Глава III Созвездия 7 страница

Мифологические гиганты тоже были детьми Урана и Геи, т. е. тоже братьями Крона‑Сатурна. Но это было уже совсем другого рода родство, и потому в названиях следующих спутников Сатурна астрономы вновь возвратились к титанам.

А открыто было в XIX в. два таких спутника. И названия их – Гиперион (титан, божество неба) и Феба (дочь титанов, божество света) – продуманы особенно тонко. Ведь речь шла не просто о титанах (что продолжало прерванную В. Гершелем традицию в именовании спутников Сатурна), но о божествах неба и света, что как раз и соответствует названиям небесных светил, пусть даже видимых только в самые мощные телескопы.

Этот последний мотив продолжен в названии десятого спутника Сатурна, открытого совсем недавно, в 1966 г. Спутник этот, вопреки обычаям, получил не греческое, а римское название Янус . При этом мифологический Янус с Сатурном никак не связан. Однако, хотя Янус выполнял много разных функций, первоначально он был божеством света и солнца, что и ставит его в один ряд с Гиперионом и Фебой.

Как видим, все названия десяти спутников Сатурна являются традиционными – в том смысле, что все они взяты из античной мифологии и что все последующие названия каким‑то образом опираются на предшествующие. Но само содержание традиционности со временем претерпевало изменения. Нечто подобное можно наблюдать и среди названий спутников других планет.

Планету Марс сопровождают два спутника, открытые в 1877 г. американским астрономом Эсафом Холлом (1829–1907). Спутники эти получили имена Фобос и Деймос , что в переводе с древнегреческого означает «страх» и «ужас» Они сыновья бога Арея (т. е. Марса!) и Афродиты, сопровождавшие своего воинственного отца в походах и на полях битв. Иначе говоря, эти пугающие названия спутников Марса избраны не из‑за их грозности, а по признаку родства.

Планета Нептун имеет тоже двух спутников, и их названия связаны с мифологическим Нептуном не менее тесно. Первый из этих спутников, открытый в 1846 г., всего через 18 дней после открытия самого Нептуна, англичанином Вильямом Ласселем (1799–1880), получил название Тритон . Тритон – морское божество и, самое главное, сын Посейдона (Нептуна), как Фобос и Деймос являлись сыновьями Арея.

Второй спутник Нептуна был найден лишь через сто с лишним лет, в 1949 г., американским астрономом Джерардом Койпером. Его назвали Нереидой . Мифологические нереиды (дочерей морского бога Нерея было много – разные источники насчитывают от 34 до 100) происходили не из семейства Посейдона. Однако это были морские нимфы, т. е. они принадлежали к парафии верховного бога моря Посейдона. Да к тому же и женой Посейдона была одна из нереид – Амфитрита. Таким образом, мифологическая связь имен планеты и ее спутника выдержана и здесь.

Уместно добавить, что с точки зрения такой связи целесообразнее было бы назвать спутник не Нереидой, а Амфитритой. Во всяком случае использованным оказалось не собственное, а нарицательное мифологическое имя, как это произошло ранее со спутником Сатурна Титаном . И если бы у Нептуна нашлись новые спутники, то для их именования самым удобным путем стало бы обращение к собственным именам нереид, как после Титана Кассини называл вновь открытые спутники Сатурна именами титанов.

В таком же мифологическом духе наречен спутник Плутона Харон , открытый совсем недавно, 22 июня 1978 г., американским астрономом Дж. Кристи. Согласно верованиям древних греков Харон занимался перевозкой душ умерших через реки подземного царства Плутона. И кстати, как в названии планеты Плутон оказалось зашифрованным имя Персиваля Ловелла, так в астрониме Харон тоже скрыто указание на человека: выбирая название, Кристи учел его созвучие с именем своей жены Харлены.

Совсем иначе сформировались имена пяти спутников Урана. Мифологическая традиция здесь была нарушена. Ведь эта традиция требовала использовать имена ближайших родственников божественного патрона соответствующей планеты. А имена детей Урана – титанов и гигантов – стали названиями спутников Сатурна. Жена Урана Гея, т. е. Земля (древнегреч. γῆ «земля»), тоже имела уже свою астрономическую функцию [52].

Итак, когда В. Гершель открыл в 1787 г. два первых спутника Урана, в мифологии просто не хватило для них названий. А. Гершель к тому же и не был особым поклонником (и, добавим, знатоком) мифологии. И он обратился вместо мифологии к Шекспиру, остановившись на названиях Оберон и Титания .

Оба этих названия в конечном итоге тоже мифологические, но не из греческой мифологии. Оберон, или Альберон, встречается в нескольких средневековых рыцарских романах, а Титания – у римского поэта Овидия. У Шекспира в комедии «Сон в летнюю ночь» царь эльфов назван Обероном, а его жена – Титанией. Гершель положил начало новой, шекспировской, традиции, которая проявилась в именовании спутников Урана, открытых позже.

А нашел следующую пару спутников Урана в 1851 г. В. Лассель. Он назвал их Ариэль и Умбриэлъ . Первое из этих названий, – несомненно, шекспировское: оно взято из пьесы Шекспира «Буря», среди персонажей которой есть дух воздуха Ариэль. Но Умбриэля у Шекспира нет. Это имя образовано по аналогии с первым от латинского слова umbra, означающего «тень, темнота» и «постоянный спутник (как тень)». Наименование оказалось удачным: Умбриэль ведь является спутником планеты Уран, следуя за ним, как тень.

Надо добавить, что для Шекспира источником имени духа Ариэля явилась каббала – особое религиозно‑мистическое учение, опирающееся на толкование Библии. Каббалистические обозначения различных духов имеют окончание на – иэль , что явилось образцом и для Ариэля, и для Умбриэля. И кстати, все эти духи несли у астрологов свои функции, что, может, и побудило Ласселя использовать подобные названия – разумеется, уже без всякой мистики – как имена космических тел.

Таким образом, имя пятого спутника Урана, открытого в 1948 г. Койпером (он же через год нашел спутник Нептуна Нереиду), было заранее довольно жестко детерминировано. Действия В. Гершеля предопределили, что это имя должно быть шекспировским, а выбор Ласселя уточнил, что предпочтение следует отдать «Буре». Осталось лишь найти подходящий персонаж. Выбор пал на Миранду , дочь Просперо, отшельника‑островитянина, который был когда‑то герцогом миланским. Не последнюю роль в этом выборе сыграла звучность, особая звонкость имени Миранда .

Свои особенности есть и в именовании спутников Юпитера. Но дело здесь обстоит вовсе не так, как со спутниками Урана. Если для последних попросту не нашлось подходящей мифологической родни, то у Юпитера‑Зевса родственников и знакомых (а особенно подруг) достаточно, И тем не менее, хотя именно названия первых четырех спутников Юпитера положили начало мифологической традиции, регламентировавшей подбор имен для небесных тел этого класса, в именовании спутников Юпитера данная традиция, к сожалению, надолго оборвалась.

Впрочем, это замечание не относится к пятому спутнику Юпитера, найденному в 1892 г. американским астрономом Барнардом. Барнард не дал ему никакого названия, а предложенное французским астрономом и популяризатором астрономии К. Фламмарионом имя Амальтея не было утверждено. Поэтому спутник долгое время обозначался только римской цифрой V, т. е. своим порядковым номером (пятый спутник). Но постепенно красивое имя Амальтея проникло в астрономическую литературу и ныне является общепринятым названием пятого спутника Юпитера.

Мифологическая Амальтея была кормилицей Зевса. Именно Амальтее принадлежал вошедший в поговорку рог изобилия, именно ее Зевс сделал, согласно поздней легенде, звездой Капеллой (т. е. Козочкой) в созвездии Возничего. Таким образом, это название традиции не нарушило. В кругу взятых из мифологии и мифологически обоснованных названий спутников планет оно выглядит вполне уместным.

Но спутники Юпитера, открытые позднее, долгое время оставались безымянными. До 1974 г. было известно 12 спутников Юпитера. Астрономы Ч. Перрэн, Ф. Ж. Меллот и С. Б. Никольсон, увеличившие число открытых спутников с 5 до 12, не воспользовались своим правом первооткрывателей и не дали своим находкам имен. В астрономической литературе эти спутники обозначались римскими цифрами: VI, VII, VIII, IX, X, XI, XII.

Это, конечно, неудобно, тем более, что все прочие спутники планет имеют имена. Возрастание интереса к спутникам планет не могло не привести к попыткам как‑то поименовать всю свиту Юпитера. Для безымянных ого спутников было предложено несколько типов названий. Уместно рассмотреть их, хотя они и не получили прав гражданства: мы увидим, как нелегко рождаются астрономические названия.

В 1962 г. советский любитель астрономии Э. И. Нестерович предложил для VI спутника Юпитера имя Атлас , для VII – Геракл , VIII – Прозерпина , IX – Цербер , X – Прометей , XI – Дедал и XII – Гефест [53]. В англоязычной астрономической литературе последнего времени применялись другие имена: VI – Гестия , VII – Гера , VIII – Посейдон , IX – Аид , X – Деметра , XI – Пан , XII – Адрастея [54].

Обе эти группы наименований опираются на античную мифологию и в этом смысле следуют традициям. Но все‑таки надо признать их неудачными. Дело в том, что большинство названий первого списка мифологически с Юпитером (с богом Юпитером, у греков – Зевсом) никак не связано. Названия же второго списка связаны с Зевсом не так, как велит традиция: в список вошли преимущественно братья и сестры этого бога, т. е. равноправные божества, тогда как для спутников нужны мифологические персонажи рангом ниже «покровителя», соответствующей планеты. Таким образом, в обоих списках основной смысл мифологической традиции именования спутников планет оказался нарушенным. Сохранена мифологическая форма, но астрономическое содержание (неравноправная связь спутников о планетой), ради которого эта форма применялась, исчезло.

В списке Э. И. Нестеровича Прозерпина и Цербер по своему мифологическому статусу мыслимы лишь как имена спутников Плутона, поскольку первая была женой владыки подземного царства Плутона[55], а второй охранял вход в это царство. Атлас и Прометей , будучи титанами, могли бы дать свои имена спутникам Сатурна. Но Зевс‑Юпитер был их врагом, все мифы о Прометее посвящены его борьбе с Зевсом. Поэтому в спутники к последнему ни Прометей, ни Атлас не годятся.

Что же касается хитроумного строителя Лабиринта и мифического изобретателя воздухоплавания Дедала , то он вообще никак не связан с Зевсом. Из предложенных Э. И. Несторовичем семи названий надлежащая связь с Зевсом‑Юпитером есть лишь у Гефеста и Геракла , которые, согласно мифологии, были его сыновьями, и поэтому могли бы дать свои имена спутникам Юпитера[56].

Пожалуй, еще менее удачен английский список названий VI–XII спутников Юпитера. Требование связи здесь выдержано. Гестия, Гера, Деметра, Посейдон и Аид вместе с Зевсом были детьми Крона‑Сатурна и Реи. Но в данном случае связь, как мы это уже заметили, явно не та, что нужно. Имена братьев и сестер Зевса в астрономической традиции могли быть использованы для названий планет, но не для их спутников.

Ведь Аид имел другое имя – Плутон , и это имя ныне принадлежит планете! Греческому Посейдону соответствует римский Нептун , который тоже, как мы знаем, стал планетой. Называть космические тела именами одних и тех же божеств не стоит: это неизбежно приведет к путанице. Гера среди планет отсутствует. Однако и она, жена Зевса, неуместна среди спутников Юпитера. Ревнивая Гера боролась с Ио, Каллисто и другими возлюбленными своего мужа. А теперь астрономы хотят поместить их вместе!

Добавим, что лесной бог Пан в спутники Юпитеру тоже не годится. Есть, правда, легенды, согласно которым Пан был сыном Зевс, но обычно его отцом считается бог Гермес.

И лишь одна Адрастея из всего англоязычного списка названий для спутников Юпитера отвечает всем требованиям, предъявляемым к таким названиям. Здесь есть четкая мифологическая связь, и связь именно подчиненная, связь неравноправных мифологических единиц. Адрастея – это имя нимфы, которая вместе со своей подругой Идой тайно вскормила на Крите младенца Зевса молоком козы Амальтеи.

Имена такого типа были подобраны и предложены для спутников Юпитера автором этих строк в 1973 г.[57]Помимо Адрастеи с Идой в список вошли имена Елена (дочь Зевса, знаменитая Елена Прекрасная), Леда (мать Елены Прекрасной), Даная, Латона, Семела (возлюбленные Зевса). Был предложен алфавитный порядок использования этих имен для спутников Юпитера, т. е. VI спутник – Адрастея , VII – Даная , VIII – Елена , IX – Ида , X – Латона , XI – Леда в XII – Семела .

Это предложение сопровождалось комментарием: весьма бурная жизнь владыки Олимпа дает «достаточный материал для наименования известных ныне спутников Юпитера и неизвестных, если таковые обнаружатся в будущем».

Будущее наступило очень быстро. Усилиями американского астронома Ч. Коуела в 1974 г. был открыт XIII, а в 1975 г.‑ XIV спутник Юпитера. Новые открытия побудили, наконец, Международный астрономический союз решить затянувшуюся номенклатурную проблему. Комиссия MAC утвердила такой (уже, как видим, четвертый по счету!) список названий безымянных спутников Юпитера: VI – Гималия , VII – Элара , VIII – Пасифе , IX – Синопе , X – Лиситея , XI – Карме , XII – Ананке , XIII – Леда . При этом XIII спутнику дал имя его первооткрыватель Ч. Коуел. Предполагается, что он назовет и XIV спутник. Именования же остальных спутников подобраны немецким филологом И. Блунком.

Все названия этого списка извлечены из греческой мифологии. Положительной их стороной является то, что они благозвучны и, главное, по преимуществу связаны с Зевсом‑Юпитером, причем связь эта, кактого требует традиция, неравноправна. Существенный же их недостаток – безвестность. Имена эти взяты из непопулярных, малоизвестных мифов. Лишь одна Леда , уже упоминавшаяся выше, не вызывает сомнений.

Не считая Леды, с Зевсом мифологически связаны имена Элара, Пасифе, Лиситея и Карме. Элара была нимфой, родившей от Зевса чудовище Тития. Впрочем, большинство мифов считает Тития гигантом, сыном Геи. Имя Пасифе у Гомера носит дочь Зевса, одна из трех граций (греки их называли харитами). Но обычно хариты были известны под другими именами. Лиситея упоминается как мать «первого Диониса»[58]– веселого сына Зевса, которого потом вторично родила Семела . Однако обычно источники называют матерью «первого Диониса» Персефону. Карме родила от Зевса Бритомартиду – критскую богиню Луны и покровительницу охотников.

Как будто бы никак не связаны с Зевсом малоизвестная нимфа Гималия и божественное олицетворение рока Ананке . А Синопе – вообще не мифологический персонаж, а реальный античный город, который находился у Черного моря в Пафлагонии и существует поныне. Была, правда, и нимфа Синопе , но она имела отношение к Аполлону, а не к Зевсу. Так или иначе – три эти названия для спутников Юпитера не очень подходят.

Читатель, вероятно, заметил, что некоторые из названий, избранных Международным астрономическим союзом, имеют непривычное для русского языка окончание – е . Соответствующие античные имена передаются по‑русски иначе: Ананка, Синопа , а не Ананке, Синопе и т. д.

Дело в том, что по замыслу составителей списка названий окончание нагружено астрономической информацией. Конечное – а означает, что спутник обладает прямым движением вокруг Юпитера, а окончание – е свидетельствует об обратном движении. Замысел этот весьма привлекателен. Действительно, в существующей латинской транскрипции одни из названий предложенного списка имеют конечное – а , а другие – е . Но сам выбор концовки составителями списка оказался в значительной мере условным: историческая достоверность здесь отсутствует. Например, римляне писали Leda и Lede, а форму Sinopa они употребляли чаще, чем оказавшуюся в списке форму Sinope.

Названия, утвержденные ассамблеей MAC, как видим, не лишены недостатков. Однако лучше иметь хоть какие‑то общеупотребительные названия всех спутников Юпитера, чем не иметь никаких.

Чтобы закончить разговор о названиях спутников планет, возвратимся от самого последнего открытия в этой области к самому древнему знакомцу человечества – к спутнику Земли Луне. Название для Луны существует, вероятно, столько же, сколько существует и человеческий язык. Это замечание, конечно, не относится именно к слову Луна : у нашего ночного светила много имен. У славян их издавна известно два: кроме слова Луна , есть и название Месяц . Вспомним, как обыграл эту двуименность В. Я. Брюсов: «Всходит месяц обнаженный при лазоревой луне». Два названия одного объекта осмыслены здесь как два разных объекта.

Все названия Луны столь древни, что любые мифы, так или иначе интерпретирующие названия Луны, являются вторичными: они появились уже после создания этих названий. Луна никак не связана с традициями, господствующими среди названий прочих спутников планет.

Древнейшее слово Луна означает буквально «светящая, блестящая»; оно представлено в лат. luna «луна» и в других языках. Некогда оно имело форму luksna, будучи образованным от корня luk‑ с помощью суффикса – sna. Тот же корень заключен в лат. lux «свет, блеск» и с другим суффиксом в русском слове луч .

Для понимания слова Месяц очень важно наличие русской диалектной формы месик «луна, месяц». Сопоставление слов месяц и месик позволяет легко выделить общий корень мес‑ и суффиксы – яц (как в слове заяц ) и – ик . В глубокой древности, еще в индоевропейском праязыке, этот корень мес‑ (*mēs) являлся целым словом, которое само по себе служило названием Луны.

Ученые предполагают связь этого корня с тем, который представлен в словах мера, мерить . Название мес‑ , таким образом, указывало на видимое изменение формы Луны – изменение, позволившее людям измерять время и разделить год на 12 частей. Кстати, изменяемость (фазы) Месяца и применение этого свойства для измерения времени привело к тому, что в конечном итоге само слово месяц стало употребляться со значением «двенадцатая часть года». Подобное переосмысление названий Луны произошло во многих языках.

Суффикс – яц в слове Месяц исторически сложился из двух компонентов: – en (отсюда современное я ) и – ць (ранее – ко ). Этот последний компонент является ласкательным суффиксом. Существует предположение, что наши предки прибавили к названию Месяца уменьшительный суффикс, чтобы задобрить это светило, сделать его более благосклонным. Подобное явление наблюдается и с названием Солнце , также имеющим конечный уменьшительный суффикс.

Требует объяснения и то обстоятельство, что Луна имеет не только у славян, но и у многих других народов по два названия. Ведь Солнце вполне обходится одним именем. Эта особенность именования Луны зависит от ее изменяемости, от того, что она имеет разные фазы. Из двух славянских имен спутника Земли одно – Луна – указывает на его блеск и поэтому исторически относится к полной Луне. Другое же название – Месяц – характеризует изменяемость Луны, и поэтому можно предположить, что оно ранее использовалось только для обозначения неполной Луны.