О характере и культуре славян 1 страница

Мы неоднократно видели в ходе изложения предшествующих глав, что древняя славянская культура не была ни высокой, ни богатой, в особенности по сравнению с античными культурами.

В связи с этой отсталостью и относительной необразованностью древних славян в XVIII веке возникло представление о примитивности не только культуры славян, но и их характера. Славян описывали как народ без всяких моральных достоинств, низкого и дикого нрава.

Эта точка зрения, высказанная в 1802 году немецким историком Авг. Шлецером и его последователями, 1 дала, и свою очередь, повод к обратной реакции, выразители которой пытались представить древнего славянина человеком, обладавшим характером хотя и отличным от древнего германца, но при всем том прекрасным и нравственно высоким. Согласно этому второму представлению славяне были народом, который предавался дома мирному труду и веселью, не любил войн, воевал только по принуждению и вообще был нрава тихого, бесхитростного, прямого, гуманного — одним словом, был «голубиным» народом, как стали говорить после Я. Коменского.

Зачатки этой второй теории можно проследить издавна, но главную основу ей дал известный немецкий философ Гердер, описав в 1791 году характер славян и их будущее в своем труде «Jdeen zur Philosophie der Geschichte der Menschheit» (XVI книга, гл. 4). Славянские ученые встретили эту точку зрения Гердера с радостью, более того, с восторгом, именно потому, что ее высказал немец, и начиная с XIX века и вплоть до его конца можно проследить, как в книгах, посвященных древней истории славян и их культуре, удерживается гердеровская трактовка древнего славянства, а порой восторженные ревнители ее, как, например, П. Шафарик или Ян Коллар, заходили еще дальше Гердера. Подобные представления удерживались до конца XIX века, например в трудах Крека, Богуславского, Кетржинского, Флоринского и других.

Только немецкие исследователи, историки и археологи, когда бы ни приходилось им говорить о древнеславянской культуре, охотно обращались к противоположной точке зрения, шлецеровской. 2 Вновь поднял этот вопрос и дал ему новое направление в 1892 году Собестянский в своей книге «Учения о национальных особенностях характера и юридического быта древних славян» (Харьков, 1892), в которой он хотя и не принижал славянскую культуру, подобно немцам, но решительно выступил против сентиментально-поэтической точки зрения Гердера, Шафарика и Коллара. По мнению Собестянского, славяне не были тихим, «голубиным» народом, а народом таким же воинственным и таким же суровым, как и его соседи.

Книга Собестянского вызвала ряд откликов, оценивших положительно его выводы, но вместе с тем она носила также и полемический характер, в целом она все же способствовала тому, что старая некритическая точка зрения Гердера и Коллара уступила место новому, более глубокому исследованию и прежде всего новому изучению источников. С этого времени мы часто встречались со взглядами, близкими взглядам Собестянского. Только Ян Пейскер зашел в своих выводах еще дальше, чем когда-то Шлецер, — до абсурдных крайностей. 3

Если мы хотим рассмотреть затронутый вопрос критически, то должны прежде всего знать факты, которые предоставляют нам история и археология в отношении характера славян и высоты их культуры.

Действительно, кроме указанных на с. 457 упоминаний в летописях, существует еще значительное число древних сообщений, в которых славянам даются эпитеты: crudeles, crudelissimi, ferocissimi, infidi, ad malum proni — nefandissima, aspera, prava, perversa gens, deterrimum genus и тому подобные, 4 но все эти эпитеты, которым можно найти целый ряд аналогий в характеристике древних германцев, ничего не значат, так как они являются обычным обозначением одной воюющей стороной своего противника, употребленным при описании боев со славянами. «Scelerati», «capita venenata» называл славян Бернар Клервоский, когда в 1147 году выступил против них. 5

Такие общие выражения не имеют, однако, значения для познания действительного характера народа. Точно так же не имеют значения определения Киевской и Пражской летописей, так как летописец хотел лишь выразить свое глубокое презрение к языческому образу жизни до принятия христианства.

Гораздо больше значат конкретные сообщения о неблаговидных действиях славян, хотя и тут мы не должны упускать из виду, что написаны они врагами их, христианами, о язычниках. Действительно, существует целый ряд сообщений, описывающих, какими жестокими были славяне на войне не только по отношению к врагу на поле боя, но и по отношению к пленным обоего пола, как их мучили, прежде чем, наконец, принести в жертву богам. 6 Однако то же самое мы читаем и в сообщениях о древних германцах. И достаточно обратить особое внимание на отношение германцев к славянам, чтобы жестокость славян стала объяснимой. Славяне просто отплачивали за то, что делали им германцы, которые вообще считали славян низшим народом, бросали славянских детей псам, зазывали славян к себе на пир, а затем убивали их, измеряя их мечом, — каждому, кто был выше, отрубали голову — и самым жестоким образом мучили славян, осмеливавшихся восставать против германского рабства. 7 А раз это известно, то не следует удивляться и взрывам жестокости со стороны славян. Все это — простое следствие ожесточенных боев за свободу, боев между двумя исконными противниками. Эпитеты crudelissimi, nefandissimi ни в коей мере не являются особой характеристикой славян.

Других косвенных сообщений о славянах немного, к тому же к ним следует относиться осторожно, поскольку они противоречат иным данным. Упоминания о суровости нравов варваров европейского севера никого не удивляют. 8 Лишь одно вредоносное свойство славян засвидетельствовано не только древними сообщениями, но и всей их историей. Это исконные распри, даже ненависть одних родов и племен к другим, 9 распри, которые мешали объединению племен даже в минуты величайшей опасности и которые стали историческим злом славян.

Если же при всем том существует и другой ряд сообщений, в которых те же, кто писал об отрицательных свойствах славян, пишут об их положительных качествах, а иногда даже превозносят добрые свойства славян, то, несомненно, можно верить тому, что славянам действительно принадлежали эти добрые качества.

Так, рассказывают, что славяне мягко обращаются с пленными 10 и рабами, что спустя некоторое время отпускают их совсем на свободу, 11 что славяне честны, откровенны, незлонамеренны, 12 что они справедливы, что они заботятся о старых, бедных и больных, 13 что они приветливы с чужеземцами и очень гостеприимны, 14 далее, что они трудолюбивы, терпеливо переносят страдания, 15 а жены их чрезвычайно целомудренны, 16 что славянам свойственна большая любовь к дому и свободе. Видукинд, оставивший ряд сообщений о жестокости германцев, говорит о славянах· «omnem miseriam саrае libertatis postponendes», 17 а Гельмольд добавляет, что славяне готовы были скорее умереть, чем принять христианство и платить Sasům tribut. 18 C этой любовью к свободе и родине связана и храбрость в боях за свободу, о которой также сохранился ряд сообщений, 19 косвенно подкрепленных к тому же тем упорством, с каким западные славяне сопротивлялись натиску немцев или с каким они завоевывали в VI и VII веках Балканский полуостров. О невоинственности славян в смыс ле теорий Гердера и Коллара существует собственно только одно свидетельство в известном рассказе Феофилакта Симокатты, в котором говорится, что три славянина, захваченных в 591 году войском императора Маврикия, объявили императору, что они из народа, который не знает ни войн, ни военного вооружения, а только музыкальные инструменты.. 20 Однако это явная отговорка трех захваченных разведчиков, и к тому же перифраза древних сообщений о гетах. Это свидетельство противоречит всем остальным сообщениям, и основываться на нем нельзя.

Из приведенных сообщений характер древних славян и его этическая сторона представляются достаточно ясно. Славянам были свойственны все качества, какими обладали другие древние североевропейские народы: они были жестоки и мстительны, коварны по отношению к своим врагам, но они имели ряд положительных качеств в своем домашнем быту. Однако мы нигде не читали, кроме указанного рассказа Феофилакта, что славяне были невоинственны, что они были тихим, «голубиным» народом, это не подтверждается также всей древней историей славян.

Итак, славяне не уступали в этом отношении германцам. Собес-тянский был прав. Но было бы все же ошибкой полагать, что между характером славян и германцев вообще не было различия. Хотя приведенные древние сообщения не указывают на эти отличия, но вся последующая история, а затем и современное психологическое и моральное состояние славянского народа свидетельствуют все же о том, что между чертами германского и славянского характеров существует бесспорное и серьезное различие. Правда, в настоящее время мы не можем говорить о каким-то единстве славянского характера, так как, например, характеры чешского, сербского и русского народов значительно отличаются друг от друга, более того, даже между отдельными ветвями народа имеются большие различия в характере, например между чехами и словаками или между русскими и украинцами. Но тем не менее тут существуют определенные общие черты: так, например, склонность к свободе и демократии, переходящая даже в анархичные формы, склонность к сентиментализму, скептицизму, мистицизму и постоянному размышлению, склонность к увлечению тем или другим делом; и в то же время славяне обладают меньшими способностями завершать дело и утверждать его, обладают меньшей силой воли, зато им свойственна склонность к высокой справедливости и общему миролюбию, к приветливости и искренности. Все эти черты отличают славянский характер от германского, хотя они и не выражены у всех народов одинаково

Кроме того, у славян всегда отсутствовал милитаризм, а также стремление к абсолютизму, к могучему сосредоточению индивиду альных сил, а следовательно, и стремление к империализму. Напротив, у них в противовес этому постоянно возникало так называемое славянофильское и братское учение, провозглашавшее справедливость и любовь ко всем и равенство всех.

Славянский национализм был всегда иным, чем властолюбивый и узурпаторский национализм германцев, страстно стремившихся к власти над всеми. Никто не говорит о славянах то, что Тацит и Плутарх говорят о германцах 21.

Материальная культура, созданная этим характером, долгое время была невысокой. Я уже говорил выше, что было главной причиной этого. Вероятно, не неспособность народа, а его географическое размещение, которое долгое время отделяло славян от крупнейших центров древней цивилизации, и суровые условия, принуждавшие славян к тяжелому земледельческому труду и отвлекавшие их от создания более высоких творений культуры и, в частности, искусства. Однако способность славян к более высокой цивилизации была засвидетельствована позднее тем, как они сумели воспринять римско-германскую и греческо-восточную культуру, когда в VIII-ІХ веках достигли сфер влияния этих культур. Хотя славяне и не сумели быстро создать новые и оригинальные произведения, но зато они сумели воспринять более высокие культуры и творить затем в их духе, освоив их технику. Первое славянское искусство даже с художественной точки зрения не было примитивным, так как славяне быстро проявили большой вкус и умение. А это тоже что-нибудь да значит. Народы проявляют степень своей цивилизации также в том, насколько они умеют воспринимать и развивать дальше то, что создали другие.

Культура, достигнутая славянами в X и XI веках, не была единой, как не была полностью единой славянская культура и в доисторическую эпоху.

Следует с уверенностью констатировать, что большое, знаменательное деление славян на две культурные сферы: западную и восточную, явилось делом не только поздней истории, даже не только ІХ-ХІ веков — эпохи, когда славяне более всего воспринимали влияние со стороны, — но и делом еще предшествующих, доисторических эпох.

Если в доисторическую эпоху славяне находились в своей колыбели между Вислой и Днепром или, возможно, между Одером и Днепром, 22 то уже с древних времен, с начала эпохи бронзы, их западная часть на Одере и Висле имела иные культурные достижения и импульсы, нежели восточная часть — между Карпатами и Днепром. Влияния культуры эпохи бронзы, позднее гальштаттской, галльской с Рейна и Марны, затем германской с низовий Эльбы и Балтийского побережья, как бы мало славяне на них ни реагировали, подготовили иную почву, нежели была та, которую у восточной части славян подготовили влияния степных аборигенов, скифов и сарматов, потом финнов и, наконец, всего Востока и Византии. Следовательно, западное славянство издавна принадлежало к сферам западноевропейской и среднеевропейской культуры, между тем как восточное — к сфере греко-восточной культуры. Таковы сущность и основной характер славянской предыстории с точки зрения их культуры. 23

[1] Древнейшими списками летописи являются Лаврентьевская летопись монаха Лаврентия из Суздаля (XIV век) и Ипатьевская — из монастыря св. Ипатия в Костроме.

[2] Все отрывки из «Повести временных лет» даны в переводе Д. С. Лихачева и Б. А. Романова, изд. АН СССР, 1950, часть I. Написание подлинных текстов также дано в соответствии с этим изданием. — Прим. перев.

[3] Лаврентьевская летопись. В другом месте этой летописи читаем: «Нарци еже суть словене», то есть «норики, которые и есть славяне».

[4] С этой теорией связана легенда о «грамотах» Александра Великого и привилегии, предоставленной им в Александрии славянам в знак благодарности за их отличную службу. Эти подделки возникли в XIII веке, и источником для них служили древние сведения об отношениях между Александром Македонским и скифами (Arrian, Anabasis, IV. 15).

[5] Ягич В. Письма Добровского и Копитара. — СПб., 1885. — С. 119.

[6] См., в частности, его книгу «Über die Abkunft der Slawen nach Lorenz Surowiecki», Ofen, 1828. «Древности» были изданы в 1836-1837 годах в Праге в двух томах, доступен также немецкий перевод Мозига фон Эренфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks Slavischе Altеrthümеr, deutsch von Mosig von Aеhrenteld, Bd. I—II, Leipzig, 1843-1844).

[7] Когда-то предполагалось славяно-германское единство (Шлейхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадке и А. Погодин отвергают и балто-славянское единство [«Introduction a l'étude comparée des langues indo-européennes», 5, 1922, с. 48; «Les dialectes indo-européens», 1908, с 48, «Avant-propos de la réimpression» (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922, с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl. Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиным и Я. Розвадовским («Rocznik sławistyczny», IV, V).

[8] Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их южномакедонское наречие легко понималось.

[9] «Om formen af Nordboernes Granier», 1842; см. «Müllers Archiv für Anatomie», 1845, с. 97; 1858, с. 105.

[10] См. статьи о белорусах и великорусах в «Revue anthropologique russe», 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.

[11] Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania świata kurganowego Ukrajny (Materiały, Krakow, 1899, IV).

[12] См. журнал «Šwiatowit», III, с. 50; VIII, с. 106; IX, с. 104, а также библиографию в моих «Slov. star. », I, с. 93 и сл.

[13] Hellich J. Praehistorické lebky v Čechách. — Praha, 1899. — C. 18.

[14] («Цвет тела и волос у них и не совсем белый или золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они красноватые». ) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон (Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их eÃθνη ξάνθα (желтым народом).

[15] «Slov. star. », I, c. 97. Различные свидетельства собраны in extenso в «Živ. st. Slov. », I, с. 54.

[16] По старому административному делению; в настоящее время значительная часть этой территории входит в состав Польши. — Прим. ред.

[17] См. мои статьи «Pravlast Slovanů a archeologie» (в сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и «Poznámky k otázce slovanskosti našich poli popelnicových» (в «Památkách archeologických», 26, 1914, с. 181).

[18] Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das Weichselland. — Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).

1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены германцами («Das Weichselland, em uralter Heimatboden der Germanen», Danzig, 1919).

2 См. мою статью «Nové thеorie o pravlasti slovanské» в Чешском историческом журнале (XXI, 1915, I-II).

3 Подробности см. в моих «Slov. star. », II, c. 71; III, c. 32, и в приложении к этой книге.

4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она сохранилась до нас, датируется началом XII века.

5 См. выше, с. 12.

6 После вавилонского столпотворения.

7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.

8 Там же, с. 23 («Там же находится и Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне»).

9 Хроника Богухвала («Monumenta Poloniae histоrica», II, с. 468) и Длугоша («Historia polonica», I, initio).

10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа Богухвала.

11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св. Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность — глаголицу. См. «Киевская летопись» (указанное место), а также Письмо папы Иоанна X (914-928) [«quis enim ambigit Sclavinorum regna in primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorata»] и Письмо папы Иннокентия IV от 1248 года: «in Sclavonia est litterata specialis quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes».

12 См. следующую главу, с. 32 и сл.

13 Ср. Шафарик, Slov. star., II. 711. Название сообщения гласит: «Описание общин и областей к северу от Дуная» («Descriptio civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii»). Летопись, открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.

14 Название Дунай — чуждого, неславянского происхождения. Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат. Danuvius, Danubius, греч. Δάνουβις и т. д. ), которое было передано им германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ, позднее Дунай.

15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena, Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i gospodarstwie Słowian, Sprawozdania Krakowské akademie, II, 1908, III).

16 См. соответствующий комментарий в моих «Славянских древностях», I, с. 266 и сл.

17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога, первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ («Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung», XLVI. 193). Было бы неверно, однако, если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение которого относится лишь к западной части определяемой территории.

18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV. 81, 97, Dimens. prov., 19); затем Pomp. Mela, III. 1, 82; III. 3, 25; Ptolem., II. 11, 1, 4, 8, 10, III. 1, 8; Marc, II. 31, 36-38. Название Вислы считалось либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский, А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского. Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи (Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу, Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszló) в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже связи славян с саксами к эпохе славянского единства.

19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения (oset. dan — «вода»). (См. Л. Нидерле. Starověké zprávy o zemích východní Evropy. — Praha, 1899. — С. 58 и А. Соболевский. Archiv für slavische Philologie. — 1905. — С. 240. )

20 Слав. берстъ, «jilm» (Niderle L. Starověké zprаvy. — C. 70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины, образование от береза («břiza»).

21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, c. 138: VI, с. 177

22 См. дальше, с. 31.

23 Кочубинский A. A. Территория доисторической Литвы // ЖМНП. 1897. I. — С. 60.

24 Соболевский А. Лингвистические и археологические наблюдения. — Варшава, 1910; см. также возражения ему А. Погодина, «Изв. отд. русск. яз. и слов. », 1905, Х. 3, с. 11.

25 Самого культурного единства никогда не существовало. Население Повисленья было всегда под влиянием иных культур, чем население Поднепровья, а культура западных славян была всегда отлична от культуры славян восточных.

26 Впрочем, этот исследователь сам допускает распространение славян уже в доисторическую эпоху и вне Припятьской области.

27 А. Шахматов. Изв. отд. русск. яз. и слов, 1911, с. 707; «Archiv für slavische Philologie», 1911, с. 51; J. Rozwadowski. Spravozdania Krakovské akademie, 1901, XI, 1906, III; Almae matri Jagiellonicae, Львов, 1900, с. 107. Однако в самой последней своей статье Розвадовский высказывается довольно осторожно и отказывается от теории кельтской принадлежности венедов («Rocznik slawistyczny», VI, с. 39, 269), но поддерживает ту точку зрения, что до нашей эры славяне жили не между Вислой и Днепром, а севернее Немана.

28 См. мою статью «Nové thеorie о pravlastí slovanské» в «Чешском историческом журнале» («Сeský ćasopis historicky», XXI, 1915, I—II).

29 См. критику К. Буги и М. Фасмера («Rocznic slawistyczny», VI, с. 1-28, 179). Эти авторы совсем отвергали галльский характер приведенных названий (кроме названия Вислы) и обозначали их как индоевропейские. Наконец, А. Шахматов сам признал незадолго до смерти «слабость и неудовлетворительность» своих несчастных кельтских теорий (A. Meillet. Revue des Études slaves. I. - 1921. - С. 190, прим. 1).

30 До 1900 года здесь было осушено для земледелия 7 832 000 га; 328 000 га были превращены в луга, таким образом, осталось только 2 644 000 га болот.

1 Подробности см. в «Slav. star. », I, 221, а также в наст. книге, с. 138 и сл.

2 Herod., IV. 17-18 и 53-54.

3 Там же, ІV. 83-98 и 118-143.

4 См. ниже, с. 35.

5 Чешский исследователь Я. Пейскер изложил свои взгляды в нескольких работах, например «Die älteren Beziehungen der Slaven zu Turkotataren und Germanen» (Berlin, 1905); «Neue Grundlagen der slavischen Altertumskunde; Vorbericht» (Stuttgart, 1914); «The expansion of Slavs» (reprinted from the Cambridge Medieval History, II, 1914). См. критическое резюме, опубликованное мной в «Архиве славянской филологии» (1909, с. 569) под названием «J. Peiskers neue Grundlagen der sl. Altertumskunde» и в «Revue des Études slaves» (II, 1922, с 19-37) под названием «Des théories nouvelles de J. Peisker sur les anciens Slaves», a также статью J. Janka «O stycích starých Slovanů s Turkotatary a Germány hlediska jazykozpytného», опубликованную в «Вестнике чешской академии» (XVII, 1908, с. 101) и в журнале «Wörter und Sachen» (1, с. 109).

6 См. «Život st. Slov. », I, с. 162; III, с. 135, 146 и сл., и статьи, цитированные в предыдущем примечании.

7 Const. Porphyr. De adm. imp., 2.

8 Со стороны лингвистов было довольно много возражений, особенно против предположения, что термины млеко и тварогъ заимствованы. Профессор славянской филологии В. Ягич считает их славянскими (см. труд Й. Янка, цитируемый выше).

9 См. Pomp. Mela, III. 5, 45. Ср. Plin., II. 170.

10 Эту легенду знали уже Геродот (III. 115) и Гесиод («Hes. fragm. », ed. Marckscheffel, 355), Skylax (c. 19), Skymnos (v. 188). См. также Berger, Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen (I, c. 29).

11 Форма «венд» (vend) была, вероятно, первоначальной формой; распространенная форма «венед» (vеned) возникла в греческой и римской литературе, по-видимому, под влиянием хорошо известных названий адриатических венетов.

12 Iord., Get, V. 34, XXIII. 119.

13 См. критику этих теорий М. Фасмера и К. Буги (М. Vasmera а К. Bugy, Rocznik slawistyczny, IV. 3, с. 189).

14 См. выше, с. 27.

15 Так, например, Vindana, Vindalum, Vindonissa, Vindeleia, Vendovera, Vindobriga, Pennovindos, Vindobala, Vindolana, Vindomova, Vindogladia, Vindogara в Галлии и Бретани; Vindelici, Vindonianus vicus, Vindobona, Magiovindus, Vendidora и т. п. в восточноальпийских землях. Ср. d'Arbois de Jubainville, «Les premiers habitants de l'Europe», II, с. 264, 294. Этимология слов венд, винд неясна (vindos — «белый»?). Остальные возможные толкования этого слова см. в «Slov. star. », I, c. 201. Существует также славянская этимология. Первольф находит тут же корень vent — «великий», старославянская форма сравнительной степени «vętšij» — «больший».

16 Рrосор., В. G. III. 14.

17 См. выше, с. 25.

18 Она появляется лишь в источниках VIII века («Slov. star. », II, с. 487; III, с. 114) и только для обозначения полабских сербов (sorabi в анналах Эйнхарда, 782, 806, 822, и surbi в анналах Фредегара, ІV. 68).

19 Dialogi, 110 (Migne, Patrologia graeca, 38, 847). Ср. Müllenhoff, Deutsche Altertumskunde, II. 347, 367.

20 Более древних упоминаний нет. А. Погодин считал достойным внимания в этом отношении два имени собственных — Stlabonius Fuscinus («Corpus insсr. lat. », III. 4150) и M. Slavus Putiolanus (там же, III, добавление, с. 1958); оба весьма сомнительны.

21 В заключение Розвадовский называет ряд названий рек в Польше и России, образованных от формы «слав» и «слов», и предполагает, что существовала река, называемая Слова или Слава, или хотя бы болотистая местность, называемая «Слово», а народ, обитавший в этой области, получил от него название «словене». Эти названия рек образованы якобы от корня «klеи» — означающего «заливать» (поливать), «чистить». Милан Будимир высказывает это же мнение (Zbornik A. Beliće, Bělehrad, 1921, с. 97-112, 129-131).

22 Iord. V. 34.

23 См. «Сeský časopis historický», I, 1895, c. 19.

1 См. выше, с. 19-20.

2 Достаточно упомянуть здесь в качестве основного факта, что западная часть древней славянской территории всегда, в частности и в доисторическую эпоху, испытывала иные культурные влияния, нежели восточная часть, простиравшаяся по Днепру, который связывал ее с Черным морем и Востоком.

3 Таковой, например, является точка зрения В. Ягича, О. Гуера и А. Соболевского. А. Шахматов продлевает эпоху единства вплоть до IV века, в то время как А. Мейе допускает, что всеобщий славянский язык существовал еще в VIII веке н. э. (Le monde slave, 1917, III, c. 399; Revue des Études slaves, I, 1921, с 8; II, 1922, с. 303, и критика Белича в «Slavii», I, 1922, с. 8).

4 См. Приложение к VII тому Зап. Акад. наук, ч. 2, СПб., 1865, а также Beiträge zur vergleichenden Sprachforschung, 1856, с. 1-27.

5 См. выше, с. 15.

6 «Archiv für slavische Philologie», XX, с. 21 (XVII, c. 71).

7 Впрочем, и болота в бассейне р. Припяти, составлявшие северную часть славянской прародины, были мало заселены, а жители их были недостаточно сильны, чтобы эффективно расселяться по северным районам, густо населенным в то время прусскими и литовскими племенами.

8 См. выше, с. 40.

1 См. «Slov. star. », II, 71-101.

2 Подробности см. в «Slov. star. », 1, 41 и cл., а также II, 73-93.

3 См. Киевскую летопись, а также Послание папы Иоанна X (914-929) хорватскому королю Томиславу и Михаилу, князю Захлумцу [«Quis enim ambigit Sclavinorum regna in primitiis (corr. ) Apostolorum et universalis Ecclesiae esse commemorata»]. Jaffé, Reg. pont. rom., 312.

4 См. послание Иннокентия IV 1248 года («quod in Sclavonia est littera specialis, quam illius terrae clerici se habere a beato Jeronimo asserentes, eam observant in divinis officiis celebrandis»). Theimer, Vetera monumenta Slavorum meridionalium, I, 78.

5 См. в летописи: «Илюрик-Словене» и дальше «Нарци еже суть словене» (Лаврентьевская летопись, начало).