком виде внес данные в каталог, после чего, естественно, в указанной точке неба не нашлось ровным счетом ничего. В 1783 скопление было дважды отмечено Каролиной Гершель, а через два года ее знаменитый брат включил М47 в свой каталог за номером H VIII.38. Но даже к концу XIX века в каталогах Гершеля и Дрейера (NGC) присутствовал несуществующий объект с координатами, ошибочно заданными Мессье. В конечном итоге, М47 в 1959 г. было возвращено на свое место канадским любителем астрономии Т. Моррисом, где оно благополучно пребывает до сих пор.

Если красота М47 не вызывает сомнений даже у обладателей бинокля, то для того, чтобы в полной мере насладиться величием М46 необходим телескоп покрупнее. Дело в том, что большинство звезд скопления имеет блеск 10 – 13^m, а их несколько сотен, поэтому большие увеличения только приветствуются. Хотя даже при 150 – 200х в 150‑мм телескоп не покидает ощущение легкой дымки не разрешившихся звезд вокруг сотни наиболее ярких членов скопления. Но самым лакомым кусочком М46, безусловно, является планетарная туманность NGC 2438, лежащая в пределах этого скопления.

То, что туманность со скоплением никак не связана, а лишь проецируется на него, подтверждено рядом наблюдений, как то: несовпадение радиальных скоростей и невозможность быстрой эволюции звезды за 300 млн. лет до стадии белого карлика и, соответственно, планетарной туманности. Точнее, такая быстрая эволюция возможна, но только у очень массивных звезд, а они, в свою очередь завершают свой жизненный цикл вспышкой сверхновой и образованием черной дыры, а не плавным сбрасыванием планетарной туманности.

По современным представлениям NGC 2438 находится на расстоянии 2900 световых лет, то есть почти на половине расстояния до М46. Обладая блеском 11^m, она, безусловно, является более трудной мишенью, нежели всем известное Кольцо в Лире, хотя визуальные размеры у них почти совпадают. Если к этому добавить низкое положение туманности над горизонтом, а также соседство с более ярким рассеянным скоплением (что тоже не облегчает задачу), то поиск этой туманности должен стать занятием весьма увлекательным. Скажу лишь, что 6‑дюймовому инструменту это по плечу.

Лично у меня NGC 2438 вызывает ассоциации именно с М57, Кольцом. Налицо такая же слегка приплюснутая форма, потемнение в центре, выраженное, правда, менее отчетливо, чем у своего северного двойника. Даже на фотографиях эти две туманности выглядят похоже. Что же касается центральной звезды NGC 2438, то она крайне тускла (17^m) и не может быть обнаружена визуально ни в какие в любительские телескопы.

Такой вот небольшой участок неба и такое разнообразие небесных драгоценностей. И раз уж мы оказались здесь, можно для спортивного интереса зафиксировать рассеянное скопление NGC 2423 – оно располагается совсем рядом с М47, но плохо выделено из фона млечного пути и эстетической ценности не представляет.

Что ж, пришло время углубляться в бездны созвездия Кормы. Отправившись строго на юг от скопления М 46 и пройдя 4,5° можно наткнуться на еще одну планетарную туманность – NGC 2440. А можно и не наткнуться, ведь при небольших увеличениях (до 50 крат точно) она выглядит как ничем не примечательная звездочка 9,5^m. Впрочем, опытный глаз всегда заметит, что со звездочкой что‑то не так…

Туманность NGC 2440 является одной из самых красивых в своем классе, хотя для наблюдения ее в подробностях, на мой взгляд, необходим инструмент более мощный, нежели 150‑мм рефлектор. По своему строению туманность весьма замысловата: она мультиполярна, то есть обладает признаками сразу нескольких выбросов вещества из центральной звезды. Есть основания полагать, что произошло, по меньшей мере, три таких выброса, разделенных периодами около 10 тысяч лет. То есть, если бы мы оказались в Древнем Египте, то, скорее всего, увидели бы эту туманность в совершенно другом обличье. А, продолжив эту мысль еще дальше, можно вдруг обнаружить, что некоторых хорошо известных нам объектов мы бы вообще не увидели. Например, Крабовидную туманность. Согласитесь, как‑то странно представлять, что человечество старше некоторых дип‑скай объектов…

Планетарная туманность NGC 2440

Не так давно при помощи космического телескопа "Хаббл" было установлено, что центральная звезда NGC 2440 является одной из самых горячих звезд нашей Галактики – ее температура ни много ни мало – 200 тысяч градусов. (Стоит сказать, что созвездию Кормы принадлежит еще один рекорд – самая быстрая звезда – RX J0822‑4300, двигающаяся со скоростью 1300 км/с).

Истинная красота туманности NGC 2440 начинает раскрываться с увеличений 100 крат и выше, а с телескопами от 200 мм в поперечнике и увеличениями в 150 крат становятся понятны названия этой туманности: Белый мотылек, Губки, Поцелуй. Мне кажется, что в инструменты разных апертур туманность выглядит по‑разному: в один – это Губки, в другой – уже Мотылек. Поэтому не бывает такой зимы, когда б я не любовался этим небесным поцелуем в желании рассмотреть все доступные для моего инструмента детали.

Однако созвездие Кормы богато не только рассеянными скоплениями и планетарными туманностями – тому пример эмиссионная туманность NGC 2467. Вообще диффузные туманности для наблюдателя дип‑скай – это что‑то вроде настоящего экзамена на опытность, а также мощность инструмента. За исключением наблюдений самых ярких из них, требования, предъявляемые к качеству звездного неба в этом случае максимальные, ибо даже самая незначительная засветка способна «замыть» и без того слабые формы этих гигантских межзвездных структур. А когда туманность непроста для наблюдения, как например, NGC 2467, появляется что‑то вроде азарта.

Диффузная туманность NGC 2467 с ее склонением –26,5° поднимается над горизонтом совсем невысоко – на уровне "лап" Большого Пса, от которых обычно и ведется ее поиск.

По своей сути туманность NGC 2467 является частью огромного комплекса звездообразования – звездной ассоциации OB Pup, внешняя граница которой расположена в 14 тысячах световых лет и является «внешним контуром» одного из спиральных рукавов нашей Галактики. К этому комплексу относятся расположенные поблизости рассеянные скопления Haffman 18, Haffman 19, а также многие другие.

Равно как и созвездие Единорога, Корма расположена в «гуще» млечного пути со всем вытекающим обилием скоплений, туманностей и регионов звездообразования. К слову, рассеянных скоплений в Корме даже больше чем в Единороге, однако из‑за низкого расположения созвездия значительная их часть никогда не поднимается над горизонтом. Наверное, нельзя не отметить М 93 – очень красивое скопление, один из последних объектов, открытых Шарлем Мессье. Не большое, но яркое, с характерным и запоминающимся треугольным рисунком, напоминающим кому‑то бабочку, а кому и морскую звезду. Возраст этого скопления оценивается примерно в 100 миллионов лет, а расстояние до него составляет около 1200 парсек.

Спиральная галактика NGC 2613

(Поле зрения 20’)

Не секрет, что на зимние месяцы приходится богатый урожай рассеянных скоплений и туманностей, галактик же совсем мало. В этой связи мне бы хотелось напомнить, что шестидюймовый телескоп является не детской игрушкой, а способен обнаруживать галактики практически в любом созвездии. Хочу предложить на ваш вкус объект весьма пикантный – галактику NGC 2613 в еще одном крайне экзотическом созвездии – созвездии Компаса.

Созвездие Компаса, как и Кормы, являлось частью величественного Корабля Арго – южного созвездия, упраздненного французским астрономом Лакайлем. Вообще‑то наличие компаса на древнегреческом корабле является не очень логичным, однако, название прижилось, как и множество других нелепых созвездий, которыми этот ученый наводнил южное небесное полушарие. К слову, Лакайлю принадлежат такие «достижения» как созвездие без звезды Альфа (Наугольник), а также самое тусклое созвездие (Столовая Гора).

Спиральная галактика NGC 2613 является массивным объектом класса Sb и повернута к нам практически ребром, что дает хорошую возможность ее обнаружения в 150‑мм инструменты. Блеск галактики 10,3^m и ясными ночами она видна как тусклое пятнышко сигарообразной формы. В телескопы 200‑мм и выше целесообразно применять большие (от 150 крат) увеличения, чтобы рассмотреть четко выраженное ядро и туманный ореол спиральных ветвей вокруг него. По моему мнению, галактика NGC 2613 является галактикой «морозной», ведь пока до нее доберешься, пока найдешь ее пятнышко на небосводе можно изрядно подзамерзнуть, но, даже не смотря на это, она – один из моих любимых самоцветов в нашей копилке объектов экзотических и не очень.