Единство образных и знаковых компонентов в чувственном познании

Всовременной философской и психологической литературе чувственное познание рассматривается как единство сенсорных данных, содержательных схем мышления, культурно-исторических образцов. В последнее время внесены серьез­ные изменения прежде всего в понимание природы такой формы познания, как ощущение. Имеет место даже отрицание правомерности его вычленения как эле­мента сознания, поскольку в нем нет разделения на субъект и объект, а непосред­ственно нам дано не ощущение, но восприятие. Выявлена также своего рода гете­рогенность чувственного познания, включающего не только образы, но и знаки, что вносит существенные уточнения в прежние представления о познании как от­ражении, выявляет репрезентативный характер многих элементов и структур по­знавательной деятельности. Обосновывается, что чувственные ощущения - звук, вкус, цвет, ощущения тепла, холода и др., определяясь природой анализаторов, яв­ляются в то же время знаковыми обозначениями физической природы раздражите­лей, которая недоступна непосредственно чувственному познанию и раскрывается лишь опосредованно, логическими и теоретическими средствами.

В связи с этим необходимо вспомнить давнюю дискуссию о том, является ли ощу­щение знаком или образом. Еще в 1866 году Л. Фейербах критиковал «физиологический идеализм» известного ученого И. Мюллера. Мюллер утверждал, что одна и та же внешняя причина в различных органах чувств возбуждает различные ощущения соответственно природе каждого органа чувств. Это был так называемый закон специфических энергий нервов, из которого делался вывод о том, что индивид ощущает только себя. Ученик Мюл­лера Г. Гельмгольц, известный физик, физиолог, автор основополагающих трудов по фи­зиологии слуха и зрения, пришел к заключению, что наши ощущения - это только знаки внешних объектов, а не воспроизведение их с той или другой степенью сходства. Таким об­разом, вывод, касающийся модальности ощущений, он распространил на ощущение в це­лом. Обращение к истории науки не теряет своей актуальности, поскольку приведенный материал стал предметом философской оценки в работе В. И. Ленина «Материализм и эм­пириокритицизм», идеи которой и положения теории познания как теории отражения де­сятки лет рассматривались как основополагающие. Ленин занял противоположную пози­цию, рассматривая ощущения лишь как субъективный чувственный образ действительно­сти, отрицая утверждения Гельмгольца об их знаковой природе.

Таким образом, не был понят тот факт, что в чувственном познании имеет место диалектика образного и знакового, что ощущения, представляющие собой форму чувственного соответствия свойствам объекта, определяются функциональ­ной организацией анализаторов, содержат опосредованные сведения о физической природе воздействующих на органы чувств элементов действительности и являют­ся своеобразной системой внутренних знаков. Происходит кодирование физиче­ских качеств в естественных знаках - конкретных видах ощущений. Отрицание знаковой формы чувственного отражения приводит к наивно-реалистическому отождествлению чувственной картины объективной действительности с самой этой действительностью.

Чувственное познание предстает как единство изображения и обозначения. Из знаковых элементов, замещающих физическую природу и свойства объекта, формируется образ объекта, воспроизводящий его структуру. Непосредственно из ощущений человек не может узнать, какова физическая природа объекта-раздражителя. Большинство явлений материального мира, в частности такие, как радиоактивное излучение, электромагнитное поле за пределами видимого спектра, гравитационное, электростатическое и магнитное поля, ультразвук и другие, вооб­ще недоступно человеческим органам чувств. Как известно, для их восприятия применяются соответствующая аппаратура, различного рода посредники, но глав­ное - вступает в действие умопостижение, теоретическое знание. Как полагают ис­следователи, оно исходит из показаний анализаторов, но вместе с тем настолько выходит за их пределы, что степень познания человеком окружающего мира опре­деляется в значительной мере не изначальной человеческой природной организа­цией, но уровнем развития его мышления и общественной практики, коммуника­циями и культурным контекстом (Н.И.Губанов). Это говорит о тесном взаимодей­ствии, единстве биологических, социальных и культурных факторов наших дейст­вий.

Именно эти идеи разрабатывают известные во всем мире чилийские нейро-биологи Р.Матурана и Х.Варела, которые исходят из того, что «наш опыт тесней­шим образом связан с нашей биологической структурой» и можно установить со­ответствие между состоянием нейронной активности и, например, цветом (хотя и

не с длинами волн, являющимися физическими характеристиками цвета). Такое соотношение, в свою очередь, определяется индивидуальными особенностями че­ловека, но не свойствами объекта, при этом цветовая активность нейронов, напри­мер восприятие зеленого цвета, может быть вызвана не только зеленым цветом объекта, но и различными световыми эффектами, воспринимаемыми как зеленый цвет. В любом случае восприятие свойств объекта или пространства, времени «не­сет на себе неизгладимую печать нашей собственной структуры» и осознание этого делает нас не столь уверенными в собственном опыте, по крайней мере, мы начи­наем понимать, что имеем дело не с «пространством мира», а с полем нашего зре­ния, не с «цветами реального мира», а с хроматической сферой нашего зрения. Это не означает, что мы не можем познавать реальный мир, но значительно усложняет представления об этом процессе, требуя «знания о знании и познании», обязатель­ного понимания того, что биологическая и социальная составляющая наших дейст­вий неотделима от того, каким этот мир нам кажется. Мы не можем, как это делают представители «наивного реализма», спрашивать себя: каков мир сам по себе, но должны осознавать, что «каждый акт познания рождает некий мир», который мы создаем вместе с другими людьми, и только поэтому (и в этом контексте) возника­ет возможность представлений о «вещи» и ее описания.

Удивительная художественная иллюстрация бесконечной сложности и богатства чувственного восприятия мира содержится в романе немецкого драматурга и прозаика П.Зюскинда «Парфюмер. История одного убийцы» (М., 2002) - «до дрожи прекрасного ро­мантического детектива». Это своего рода «поэма», воспевающая одно чувство — обоняние гения, огромный мир запахов и описывающая жизнь героя-чудовища, обладающего этим миром. Все богатейшие возможности чувственного восприятия, влияния его на людей, на их общение переданы в грандиозной метафоре запаха - «универсальной подсознательной всеохватной связи между людьми» с неисчерпаемыми возможностями интерпретаций. Для понимания новых идей о восприятии значимы исследования специали­стов в области эволюционной теории познания, рассматривающих развитие позна­вательных способностей человека как важнейшее условие эволюции в целом. Один из ведущих немецких ученых этого направления Г.Фоллмер утверждает совершен­но определенно: познавательные способности человека являются врожденными и наследуемыми. Они соответствуют миру как субъективные задатки, точно согла-

сующиеся с законами действительности именно потому, что они сформированы эволюционно в ходе приспособления к миру и его законам. Это и делает возмож­ным выживание и успешную деятельность человека, тем более потому, что врож­денные структуры познания - это адаптивные (приспособительные) структуры, совпадающие, хотя бы частично, со свойствами и структурами реальных «вещей».