Кинжалы. Турция VI тыс. до н. э.

БЫЧЬИ

ГОЛОВЫ,

ОХОТНИКИ И ЖЕНЩИНЫ

Ещё совсем недавно учёные счита­ли людей нового каменного века бродячими охотниками. Возмож­ность возникновения земледелия и скотоводства допускали только в некоторых районах, но и там культу­ра их обитателей представлялась довольно бедной, а искусство по сравнению с более ранним перио­дом и вовсе убогим. Каково же было всеобщее удивление, когда в 60-е гг. XX в. а Турции стали раска­пывать необычайно богатое по своей культуре поселение Чатал Хююк, относящееся к VII—VI тыс. до н. э. Дома, примыкавшие стенами друг к другу, были хорошо спланированы, имели кла­довые и очаги. Входили в них через отверстие под крышей по пристав­ной лестнице. Столбы стен, цент­ральные опоры и балки были деревянными, всё остальное — из необожжённого кирпича. Стены и пол обмазывали глиной, тщательно заглаживали и окрашивали красной краской. Стены разрисовывали ор­наментом, нередко на них наноси­ли сложные многофигурные компо­зиции.

Одни из них представляют со­бой сцены охоты нескольких групп людей на оленей, кабанов, быков. Другие изображают обрядовые сцены, быть может, оплакивание умерших. Найдены изображения явно умерших людей, представлен­ных безголовыми, на которых напа­дают громадные хищные птицы с распростёртыми крыльями. В глине стен процарапывали и раскрашива­ли фигуры коров и быков, лепили рельефные изображения пятнистых леопардов. Изображения на стенах

Из глины лепили ещё одно важ­ное приспособление — печи и оча­ги. В зависимости от назначения они имели разную форму. Появи­лись печи для выпечки хлеба. В южных районах они были низки­ми, круглыми, с широким отверс­тием наверху. Сначала в них раз­водили огонь, а потом, когда он угасал, а стенки достаточно раска­лялись, на них изнутри налепляли лепёшки из теста.

В это время люди стали носить много украшений, которые одно­временно служили для них и аму­летами — защитниками от злых духов. Эти произведения искусст­ва при всей их скромности очень красивы. В это время ещё не было специалистов-художников, рабо­тающих для удовлетворения по­требностей состоятельных людей, не было не только дворцов, но да­же богатых домов. Всё, что мы привыкли считать искусством, бы­ло самой жизнью. Пением и тан­цами сопровождались не только празднества, но и хозяйственные работы.

НОВАЯ ОБЩИНА

С переходом к оседлому су­ществованию резко измени­лось количество совместно проживающих людей. Общины охотников были небольшими, око­ло 20 человек или немного больше, и могли разрастаться только при достаточных запасах пищи. В об­щинах же земледельцев и скотово­дов посевы хлебных злаков, нали­чие домашних животных служили гарантией существования уже для нескольких сотен людей. Конечно, случались и засухи, и падёж ско­та, но всё же продуктами питания люди были обеспечены гораздо лучше. Теперь появилась возмож­ность заботиться о стариках, кор­мить их, а люди старшего поко­ления могли обучать детей ремёс­лам гончара, пастуха, ткача. И всё же размеры таких общин, которые называют родовыми (они состояли из родственников, хотя в них жи­ли и пришлые люди, вступавшие в брак с членами общины), не мог­ли быть очень большими. Сильно

разрастаться им не позволяли ни количество получаемых продуктов питания, ни простота обществен­ной организации. Ведь они ещё не имели особых органов управле­ния. Роль руководителей играли старейшие, наиболее опытные лю­ди. В случае столкновений с сосе­дями во главе отрядов становились молодые мужчины. Этих предво­дителей слушались до тех пор, по­ка они действовали для общей пользы и по заведённому обычаю, но им не подчинялись, если они нарушали эти требования. В таких общинах в материальном отноше­нии люди были равны. Те, кого больше уважали, носили особое оружие, украшения. Такие люди владели особыми знаниями и уме­ниями.

Трудились в этих общинах все, но по-разному. Как у охотников и собирателей, люди разного пола и возраста делали разную работу, поэтому учёные называют это по­ловозрастным разделением труда. Дети рано приобщались к домаш­ней работе. Девочки учились ткать, готовить пищу, шить. Мальчики сначала были около ма­терей, но потом переходили в муж­скую часть общины, где их учили охотиться, делать орудия, узна­вать повадки домашних животных и защищать своё селение от вра­гов. Наверное, люди всех возрас­тов, кроме самых маленьких детей и дряхлых стариков, участвовали в земледельческих работах и соби­рали полезные дикие растения, ло­вили рыбу.

Люди по-прежнему не мыслили своего постоянного существования вне семьи и сородичей, рассчиты­вая на их поддержку. Вся жизнь человека проходила на глазах большого коллектива, без кото­рого он был никем, одиночкой, не способным выжить. Встретив чу­жака, человек называл имя своей родственной группы, имя предка. Такими предками были фантасти­ческие существа, животные, явле­ния природы. Но даже если это бы­ли реально существовавшие люди, к ним относились как к особым, даже волшебным, существам.

Когда люди перешли к оседло­му образу жизни, они стали хоро­нить умерших поблизости от своих жилищ. Их ощущение связи имен-

но с человеческими существами, жившими в прошлом, усилилось. В жизни такой общины начинают играть большую роль представле­ния о предках, которые первыми пришли на место поселения, стали его основателями, начали обраба­тывать землю.

Земля теперь приобрела особую ценность. Именно земля, пригод­ная для обработки, а не охотничьи угодья, как раньше. Её, как и свои жилища, надо было охранять. В палестинском селении на месте го­раздо более позднего города Иери­хона уже в VIII тыс. до н. э. были сооружены оборонительная стена и башня диаметром 7 м, которая сохранилась до высоты 8 м.

В самом деле, когда охотники кочевали небольшими группами по знакомой им территории, они ощущали близкую связь со всем, что на ней находилось, — с расте­ниями, животными, камнями. Се­ление же земледельцев было осо­бым, отделённым от природы пространством, созданным от на­чала и до конца людьми. Звери, растения окружали селения, но го­раздо теснее стала связь между людьми в общинах, иногда насчи­тывавших сотни человек. Члены общины уже сознавали, что они от­личаются от существ, которые их окружают.

Эти первопоселенцы пришли не на пустую землю: здесь обитали разные существа, правда, не имев­шие человеческого облика, но с ни­ми всеми надо было наладить хо­рошие отношения, чтобы они не мешали, а помогали здесь жить. Вспомним, что для людей того вре­мени всё окружающее было жи­вым, а значит, могло по-разному относиться к ним. При хороших отношениях, например, со змеёй она становилась покровительни­цей дома и не приносила вреда его обитателям.

В это время население, особен­но в районах, где занимались зем­леделием и скотоводством, стало быстро расти. Когда людей в одной деревне становилось слишком много, часть уходила, но, навер­ное, не очень далеко. Так родст­венные коллективы заселяли боль­шие территории. Сородичи не враждовали друг с другом и с со­седями тоже стремились наладить

хорошие отношения — земли хва­тало, а силы воевать и настоящего мощного оружия ещё не было.

Благодаря таким отношениям стремились не только обеспечить невмешательство в свои дела, но и получить выгоду. Дело в том, что на разных территориях запасы не­обходимого сырья были неодина­ковыми. Например, в горах Вос­точной Турции был ценный ка­мень обсидиан — вулканическое стекло, из которого делали перво­классные вкладыши для серпов, стрелы, ножи, а в соседних облас­тях его не было. Те, кто добывал этот камень, обменивали его на не­обходимые вещи или продукты пи­тания, может быть, на ткани или сушёные фрукты, шкуры живот­ных. Так, переходя из рук в руки, ценный минерал распространялся на сотни и тысячи километров от мест, где его добывали.

Обмен в то время стал особой формой общения (денег тогда ещё не было). Те, кто участвовал в нём, получали не просто материальную выгоду: обмениваясь нужными ве­щами или сырьём, люди заключа­ли дружеские союзы между целы­ми селениями, договаривались о совместных действиях против об­щих врагов, заключали браки. Та­кие сделки сопровождались пир­шествами, которые как бы закреп­ляли договоры. Совместная трапе­за ещё в первобытные времена ста­ла знаком общности интересов лю­дей, их хороших намерений, обря­дом, который гарантировал мир и благополучие.

Представления людей нового каменного века о природе стали бо­лее содержательными и разнооб­разными. Очень много узнали они о свойствах растений и повадках животных, что позволило не толь­ко приручить их, но и выводить более продуктивные разновиднос­ти. Расширялись познания о свой­ствах минералов. В эту эпоху впер­вые начали обрабатывать самород­ную медь. Однако выплавлять ме­талл ещё не научились.

Наблюдения за движением не­бесных светил, сменой фаз луны и изменениями в жизни животных, людей, растений давно позволили уловить связь между этими явле­ниями. Теперь на эту связь стали обращать ещё большее внимание,

были разноцветными — красными, жёлтыми, коричневыми; одна коро­ва была даже голубой. Обитатели селения явно хорошо знали свойства минералов, из которых делали краски.

На стенах, краях глиняных лежа­нок и столбиках укрепляли обма­занные глиной и раскрашенные че­репа диких быков с огромными рогами, баранов, коз. Вероятно, их добывали на коллективной охоте, подобной той, сцены которой изоб­ражали на стенах. В верхней части стен иногда укрепляли огромные рельефные фигуры женщин в позе рожениц, наверное, изображения прародительниц.

Всё это убранство, конечно, предназначалось для обрядов. Для них же из камня делали фигурки женщин разного возраста, мужчин, мальчиков, животных. Особенно ин­тересна глиняная фигурка сидящей женщины, по бокам которой стоят леопарды.

В домах найдено много погребе­ний людей. Их делали под лежанка­ми и полами домов. В погребения клали деревянные сосуды, которые сохранились, оружие, рядом с жен­щинами — косметические наборы с красками. Мужчин погребали в шку­рах леопардов, которые застёги­вали костяными застёжками. Та­кими их рисовали и в сценах охоты. Найдено много украшений из цветных камней, раковин, кости. У нескольких скелетов не было черепов, которые, наверное, вынимали для совершения обрядов. На некоторых останках видны следы зелёной краски.

Обитатели Чатал Хююка, как ни странно, не лепили сосудов из гли­ны. Они появились лишь в конце су­ществования поселения, но деревянная посуде была очень раз­нообразна по форме и хорошо сделана. Из кости обитатели Чатал Хююка вырезали ложечки для еды. Орудия и предметы вооружения делали в основном из вулкани­ческого стекла — обсидиана, за­лежи которого находится непода­лёку. Учёные предполагают, что помимо земледелия и скотоводства, а также сбора разнообразных плодов и ягод в окрестных лесах, жители занимались добычей и обменом этого ценного минерала. Чатал Хююк окружали несколько поселений меньшего размера. Может быть, он был их центром, «материнским» поселением, от которого пошли все другие. Тогда понятно, почему в нём проводилось так много обрядов, которые были посвящены скорее всего мифическим предкам и служили магическим средством за­щиты людей.

поскольку сроки сева злаков и их созревания, из­менение в поведении домашних животных стали предметом постоянной заботы. Конечно, все связи между явлениями природы осмысливались, с на­шей точки зрения, фантастически. Так, люди пола­гали, что злаки каждый год рождаются от брака земли и неба в результате попадания в землю дож­дя. Это было фантастическое понимание реальных событий: ведь, действительно, без весенних дождей не оживут растения, не появятся всходы.

Люди считали себя такой важной частью при­роды, что признавали необходимость совершения обрядов, которые как бы подталкивали её, природу, к желаемым действиям. Они считали, что если зи­мой зажечь в определённый, самый короткий день много огней, то солнце станет дольше освещать зем­лю. Такие же магические действия совершались и для блага своей общины, семьи. Например, люди думали, что, если перед севом сытно поесть каши или другой пищи из зёрен, урожай будет богатым. Природа оставалась для них живой. Однако в бо­гов — всемогущих существ, управляющих ею, — они ещё не верили и полагали, что окрестности се­лений, особенно горы, леса, населены духами, име­ющими облик реальных животных, рыб, водных потоков. Эти духи вели себя как люди, только име­ли другой облик, и немногим удавалось подсмот­реть, как они живут по-настоящему. Образы таких существ известны по сохранившимся до наших дней сказкам и легендам.

Чтобы заручиться поддержкой сил природы, ду­хов, к ним обращались во время обрядов, им пред­лагали вкусную пищу. Охотники заклинали зве­рей, чтобы те согласились быть убитыми, обещая им за это угощение, а потом новое рождение. Здесь не было обмана: люди верили, что жизнь после смерти продолжается в другом месте.

Очень важную роль в верованиях и обрядах иг­рали образы умерших. Считалось, что они — дети и старики, женщины и мужчины — сохраняют связь с живыми. Эту связь оседлые земледельцы ощущали настолько прочной, что хоронили умер­ших в земле своих поселений, иногда под полом дома или неподалёку. Так, вероятно, хотели сохра­нить с людьми близость, которая была при жизни. Теперь же, после смерти, люди приобретали новые свойства. Они становились близкими миру духов, тех таинственных существ, которые населяли зем­лю, а могли подняться и на небо. Естественно, что от умерших ожидали той помощи, которую соро­дичи всегда оказывали друг другу. К ним, к их ос­танкам, особенно к черепам, иногда обращались в обрядах.

Изображения предков делали из глины, дерева и других материалов. Земледельцы особенно часто лепили фигурки женщин. Их иногда неправильно называют изображениями «богини-матери». Это действительно матери, мифические предки, но не богини. Это — покровительницы всей общины, но особенно женщин и детей. В обрядах они станови­лись участницами целых представлений, их сажа­ли рядом с живыми, угощали, с ними и от их имени