Типология политических систем А. Лейпхарта

А. Лейпхарт ставит поп сомнение типологию политических систем Г. Алмонда, рассчитанную на гомогенные в культурном отношении общества, в которых минимизированы социальные конфликты. Сре­ди множества вероятных классификаций мы делаем выбор в пользу типологии, предложенной в свое время А. Лейпхартом. который делил системы представительной западной демократии на мажоритарные и консенсусные. По Лейпхарту, мажоритар­ным политическим системам свойственны мажоритарный способ выборов в парламент, двухпартийность, сильная исполнительная власть, не слишком ограниченная в своих действиях парламентом (чаще всег­о однопалатным) и конституцией (неписанной, как в Великобритании либо краткой, как в США), отсутствие конституционного суда, т. е: судебного надзора за соблюдением конституции, унитарное и центра­лизованное государственное устройство.

В противоположность этому консенсусной системе свойственна пропорциональная система парламентских выборов, многопартий­ность, четкая ответственность правительства перед парламентом наличие в парламенте двух палат, из которых одна представляет ре­гиональные или местные интересы, наличие жесткой и подробной конституции и конституционного суда, черты федерализма и децентрализации. Среди национальных систем в ЕС последнему описанию в большей мере соответствует система, действующая в ФРГ.

Основным преимуществом мажоритарной системы является обес­пе­чиваемая ею политическая стабильность: правительство может спо­койно пр­оводить намеченный курс, не заботясь о мнении оппозиции, у которой есть надежда получить аналогичный мандат на власть в ре­зультате следующих выборов. Главное преимущество согласительной системы­ большая демократичность, т.е. одновременное и постоян­ное представительство более широкого круга интересов различных групп общ­ества в парламента, в том числе оппозиционных к испол­нительной власти; при этом процесс принятия решения постоянно нацелен на достижения компромисса, устраивающего все общество. Считается также, что мажоритарная политическая система больше подходит обществу однородному, а согласительная­ - обществу фраг­ментированному.

­ Из предшествующего описания институциональной составляю­щей про­цесса европейской интеграции следует, что развитие поли­тической система ЕС в целом идет по пути накоплению ею консенсусных черт в ущерб мажоритарным. Из при знаков мажоритарной системы ­до сих пор наличествуют: относительно слабый, хотя и на­бирающий вес парламент, пока мало подотчетная ему администрация (комиссия); отсутствие евроконституции, замещаемой квазиконстит­уционными договорами; Европейский совет как коллективный «глава государства», активно вмешивающийся в политический процесс и таким образом компенсирующий слабости наднациональной адми­нистрации.

К согласительным чертам в свою очередь можно отнести: консти­туционный контроль за деятельностью органов ЕС, осуществляемый судом; пропорциональную систему выборов в Европейский парла­мент; многопартийный состав Европарламента, организованного по фракциям; зачатки двухпалатности. Поясним, что если роль Европарламента будет и дальше расширяться теми же темпами, как это происходит в последние годы то Совет, ныне являющийся в ЕС основным законодательным органом, способен законодательным образом превратиться в верхнюю палату органа власти, где будут представлены национальные интересы. Нельзя также исключить, что со временем комитет регионов, который сейчас не имеет большого влияния, так- же оформится в одну из палат Европарламента. Региональная палата может стать либо третьей по счету наряду с собственно Европарламентом и нынешним Советом ЕС, либо даже второй по значимости, если, подчинившись логике федеративного строительства и принципу территориально­ - хозяйственного деления, межнациональный Совет целиком утратит в будущем то особое значение, которое он имеет в системе Союза теперь.

Предложенная А. Лейпхартом типология вовсе не предполагает, что все реально существующие демократические системы подогнаны под один из двух описанных им стандартов. Типология­ - это инст­румент сравнения и анализа различных политических систем, каж­дая из которых может иметь черты обоих абстрактных типов, которые, однако, образуют различные сочетания, что позволяет судить о преобладании в каждом отдельном случае либо мажоритарных, либо согласительных характеристик. Так, все национальные системы нынешних государств - членов ЕС, за исключением британской и отчасти французской (в варианте Пятой республики, президентский ре­жим которой был создан в 1958 г. под генерала де Голля и сохраняется поныне), в большей мере соответствуют согласительному типу. Это позволяет предположить, что в целом согласительный тип полити­ческой организации более созвучен природе европейского общества, по крайней мере, континентального. По - ­видимому, не случайно и то, что накопление консенсусных черт, которое постепенно происхо­дят в ЕС, встречает наибольшее сопротивление и вызывает наиболее острые политические проблемы в Великобритании и Франции, где с этим процессом связана перспектива ломки устоявшихся принци­пов национального политического устройства.

­­5. 8. Политическая система современной России:

Тенденции развития

­Современная политическая система России представляет собой специфический механизм властвования, сущность которого сегодня выражается достаточно туманным термином «суверенная демократия. Атрибутивные свойства подобного новообразования также размьггы, хотя их можно вычленить: а) высокая степень политико­ - культур­ной, экономической и социальной гетерогенности (неоднородности) субъектов; б) полиэтничность политического пространства; в) моноцентрическая структура власти (наличие одного уровня принятия публичных властных решений ­- Президент и его Администрация); г) авторитарный политический стиль, предполагающий минимальный учет интересов субъектов и согласованное принятие управленческих решений; д) жесткая институциональная структура; е) процедурный консенсус и т.д. В условиях «суверенной демократии» устойчивость политической системы зависит преимущественно от субъективного фактора -­ политической воли национального лидера, а также концентрации значительных ресурсов в его руках и консолидации поли­тической элиты.

Существующая политическая система - ­это система персонифи­цированной власти, «заточенная» на национального лидера­ - В. Пу­тина, скрепленная формальными демократическими процедурами. В 2008 г. В. Путин покинет президентский пост, уступив его скорее всего Дмитрию Медведеву. Но общее направление государственной политики России, установленное действующим президентом и отра­жающее национальный консенсус, поддерживаемый и элитой стра­ны, и обществом, вряд ли изменится. Конечно, некоторые акценты могут сместиться в зависимости от роли, которую будет играть пре­мьер В. Путин в проведении повседневной политики. Д. Медведев и другие высокопоставленные чиновники могли бы проявлять большую сдержанность в риторике и меньше опираться на спецслужбы в спо­рах с иностранными энергетическими компаниями. Но, несмотря на возможное изменение стиля, нынешний политический курс РФ со­хранится.

Политическая система «суверенной демократии» основывается на ряде постулатов В. Путина: РФ снова стала ведущей мировой дер­жавой, она может и должна уверенно отстаивать свои интересы и не нуждается в чьих ­либо инструкциях или одобрении. Хотя В. Путин и его сподвижники признают, что США обладают непревзойденной военной и экономической мощью, они не думают, что у Вашингтона есть право единолично или даже вместе со своими демократическими союзниками управлять международной системой. Именно потому, что Россия не сопоставима с США как в плане жесткой, так и мягкой силы, Путин хочет гарантировать, чтобы ключевые международные решения принимались Советом Безопасности ООН. В СБ ООН Мо­сква обладает правом вето. Это одна из причин противления Кремля независимости Косово в обход одобрения Совбеза и его настоя­тельных утверждений, что косовский случай станет прецедентом для пророссийских анклавов в Грузии. Согласно традициям классической ­геополитики Путин хочет уравновесить американскую мощь за счет выстраивания отношений с КНР и Индией.

В. Путин также отстаивает интересы российского бизнеса, возве­дя продвижение коммерческих интересов российских фирм в число ключевых приоритетов политики страны. Кремль вернул под контроль основные компании, прежде Всего энергетические гиганты, и посадил во главу советов директоров этих фирм высокопоставленных чиновников. Например, Медведев - председатель совета директоров «Газпрома». Российское правительство не просто двигает интересы ведущих компаний, оно интегрирует их в процесс принятия реше­ний, причем иногда компании и их руководители получают выгоду за счет национальных интересов. Русские рассматривают возможность продажи энергоресурсов дружественным правительствам, подобным белорусскому, по сниженным ценам и отказывают в этом другим (На­пример, Грузии). Однако такая политика является не неоимпериали­стическим вмешательством, а, скорее, формой легитимного экономи­ческого рычага, который, как полагают многие, поднимает Россию на уровень США. Между тем Москва до сих пор никому не выставляла более высокие цены, чем те, которые она установила сейчас для по­требителей ее энергоресурсов в Западной Европе.

Еще одной ключевой целью Кремля является оказание влияния на страны ближнего зарубежья. В. Путин проявляет жесткость по от­ношению к соседям, идущим в регионе против Москвы, например к Грузии под руководством Михаила Саакашвили. И все же, несмотря на то что Путин назвал распад СССР крупнейшей катастрофой, он не предпринимал попыток воссоздать Советский Союз. В. Путин довольно скептически воспринимает расширение НАТО, наблюдая за тем, как альянс, в составе которого бывшие сателлиты, приближает­ся к российским границам и вторгается в сферу традицией интересов Москвы. Он не верит заявлениям из Вашингтона и европейских сто­ лиц, что сдерживание России их целью не является.

Вопреки сложившемуся мнению В. Путин не является политиком, который мыслит категориями «холодной» войны и игры с нуле­вой суммой. У него нет антиамериканских или в целом антизападных рефлексов. На самом деле уже давно Путин и его советники обеспо­коены, что крупнейшим вызовом России могут стать растущие на­селение, экономика и военная сила соседнего Китая. С этой точки зрения Россия хочет договориться с США и Западом, но эта сделка сильно отличается от той, что Москве предлагают сейчас. В. Путин не верит в бесплатный сыр. У него нет эмоциональной потребности доказывать свой демократический мандат, раскаяние в связи с советским прошлым или приверженность правилам западного клуба, вступить в который его не приглашали. Но он продемонстрировал ­желание к сотрудничеству по проблемам, вызывающим общий инте­рес, -­ Афганистану, миру на Ближнем Востоке и нераспространению ОМУ. Когда Путин дает конкретное обещание, он обычно сдерживает его. США необходимо подходить к отношениям с Россией по - ­делово­му, не воспринимая их как романтическое увлечение.

Можно спорить о том, соответствует ли эта модель власти ценностям либеральной демократии, однако перед лицом новых угроз начала ХХI в. она оказывается эффективнее всех возможных. Конеч­но, в политической системе России хватает недостатков ­- много пока неэффективных решений, колоссальная коррумпированность, чудо­ - вишня бюрократизация. Это является следствием непрозрачности процедуры принятия решений, ее келейности, отсутствия развитых форм политической коммуникации элиты и масс, эффективного ме­ханизма контроля за властью.

Конечно, логика институциональных преобразований в Западной Европе, по Марчу и Ольсену, заметно отличалась от российской. Она основана на плюрализме интересов и состояла в следующем: «Хотя конституционная история западных демократий отличается от стра­ны к стране, трансформация многих стран от либерально­ - демократи­ческих государств со скромной публичной повесткой дня в государ­ства всеобщего благоденствия сложилась в модель конституционного управления, которую можно определить как корпоративно - ­договор­ное государство (согрогате­вагgаining sтате). В нем стабильный, инсти­туционализированный политический процесс характеризуется сокра­щением роли, отводимой парламентам, передачей власти сети палат и комитетов, в которых главными участниками являются бюрократы и представители организованных интересов, политической повесткой дня с преобладанием технических вопросов и... низким уровнем конфликтности, упором на компромисс». Основу западно­европейской цивилизации составляет гражданское общество, функционирующее на базе упорядоченного индивидуализма. Его наиболее существенны­ми проявлениями являются римское право и протестантская этика, определившие на различных стадиях истории основы социального взаимодействия индивидуумов. Мир обособленных, соперничающих друг с другом, но одновременно подчиняющихся общим законам и взаимодействующих в рамках рыночной экономики лиц составля­ет гражданское общество. В нем изначально заложен принцип вер­ховенства индивидуума над коллективом. Именно свободные ин­дивидуумы, наделенные достаточно высоким чувством социальной ответственности и развитой социальной компетентностью, и составляют основание пирамиды су6сидиарности ­ - системы разделения ­ответственности и власти внутри общества. Существенной частью институциональных преобразований в странах Западной Европы ста­новится конституционный дизайн в форме договоров между властью и обществом (т. е. конституции), которые заложили архитектуру по­литической системы в европейских странах. Они представляют собой такие «институциональные рамки», которые в условиях демократии обеспечивают утверждение основных принципов принятия полити­ческих решений и создают системы стимулов, имеющих отношение к формированию правительств, условиям, в которых правительство может продолжать управлять обществом, а также условиям, при которых возможен роспуск правительства демократическими методами. Именно конституция создает значительную часть обшей системы по­будительных мотивов и организаций, в пределах которой строятся и развиваются все остальные политические институты разнообразных взаимодействий, создаются социальные институты. Наиболее слож­ная проблема в поли центрических политических системах состоит в поддержании баланса интересов различных групп, который влияет на уровень легитимности. Институты политической системы запад­ ной демократии сталкивался с так называемым демократическим дефицитом, выражающимся в слабой связи интеграционных инсти­тутов с рядовыми гражданами. Менялся тип легитимации режима, который складывался в рамках национальных государств Запада. Од­нако переход от бюрократической легитимации к демократической не был прост. С институциональной точки зрения в организации за­падных демократий причудливо слились черты бюрократического и либерального режима. Однако существенным недостатком подобного гибрида является известный отрыв наднациональных институтов от населения. Необходимость демократической легитимации всякий раз осознавалась представителями национальных элит в периоды кризи­сов. Новые угрозы («холодная война», экономическое противоборств­о с США) востребовали новую институциональную конфигурацию европейской политики ­- наднациональные политико­ - правовые фор­мы упорядочивания экономического, социокультурного и геополитического пространства в границах Западной Европы.

В 90­е годвы ХХ в. конструирование политической системы России осуществлялось путем копирования западного опыта. Оно было мало­ продуктивно и привело к трагическим последствиям ­- развалу всей системы государственного управления. Современная политическая система успешно выполняет функцию целеполагания, определяя общезначимые цели развития общества и пути мобилизации огромных ресурсов для их достижения. Все они были обозначены в известном «Плане Путина». Основное место в нем занимают вопросы экономической, социальной и внешней политики. Их реализации служат национальные проекты по образованию, инновациям, медицине, жи­лью, демографии, экологии, которые трансформированы в государственные программы.

Завершено формирование многопартийной политической систе­мы. Ее четырехэлементная конфигурация­ - «Единая Россия», КПРФ,

ЛДПР, «Справедливая Россия»­ - итог парламентских выборов 2 де­кабря 2007г. Ее особенность­ - идея сделать запасную партию вла­сти, что пытались сделать и ранее. Пока был экономический кризис, все партии власти были одноразовыми, использовались один раз на выборах. Дальше, поскольку ситуация ухудшалась, их популярность резко падала, и перед следующими выборами делали новую партию, которая также выступала как партия власти, но не была отягощена грузом обещании и ответственности предыдущей. Сейчас, когда эко­номика идет вверх, ЕР ­- первый пример, что партия власти прошла фактически третьи выборы. Но понятно, что это тоже не будет про­должаться бесконечно. И в этом отношении иметь запасной вариант, партию, которая сейчас не очень жестко и остро критикует власть и партию власти, а потом может ее заменить­ - это очень рациональный ход. В связи с этим замысел СР очень разумен. Кроме того, СР хоро­ша еще и тем, уже не только с позиций Кремля, но и общества, что ее создание способствует политической конкуренции. Это демонстрация здорового инстинкта самосохранения власти, которая, не имея внешних врагов, сильной радикальной оппозиции снаружи, тем не менее в виде второй партии оформила в публичном пространстве какие - ­то свои внутренние конфликты и расхождения. В этом отноше­нии, я уверен, уход «Справедливой России» с политической арены, чего можно было ожидать еще месяц назад, был бы негативным и для общества, а не только для власти.

Известным недостатком партийной системы является уход из публичной политики правых, либеральных партий. Попытки партии «Союза правых сил» вернуться во власть с треском провалились на выборах 2 декабря 2007г. За них проголосовал 1% избирателей. Это было результатом провала либеральной политики 90­х годов ХХв., последствия которого ощущают на себе десятки миллионов граж­дан: грабительская приватизация, расколовшая общество на бедных и олигархов; невыплаты пенсий и зарплат. Все это было тогда, когда экономическим и финансовым блоком правительства руководили первые вице­ - премьеры Борис Немцов и Анатолий Чубайс - нынешние тайные и явные лидеры правых. Провал правой оппозиции на думских выборах четко продемонстрировал: российское партийно­ - политическое поле все более сужается. С одной стороны, власть все активнее вытесняет нелояльные ей структуры на политическую обо­чину, с другой ­- оппозиционеры, совершая ошибку за ошибкой, максимально облегчают ей задачу. Зачистка нелояльных партий началась еще в 2005 г. ­- тогда на прицеле оказалась партия «Родина». Когда с

ней было покончено, внимание партийных кураторов в Кремле переключилось с националистического на либеральный фланг. И в первую очередь на «Союз правых сил», начавший было возрождаться после поражения на предыдущих думских выборах. Подготовка к выборам в Госдуму ознаменовалась серьезными превентивными мерами власти в отношении «правых». Притчей во языцех стал милицейский арест всей предвыборной печатной продукции СПС, произведенный с мас­сой нарушений. Телеэкран оккупировали партии - ­спойлеры: рекор­дом в области черного пиара стал ролик ­ «дружеский шарж» на СПС от Демократической партии Андрея Богданова. На региональных выборах либералов тоже убирали с дистанции ­- достаточно вспомнить снятие «Яблока» в Санкт­Петербурге.

Однако одними только действиями власти нынешнюю ситуацию на оппозиционном фланге не объяснишь. «Правые» и сами соверши­ли массу тактических и стратегических просчетов. «Яблоко», к при­меру, все больше превращается в «либеральный клуб», не ставящий перед собой амбициозных целей. У СПС с амбициями все в порядке. Партия энергично вошла в 2007­ –й ­на гребне успешной кампании по выборам в пермский краевой парламент. Однако 2 декабря «Союз правых сил) получил меньше 1 % голосов. Свои неудачи партийное руководство предпочитает списывать на жесткое давление властей, тем самым преуменьшая значение собственных ошибок, главной из которых стала потеря идентичности. Ведь относительный успех СПС на мартовских региональных выборах был следствием использова­ния политических технологий, ориентированных на левый популизм. А в думскую кампанию в риторике партийных лидеров преобладала агрессивная критика Владимира Путина. В обоих случаях вне зоны внимания СПС оказался ее традиционный избиратель­ - умеренный либерал­ - прагматик, которого вряд ли волнует ориентированная на пенсионеров программа «достройки капитализма» и призывы идти на баррикады. Вымывание правых с политического поля проявилось особенно ярко незадолго до нового года: свою кандидату с президент­ской гонки снял Борис Немцов. Его примеру готов был последовать Михаил Касьянов, тоже предъявивший заведомо не выполнимый уль­тиматум­ власти. Из профессиональной политики, из парламента про­изошел уход относительно молодых, профессиональных, активных политиков в преддверии того, что реформы, которые все равно при­дется осуществлять в следующий срок, будут достаточно болезненны­ми и более чем вероятно вызовут массовую негативную реакцию.