Срединная стратегия 36 страница

Изложение тактических принципов

В целом суть военной стратегии состоит в реагировании на изменения, в осведомленности в традиции и в знании сво­ей армии. Перед тем как предпринять какое-либо действие, сначала следует оценить врага. Если враг не подвержен внут­ренним изменениям, нужно их дождаться. Используй из­менения, следуй им и реагируй на них, ибо это принесет тебе преимущество. Тактический принцип из «Искусства войны» гласит: «Тот, кто способен изменяться и перестраи­ваться в соответствии с врагом, и привести свои войска к победе, называется „просвещенным"».

Исторический пример

В эпоху Пяти династий, в конце правления династии Позд­няя Лян, полководец Вэй Бочжэнь поднял против Лян мя­теж. Когда после этого лянский военачальник Хэ Дэлунь сдался Цзинь, Тан Чжуанцзун, будущий император Цзинь, вступил со своими войсками в Вэйчжоу. Лянский полко­водец Лю Сюнь тогда двинул свою армию в область Синь- сянь, возвел высокие валы, выкопал глубокие рвы и по­строил дорогу к реке для подвоза припасов. Лянский импе­ратор приказал Лю Сюню выступить из укреплений и дать бой врагу, но Лю ответил: «Напасть на цзиньскую армию будет не так легко. Я жду подходящего времени, чтобы пе­рейти в наступление и захватить их. Если бы нам предоста­вилась благоприятная возможность, когда у них будут про­исходить какие-либо изменения, разве осмелились бы мы сидеть здесь, беспокоясь о возможном ущербе?» Импера­тор отправил другого посланца, чтобы спросить Лю, какую тактику он думает применить для одержания решительной победы. Тот ответил: «Ваш слуга не придумал ничего не­обычного, но если вы дадите десять мер зерна на каждого воина, к тому времени, как припасы закончатся, мы нане­сем поражение противнику». Император в гневе сказал: «Неужели ты хочешь накопить достаточно зерна на случай голода?»

Император вновь отправил посланца, чтобы наблюдать за сражением. Лю Сюнь обратился к своим командирам: «Когда командующий принимает на себя одного всю от­веет венность за военные действия, есть такие приказы пра­вителя, которые не выполняются. Война — это вопрос управления изменениями, когда сталкиваешься с непри­ятелем, так как же можно заранее спланировать тактику? Сейчас, как я вижу, боевой дух противника на подъеме, поэтому будет сложно одержать победу. Как вы полагае­те?» Все его командиры рвались в бой. Лю Сюнь помолчал, а затем отдал им приказ выстроиться за воротами лагеря, дал каждому чашку с речной водой и приказал выпить. Они не могли понять его намерений; одни выпили воду, другие уклонились. Тогда Лю Сюнь сказал: «Если какая-то чашка с водой вызывает такие сложности, как вы можете спра­виться с речной стремниной?» Все побледнели.

В это время цзиньская армия под началом Тан Чжуан- цзуна подошла к самому лагерю Лю Сюня, вызывая его на битву, но он так и не выступил из укреплений. Импера­тор отправлял гонца за гонцом, принуждая его к сражению, поэтому Лю наконец пошел в атаку с десятью тысячами

W

человек, войдя в лагерь противника и захватив множество пленных. Через некоторое время появилась главная армия Цзинь, и Лю Сюнь отступил, вновь вступив в бой с ними у Гуюаньчэнь. Тан Чжуанцзун и Фу Яньцин напали с обо­их сторон, и лянская армия понесла сокрушительное по­ражение.

Комментарий

В этой главе рассматривается фундаментальное понятие изменений и необходимость постоянно менять тактику и пересматривать планы в ответ на изменения, происходя­щие у противника, будь то по его воле или вынужденные перемены. Сунь-цзы первым подчеркнул важность этого принципа, считая его самой сутью военного дела, как по­казывает цитата из обсуждения тактических принципов. Кроме того, данное понятие лежит в основе его учения о необычной тактике, ибо необычное и обычное постоянно переплетаются, образуя новые сочетания и принимая со­вершенно разные обличья. (Эта доктрина уже обсуждалась в комментарии к главе 41 «Необычное». Концепции изме­нений и необычной тактики дошли до нас в главе «Страте­гическая мощь» из «Искусства войны».)

Однако Сунь-цзы не ограничивал понятие изменений только этим контекстом, но также применял его для обо­значения действий полководца на различных типах мест­ности, как, например, в главе «Девять изменений». Веро­ятно, не случайно ключевой отрывок завершается словами «есть приказы правителя, которые не выполняют», которые дословно повторяет Лю Сюнь в историческом примере. В полном виде, с выводами относительно требующегося от полководца умения понимать и использовать изменения, этот отрывок выглядит так:

«В целом стратегия ведения войны такова. После того как полководец получил приказ от правителя, объединил армии и собрал войска, он следует правилам:

Не разбивай лагерь на обманчивой местности. Объеди­няйся с союзниками на удобной местности. Не оставайся на отрезанной местности. Составь стратегические планы для окруженной местности. Сражайся на местности смер­ти. Есть дороги, по которым не ходят. Есть армии, на кото­рые не нападают. Есть укрепленные города, которые не штурмуют. Есть местности, из-за которых не соперничают. Есть приказы правителя, которые не выполняют.

Поэтому полководец, обладающий пониманием преиму­ществ девяти изменений, знает, как использовать армию. Если полководец не обладает пониманием преимуществ девяти изменений, то, даже будучи знакомым с местно­стью, он не сможет использовать армию.

Тот, кто командует армией, но не знает способов девяти изменений, даже будучи знаком с пятью преимуществами, не сможет управлять людьми» (с. 214—215).

Недавно открытый в захоронении текст «Искусства вой­ны» содержит дополнительный, хотя и крайне постра­давший от времени, материал, из которого следует, что приказы, «которые не выполняют», относятся к четырем перечисленным категориям: дороги, армии, города и типы местности. Соответственно, в начале X века Лю Сюнь сле­довал советам Сунь-цзы, отказываясь нападать на против­ника, так как «есть армии, на которые не нападают».

Оказавшись в стесненном положении и уступая врагу в численности, Лю Сюнь решил применить известную вы­жидательную стратегию, описанную в главе «Ответ» и в не­которых других разделах. Неспособность уверенно при­держиваться избранной тактики привела к тому, что он оставил укрепленные позиции, сделав свою армию уязви­мой для вражеских атак и в конечном итоге приведя ее к разгрому, даже несмотря на первоначальные успехи. Та­ким образом, вмешательство императора обрекло важней­шую полевую армию на полное уничтожение: в сраже­нии погибло около 70 тысяч человек, а самому Лю Сюню едва удалось бежать в сопровождении нескольких всадни­ков. Чтобы избежать подобных катастроф, Сунь-цзы пре­дупреждал:

«Поэтому есть три случая, когда армия ставится в труд­ное положение своим правителем:

Он не знает, что три армии не должны продвигаться, но требует, чтобы они наступали, или не знает, что три армии не должны отходить, и приказывает отступать. Это называ­ется „запутыванием армии".

Он не понимает военных дел трех армий, но указывает им по аналогии с гражданским управлением. Тогда коман­диры будут растеряны.

Он не понимает тактического равновесия сил в трех ар­миях, но берет на себя ответственность за командование. Тогда командиры будут в сомнении.

Когда три армии в растерянности и сомнении, возника­ет опасность, что удельные князья воспользуются ситуаци­ей. Это называется „разрушенная армия приближает к по­беде другого"» (с. 204).

«Если Дао Войны определенно говорит о победе, то, да­же если правитель требует избегать сражения, сражаться разрешено. Если Дао Войны говорит о том, что не одер­жишь победы, то, даже если правитель требует вступить в сражение, избегать сражения разрешено.

Поэтому командующий, который не наступает только для того, чтобы снискать славу, к не воздерживается от сра­жения только для того, чтобы избежать смертного приго­вора за просчеты и отступление, но желает лишь сохранить людей и принести правителю выгоду — сокровище для го­сударства» (с. 221).

В «Шести секретных учениях» повторяется настоятель­ный совет Сунь-цзы:

«Военные дела не определяются приказами правителя, все они исходят от полководца. Когда он приближается к врагу и решает вступить в битву, он не имеет двух мне­ний. В этом случае нет ни Неба наверху, ни Земли внизу, ни врага впереди, ни правителя позади. Поэтому мудрые

составляют расчеты для него, мужественные сражаются за него. Их дух взмывает к небесам; они быстры, как мчащие­ся лошади. Еще до того, как раздастся лязг оружия, враг покорно подчиняется» (с. 91).

И наконец, в «Вэй Ляо-цзы» полководец полностью освобождается от какой бы то ни было формы зависимости:

«Ни Небо наверху, ни Земля внизу, ни люди посередине не управляют полководцем. Поэтому оружие — это инстру­мент зла. Битва противоречит добродетели. Пост полковод­ца — это место смерти. Поэтому, только когда этого нельзя избежать, используй их. Нет ни Неба наверху, ни Земли внизу, ни правителя позади, ни врага впереди. Армия одно­го человека подобна волку и тигру, подобна дождю и ветру, подобна грому и молнии. Потрясающая и таинственная, она внушает благоговейный страх всей Поднебесной» (с. 316).

99 J ГУ

Любовь к войне

Изложение тактических принципов

Армия — неблагоприятное орудие, а война противоречит добродетели. Их следует использовать только в случае край­ней необходимости. Из-за того, что государство велико, а население многочисленно, нельзя истощать его походами и нападениями, сражениями и бесконечными войнами, по­ка наконец не потерпишь поражение и не достигнешь ги­бели, когда поздно будет сожалеть о случившемся. Армия подобна огню: если его вовремя не потушить, то он сожжет тебя самого. Если постоянно стремиться к войне и исто­щать армию, случится несчастье. Тактический принцип из «Сыма фа» гласит: «Хотя бы государство было велико и бо­гато, те, кто любит войну, неизбежно погибнут».

Исторический пример

Император Ян-ди из династии Суй, когда его государство было велико, а население многочисленно, любил войну и был полностью погружен в военное дело. Каждый день при нем гремели щиты и секиры, а сам он вел войско в походы и беспрерывно воевал. Но когда обстоятельства измени­лись и его армии понесли тяжелое поражение в Корее, а при

императорском дворе случилось несчастье, разве не стал он посмешищем для последующих поколений! Поистине, тот, кто хочет править людьми, должен быть осторожен.

Комментарий

Книга завершается двумя главами, содержащими разверну­тый анализ двух знаменитых положений из трактата «Сыма фа»: «Даже если государство обширно, те, кто любит вой­ну, неизбежно погибнут. Даже если Поднебесная в спокой­ствии, те, кто забывает о войне, неизбежно окажутся в опасности!» (с. 163). (Автор рассматривает их в двух отдель­ных главах, вероятно, чтобы сильнее выделить различные аспекты. Оба принципа часто встречаются в произведениях военных теоретиков и во многих философских трактатах, однако взгляды на этот предмет правительства, выражае­мые представителями чиновничьей бюрократии, постоян­но находившейся в натянутых отношениях с императором, со временем претерпевали определенные изменения, в це­лом склоняясь к гибельной ошибке «забвенйя военного де­ла».) Кроме того, первая фраза в обсуждении тактических принципов заимствована из классического даосского тру­да «Дао-Дэ цзин», несомненно, с целью лишний раз под­черкнуть губительную сторону войны.

Военные теоретики, возможно, на основании личного опыта, позволявшего им ясно судить об ужасах и несчасть­ях, сопровождающих военные конфликты, часто напоми­нали об опасностях, проистекающих из склонности вос­принимать военную агрессию в качестве эффективнейше­го способа достичь славы и выгоды. Естественно, по мере развития материальной цивилизации и повышения цен­ности быстрых побед — как для государства, так и для каж­дого солдата — к этим предостережениям прислушива­лись все меньше. Возможно, самым известным изречени­ем о двойственной природе военного дела и необходимости взвешенного подхода является предложение, с которого

начинается «Искусство войны»: «Война — это великое де­ло государства, основа жизни и смерти, Дао выживания или гибели* (с. 199). Через полтора столетия Сунь Бинь развил и обобщил воззрения своего предка:

«Победа в войне — способ сохранить гибнущее государ­ство и продолжить связь поколений. Не достичь победы в войне означает потерять земли и подвергнуть угрозе алта­ри государства. По этой причине следует прилежно изу­чать военное дело. Однако тот, кто находит удовольствие в войне, погибнет, а тот, кто ищет выгоды в победе, будет разочарован. В войне не следует видеть удовольствие; из победы нельзя извлечь выгоды».

Сунь-цзы выступал против затяжных военных кампа­ний, так как они ослабляют экономическую мощь государ­ства, но, с другой стороны, также предостерегал от необду­манных мобилизаций:

«Если невыгодно, не выступай. Если цели нельзя до­стигнуть, не используй армию. До тех пор пока не будет угрожать опасность, не вступай в войну. Правитель не мо­жет собирать армию только из-за своего гнева. Полково­дец не может вступать в битву только из-за крушения сво­их надежд. Когда выгодно, продвигайся; когда невыгодно, остановись. Гнев может обратиться в счастье, раздражение может обратиться в радость, но уничтоженное государство невозможно возродить; мертвецов нельзя вернуть к жизни. Поэтому просвещенный правитель осторожен с войной, хороший полководец почтителен к ней. В этом Дао обес­печения безопасности государства и сохранения армии в целости» (с. 230).

Автор трактата «Вэй Ляо-цзы» также придерживается взглядов Сунь-цзы: «Армию нельзя собирать исходя из личного гнева. Если победу можно предвидеть, тогда мож­но собирать войска. Если победу нельзя предвидеть, сборы следует остановить» (с. 300).

Практически все военные трактаты сходятся между со­бой в том, что частые сражения истощают силы государства, а многочисленные победы, как ни парадоксально, также ведут к ослаблению победителей. Даже великий У Ци, по преданию не потерпевший ни одного поражения, говорил:

«Одержать победу в битве легко, удержать победу труд­но. Поэтому сказано, что, когда государства воюют в Под­небесной, тот, кто одержит пять побед, столкнется с несча­стьем; кто одержит четыре победы, истощит свои силы; кто одержит три победы, станет гегемоном; кто одержит две победы — станет правителем; кто одержит одну победу — станет императором. Поэтому тех, кто благодаря многочис­ленным победам покорил мир, очень мало; тех же, кто по­гиб при этом, — много» (с. 258).

Сходным образом Сунь Бинь писал:

«Победа армии заключается в правильном выборе войск. Ее храбрость зависит от установлений. Ее подготовлен­ность заключается в стратегической мощи. Ее эффектив­ность опирается на доверие. Ее сила основывается на Дао. Ее благополучие определяется быстрым возвращением. Ее мощь заключается в умиротворении людей. Ее беда заклю­чается в частых сражениях.

Если в десяти битвах полководец одерживает шесть по­бед, это происходит благодаря звездам. Если в десяти бит­вах он одерживает семь побед, это благодаря солнцу. Если в десяти битвах он одерживает восемь побед, это благодаря луне. Если в десяти битвах он одерживает девять побед, это оттого, что луна на его стороне. Если в десяти битвах он одерживает десять побед, это прекрасный полководец, но это ведет к несчастью».

В историческом примере подводится итог событиям, приведшим к быстрому уничтожению династии Суй в ре­зультате трех разорительных вторжений в Корею с 611 по 615 г. н. э. Каждый раз число мобилизованных превышало миллион человек, а в тыловом обеспечении задействова­лись дополнительно сотни тысяч людей, вследствие чего в северо-восточных областях пришло в полный упадок сельское хозяйство, значительно снизилась численность населения и наступил тяжелейший экономический кризис. Еше больше драматизирует ситуацию то обстоятельство, что династии Суй буквально только что удалось вновь объ­единить Китай под единой властью, положив конец мно­говековому периоду раздробленности, когда разными час­тями страны управляли недолговечные и часто соперни­чавшие династии. К несчастью, император был не только чрезмерно увлечен военным делом, но и неосмотрительно ставил перед собой невыполнимые задачи, закончившиеся полным провалом, и потому не имел удовольствия столк­нуться с проблемами, возникающими вследствие победы. Конечно, победа действительно может повлечь за собой определенные трудности, но они не идут ни в какое срав­нение с поражением!

Кроме того, если говорить об отрицательных сторонах широкомасштабных и частых войн, большую опасность в себе таят тысячи набранных воинов, переданных под нача­ло искусного военачальника, которому они начинают до­верять и испытывать преданность. Древние подчеркивали важность проведения церемоний, направленных на укреп­ление гражданских добродетелей (как мы увидим в следую­щей главе) и на демонстрацию покорности полководца и тем самым служащих устранению возможной угрозы пра­вящему дому со стороны военачальника. (Именно из-за этой опасности верность и преданность внезапно вошли в число важнейших качеств полководца в эпоху Весен и Осе­ней и в последующий период Борющихся Царств. На про­тяжении всей китайской истории множество мятежей бы­ло организовано честолюбивыми и успешными военачаль­никами, уверенными в личной преданности своих войск, особенно в тех случаях, когда они подозревали, что их со­бираются отстранить, или же когда, по их представлениям, им воздавали недостаточно почестей или наград.) Поэто­му в «Трех стратегиях» обсуждаются меры, применяемые не только для ограничения власти командующего армией, но и для возвращения к нормальной гражданской жизни людей, ожесточенных войной, чтобы смягчить переход от грубых, жестоких условий к мирному сельскохозяйствен­ному обществу:

«Когда все парящие в небе птицы убиты, хорошие луки убирают. Когда враждебные государства уничтожены, ми­нистры, ответственные за расчеты, исчезают. „Исчезают** не значит, что они теряют жизнь. Правитель лишает их уст­рашающей силы и власти. Он приближает их ко двору и помещает среди высших, чтобы показать их заслуги. Он на­граждает их лучшими землями в срединной области, чтобы обогатить их семьи, и дарует им красивых женщин и со­кровища, чтобы ублажить их сердца.

Если войска собраны вместе, их нельзя поспешно раз­делять. Если устрашающая сила власти дарована, ее нельзя внезапно передать другому. Возвращение войск и роспуск армии после войны — это важные этапы сохранения и по­тери. Поэтому ослабление полководца путем назначения на новый пост, лишение его власти путем дарования ему государства называется „стратегией гегемона**. Поэтому действия гегемона включают в себя смешанное использо­вание добродетели и силы. Сохранение алтарей государст­ва, приближение людей характера и мужества — на это вдохновляет стратегическая сила „Срединной стратегии**. Поэтому, чтобы осуществить такую силу, правитель дол­жен быть предельно скрытным» (с. 373—374).

100 \ _

Забвение войны ^ Г

----------------------------------------------

Изложение тактических принципов

Совершенномудрый всегда сохраняет бдительность, чтобы не забыть об опасности в спокойствии или о хаосе во вре­мена благоденствия. Когда государство избавлено от воен­ных дел, не следует пренебрегать военными. Если не по­мнить о всех областях управления, окажешься без средств противостоять насилию.' Необходимо внутри государства взращивать культуру и добродетель, а снаружи проводить военную подготовку. Если живешь в мире с дальними на­родами или вовлек их в свою сферу, будь готов к неожи­данностям. На протяжении всех четырех времен года нуж­но упражняться в военных построениях, чтобы показать, что государство не забыло военного дела. Тот, кто не забы­вает о войне, учит людей не пренебрегать военной подго­товкой. Принцип из «Сыма фа» гласит: «Даже если госу­дарство в мире, тот, кто забывает о войне, неизбежно будет свергнут».

Исторический пример

Когда на престол вступил танский Сюань-цзун, он унасле­довал от предков долгую эпоху мира, за время которой было

сломано оружие, лошади отпущены пастись, все воена­чальники уволены, а армия бездействовала. Государство не ведало военной подготовки, люди ничего не знали о воен­ном деле. Когда внезапно подняли мятеж Ань Лушань и Ши Сымин, гражданские чиновники оказались неспособ­ны руководить войсками, а горожане непригодны для сра­жения. Алтарям государства угрожала опасность, издавна хранимое наследие было утрачено почти полностью. Не­ужели можно забывать о войне?

Комментарий

В данной главе рассматривается тенденция, присущая го­сударствам и народам, впадать в состояние полного спо­койствия после долгого периода мира, забывать ужасы вой­ны и отказываться от дальнейшего самоограничения, уре­зая материальные расходы, необходимые для поддержания боеготовности. (В поисках показательных примеров не нуж­но далеко ходить: достаточно вспомнить американский подход до и после Мировых войн и корейского кризиса, когда США вступали в войну с устаревшим вооружением, неподготовленными войсками и в общем без особого же­лания сражаться.) Китай особенно страдал от подобной близорукости, даже несмотря на то, что на его территории или на границах практически каждый год происходили серьезные столкновения и что его постоянно захлестывали волны мятежей, религиозных движений и пограничных конфликтов с кочевыми племенами. Склонность чинов­ников, верящих во всеобъемлющую силу высшей добро­детели, презирать военную профессию, в сочетании с на­стоятельной необходимостью проведения общественных работ, а также огромная пропасть, в которую уходили день­ги, расходовавшиеся на поддержание пышного имперско­го образа жизни, — все это еще больше углубляло пробле­му и повышало уровень соперничества за скудные ресурсы и рабочую силу.

В древности, когда население было небольшим и в вой­нах участвовала по большей части знать, боеготовность укреплялась с помощью ежегодных охот и других упражне­ний, а также непрерывной личной боевой подготовкой. Однако позднее, когда произошел переход от исключитель­но колесничных войск к армиям, состоящим из колеснич­ных и пехотных, а еще позднее конных и пехотных частей, построения, выполнение команд, размещение отрядов и другие технические приемы стали требовать выработки по­стоянных навыков и обусловили появление класса про­фессиональных командиров, а также регулярного ядра низ­шего состава. Люди забиралисьна военную службу, длив­шуюся до трех лет, против своей воли, оставляя свои семьи и подвергаясь всем тяготам, связанным с военным делом. С каждым мужчиной, покидавшим сельскохозяйственные работы для прохождения военной службы, уменьшалась производительность труда и тем самым доходы от произ­водства, а большие армии, естественно, производили ог­ромные разрушения в сельской местности. Очевидно, для постоянного содержания сильных, многочисленных войск существовало множество препятствий, и поэтому страну часто застигали врасплох неожиданные и дерзкие напа­дения кочевников, от которых нередко приходилось отку­паться.

Многие военные теоретики, знаменитые военачальни­ки и даже придворные чиновники (когда возникала воен­ная угроза) часто напоминали о необходимости думать не только о прошедших, но и о будущих опасностях, и актив­но готовиться к их отражению. Например, Тай-гун гово­рил чжоускому У-вану:

«Сегодня правитель Шан знает о существовании, но не о гибели. Он знает об удовольствиях, но не знает о бедах. Сегодня существование заключено не в самом существо­вании, но в размышлении о гибели. Удовольствие заклю­чается не в удовольствии, но в размышлениях о бедах» (с. 73-74).

Китайские теоретики считали, что война, представляю­щая собой результат столкновения человеческих интере­сов, изначально присуща человеческой природе. Напри­мер, Сунь Бинь образно выражает это мнение в главе «Под­готовка стратегической мощи»:

«Наделенные зубами и рогами, когтями спереди и шпо­рами сзади, живые существа сходятся в счастье, сражаются в злобе; таково Дао Неба — его нельзя изменить. Таким образом, те, у кого нет Небесного оружия, создают его са­ми. Это дело необычных людей. Желтый император сотво­рил мечи и запечатлел в них образы боевых построений. И сотворил луки и арбалеты и запечатлел в них образы стратегической мощи. Юй сотворил лодки и повозки и за­печатлел в них тактические изменения. Тан и У сотворили древковое оружие и запечатлели в нем стратегическое не­равновесие сил».

Некоторые философы считали войну естественным след- - ствием соперничества между растущим населением за огра­ниченные запасы товаров и попыток удовлетворить все возрастающие потребности. Поскольку их взгляды, естест­венно, оказывали влияние на военных теоретиков, послед­ние часто подчеркивали, что позволить себе вступать в вой­ну может только сильное, упорядоченное и процветающее государство. В «Вэй Ляо-цзы» особенно выделяется сдер­живающий аспект экономического благоденствия:

«Управление армией настолько же таинственно, как и глубины Земли, настолько же темно и неведомо, как и вы­соты Неба, и оно рождается из пустоты. Поэтому его нуж­но открыть. Великое — не мало, малое — не велико.

Тот, кто просвещен относительно запретов, прощений, открытия и прекращения, привлечет согнанных со своих мест людей и оживит безлюдные земли.

Когда земли обширны и вспаханы, государство процве­тает; когда народ многочислен и послушен, государство управляется. Когда государство процветает и управляется, то, даже если люди не достают камни из-под колесниц и не

обнажают оружия, их устрашающая сила поддерживает по­рядок в Поднебесной. Поэтому сказано, что „победа армии исходт; от двора". Когда одерживают победу, не надевая доспехи, это победа правителя; когда победа приходит после развертывания армии, это победа полководца» (с. 300-301).

«Земля — это средство обеспечения населения; укреп­ленные города — это средство защитить землю; битва — это средство защитить города. Поэтому тот, кто следит, чтобы люди пахали землю, не будет голодать; тот, кто сле­дит за обороной земель, не окажется в опасности; тот, кто отдает все силы сражению, не будет окружен. Эти три бы­ли основной заботой правителей прошлого, и среди них во­енные дела были главным» (с. 307).

Располагая таким благосостоянием, люди, естественно, будут ревностно его защищать, и двор правителя тем са­мым может предотвратить враждебные действия со сторо­ны других государств. И наоборот, в соответствии с настав­лениями У Ци, обращенными к У-хоу, неспособность сра­жаться означает, что правитель не умеет управлять людьми (и, конечно же, попадает в полную зависимость от благо­расположения других государств):

«В древности глава клана Чэн Сан совершенствовал доб­родетель, но пренебрегал военными делами и тем самым погубил свое государство. Глава клана Юй Ху полагался на людей и любил смелость и поэтому утратил алтари пред­ков. Просвещенный правитель, зная это, обязательно бу­дет поощрять культуру и добродетель у себя в государстве и в то же время, в соответствии с внешней ситуацией, будет совершать военные приготовления. Поэтому, если, проти­востоя врагу, не наступаешь, значит, ты не обрел мужества. Если мертвый лежит застывший и ты оплакиваешь его, значит, ты не обрел гуманности» (с. 256—257).

Даже в «Трех стратегиях Хуан Ши-Гуна», отмеченных глубоким влиянием даосской философии и, вероятно, на­писанных в конце эпохи Борющихся Царств, озвучивается та же самая доктрина:

«Совершенномудрый правитель не находит радости в ведении войны. Он начинает ее, чтобы уничтожить пороч­ных и наказать непокорных. Использовать справедливых, чтобы покарать несправедливого, — это подобно исполь­зованию вод Янцзы и Хуанхэ, чтобы погасить факел, по­добно подталкиванию человека, качающегося на краю про­пасти. В таком случае их успех неизбежен! Поэтому, когда необходимо действовать, тот, кто колеблется и пребывает в спокойствии, не наступая, наносит вред всем живущим су­ществам. Оружие — это неблагоприятное средство, Дао Не­ба презирает его. Однако, когда использование неизбежно, это соответствует Дао Неба. Люди в Дао подобны рыбе в воде. Если у них есть вода, они будут жить; если нет — они погибнут. Поэтому правитель должен быть всегда в страхе и не осмеливаться пренебрегать Дао» (с. 378).

Война продолжала считаться борьбой за установление добродетели и, в сущности, признавалась необходимым средством уничтожения зла и исправления пороков (как явствует из трактата «Сыма фа»):

«В древности гуманность была основой, а справедли­вость — управляла „прямотой". Однако, когда „прямотой" не достигли желанных нравственных и политических це­лей, прибегли к власти. Власть возникает из войны, а не из гармонии между людьми. Поэтому, если необходимо уни­чтожить столько-то людей, чтобы дать мир народу, убийст­во разрешается. Если нужно напасть на государство, не лю­бящее свой народ, нападение разрешается. Если войну не­обходимо остановить войной, то, несмотря на то что это война, она разрешается. Поэтому гуманность любят, спра­ведливости охотно подчиняются, на мудрость опираются, а верности доверяют. Внутри правление приобретает лю­бовь людей, которая сохраняет его. Вовне оно приобретает устрашающую силу, которая укрепляет его» (с. 163).

В рамках этой общей концепции существовали опреде­ленные различия во взглядах на средство достижения по­беды, включая различные подходы к военной подготовке.

Например, на раннем этапе развития военной теории Тай гун рассматривал сходство сельскохозяйственных орудий и методов их применения в соответствии с обычными воен­ными нуждами. Однако в «Вэй Ляо-цзы» мы находим бо­лее широкие, обобщенные воззрения, свойственные концу периода Борющихся Царств: