КОГНИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Когнитивные процессы и поведенческие акты. Метафора компьютера. Роль интроспекции. Уровни сознания и характер обработки информации.

История называет двух ученых, которые хотя формально и не могут считаться основателями когнитивной психологии, все же, как это мы теперь видим, заложили (один — основав исследовательский центр, а другой — выпустив книгу) фундамент нового движения. Их деятель­ность — вехи на пути становления когнитивной психологии. Это Джордж Миллер и Ульрик Найссер. И вновь мы видим, как личные факторы сказываются на развитии нового направления психологической мысли.

Когнитивная психология отличается от бихевиоризма по ряду мо­ментов. Во-первых, когнитивная психология обращает внимание прежде всего на сам процесс познания, а не только на реакцию организма на определенный стимул. С ее точки зрения важной оказывается вся совокупность психических процессов, а не только взаимосвязь стиму­лов и реакций; акцент делается на сознании, а не на поведении. Од­нако это не означает, что когнитивная психология игнорирует поведе­ние, просто последнее не является единственной целью исследования. Поведенческие акты рассматриваются скорее с точки зрения воз­можности получения заключений о тех или иных связанных с ними психических процессах.

Во-вторых, когнитивную психологию интересуют те способы и фор­мы, в которых сознание человека организует имеющийся опыт. Гештальт-психологи, как и Жан Пиаже, оспаривают убеждение, что тенден­ция опыта (ощущений и восприятий) образовывать целостные, а потому значимые образы, носит врожденный характер. Именно сознание чело­века придает форму и связанность психическим процессам. Эти процес­сы в значительной мере и составляют предмет когнитивной психологии. В этом она противостоит британскому эмпиризму и последователям скиннеровского бихевиоризма, утверждающим, что ничего подобного в процессе познания не наблюдается, сознание лишено каких бы то ни было врожденных, организующих опыт способностей.

В-третьих, с точки зрения когнитивной психологии, индивид усваивает стимулы из окружающей среды в ходе некоторых активных и творческих процессов. Мы способны активно участвовать в познавательном процес­се на основе сознательного отбора тех или иных событий. Человек вовсе не пассивно воспринимает внешние и внутренние стимулы, как это счита­ли бихевиористы, а сознание — не есть чистый лист бумаги, на котором запечатляются данные чувственных восприятий.

Становление когнитивной психологии и в связи с этим возобновле­ние внимания к опыту сознания возродило интерес к изначальной иссле­довательской технике, предложенной еще Вильгельмом Вундтом сто лет назад, — интроспекции. В настоящее время интроспективные методы широко используются при исследовании целого спектра разнообразных проблем.

Уже обращение к когнитивным факторам в теории социального научения Бандуры и Роттера повлияло на развитие бихевиоризма в Америке. Однако когнитивное движение повлияло не только на бихевиоризм. Практически в каждой сфере можно обнаружить те или иные когнитивные факторы. Достаточно назвать, например, атрибутивную теорию в социальной психологии, тео­рию когнитивного диссонанса, теорию личности, исследование мотива­ции и эмоций, процессов обучения, запоминания, восприятия, а также информационный подход к проблеме принятия решений и решения за­дач. Велика роль когнитивных факторов и в прикладных областях ис­следований: клинической психологии, школьной психологии, индустри­альной/организационной психологии и т. д.

Джордж Миллер (род. в 1920 ) начал свою научную карьеру с изучения английс­кой филологии и лингвистики в университете штата Алабама. Магистер­ский диплом он получил в 1941 году также в области лингвистики. В дальнейшем он работал в Гарвардском университете в психо-акустической лаборатории, занимаясь проблемами речевой коммуника­ции, где получил свою докторскую степень. Он полностью погрузился в изучение проблем психолингвистики и в 1951 году опубликовал книгу под названием «Язык и общение». В этот период творчества Миллер придерживался бихевиористских пози­ций, отмечая впоследствии, что, собственно, выбор был невелик, поскольку во всех университетах и профессиональных организациях ведущая роль принадлежала бихевиористам.

В середине 50-х годов он увлекся использованием статистических методов в изучении процесса научения, теорией информации и компьютерным моделированием процесса мышления. В этот период он прихо­дит к выводу, что бихевиоризм, как он выразился, «выдыхается». Сход­ство между деятельностью мышления и компьютерными операциями настолько потрясло Миллера, что его интересы стали смещаться в сто­рону более когнитивно ориентированной психологии. Переходу на позиции когнитивной психологии также способство­вал бунтарский дух Миллера, столь свойственный представителям но­вого поколения психологов. Вместе со своим коллегой Джеромом Брунером (род. в 1915) он со­здает при Гарвардском университете исследовательский центр по изу­чению процессов мышления. Миллер обратился к университетскому начальству с просьбой о выделении помещения, и в 1960 году такое помещение было предоставлено. Это был дом, в котором когда-то жил сам Вильям Джемс. Миллер и Брунер выбрали для обо­значения предмета своих исследований термин «когнитивная». Имен­но так они и назвали новый исследовательский центр — Центр когни­тивных исследований.

В новом Центре когнитивных исследований занимались разработ­кой широкого круга разнообразных тем: язык, память, процессы воспри­ятия и образования понятий, мышление и психология развития, — боль­шинство из которых уже полностью исчезло из словаря бихевиористов. Позднее Миллер организовал программу когнитивных исследований и в Принстонском университете.

Ульрик Найссер (род. в 1928) родился в Германии, в г. Киле. В Соединенные Штаты родители привезли его в возрасте трех лет. Первоначально он изучал физику в Гарвардском университете. Под впечатлением блестящих лекций одного из молодых профессоров по имени Джордж Миллер Найссер решил, что физика не для него, и переключился на изучение психологии. Он прослушал курс по психологии общения у Миллера и ознакомился с основами теории информации. На его раз­витие также оказала влияние книга Коффки «Принципы гештальт-психологии».

Получив степень бакалавра в Гарварде в 1950 году, Найссер продолжил образование в Свартморском колледже под руководством пред­ставителя гештальт-психологии Вольфганга Келера. Для получения докторской степени он вернулся в Гарвард, где успешно защитил дис­сертацию в 1956 году.

В 1967 году Найссер опубликовал книгу под названием «Ког­нитивная психология». Этой книге суждено было «открыть новое поле исследования». Найссер определил познание как процесс, при помощи которого «входящие сенсорные данные подвергаются трансформации, редукции, обработке, накоплению, воспроизведению и в дальнейшем используют­ся... Познание присутствует в любом акте человеческой деятельности» Таким образом, когнитивная психология имеет дело с ощущениями, восприятием, воображением, памятью, мышлением и всеми остальными видами психической активности.

Спустя девять лет после выхода в свет своей эпохальной книги Найссер опубликовал еще одну работу под названием «Познание и реальность» (1976 г.). В этой работе он выражал неудовлетворен­ность явным сужением позиции когнитивной психологии, которая слиш­ком полагается на исследования искусственных лабораторных ситуа­ций в ущерб изучению реальных жизненных случаев. Он посчитал себя разочарованным, полагая, что когнитивная психология со времени свое­го появления внесла весьма скромный вклад в понимание того, каким образом человеческое познание строится в действительности.

В одном из популярных исследований испытуемым предъявляют некие стимулы на подпороговом уровне восприятия, либо же на время, меньшее его индивидуального порога осознанного реагирования. В этих случаях испытуемые не могут сознательным образом обрабатывать по­лучаемую информацию, однако они все же реагируют на стимулы. На основании этих экспериментов исследователи пришли к выводу, что человек способен реагировать на стимулы, которые в действительности не видит и не слышит, то есть на подпороговые стимулы .Эти и другие исследования подобного рода привели когнитивную психологию к заключению, что процесс познания, как в эксперимен­тальных условиях, так и в естественных, развертывается на двух уров­нях — сознательном и несознательном. Причем наибольший объем психической деятельности в процессе познания происходит как раз на несознательном уровне. Кроме того, исследо­вания показывают, что именно на этом уровне обработка информации протекает быстрее и эффективнее (даже если это касается достаточно сложной информации).

Но если основной объем информации обрабатывается на несозна­тельном уровне, это значит, что никакие интроспективные методы не смогут помочь нам проникнуть в эти тайны. Какой толк изводить чело­века расспросами о том, чего он не знает, да и знать не может Понятно, что такого рода выводы не могут не ограничивать применения интроспекции в когнитивной психо­логии в качестве исследовательского метода.

Когнитивная психология восстановила роль сознания не только на уровне человека, но и на уровне животных. Начиная с 70-х годов XX века зоопсихологи постоянно пытались доказать, что «животные способны воспринимать, трансформировать и обрабатывать символические образы, относящиеся к пространственным, временным и каузальным характеристикам реального мира в процессе целесообразного и адаптивно организованного поведения».

Метафора компьютера. В XVII веке часы и автоматы были всеобщей метафорой для понимания Вселенной и, по аналогии, человеческого ума. Эти машины были доступной и хорошо понятной моделью деятельности психики. В наши дни механистическая модель и соответствующий ей бихевиорист­ский подход в психологии вытеснены иными, более современными под­ходами. Это прежде всего новая картина мира в физике и когнитивное движение в психологии.

Часы в XX веке перестали быть моделью Вселенной. Потребова­лась новая всеобщая метафора. И на эту роль претендует новая машина XX века — компьютер. Психологи все чаще используют компьютер­ные операции как пояснительную схему для понимания процесса по­знания. О компьютерах все чаще говорят в связи с проблемой искусст­венного интеллекта, и наоборот, сами компьютеры все чаще описывают в терминах человеческой деятельности. Так, например, способность на­капливать информацию называют памятью, коды программирования — языками, а о появлении новых поколений компьютеров говорят, что они эволюционируют.

Высказывается мысль, что компьютерные программы, которые по существу представляют собой некие инструкции, алгоритмы по обработ­ке определенных символов, действуют точно так же, как сознание чело­века. И человек, и компьютер получают из окружающей среды огром­ные массивы информации (стимулов или данных). Далее эта информа­ция подвергается соответствующей обработке, накоплению, на ее основе предпринимаются определенные действия. Таким образом, компьютер­ные программы выступают как своего рода модель для понимания про­цессов обработки информации в человеческой психике. Правда, следует оговориться, что такой моделью выступает не сам компьютер как аппа­рат, а его программное обеспечение.

Когнитивную психологию интересуют прежде всего те физиологи­ческие корреляты психических процессов, с помощью которых можно понять способы и закономерности обработки различного рода сигналов, лежащие в основе процесса мышления. Свою главную цель когнитив­ное направление видит в том, чтобы раскрыть «те совокупности про­грамм, накопленных в памяти человека, при помощи которых индивид понимает звуки речи и сам создает новые слова и предложения, приоб­ретает определенный опыт, способен решать совершенно новые пробле­мы».

Именно такого рода компьютерное представление процессов по­лучения и обработки информации и лежит в основе современной когни­тивной психологии. Можно сказать, что за более чем сто лет своей истории психология в понимании предмета своей деятельности прошла путь от метафоры часов до метафоры компьютера. И дело здесь не в сложности аппарата. Важно иное: и то и другое — машины. Это обстоятельство наглядно показывает глубинную преемственность между прежней и новыми школами в психологии.

В когнитивизме человек рассматривается прежде всего как существо сознательное. Любые содержательные элементы сознания (темы, идеи, факты, образы и т.п.) именуются когнициями. Исходя из принципов когнитивистской психологии, Леон Фестингер (1919-1989) , прошедший школу К. Левина, в 1957 году выдвинул теорию когнитивного диссонанса. Когнитивный диссонанс - это несовпадение когниций, несогласованность сознательных структур.

Л. Фестингер вспоминал: "Сразу же после землетрясения 1934 года в Индии поползли слухи, что должны последовать более мощные бедствия в других районах. Мне пришло на ум, что эти слухи, по всей видимости, "оправданы обеспокоенностью" – знаниями, реабилитирующими томительный страх. На основе этой зародившейся идеи я разработал теорию ослабления диссонанса – приведение вашего взгляда на мир в соответствие с тем, что вы чувствуете или делаете".[1]

Противоречиями мысли философы занимались с античных времен, так что не в этом нужно искать оригинальность Фестингера. Но "взвешивание" идей и их согласование привлекали внимание мыслителей преимущественно на стадии принятия решения, до осуществления действия. Фестингер же обратился к стадии, когда решение принято или действие совершено. Перед принятием решения взвешиваются все "за" и "против". Принятие решения, казалось бы, разрешает конфликт идей самим фактом обретения психической определенности. Но оказывается, что когнитивный диссонанс снимается более капитально. Все те аргументы "за", которые способствовали принятию решения, после формирования позиции воспринимаются личностью как более значительные и привлекательные, чем на стадии размышлений. А все аргументы "против", наоборот, теряют свою силу. Настоящее переделывает прошлое, сегодняшние мысли изменяют воспоминания. Так осуществляется согласование идей. Это нужно помнить тогда, когда становится очевидным неудачность принятого решения. Конфликт идей завершился неуспехом, но сила аргументов и их взаимный вес еще остались прежними. А требуется переоценка ценностей. Таков и творческий процесс, развитие которого тормозится уже принятыми установками, зафиксировавшими степень значимости прежних обоснований "за" и "против".

Вопросы: