Лекция 18.2. Соединенное Королевство Великобритании, Шотландии и Ирландии в XX в.

План лекции:

1. Эволюция двухпартийной системы Великобритании.

2. Тенденции развития британского парламентаризма в XX-нач.XXI вв.

3. Конституционная реформа Великобритании: правительство Э.Блэра.

4. Британское содружество наций.

В бурных потрясениях XX века Великобритания осталась практически единственным «островом стабильности», избежавшим диктатуры, иностранной оккупации, смены политико-правового режима. Однако перемены в экономическом укладе и социальной структуре Великобритании, распад Британской империи, демократизация общественной жизни на протяжении XX-начала XXI вв. существенно изменили традиционную двухпартийную систему.

Экономическое и политическое положение Великобритании после первой мировой войны значительно изменилось. Ее финансово-экономические позиции были ослаблены. Промышленное производство сократилось, на нужды войны растрачена треть национального богатства страны. Если до войны Англия являлась кредитором США, то после войны Англия задолжала Соединенным Штатам 4 млрд. долларов.

Дальнейшее развитие государственно-монополистического капитализма вызвало усиление позиций крупных предпринимателей и ослабление земельной аристократии, расслоение промежуточных между рабочими и предпринимателями групп населения. Поляризация социальных сил отчетливо обозначилась сразу же после завершения войны. Обострилась борьба различных течений внутри самого рабочего движения. Большую активность проявляло движение «меньшинства» — революционная оппозиция в английских профсоюзах.

Эволюция системы политических партий. У власти в Англии после окончания войны находилось коалиционное правительство Ллойда Джорджа, куда входили либералы, консерваторы и лейбористы. В 1918 г. парламент принял «Акт о народ­ном представительстве», на основе которого была проведена парламентская реформа. В результате право участвовать в выборах получили жен­щины, достигшие 30-летнего возраста. Число избирателей сразу возросло с 8 до 21 млн. человек. Однако классовые противоре­чия заставили лейбористское руководство выйти из правительства. На выборах в парламент 14 декабря 1918 г. большинство мест в нижней палате получили консерваторы и либералы, и правительство вновь возглавил Ллойд Джордж как наиболее опытный политический деятель.

В январе 1924 г. Формирование правительства впервые было поручено лидеру лейбористской партии Макдональду. Правительство лейбористов провело в жизнь ряд важных мер в инте­ресах трудящихся: разработан и принят план увеличения субсидий на жилищное строительство, повышены размеры пособий по безработице, увеличены размеры пенсий для стариков и инвалидов, снижен акцизный налог на сахар и другие продовольственные товары. Победа лейбористской партии и переход в ее руки прави­тельственной власти встревожил правящие круги, однако руководящие посты в первом лейбористском правительстве заняли правые лидеры партии, внешняя и внутренняя политика которых отвечала интересам крупной буржуазии. Это вызвало недовольство рабочего класса «национальным правительством» Макдональда. В августе 1924 г. движение «меньшинства» провело общеанглийскую конференцию, на которой призвало трудящихся к сопротивлению лейбористскому правительству. В ноябре 1924 г. лейбористский кабинет подал в отставку. «Мы были в правительстве, но не у власти», - оправдывались лейбористские лидеры, в том числе и бывший премьер-министр Макдональд, ссылаясь на то, что в парламенте не было их большинства.

24 октября 1924 г. на парламентских выборах консерваторы вернули себе власть, получив абсолютное большинство мандатов. Новое правительство возглавил лидер консерваторов С. Болдуин, который заявил, что «все рабочие нашей страны должны согласиться на снижение заработной платы». В ответ началась всеобщая стачка. Правительству пришлось отступить. На очередных выборах победу вновь одержали лейбористы. Макдональд сформировал так называемое «национальное пра­вительство», в которое вошли кроме лейбористов консерваторы и либералы. Основное завоевание лейбористской партии состояло в том, она прочно заняла место в парламенте. С 1923 г. уже не консерваторы и либералы, а консерваторы и лейбористы сменяют друг друга в правительстве Великобритании.

В годы второй мировой войны правительство Великобритании бессменно возглавлял лидер консервативной партии У.Черчилль. Весной 1945 г., в дни Потсдамской конференции стран-победительниц, проходили очередные парламентские выборы, на которых консерваторы были оттеснены на второе место и вынуждены были уступить место лейбористской партии. У. Чер­чиллю пришлось уйти в отставку, хотя консерваторы надеялись него, как на известного политического и военного деятеля. Новое правительство сформировал лейборист К. Эттли, прибывший в Потсдам вместо У. Черчилля для дальнейших переговоров на конференции. С этого времени завершилось окончательное становление двухпартийной системы в том виде, в каком она действует в Великобритании и в настоящее время.

Правительство К. Эттли стремилось вывести страну, из тяжелого послевоенного положения с помощью американских займов. В декабре 1945 г. США выделили Великобритании экономическую помощь в 4400 млн. долларов. В последующие годы Великобритания преодолевала послевоенный кризис при помо­щи «плана Маршалла», получив от США еще 2321 млн. долларов в виде поставок и 337 млн. долларов в качестве займов.

В модифицированной двухпартийной системе Великобритании среди двух главных партий только одна была буржуазной - консервативная. Консервативная партия (наследница тори) организационно оформилась в середине XIX в. Особый вклад в укрепление позиций партии внес Уинстон Черчилль, возглавлявший правительство в годы Второй мировой войны. Около 40% избирателей традиционно голосовали за консерваторов на выборах в парламент и органы местного самоуправления.

Вместе с тем, период послевоенного лейбористко-консервативного консенсуса, на основе которого создавалось и поддерживалось государство всеобщего благоденствия, остался позади. Британская доля в мировой торговле, составлявшая в 1899 г. 1/3, а в 1950 г. – 1/4 , уменьшилась к концу XX в. до 1/20. На протяжении 1950-1996 гг. Британия отставала от большинства европейских соседей и от США по средним темпам производственного роста. Заговорили даже о национальном упадке родины индустриализма.

Длительное нахождение консерваторов у власти с 1979 по 1997 г. и жесткий курс Маргарет Тэтчер, ориентированный на ценности свободного предпринимательства и саморегулирующегося рынка, на переход от кейнсианства к монетаризму, дал сильный импульс структурным реформам в экономике: приватизации, ликвидации малопроизводительных производств, либерализации рынка труда, уменьшению налоговых ставок и пр. В конце 1990-х гг. ее экономика была признана одной из наиболее динамично развивающихся в Европе.

Уже при преемнике «железной леди» Джоне Мэйджоре консерваторы смягчили «новый правый курс», увеличили социальный бюджет. Перейдя в оппозицию, партия в последние годы пытается переработать свои подходы к социальной политике и ценностям солидарности, оперирует идеями «одной нации», «сострадательного» и «гражданского» консерватизма. Однако все эти коррективы и акценты не спасли консерваторов от самых сокрушительных поражений на общенациональных выборах 1997г., 2001г. и 2005 г.

Либеральная партия, созданная в середине XIX в., чей лидер Ллойд Джордж возглавлял кабинет министров в 1916-1922 гг. постепенно утратила статус правящей партии - альтернативы консерваторов, лишилась социальной базы и политических позиций. Часть ее членов вместе с отколовшимися социал-демократами в 1988 г. образовали социал-либеральную партию, выступившую с программой парламентских реформ и расширения гарантий гражданских свобод.

С 1920-х гг. значение политического противовеса консерваторам приобрела лейбористская партия, объединившая профсоюзы и несколько организаций социалистической ориентации. В 1918 г. в устав партии включен пункт о создании общественной собственности на средства производства, любое расширение деятельности государства рассматривалось как путь к социализму. Хартия 1947 г. закрепила идею «построения государства всеобщего благоденствия». Устав 1950 г. предполагал более оформленную партийную организацию: индивидуальное и коллективное постоянное членство (главным образом, тред-юнионы) обеспечило массовость партийных рядов лейбористов.

Лейбористы, прошедшие в 1980-х гг. период резкого полевения и раскола, в 1990-х гг. консолидировались на качественно переработанной политической платформе. Под руководством Тони Блэра – политика новой формации – партия порвала с традиционным этатизмом, взяла на вооружение разнородные идеи последних десятилетий и сконструировала концепцию «третьего пути». Это идея, выдвигаемая Тони Блэром и немецким канцлером Генрихом Шредером – одна из самых амбициозных социал-демократических заявок на стратегию обновления западной демократии. В более общем смысле идеология «нового лейборизма» и правление кабинетов Энтони Блэра ознаменовалось провозглашением курса на широкомасштабную модернизацию британского общества и государства, включая территориальное устройство и многовековые конституционные устои соединенного Королевства. В программу конституционной реформы входит реформирование парламента и изменение баланса сил в отношениях исполнительной власти и палаты общин в пользу последней, введение региональной автономии, переход к пропорциональной избирательной системе и изменение законодательства по правам человека.

Намерение осуществить деволюцию стало одним из главных отличий лейбористской программы от консервативного курса, обеспечившего победу Энтони Блэра на выборах. В 1998-1999 гг. начали свою работу парламент Шотландии, Ассамблеи Северной Ирландии и Уэльса. В девяти регионах Англии созданы агентства регионального развития – структуры в основном экономического профиля, планируется проведение референдумов о введении региональной автономии и избрании региональных ассамблей. Однако, как показывает опыт начала XXI столетия, перспективы этих реформ и их многообразные последствия далеко не просты и не ясны. Хотя принцип парламентского суверенитета остается незыблемым в теории, целый ряд правительственных инициатив (создание парламентов в Шотландии и Уэльсе, органов самоуправления с особым статусом в Лондоне, присоединение к Европейской конвенции по правам человека и др.) подрывает парламентские позиции в конституционной сфере.

Соперничество трех партий – консерваторов, либералов и лейбористов - в период между двумя мировыми войнами сменилось во второй половине XX в. т.н. «2,5 системой». В качестве третьей политической силы, не претендующей на статус правящей партии, но оказывающей влияние на парламентское противоборство, выступают как либералы (6 млн. голосов на выборах 1974 г.), так и националистические движения: выступающие за независимость своих регионов Шотландская национальная партия, партия «Свободного Уэльса», ирландские националисты.

Основополагающим мотивом деятельности поочередно правящих партий консерваторов и лейбористов была полная поддержка существующих государственно-правовых институтов, это конституционные партии, которые вели борьбу за преобладание в парламенте и право формирования кабинета министров.

Реформирование существовавшей партийной системы связано, во-первых, с официальным признанием статуса «оппозиции Его Величества» в начале XX в. (участие в обсуждении бюджета, 29 дней для вопросов, обсуждаемых в интересах оппозиции в каждой из сессий, согласование некоторых ключевых политических вопросов с ее лидерами), во-вторых, приобретением оппозицией статуса государственного института (введение оплачиваемых должностей лидера оппозиции по Закону о министрах короны 1937 г., парламентских «кнутов» - с 1964 г.), в-третьих, закрепление конституционным обычаем «теневого» кабинета в составе лидера оппозиции, его заместителя, парламентского «кнута», 12 «теневых» министров, которые обязательно находятся в курсе важнейших государственных дел страны.

Парламент. В новейшее время парламент сохранил традиционное положение и формы деятельности. Эволюция парламентаризма выразилась в изменении соотношения полномочий палаты общин и палаты лордов, а также во взаимоотношениях парламента с правительством.

Палата общин в начале XXI в.составляет 650 депутатов: 523 – от Англии, 72 – от Шотландии, 38 – от Уэльса, 17 – от Северной Ирландии. Депутаты работают на профессиональной основе и с 1911 г. получают постоянное жалование.

Палата лордов более многочисленна: 1195 пэров в начале 1990-х гг. На протяжении XX в. она оставалась оплотом консерваторов. В состав палаты входят светские и духовные пэры. К светским пэрам и пэрессам относятся наследственные пэры (потомки старинной земельной аристократии, пожизненные пэры, имеющие титулы, пожалованные в XIX в.; лорды по апелляциям, назначенные для осуществления судебных полномочий палаты лордов. К числу духовных пэров относятся архиепископы и епископы. Важную особенность верхней палаты стало увеличение до 1/3 числа назначенных (пожизненных) пэров, что использовалось кабинетом министров (прежде всего лейбористами) для укрепления своих позиций.

Эволюция вестминстерской модели парламентаризма в XX в. обусловлена возрастанием роли палаты общин в сравнении с палатой лордов как следствия, во-первых, объективного процесса демократически избранных депутатов, отражающих позиции массовых партий, во-вторых, целенаправленной законодательной политики. Актом о парламенте 1911 г. установлен законодательный приоритет палаты общин: не требовал одобрения палаты лордов законопроект, признанный палатой общин финансовым либо одобренный коммонерами на трех сессиях подряд. Право законодательного вето палаты лордов было отменено, она лишь вправе с 1949 г. отсрочить введение закона на 1 год. После второй мировой войны законодательные полномочия верхней палаты подверглись дальнейшим ограничением. С 1945 г. палата лордов обязана утверждать любой билль (за исключением актов делегированного законодательства), принятый палатой общин во исполнение предвыборной программы правящей партии, победившей на общенациональных выборах. Это отразило принципиальный поворот от признания парламентского суверенитета к приоритету национального, народного суверенитета. Наконец, акт о пэрстве 1963 г., установивший право отказа от титула в пользу возможного членства в палате общин, подтвердил относительное снижение политического веса палаты лордов. Однако и по сей день она сохраняет большое влияние и способна оказывать сильное политическое давление.

Развитие избирательного права на протяжении XX-начала XXI вв. отмечено демократизацией и введением всеобщего избирательного права. Согласно акту о парламенте 1911 г. срок полномочий палаты общин сокращен до 5 лет. Согласно закону 1918 г. избирательные права предоставлены всем мужчинам старше 21 года и частично женщинам (старше 30 лет, владеющим недвижимостью с доходом в 5 фунтов в год). В 1928 г. избирательное право мужчин и женщин было уравнено. Наконец, в 1945 г. основания ограничения активного избирательного права были упрощены. Избирательных прав лишены несовершеннолетние, пэры, душевнобольные, осужденные и не отбывшие наказания, осужденные за избирательные преступления, шерифы – уполномоченные по выборам. Ограничения пассивного избирательного права более обширны и включают также лиц, получающих пенсии от короны, банкротов и др. В 1969 г. возрастной ценз был снижен до 18 лет (до 21 года – для пассивного права).

Изменения коснулись и избирательной системы. К 1948 г. были изжиты остатки корпоративного представительства и введено территориальное равенство. От избирательного округа (70 тыс. избирателей) выдвигается один депутат, получивший относительное большинство поданные голосов. С 1985 г. право участвовать в выборах получили британцы, проживающие за границей.

Взаимоотношения парламента и правительства характеризовались постепенным сокращением влияния парламента на министров в текущей деятельности. Лишь дважды – в 1924 и 1979 гг. – парламент выносил вотум недоверия кабинету министров. На основании акта о борьбе с терриризмом 1974 г. в практику вошло требование «спешности» обсуждения публичного билля – практически без прений. «Закрытие прений» по тому либо иному вопросу применялось достаточно часто.

В 1967 г. появился новый конституционный институт, значимый для координации взаимоотношений парламента и правительства – омбудсмен – парламентский уполномоченный по делам администрации. Омбудсмен назначается правительством по согласованию с парламентом и занимается проверкой деятельности министерств в отношении соблюдения гражданских прав. Институт уполномоченного расширил парламентский контроль за деятельностью правительства и способствовал упрочению связи парламента с избирателями.

Главой государства Великобритании является монарх. Он считается верховным носителем исполнительной власти, главной судебной системы, верховным главнокомандующим армии, светским главой англиканской церкви.

Правительство. Среди государственных институтов Великобритании XX в. особое место занимает кабинет министров. Должность премьер-министра приобрела самостоятельный конституционный статус. К середине XX в. было общепризнано, что премьер-министр представляет главу правительства и не возглавляет конкретных ведомств. На протяжении новейшего времени сложился конституционный обычай: монарх выбирает премьер-министра только из членов палаты общин. Премьеру как лидеру парламентского большинства в палате общин принадлежит право решить вопрос о роспуске парламента, обычно монарх следует его просьбе, премьер определяет персональный состав правительства, по его личному представлению производятся присвоение монархом пожизненного пэрства по закону 1958 г., награждение орденами, титулами и пр.

Состав правительства на протяжении XX в. вырос количественно до 90-100 чел., из них 20-22 чел. традиционно составляют кабинет министров. Правительство структурно делится на четыре категории:

1. Главы ведомств, т.е. государственные секретари и лорды,

2. Министры «без портфеля» и лорды специальных поручений,

3. Государственные министры – заместители глав ведомств,

4. Младшие министры или парламентские секретари.

Развитие государственного строя Великобритании в XX в. сводится к усилению исполнительной власти.

В 1914 г. было приостановлено действие Хабеас корпус акта и принят Акт о защите государства, передававший правительству на время войны всю полноту власти. (После окончания войны закон был отменен, но отдельные положения продолжали применяться.)

В 1920 г. принят Закон о чрезвычайных полномочиях, согласно которому правительство от имени короля могло объявлять чрезвычайное положение. В 1939 г. парламентом закреплен новый акт о чрезвычайных полномочиях, предоставляющий исполнительной власти полномочия на издание таких предписаний, какие правительство считает необходимым для обеспечения общественной безопасности.

Предоставляя правительству чрезвычайные полномочия, парламент передал ему и законодательную власть. Так появился институт делегированного законодательства, т.е. право правительства издавать конкретные законоположения на основании общего законодательного поручения парламента. Специальным актом 1946 г. делегированное законодательство было преобразовано в постоянный конституционный институт, вопросы государственной безопасности, борьбы с терроризмом, обеспечения «жизненно важных функций» государства были признаны постоянным предметом законодательных распоряжений правительства.

Центральная администрация существенно разрослась на протяжении XX в. В начале XXI в. насчитывается около 15 крупных министерств: внутренних дел, обороны, иностранных дел и по делам Содружества, финансов, торговли и промышленности, занятости, здравоохранения и социального обеспечения, образования и науки, по делам окружающей среды и др.

Кроме того, в Великобритании возник целый ряд ведомств с экономически регулирующими функциями, связанными с максимально национализированными отраслями: центральное управление энергоснабжения, департамент по гарантиям экспортных кредитов, аэрокосмическая корпорация, нефтяная корпорация и др. их возникновение свидетельствовало о возрастании доли прямого экономического и хозяйственного управления в системе функций западного государства.

Порядок государственной службы чиновников определен законами, В 1970 г. проведена реформа, разделившая должностных лиц на руководящий, административный, научный и технический персонал. Независимость должностных лиц от правительства и смены парламентско-партийных лидеров обеспечивается запретом офицерам ВС, судьям, гражданским чиновникам активно и открыто участвовать в политической деятельности.

С этим связывается своеобразие системы ветвей власти в Великобритании – т.н. мягкая модель разделения властей – законодательными полномочиями наделены монарх, парламент, кабинет министров, а исполнительной властью является гражданское чиновничество, лишенное права быть избранными в парламент.

В текущей работе правительства важную роль играли его специальные органы и комитеты.

Судебная система. Армия. Полиция. Важнейшие реформы судоустройства Великобритании были проведены в 1971 и 1981 гг. Верховный суд Великобритании, председателем которого является лорд-канцлер, был разделен на три палаты:

• высокий суд (рассматривающий гражданские споры);

• суд короны (специализирующийся по уголовным делам);

• апелляционный суд.

Высшая судебная инстанция в Великобритании — палата лордов, заседающая в специальном составе – 21 лорд-судья. Она является высшей апелляционной инстанцией и судом первой инстанции для пэров, обвиняемых в уголовных преступлениях.

На местах правосудие осуществляют мировые судьи. Существуют также специальные суды: королевские, административные, военные и др.

В годы первой мировой войны в Англии была впервые создана постоянная армия и введена всеобщая воинская повинность (впоследствии отмененная).

Полиция состоит из отдельных формирований, находящихся в ведении местных выборных органов. Общее управление полицейскими силами осуществляет министерство внутренних дел. Фактические руководство силами полиции осуществляется министром внутренних дел централизованно. Согласно Акта о полиции 1964 г. министр внутренних дел вправе проводить слияние полицейских формирований, определять размер субсидий местным выборным органам для содержания местной полиции. Особое положение военно-полицейского аппарата характерно для Северной Ирландии в связи с вооруженным конфликтом двух религиозных общин. Так в 1972 г. и вновь в 2002 г. установлен режим «прямого управления» из Лондона.

Полномочия полицейских служб неуклонно возрастали на протяжении XX в. Акт о возбуждении недовольства 1934 г., акт о правопорядке 1906 г. существенно расширили возможности полиции относительно проведения обысков, применения силы и запрещения манифестаций. Преступные действия ИРА и террористических мусульманских организаций, взрывы и жертвы среди мирного населения (например, взрывы на станциях лондонского метрополитена в 2005 г.) потрясли общественное мнение и стали объективными основаниями для серии актов о предотвращении терроризма 1974, 1975, 1979 гг., закона о полиции 1986 г., предоставившего почти неограниченное право произвольных арестов «подозрительных» лиц, и лиц «заинтересованных в терроризме».

Британское содружество наций. Чрезвычайно важно, что в нач. XX в. британские политики обладали и идеей, и базой для создания новой ассоциации на основе империи. Позиция для отступления в виде Содружества была подготовлена. Первоначально под термином Содружество имелась в виду общность интересов, сложившаяся между Соединенным Королевством, Канадой, Австралией, Новой Зеландией и Южной Африкой. Она касалась экономических связей, религии, общественного устройства, единых юридических норм, системы образования, языка, а также политических, культурных и бытовых традиций. Важным стало и военное сотрудничество этих государств в годы первой (а впоследствии и второй) мировой войны. В 1931 г. Вестминстерским статутом было оформлено существование Британского Содружества наций. Первым «цветным» претендентом на членство в этом англоязычном клубе «белых» доминионов под суверенной властью британского монарха стала Индия. Правда, после провозглашения в 1949 г. бывшей колонии республикой британский король Георг VI был признан не главной индийского государства, как прежде, но «символом свободной ассоциации государств-членов и главой Содружества».

Непосредственными стимулами к формированию нового направления имперской политики «колониального развития» стали освободительная борьба народов Индии, волнения на Золотом Берегу и на плантациях Вест-Индии, мировой экономический кризис 1930-х гг., следствием которого стал выросший спрос на британские товары.

Проведение политики «колониального развития» выразилось в двух масштабных мероприятиях: принятии актов о развитии и благосостоянии колоний и реформах колониального управления. Суть перемен заключалась в отказе от т.н. двойного мандата лорда Лугарта, предусматривавшего принцип двух управлений: племенных вождей и британской колониальной администрации.

Разработка Акта о колониальном развитии и благосостоянии была завершена к нач. 1940 г. Новый билль обязывал министерство колоний обеспечивать долговременное планирование и ассигнования в сумме 5 млн. ф.ст., что при огромных размерах империи оборачивалось для каждой колонии небольшим вкладом. По замыслу авторов билля, денежные средства должны были стимулировать развитие местных ресурсов и обеспечить расширение системы образования, здравоохранения, улучшение условий труда. Следующий аналогичный билль прошел через парламент весной 1945 г. он предусматривал ассигнование 120 млн. ф.ст. сроком на 10 лет, прежние приоритеты были оставлены – расходы на социальные нужды и образование. Развитие колониальной промышленности не поощрялось.

С 1940 г. в британской прессе появился термин «неоколониализм», относящийся к концепции «колониального развития» и призванный подчеркнуть наличие позитивных моментов в колониальной стратегии в целом.

Многолетняя деятельность британского миссионерства наряду с другими факторами смягчила деколонизацию. Примечателен тот факт, что благодаря усилиям англиканских миссионеров и при поддержке государственной Церкви Англии в пределах Британской империи сложилось Англиканское содружество, существующее в настоящем параллельно с политическим Содружеством. Возглавляя последнее, Великобритания продолжает опираться на англиканские и иные христианские церкви, действующие в странах этого политического объединения.

С сер. 1950-х гг. и лейбористы, и консерваторы, находившиеся у власти с 1951 по 1964 г., признали приоритет политического прогресса и необходимость отказа от имперского контроля. Но имелись две группы колоний – переселенческие колонии и колонии-базы, для которых вопрос независимости долгое время оставался открытым. В 1963 г. распался последний форпост колониализма в Африке – Центрально-африканская федерация, включавшая три колонии с «белыми общинами» - Северную и Южную Родезии и Ньясаленд. Отступление Лондона в данной области означало, что расовая проблема на всех этих территориях была решена в пользу чернокожего населения. Для укрепления Содружества Великобритании пришлось пожертвовать привилегиями, а иногда и благополучием своих соотечественников.

В отношении колоний-баз политика метрополии вплоть до 1960 г. оставалась неизменной. Считалось, что ни одна территория не может быть оставлена Британией, если это угрожает имперской стратегии.

Хотя Лондон пытался маневрировать, используя разногласия в освободительном движении и военную силу, деколонизация стала реальностью в 1956 г. с поражением Англии в Суэцкой войне и получением независимости Золотым Берегом. В январе 1960 г. речь премьер-министра консерватора Г. Макмиллана о «ветре перемен» означала ускорение и бесповоротность деколонизации. 1960 г. вошел в историю как «год Африки», так как в течение него 17 колониальных стран добились независимости.

Уход Англии с имперских территорий стал достаточно болезненным процессом для британского общества, а внимание ООн и антиколониальная политика двух сверхдержав – Советского Союза и США – еще больше усугубляла положение метрополии. Часть своих намерений метрополия не успела осуществить, что-то было обречено на неудачу традициями азиатской и африканской цивилизаций. Представительные институты Запада, перенесенные на индийскую или африканскую почву, так и не смогли стать инструментами демократического устройства общества.

В результате деколонизации Великобритания потеряла не только империю. Утратил свою актуальность миф об англосаксонском превосходстве – стержень имперской идеи. Однако британцы доказали свое умение менять тактику управления и уходить с зависимых территорий, не приобретая новых врагов. Содружество как наследное колониального прошлого Великобритании существует и в нач. XXI в.

Великобритания в нач. XXI в. Великобритания – одна из наиболее высокоразвитых стран, участница «большой восьмерки», глава Британского Содружества, постоянный член Совета Безопасности ООН, обладательница стратегического ядерного потенциала, привилегированный партнер США, влиятельный член НАТО, ЕС и других западноевропейских институтов.

На протяжении столетий Англия находится в авангарде мировых процессов социального преобразования. Ей принадлежит первостепенная роль в становлении общественной системы Запада, а сама она представляет собой показательный образец принципов и тенденций эволюции этой социальной модели.

Британия – та часть Старого Света, которая стала «колыбелью» рационалистического индивидуализма и либеральных ценностей, торгово-промышленного капиталистического хозяйства, парламентаризма и представительной демократии. Она по праву считается олицетворением устоев гражданско-либеральной политической культуры и одним из классических примеров западного «государства-нации».

Здесь чрезвычайно наглядно проявилась смена различных моделей хозяйственного регулирования – рыночного, корпоративного, государственного.

В традициях английской внешней политики и внешнеполитической мысли ярко воплотились глобальные устремления Запада с их внутренними противоречиями – между экспансией, самоутверждением, преследованием собственных либо блоковых интересов, с одной стороны, и универсалистской идеологией свободы, равенства, демократического самоопределения – с другой.

В начале XXI в. перечень главных британских институциональных особенностей весьма внушителен: отсутствие единого конституционного документа, наследственное пэрство и не избираемая верхняя палата парламента, заменяющие законы государственно-правовые обычаи (так называемые конвенции), последовательно мажоритарный принцип власти и сосредоточение огромных возможностей в руках правящего большинства, прежде всего, кабинета министров, неопределенность ряда конституционных положений (например, о референдумах), обычное право. Более того, британское общество известно своей исключительной приверженностью собственным традициям и исторически сложившимся институтам.

Не злоупотребление властью и баланс между ее ветвями обеспечиваются здесь не столько формальными установлениями, сколько сакральностью либеральных представлений и самоограничением политических субъектов.

Своеобразие Британии определяется ее промежуточным положением в рамках западной цивилизации. Она находится между континентальной Европой и Северной Америкой не только географически, но и в культурном, экономическом и политико-правовом отношении. Дилемма – особые связи с США и интеграция в ЕС. Исторически сложившаяся двойственная принадлежность Британии к европейскому и англосаксонскому мирам придает современным дискуссиям экзистенциальный оттенок. Показательно, что ни лейбористам, ни консерваторам не удалось избежать внутреннего раскола на евроскептиков и евроэнтузиастов.

Схожесть подходов к государственному вмешательству в экономику, характеристики рынка, относительная слабость профсоюзов, гибкость рынка труда. Результатом реформ «сверху» стало сближение с США, но это во многом противоречило британским традициям. Англо-американская модель «нескоординированной либеральной рыночной экономики», обладающей высокой конкурентоспособностью, сохранится в Великобритании в долгосрочной перспективе. Параллельно наблюдается сокращение различий между англо-американским укладом и «координированной рыночной экономикой», характерной для континентальной Европы и Японии.

Пока Великобритании удается балансировать между Европой и Америкой, играя роль «стержня», скрепляющего обе стороны Атлантики. Однако с превращением ЕС в подлинного субъекта мировой политики перед ней встанет проблема выбора приоритетов и уточнения своего места в западном сообществе.

Конституционная реформа Великобритании нач. XXI века. Избирательная система представляет собой совокупность установленных законом правил, принципов и критериев, с помощью которых определяются результаты голосования. Введение той либо иной избирательной системы в определенной мере является результатом соотношения политических сил в обществе.

Английская политико-правовая модель, реализовавшая в XIX-XX вв. идеально-типические начала западной цивилизации, к началу XXI в. сохранила политически значимые формально-институциональные особенности. Среди них – отсутствие единого конституционного документа, наследственное пэрство, неизбираемая верхняя палата парламента, заменяющие законы государственно-правовые конвенции, неопределенность ряда конституционных положений, обычное право и, наконец, последовательно мажоритарный принцип власти и сосредоточение огромных возможностей в руках правящего большинства.

Многие десятилетия Британия была хрестоматийным примером мажоритаризма, когда для победы на выборах требовалось набрать относительное большинство голосов. Мажоритарная система голосования способствовала формированию двухпартийной политической системы. Основным достоинством мажоритарной системы относительного большинства считается то, что всегда результативна, т.к. какой-то кандидат всегда набирает относительное большинство, она позволяет создать прочное, стабильное правительство, опирающееся на надежное большинство в парламенте. Это обуславливает привлекательность и распространенность данного подвида мажоритарной системы. К ее существенным недостаткам обычно относят лишение малых партий представительства, а также создание искаженного представления о действительном соотношении политических и социальных сил.

Однако на рубеже XX-XXI вв. центральной проблемой внутренней политики и главным достижением лейбористских правительств стало начало конституционной реформы. В программу преобразований входят реформирование парламента, введение региональной автономии, изменение законодательства по правам человека и переход к пропорциональной избирательной системе.

В Великобритании избираются нижняя палата парламента – Палата общин (единственный избираемый населением всей страны представительный орган), представительные органы Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии, местные органы (советы административных графств, городов-графств, муниципальных и немуниципальных городов и приходов).

На данном этапе избирательный процесс в Великобритании регулируется Законом о народном представительстве 1983 г., консолидировавшем целый ряд законодательных актов, Актом о политических партиях и референдумах 2000 г., Актом о выборах 2001 г., который внес существенные изменения в избирательное законодательство страны. Активным избирательным правом наделены граждане Содружества и граждане республики Ирландия, достигшие 21 года, не лишенные законного права голосовать, являющиеся резидентами избирательного округа либо его части. Активным избирательным правом, наряду с душевнобольными, и лицами, осужденными к лишению свободы, не обладают пэрессы и пэры (кроме пэров Ирландии), заседающие в палате лордов. Согласно Акту о палате лордов 1999 г. пэры, лишенные возможности заседать в палате лордов, получили избирательные права. Кроме того, пэры наделены голосом на выборах в Европейский парламент. Выборы проводятся по одномандатным округам на основе мажоритарной системы относительного большинства.

Политическая традиция Великобритании складывается из двух составляющих: преемственности, которая прослеживается на протяжении ряда столетий и изменчивости, адаптации к изменяющимся реалиям эпохи. В первом случае имеются в виду такие фундаментальные черты правовой системы британского государственного устройства, как всеобщее избирательное право, многопартийность, верховенство права, периодичность выборов, сменяемость правящей партии, т.е. то, что придает государственной власти легитимность, а политической системе – устойчивость. С другой стороны, способность к модернизации политической системы, созданию новых правовых и политических институтов обеспечивает поступательное развитие общества и государства. Современный цикл политической модернизации в Великобритании начался в 1970-х гг., но его наиболее динамичный этап пришелся на 1997 г., когда к власти в стране пришла лейбористская пария во главе с Энтони Блэром. В настоящее время Великобритания находится в периоде реформ, инициированных лейбористским правительством: наряду с процессом деволюции (передачей части властных полномочий центра на уровень регионов) и реформой палаты лордов, направленной на демократизацию формирования этой палаты, идет реформа избирательной системы – переход от исключительно мажоритарной системы, традиционной для Великобритании, к смешанной.

Наряду с глубинными историческими причинами, следует выделить факторы современной политической действительности, сыгравшие роль катализаторов реформы. Это внутренние политические и экономические факторы, такие как:

· во-первых, последовавшие одна за другой победы консерваторов на выборах, позволившие оппозиционным партиям определить ряд недостатков в существующей системе (например, недостатки избирательной системы, искажающей результаты выборов),

· во-вторых, на протяжении двенадцати лет представители консерваторов возглавляли службы по делам Уэльса и Шотландии, в то время как большая часть населения этих территорий отдавала предпочтения лейбористам.

· в-третьих, неправомерная деятельность полиции и суда вызывала недовольство простых граждан, прежде всего в Северной Ирландии, что обусловило реформу всей системы уголовной юстиции.

· в-четвертых, экономика Уэльса основана на сельском хозяйстве с довольно низким уровнем доходов и тяжелой промышленности (уголь, сталь, железо), переживающей упадок, сопровождающийся ростом безработицы.

Кроме того, существовали и внешние факторы, такие как вступление Великобритании в Европейское Сообщество, в рамках которого проводится политика стимулирования повышения самостоятельности регионов государств – членов Европейское Сообщество, финансовой поддержки региональных интересов, многоуровневого управления, позволяющего регионам самостоятельно выходить на внутриевропейский рынок, напрямую участвовать в функционировании Комитета регионов и Комиссии, что усилило позиции британских националистических движений. Так, шотландская национальная партия объявила: «Шотландия – независимое государство в рамках Европы».

Итак, общеевропейская тенденция «размывания» суверенитета государств-наций за счет передачи его части наднациональным и региональным институтам сыграла немалую роль в современных реформах Соединенного Королевства.

Помимо традиционных соображений межпартийной борьбы, возникли новые факторы, способные повлиять на существующий баланс между ветвями власти и на проведение парламентской и избирательной реформы. Это актуальная для британской политической культуры проблема «рисков» на фоне возросшей роли средств массовой информации, электронные информационно-коммуникативные технологии.

Политологам давно известен феномен стратегического голосования: избиратель голосует не за ту партию, которую предпочитает, а за ту, за которую выгоднее голосовать. Однако эффект смазывается, если стратегически настроенные избиратели действуют поодиночке. Однако действенным инструментом e-democracy XXI в. стал тот, что позволяет добиваться больших изменений «малой кровью» - обмен голосами в Интернете. Это явление стало распространенным с 2000 г. именно в странах с мажоритарными избирательными системами (США, Великобритания и пр.), поскольку позволяет минимизировать их недостатки.

Чтобы обмен голосами эффективно работал, нужны как можно меньшие округа: чем меньше население в «колеблющемся» округе, тем больше шансов сместить равновесие в нужную сторону. Великобритания в ее мажоритарной системой относительного большинства и «2,5 партийной системой» правящих партий – хороший пример. С 2001 г. на сайте tacticalvoter.net ведется кампания против Консервативной партии. Авторы сайта создали базу данных с раскладом сил по всем 659 округам и составили Top – 10 округов, где консерваторы наиболее уязвимы.

В настоящее время в Британии, в отличие от США, помимо правящей Лейбористской партии и консервативной оппозиции есть третья сильная партия – либерал-демократы, поэтому схема обмена несколько иная. Пусть в округе Шропшир кандидата-лейбориста и кандидата-консерватора поддерживают по 45% избирателей, 10% голосует за либерала. В округе Стаффордшир по 45% у либерала и консерватора, а лейборист – в меньшинстве. Тогда обмен голосами взаимовыгоден и имеет смысл как для либерала из округа Шропшир, так и для лейбориста из округа Стаффордшир.

В 2001 г. либерал-демократический кандидат Пэтси Кэлтон обошла кандидата-консерватора в округе Чидл с перевесом всего 33 голоса. Согласно данным сайта tacticalvoter.net 47 лейбористов в Чидле заявили, что проголосуют за либерала. Тогда же лейборист Джим Найт победил в Южном Дорсете с отрывом в 153 голоса, известно, что 185 избирателей-либералов из этого округа зарегистрировались для обмена. О последних данных точных данных пока нет, но по словам координатора сайта Джейсона Бакли, в одном только округе Нью-Форрест Ист стратегическим голосованием удалось усилить позиции либералов почти на 4 тыс. голосов (хотя победил все равно кандидат от Консервативной партии).

В избирательной кампании 2005 г. работали несколько локальных «антиконсервативных» сайтов. Интересен следующий факт: адекватного ответа со стороны консерваторов так и не последовало, они не сумели воспользоваться этим новым избирательным ресурсом и действенным инструментом e-democracy, поскольку с либералами консерваторам нечего делить, идеологически они весьма далеки друг от друга, а остальные партии слишком слабы. На открытых сайтах tacticalvoter.net и backingblair.co.uk можно было найти агитацию против Тони Блэра и пропаганду стратегического голосования.

Британский случай интересен в еще одном плане. Избиратели-лейбористы на tacticalvoter.net и др. сайтах жалуются, что мажоритарная система относительного большинства, действующая в Великобритании, не учитывает их голоса, интернет-обмен, полагают они, должен исправить ситуацию. Однако статистика опровергает эти утверждения. Как выясняется, партия Э.Блэра получает в парламенте огромный «бонус» за счет консерваторов, либерал-демократов и мелких партий.

Получается, что Интернет-ресурсы по обмену голосов не просто инструмент местных партийных активистов, но способ упрваления результатами выборов в «колеблющихся» округах. Успех лейбористов объясняется как территориальной концентрацией их электората, так и стратегическим голосованием либерал-демократических избирателей, которое приобрело массовый характер в трех последних электоральных циклах. Для либералов же обмен голосами – возможность сгладить территориальную дисперсию электоральной базы. Итак, современные политические партии уже поощряют стратегическое голосование, хотя и в отдельных случаях. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем они осознают силу новых Интернет-технологий?

В этой связи проведение конституционной реформы и переход от мажоритарной системы относительного большинства к смешанной либо одному из вариантов пропорциональной избирательной системы имеет существенное значение для перспектив развития практики стратегического голосования и обмена голосами, ибо они потеряют смысл: в избирательных системах, основанных на пропорциональном принципе, доля голосов, уходящих «в молоко», существенно ниже. И что гораздо важнее, в этих системах обмен как таковой не возможен – реальна лишь «гуманитарная помощь», переброс голосов от одной партии к другой, ибо модифицировать схему под иные электоральные правила и политические условия затруднительно, хотя с технологической точки зрения она очень проста.

До сих пор Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии считалось унитарным национальным государством с единым центром в Лондоне, обладающим неделимым парламентским суверенитетом. В то же время административно-территориальное деление страны включает четыре региона – Англию, Шотландию, Уэльс и Северную Ирландию, которые издавна обладали достаточно широкой автономией. Изначально англичане выступали государство-образующей нацией, Англия - синонимом названия всей страны, английский национализм стал основным источником формирования понятия «британский народ». Британская империя, достигшая зенита своего могущества в XIX в., стала главным фактором в складывании феномена «британства» как основной идентификацией для жителей королевства. Однако во второй половине XX столетия британская империя распалась, ситуация изменилась, в британских регионах активизировались национальные движения, все большее число людей стали атрибутировать себя не британцами, а шотландцами, валлийцами или ирландцами.

Рост национального самосознания в британских регионах «кельтской периферии» в совокупности с иными факторами привели к тому, что к выборам 1997 г. лейбористская партия пришла с широкой программой деволюции, т.е. передачи властных полномочий центра национальным регионам. В результате в 1998-1999 гг. был воссоздан парламент Шотландии – Холируд, ликвидированный в 1707 г., после заключения унии с Англией, впервые организована ассамблея Уэльса – Сеннед, возобновлена деятельность Стормонта – законодательного собрания Северной Ирландии, прерванная в 1972 г. введением прямого правления из Лондона на фоне разгоревшейся гражданской войны.

Уникальность деволюции в том, что это не просто децентрализация власти, но делегирование части государственного суверенитета избираемыми жителями регионов законодательным и исполнительным органам власти, при котором принцип суверенитета британского парламента остается незыблемым. Теоретически Вестминстер сохранил за собой право отзывать законы о деволюции и приостанавливать работу региональных органов власти. В случае с Ольстером правительство пошло еще дальше и признало право провинции на отделение в случае, если в будущем на референдуме большинство ее жителей выскажутся в пользу такого решения. Более того, Соглашение Страстной пятницы, открывшее в апреле 1998 г. путь деволюции Северной Ирландии включает конфедеративные элементы в результате его инкорпорирования в международный британо-ирландский договор.

В результате стало очевидно, что Британия – не однородное национальное государство, но государство многонациональное, которое в постимперскую эпоху переживает деволюцию. В недалеком будущем Британия может стать одним из региональных государств (наряду в Испанией и др.) в составе Европейского Сообщества.

Другой особенностью процесса деволюции является его асимметричность.

Парламент Шотландии наделен первичным законодательным правом, т.е. правом издавать статуты в отнесенным к его юрисдикции сферах деятельности (образование, здравоохранение, экономическое развитие, сельское хозяйство, туризм, спорт, транспорт, судопроизводство). Кроме того, парламент вправе изменить ставку подоходного налога на 3%. Ассамблея Уэльса имеет право лишь вторичной законодательной инициативы, т.е.е правом издавать подзаконные акты, принимаемые Вестминстером.

Парламент Северной Ирландии по своим полномочиям близок к Холируду. Однако если в Шотландии и Уэльсе действует мажоритарная демократия, то в Ольстере – консоциативная, т.е. механизмы квотирования по национальному признаку.

Наконец, Англия, где проживает 80% жителей страны вовсе не имеет региональных властей, за исключением Лондона, который с 2000 г. имеет своего мэра и ассамблею.

В Великобритании многолетняя дискуссия о недостатках мажоритарной и преимуществах пропорциональной избирательных систем голосования:

· законодательные собрания, избранные на мажоритарной основе, настолько непредставительны и недемократичны, что сомнительна их легитимность,

· избирателей «выбрасывают в мусорную корзину», что ведет к низкой явке на избирательные участки,

· мажоритарная система построена на партийной дисциплине и ведет к всевластию одной партии, за которую голосует меньшинство населения,

· тогда как пропорциональная система способна решить все вышеуказанные проблемы,

· способствует развитию новых политических партий и адаптации политической системы к новым политико-правовым идеям и ценностям)

На рубеже XX-XXI вв. эта дискуссия вылилась в распространение практики использования последней либо комбинированных систем. Их разные варианты применяются на региональных, местных выборах и выборах в Европарламент.

На очереди стоит внедрение пропорциональной системы голосования на выборах в палату общин. Лейбористы еще в 1997 г. обещали провести референдум по данному вопросу. Если он состоится и население поддержит идею, то британская партийно-политическая система не только в регионах и на местных выборах, но и на общенациональном уровне превратится в многопартийную, открывая путь для управления страной политическим коалициям.

Главные аргументы в пользу пропорциональной системы – более справедливое распределение депутатских мандатов в законодательном собрании, борьба с политической апатией, вызванной, в том числе, тем, что политические предпочтения значительной части населения при мажоритарной системе не учитываются.

В результате расширения типов выборов, на которых в Великобритании используется пропорциональная система, партийно-политическая система страны уже находится на пути превращения из двухпартийную в многопартийную, что уже стало фактом на местных и с 1999 г. – на региональных выборах.

Существует проект реформы, который может устранить доминирующее влияние исполнительной власти в парламенте и усилить позиции парламента в целом. Это проект Комиссии Дженкинса о введении пропорциональной избирательной системы. Избрание палаты общин на такой основе позволило бы лучше представить различные мнения, слои населения и партии в парламенте. Подобные проекты предлагались уже несколько раз начиная с первой трети XX в. пропорциональная избирательная система не способствует доминированию одной партии и, по мнению авторов проекта, должна повысить степень контроля над властью.

Вместе с тем признается, что хотя новая избирательная система и приведет к балансу сил в палате общин, совершенно не ясно, позволит ли она повысить способность парламента контролировать исполнительную власть. Кроме того, по мнению авторов, добиться ответственности министров в коалиционном правительстве гораздо труднее, нежели в однопартийном, обладающем дисциплиной, единством, стабильностью. От поведения каждого из членов правительства зависит, будет ли оно подержано на следующих выборах. Коалиционные правительства не обладают подобной сплоченностью, хотя бы потому, что заранее определить, какая коалиция сложится после следующих выборов, весьма затруднительно.

Но в любом случае, лейбористское правительство не испытывает энтузиазма относительно избирательной реформы и, следовательно, ее реализация кажется маловероятной.

Действительно ли новая избирательная система создала к нач. XXI в. более представительную систему? С точки зрения партийного представительства ответ должен быть положительным. Историческое преимущество лейбористов в Уэльсе пошатнулось и было вытеснено многопартийной системой. Национальная партия Уэльса заявила себя как сильная вторая партия, опирающаяся на сильную поддержку западной части Уэльса и угрожающая лейбористам, получившим поддержку в промышленном Южном Уэльсе. Консерваторы и либералы оказались в опасности если не исчезновения с политической арены Уэльса, то получения статуса незначительных партий при возможном установлении в Уэльсе двухпартийной системы.

Уже сейчас можно говорить о создании в регионах собственно политических сил, по своему составу отличавшихся от общенациональной. Причем высказываются мнения, что со временем старые партии вообще исчезнут с региональных политических арен.

Что касается пропорциональности партийного представительства, то новая избирательная система сработала совсем не так, как ожидалось. Пропорциональность была достигнута в отношении либералов и консерваторов и Шотландской национальной партии, которые получили количество мест, равное их реальному вотуму. А вот лейбористы по-прежнему получили мест больше, нежели позволял их рейтинг. Избранный по новой избирательной системе парламент Шотландии сформировал коалиционное правительство (лейбористов и либералов), поддерживаемое большинством парламента (57%), но меньшинством избирателей (46%).

С приходом к власти Э.Блера общество ожидало, что все в британской политике будет новым, особенно в Шотландии. Однако скептики говорили, что новая политка и автономия Шотландии – это «дешевое старое вино, перелитое в красиво оформленную бутылку». И они отчасти оказались правы, ибо новый парламент не имел недостатка в старых политиканах.

Вместе с тем обратим внимание на социальный аспект выборов. А именно достаточно высокий показатель представительства женщин – 37%, причем большая их часть представляет лейбористов и шотландскую национальную партию. Таким образом, новый парламент встает в один ряд с парламентами скандинавских стран, где женщины составляют от 37% (Дания и Финляндия) до 43 % (Швеция), тогда как парламент Великобритании составил 18%.

Три цели были достигнуты с помощью новой избирательной системы:

1. большая пропорциональность в представительстве полов, что весьма важно в условиях усиления гендерной политики,

2. тесная связь 73 кандидатов, избранных по округам, со своими избирателями,

3. пропорциональная система оказалась проста для понимания массы избирателей.

Новая избирательная система позволила проявиться региональным партиям, не имеющим поддержку в Шотландии в целом, но сильную поддержку в отдельных регионах. Так, социалисты и зеленые получили по одному месту. Однако этнические меньшинства так и не получили представительств.

Парламентские выборы 2003 г. показали появление новых тенденций в политико-правовой модели Великобритании:

1. в обеих регионах националисты потеряли часть мест, развеяв опасения исследователей на отделение этих регионов от Соединенного Королевства и распада страны,

2. не оправдываются предположения оптимистов, что Великобритания в ближайшее будущее трансформируется в федерацию,

3. низкая явка на выборы свидетельствовала о понижении интереса избирателей к своим местным делам,

4. новая тенденция – приоритета небольших партий в ущерб двум крупнейшим: лейбористы и националисты уступили места социалистам и зеленым – с 1 до 6 и 7 мест, т.е. новая избирательная система благоприятствует небольшим партиям,

5. в Северной Ирландии можно было бы говорить о росте юнионистских настроений, но: социал-демократы и Шинн фейн не потеряли ни одного места, но лишь поменялись местами.

Итак, избирательная реформа на региональном уровне повлекла за собой ряд обширных и взаимосвязанных перемен в политической культуре и поведении избирателей.

Вместе с тем, было бы преждевременным и неверным предполагать, что законодательные новации обязательно окажут влияние на последующие выборы и политику в целом. Реформа является только отчасти политической по своей природе. Перемены в образе действий партий, политиков и избирателей не будут неизбежными. Таким образом, создание новых институтов означает лишь возможность перемен в политической культуре, но не гарантирует этого.

Наконец, рассмотренная реформа является экспериментом по апробации принципиально новой для Соединенного Королевства избирательной реформы. Она предусмотрена для выборов Национальной Ассамблеи Уэльса и парламента Шотландии и должна обеспечить более пропорциональное представительство в законодательных органах различных политических партий. Поэтому если новая система даст положительную практику (а выборы 2003 г. эту практику подтверждают), то предполагается ввести ее при выборах в палату общин. По сути, Уэльс и Шотландия представляют собой своего рода «полигон» для испытания новой избирательной системы.

Итак, перед выборами 1997 г. лейбористы обещали избирателям устранить сложившийся перекос, восстановить позиции парламента и реформировать палату лордов, традиционно воспринимавшуюся партией с глубоким предубеждением. Однако реальные результаты преобразований к середине 2006 г. свидетельствуют, что лейбористский кабинет не заинтересован в последовательном осуществлении реформы, усилении палаты общин, реорганизации палаты лордов, а следовательно, повышении легитимности и роли верхней палаты. Применительно к избранной теме исследования, лейбористам как одной из двух правящих политических партий Великобритании не выгодно введение пропорциональной избирательной системы, ибо оно может устранить из доминирование в Вестминстере.

Логично предположить, что реформы затянуты сознательно и низведены до уровня процедурных изменений либо, самое большее, ограниченной модернизации парламентских органов. Именно такой характер носит исключение наследственных пэров из палаты лордов. Представляется маловероятным, чтобы в ближайшее будущее лейбористы пойдут на создание верхней палаты, избираемой прямым всеобщим голосованием.

Однако не следует игнорировать и тот факт, что парламентская модернизация в Великобритании учитывает общественное мнение страны, которое отличается консерватизмом, настороженным отношением к любым политическим нововведениям, нежели в большинстве других западноевропейских стран.

В этой связи представляется любопытной история лейбористской реформы старейшего политического института, своего рода «пережитка средневековья» - палаты лордов, возникшей еще в XIV в. Известно, что лейбористы, уверенно победившие на выборах в мае 1997 г., в качестве одного из пунктов предвыборной программы утверждали о необходимости реформирования палаты лордов и превращения верхней палаты парламента в более представительную и демократическую ассамблею. Однако судя по опросам, проведенным институтом Гэллапа летом 1998 г., общественное мнение относилось к этим планам настороженно. Две трети опрошенных британцев выступали за сохранение палаты лордов, при этом каждый третий полагал, что она должна быть сохранена в своем традиционном виде. Лишь 27% поддержали идею однопалатного парламента. Что касается проектов избрания палаты лордов всеобщим голосованием, то они не нашли поддержки общественного мнения, ибо кажутся слишком радикальными. Все это позволило лордам апеллировать к общественному мнению, что порождает многочисленные публичные споры и побудило лейбористов пойти на частичные уступки, ограничившись от меной института наследственных пэров и сокращении вдвое общей численности палаты лордов.

Таким образом, важную роль в государственной модернизации Великобритании играют как инициативы политических институтов (правительства, палаты лордов, партии лейбористов) относительно общества, так и обратные импульсы – от общественного мнения к политическим институтам, влияющие на проекты реформаторов и механизм их реализации.

Кроме того, если избирательная система во всех государствах – членах Сообщества пропорциональная, то Великобритания составляет исключение, ибо в ней повсеместно, за исключением Северной Ирландии, сохраняется мажоритарная система. Существенным препятствием на пути создания единого избирательного закона Сообщества явилась позиция Великобритании, которая не соглашается на введение пропорциональной системы при выборах Европейского парламента, опасаясь, что это могло бы способствовать введению пропорциональной системы и при избрании палаты общин.

Наиболее важен следующий вывод: последствия ограниченной модернизации парламента, проводимой проправительственным большинством, могут оказаться неоднозначными и более того, противоположными официально заявленным целям. Ход конституционных преобразований направляется премьер-министром, а Э.Блэра справедливо критикуют за президентский стиль правления, проведение реформы скорее в партийных интересах, но не с целью совершенствования британского парламентаризма, защиты избирательных прав и интересов граждан.