ВВЕДЕНИЕ 16 страница

§ 3. РАСКОЛ В РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Кризис социальный сопровождался кризисом идеологическим, охватившим
сферу религиозных воззрений. Он обострился в связи со стремлением части
церковников восстановить единство церковных обрядов и содержания
богослужебных книг. Поскольку в те времена религия рассматривалась прежде
всего как совокупность обрядов, то унификация и регламентация обрядовой
практики имела большое значение.
Истоки религиозного кризиса относятся к 40-м гг. XVII в., когда в
Москве сложился Кружок ревнителей древнего благочестия, группировавшийся
вокруг царского духовника Стефана Вонифатьева. В него входили будущие
враги — Никон и Аввакум, а также настоятель Казанского собора в Москве
Иоанн, костромской протопоп Даниил, царский постельничий Федор Ртищев и
др.
Ревнители пытались решить три задачи: они выступали против
произвольного сокращения церковной службы, достигавшегося введением
многогласия, а также беспорядков во время богослужения; в программу
ревнителей входило обличение таких пороков, укоренившихся среди
духовенства, как пьянство, разврат, стяжательство и т. д.; наконец, они
пытались противодействовать проникновению светских начал в духовную жизнь
населения.
Программа ревнителей соответствовала и интересам самодержавия,
шедшего к абсолютизму. Поэтому царь Алексей Михайлович тоже выступал за
исправление богослужебных книг и унификацию церковных обрядов.
Единство взглядов было нарушено, когда зашла речь о выборе образцов,
по которым надлежало производить исправления. Одни считали, что за основу
должны быть положены древнерусские рукописные книги, не подвергавшиеся,
подобно греческим, после падения Византии изменениям. Выяснилось, однако,
что совершенно одинаковых текстов в древнерусских книгах не было. Именно
поэтому, считали другие, за образец книг следует взять греческие
оригиналы. Первой точки зрения придерживался Аввакум, второй — Никон.
Обоих уроженцев Нижегородского уезда природа наделила недюжинным
умом, огромным честолюбием, властным характером, фанатичной верой в
правоту своих взглядов и нетерпимостью к мнению других. Никон преследовал
инакомыслящих во время своего патриаршества. Аввакуму, не обладавшему
властью, оставалось лишь грозить своим противникам «перепластать» их «во
един день», и прежде всего Никона, — «того собаку разсекли бы начетверо, а
потом бы никониян тех».
Сын мордвина-крестьянина, Никон совершил головокружительную карьеру
от священника до патриарха, которым стал в 1652 г. Сразу же он начал
энергично проводить церковную реформу, одобренную церковными соборами с
участием восточных патриархов. Наиболее существенные новшества коснулись
церковных обрядов. Никон заменил обычай креститься двумя пальцами
троеперстием, велел произносить слово «аллилуйя» не дважды, а трижды,
двигаться вокруг аналоя не по солнцу («посолонь»), а против него.
Изменениям подверглась и одежда священнослужителей и монахов. В самом
тексте богослужебных книг произведены замены одних слов другими, по сути
равнозначными. Так «певцы» заменены «песнопевцами», «вечное» —
«бесконечным», «видевшие» — «узревшими» и т. д.
Поначалу споры между ревнителями и сторонниками реформы носили
келейный характер и не выходили за рамки богословских рассуждений узкого
круга лиц. Но, став патриархом, Никон круто порвал с кружком ревнителей и
выслал их из Москвы. Был сослан в Сибирь и Аввакум.
Вслед за Никоном с ревнителями порвал и царь. На первых порах он не
вмешивался в проведение реформы. Но после того, как Никон оставил
патриаршество, царь стал продолжателем дела, начатого патриархом. Надежды
ревнителей на то, что с уходом Никона прекратятся «мудрования», не
оправдались. Церковный собор 1666 — 1667 гг. объявил проклятие всем
противникам реформы, предал их суду «градских властей», которые должны
были руководствоваться статьей Уложения 1649 г., предусматривавшей
сожжение на костре всякого, «кто возложит хулу на господа Бога». В разных
местах страны запылали костры, на которых гибли ревнители старины.
Подвижнической смерью погиб и протопоп Аввакум. После многолетнего
заточения в земляной тюрьме он был сожжен на костре в 1682 г.
После собора 1666 — 1667 гг. споры между сторонниками и противниками
реформы были перенесены в гущу народных масс и чисто религиозное движение
приобрело социальную окраску. Силы споривших между собой никониан и
старообрядцев были неравны: на стороне никониан находилась церковь и
государственная власть, в то время как их противники располагали только
одним средством нападения и защиты — словом.
Старообрядчество — сложное движение как по составу участников, так и
по существу. Общим лозунгом был возврат к старине, протест против всех
новшеств. Однако различные социальные группы вкладывали в понятие
«старины» неодинаковое содержание.
Казалось бы обрядовые новшества не должны были вызывать фанатичную
приверженность к старине, но новшества поддерживала государственная
власть, обрушившая на расколоучителей суровые кары, утвердила Уложение
1649 г., жестоко расправилась с выступлением городских низов, организовала
сыск беглых с целью возвращения их помещикам, в крови утопила движение
Разина. Старообрядцы боролись против официальной церкви, поддерживаемой
государством, посягавшей на весь уклад веками сложившейся жизни, и этого
было достаточно, чтобы вызвать протест низов.
Проповеди расколоучителей находили отклик и у стрельцов, так как они
связывали со стариной вольготную службу в столице, жизнь, не обремененную
походами, широкое участие в торгах и промыслах.
В рядах раскольников было немало представителей черного и белого
духовенства. У них старина ассоциировалась с привычным выполнением
обрядов, заученными молитвами и т. д.
Среди старообрядцев встречаются и имена бояр. Для них старина
означала возврат к боярскому самовластию, отрицание государственной
централизации, протест против формировавшегося абсолютизма.
На длительном пути своего существования старообрядчество являлось то
знаменем открытой вооруженной борьбы с самодержавием, то символом не
только пассивного непротивления злу, но и самоуничтожения, выразившегося в
массовых «гарях» (самосожжениях) последней четверти XVII в. Старообрядцы
упорно сопротивлялись европеизации России, безнадежно цепляясь за такие
символы старины, как борода и длиннополое платье. В то же время в
действиях старообрядцев, уклонявшихся от переписей и от выполнения
повинностей в пользу государства, нетрудно разглядеть социальные мотивы.
Примером перерастания полемики в открытое неповиновение властям
является Соловецкое восстание 1668 — 1676 гг. Началось оно с того, что
«царские нищие богомольцы» наотрез отказались принять исправленные
богослужебные книги. Правительство решило укротить непокорных монахов
путем блокады монастыря и конфискации его владений на материке. Монастырь,
однако, располагал богатыми запасами продовольствия, и его осада
присланными стрельцами не принудила осажденных к сдаче — высокие и толстые
стены надежно защищали монахов и трудников от штурмов. К тому же ряды
восставших пополнялись разинцами, прибывавшими в монастырь после победы
над ними правительственных войск.
Под влиянием мирских людей восстание, зародившееся на религиозной
почве, приобрело политическую окраску — монастырский собор 1674 г. вынес
постановление, «чтоб за великого государя богомолье отставить». На этом же
соборе было решено «стоять и биться против государевых людей» до смерти.
Неизвестно, сколь долго продолжались осада и безуспешные штурмы, если
бы среди осажденных не оказался предатель-перебежчик, указавший в 1676 г.
тайный лаз. Монахи и трудники ожесточенно сопротивлялись: из 500
защитников монастыря в живых осталось только 60.
Современники с полным на то основанием считали XVII век «бунташным»,
причем большинство выступлений народных масс падает на время правления
царя Алексея Михайловича. В то же время за этим царем закрепилась
репутация «тишайшего».
В последнее время ученые установили, что понятие «тишайший» означает
не черту характера царя, а цель его правления — идеалом властвования
любого монарха во все времена считались покой и тишина. В этом смысле
реальный ход событий в царствование Алексея Михайловича вступал в вопиющее
противоречие с преследуемыми им целями.
Обстоятельную характеристику личности царя Алексея Михайловича дали
знаменитые историки С. М. Соловьев, В. О. Ключевский и С. Ф. Платонов. Они
отзывались о нем с теплотой и относились с большой симпатией. Царь был
вспыльчивым, но отходчивым, благожелательным и бережливым, любил раздавать
милостыню сирым и убогим, умел сопереживать страданиям и радостям близких
людей. Они отмечали его глубокую религиозность, строгое соблюдение им
постов, превосходное знание порядка церковной службы и отбивание тысячи
поклонов во время утренней или вечерней молитвы. Это был образцовый
семьянин и добродетельный христианин.
Отмечая общность оценки царя Ключевским и Платоновым, надо отметить
одно существенное отличие. У Платонова Алексей Михайлович выглядит
безукоризненно и однозначно положительным человеком. У Ключевского есть
важная оговорка: личность царя оставила у него приятное впечатление, но
только не на престоле. В самом деле, умение сочинять вирши, самозабвенно
отбивать поклоны, быть верным супругом относятся к добродетелям частного
лица, но их совершенно недостаточно для государственного деятеля, хотя,
конечно, этого рода достоинства оказывали несомненное влияние на поступки
царя. Главным критерием при оценке государственного деятеля, является его
личный вклад в дело процветания народа и государства. В этом плане царь
Алексей Михайлович выглядит бледнее и ординарнее, чем о нем живописал
С. Ф. Платонов.
В актив Алексея Михайловича можно отнести новый торговый устав и
воссоединение Украины с Россией, но война с Речью Посполитой велась
бездарно и из-за этого было столько ненужных жертв, которых можно было бы
избежать. Приписываемая Алексею Михайловичу инициатива в заведении полков
нового строя и привлечении на службу иностранцев принадлежит не ему, а его
отцу Михаилу Федоровичу, точнее патриарху Филарету: солдатские и
рейтарские полки участвовали в Смоленской войне.
Бесхарактерность царя следует отнести к крупнейшим недостаткам его
как государственного деятеля. За все годы своего царствования он неизменно
находился под чьим-либо влиянием: сначала Морозова, затем — Никона,
которого сменил Ордын-Нащокин, наконец, Матвеева. Нуждается в уточнении и
знаменитое высказывание В. О. Ключевского о том, что царь Алексей
Михайлович одной ногой еще крепко упирался в родную православную старину,
а другую уже было занес за ее черту, да так и остался в этом нерешительном
переходном положении. Последнее справедливо, если иметь в виду личное
восприятие новизны: царь не прочь был украдкой понаблюдать за театральным
действом, вывозил из терема свою молодую красавицу-супругу Наталью
Кирилловну, он охотно пользовался бытовыми удобствами, привнесенными с
Запада, но все эти новшества не стали достоянием всего общества, они
потакали лишь вкусам царя.
Он, несомненно, обладал литературными способностями и начитанностью.
Его письма, как и сочинение «Урядник сокольничья пути», в котором изложены
правила соколиной охоты и обучения кречетов, отличаются выразительным,
точным и образным языком. Вместе с тем религиозная мораль не помешала
этому богомольцу, отбивавшему поклоны в течение 5 часов кряду, быть крайне
жестоким и немилосердным. Идеалом его правления был царь Иван Грозный.
Свидетельством жестокости «тишайшего» является резня в Коломенском в
1662 г., а также расправа с участниками разинского движения в 1671 г.
Чрезмерное увлечение царя гастрономией вызвало ожирение, что и привело к
смерти в 47 лет.

Глава XI

Важнейшей внешнеполитической акцией Российского государства в XVII в.
явилась борьба за воссоединение с Украиной.
Большая часть Украины в первой половине XVII в. входила в состав
панской Речи Посполитой. Крестьяне и городское население Украины, как и в
России, подвергалось феодальной эксплуатации. Но украинские крестьяне и
горожане являлись, кроме того, объектом национального и религиозного
угнетения: населенные украинцами и белорусами латифундии принадлежали
польским магнатам, официальным языком, на котором велось все
делопроизводство в учреждениях, был польский, православная церковь
подвергалась гонению.
Особую прослойку населения Украины составляли запорожские казаки. У
днепровских порогов еще в начале XVI в. сложился своеобразный уклад жизни,
существенно отличавшийся от жизни остального населения Украины. Казаки
имели свое самоуправление — выборного гетмана. Днепровские казаки несли
сторожевую службу, отражая набеги крымских феодалов. Польское
правительство, заинтересованное в службе казаков, заносило их в реестр,
т. е. список. Каждый значившийся в нем получал вознаграждение.
Запорожская Сечь непрерывно пополнялась новыми пришельцами, но реестр
оставался неизменным. Это создавало почву для социальных конфликтов между
верхушкой казачества и остальной массой, особенно не включенной в реестр.
В 1630 г. вспыхнуло восстание под предводительством Тараса Федоровича,
направленное против гетмана, придерживавшегося польской ориентации.
Восставшие дважды разгромили шляхетские отряды и вырвали у правительства
обещание увеличить реестр. Новые выступления произошли в 1635, 1637 —
1638 гг., но и они потерпели поражение.
Обескровленное казачество не располагало силами для продолжения
борьбы. С конца 30-х гг. до 1648 г. в борьбе запорожцев наступило затишье,
которое польская шляхта называла «золотым покоем».
Новый этап борьбы украинского народа против социального,
национального и религиозного угнетения панской Польши связан с именем
Богдана Михайловича Хмельницкого. Предводитель освободительной борьбы
украинского народа обладал всеми качествами вождя: умением сплотить
разнородные в социальном отношении силы (не только казачество, но и
крестьян, горожан, духовенство) и нацелить их против общего врага. Другое
достоинство Хмельницкого состояло в широком политическом кругозоре,
позволявшем ему смело лавировать, заключая союзы, если того требовала
обстановка, даже с таким ненадежным партнером, как крымский хан. В то же
время Богдан Хмельницкий ни на минуту не забывал того, что окончательная
цель может быть достигнута только в тесном союзе с русским народом.
Наконец, Хмельницкий обладал еще одним достоинством — он был талантливым
полководцем, умевшим правильно определить направление главного удара и в
нужный момент обеспечить перевес в силах, умелым организатором
партизанской борьбы. К этому следует добавить личное обаяние и отвагу
Хмельницкого, готовность настойчиво добиваться поставленной цели.
Богдан Хмельницкий во время восстания 1637 — 1638 гг. занимал пост
войскового писаря, но, видимо, за причастность к восстанию был отстранен
от должности и назначен Чигиринским сотником. В 1646 — 1647 гг. он
подвергся репрессиям: его хутор был разгромлен, а один из сыновей убит. В
конце 1647 г., когда ему удалось освободиться из-под ареста, он в низовьях
Днепра организовал небольшой отряд и в начале следующего года явился в
Запорожскую Сечь, где был избран гетманом.
Начало движения сопровождалось рядом блестящих побед восставших над
войсками Речи Посполитой. Первый успех последовал в мае 1648 г., когда в
двух битвах у урочища Желтые Воды и у Корсуни была наголову разгромлена
армия коронного гетмана Потоцкого. Молва о победе быстро разнеслась по
Украине, и в армию Хмельницкого стали вливаться огромные массы населения.
Летом 1648 г. восстание переросло в освободительную войну.
Очередные победы войско Хмельницкого одержало у Пилявец (сентябрь
1648 г.) и у Зборова, где 5 августа 1649 г. были разгромлены карательные
войска, которыми командовал сам король. По компромиссному Зборовскому
договору, заключенному через три дня после сражения, в ряде воеводств
должности могли занимать только православные; число реестровых казаков
было доведено до 40 тыс. В то же время договор разрешал польским магнитам,
изгнанным с Украины в ходе освободительной войны, возвратиться в свои
владения и требовать от крестьян выполнения повинностей.
Одновременно с украинцами в борьбу против панского гнета включились и
белорусы. Движение здесь было менее организованным, чем на Украине, прежде
всего потому, что в Белоруссии отсутствовали силы, аналогичные тем,
которыми располагал Хмельницкий, — запорожское казачество, цементировавшее
движение и придававшее ему больше организованности. Это препятствовало
слиянию локальных выступлений в единое движение.
Хмельницкий понимал значение Белоруссии как плацдарма для нанесения
панами ударов по Украине с фланга и тыла. Поэтому он отправлял в помощь
белорусским повстанцам значительные силы. Совместные действия белорусских
крестьян и горожан с украинскими казаками сковывали силы противника и
лишали его возможности бросить их на Украину.
Успехи движения не вскружили голову его предводителю — Хмельницкий
отдавал отчет, что, чем дольше будет затягиваться освободительная война,
тем меньше останется шансов добиться цели. Собственных национальных
ресурсов было недостаточно для завоевания независимости и длительной
борьбы с Речью Посполитой и Крымом. С самого начала освободительной войны
Хмельницкий много раз обращался к русскому правительству с просьбой
принять Украину в русское подданство.
Обстановка в России не способствовала удовлетворению просьбы — страна
не была готова к войне с Речью Посполитой, которая началась бы сразу же
после объявления о воссоединении Украины с Россией. На решимость
правительства удовлетворить просьбу Хмельницкого оказывало сдерживающее
влияние обострение социальных противоречий внутри страны — в середине
столетия Россия была охвачена городскими восстаниями.
Освободительная война украинского и белорусского народов вступила в
стадию, когда без помощи извне она могла пойти на убыль. Время показало,
что на союзническую верность крымского хана положиться было нельзя, — он
изменял в самые ответственные моменты, например, в июне 1651 г. в сражении
под Берестечком татары не только покинули поля боя, но и увели с собою
Хмельницкого, чем обрекли украинскую армию на поражение. В итоге
Белоцерковский договор, заключенный в сентябре 1651 г., ограничил казацкий
реестр 20 тыс. человек. Изменил крымский хан и осенью 1653 г., когда армии
короля в окрестностях Жванца грозило полное уничтожение, — хан и здесь,
получив от короля крупную сумму, перешел на его сторону.
Для России настала пора решительных действий. Земский собор в Москве
1 октября 1653 г. принял решение о воссоединении Украины с Россией. На
Украину было отправлено посольство во главе с боярином Бутурлиным. Рада в
Переяславле 8 января 1654 г. единодушно высказалась за вхождение Украины в
состав России. В торжественной обстановке было провозглашено воссоединение
двух братских народов.
Начавшаяся война с Речью Посполитой на первом этапе протекала для
России весьма успешно. В кампанию 1654 г. русские войска овладели
Смоленском и 33 городами Восточной Белоруссии, в том числе Полоцком,
Витебском, Могилевом.
Разгромом Речи Посполитой воспользовалась Швеция, стремившаяся
оттеснить ее от побережья Балтийского моря и стать самой полновластной
хозяйкой прибрежных территорий на юге Балтики. Летом 1655 г. шведский
король Карл X с севера вторгся в пределы Польши и без труда овладел
большей частью ее территории, в том числе и Варшавой.
Успехи Швеции обострили и без того напряженные отношения ее с
Россией. В Москве справедливо рассудили, что захват Швецией польских
земель укрепит ее позиции в Прибалтике и усложнит борьбу России за выход к
Балтийскому морю. Так как русское правительство было убеждено, что Речь
Посполитая, ослабленная успешными действиями русского и шведского оружия,
более не в состоянии вести активные боевые действия, то в августе 1656 г.
оно начало с нею мирные переговоры. Русская сторона потребовала
присоединения к России всех территорий, которыми она овладела в течение
двух лет войны. Поляки не соглашались на такие уступки. Поэтому с Речью
Посполитой 24 октября 1656 г. был заключен не мир, а перемирие.
К этому времени Россия уже находилась в состоянии войны со Швецией,
объявленной 17 мая. Военные действия на русско-шведском театре
первоначально развивались успешно: русские войска овладели Дерптом,
Кокенгаузеном, Динабургом, Мариенбургом и подошли к Риге, но здесь их
постигла неудача, и осаду Риги пришлось снять. В течение двух лет, когда
Россия вела войну с Швецией, Речь Посполитая, получив передышку, сумела
собраться с силами и возобновить военные действия против России.
Одновременно вести войну против Речи Посполитой и Швеции у России
возможностей не было, и она 20 декабря 1658 г. в Валиесаре заключила с
Швецией перемирие на три года. В 1660 г. Швеция заключила мир с Речью
Посполитой, и Россия вынуждена была по Кардисскому миру (июнь 1661)
возвратить Швеции все свои приобретения в Ливонии. Наша страна оставалась
отрезанной от морских берегов.
Возобновленная с Речью Посполитой война более не сопровождалась
блистательными победами, характерными для первых лет военных действий. Она
приняла затяжной характер, истощавший материальные и людские ресурсы
сторон. В одних сражениях победу одерживали польско-литовские, в других —
русские войска, причем, чем дальше, тем действия русских войск становились
менее успешными. Самое крупное поражение русские потерпели под Чудновом 23
октября 1660 г. Показателем напряженного состояния экономики России был
Медный бунт в Москве в 1662 г.
Стороны начали мирные переговоры еще в 1661 г., но они, то
прекращаясь, то возобновляясь, не приносили мира, поскольку ни одна из них
не соглашалась на уступки: Речь Посполитая отказывалась уступить России
земли, которыми она фактически владела, а Россия не соглашалась на
границы, обусловленные Поляновским договором 1634 г., выгодным Речи
Посполитой. Изнурительные переговоры завершились 30 января 1667 г.
Андрусовским перемирием на 13 с половиной лет: России были возвращены
Смоленск, а также все земли к востоку от Днепра. Речь Посполитая признала
воссоединение Левобережной Украины с Россией, однако Белоруссия оставалась
под ее владычеством. Россия приобрела также Киев, расположенный на правом
берегу Днепра, правда на два года. Условия Андрусовского перемирия в
1686 г. закрепил «вечный мир», согласно которому Киев на вечные времена
оставался за Россией.
Хотя Андрусовское перемирие, а затем и «вечный мир» не решили вопроса
воссоединения с Россией всей Украины и тем более Белоруссии, они
знаменовали крупный внешнеполитический успех правительства: воссоединение
Левобережной Украины с Россией цементировало дружбу двух братских народов
и открывало перспективу вхождения всей Украины и Белоруссии в состав
России.
Воссоединение Украины с Россией подверглось суровым испытаниям. После
смерти Богдана Хмельницкого (1657) гетманская булава оказывалась в руках
тех представителей старшины, которые придерживались польской ориентации.
Вопреки воле украинских селян и горожан они пытались разорвать узы
воссоединения с Россией и вернуть Украину в подданство Речи Посполитой.
Позиция этой прослойки старшины объяснялась слабостью центральной власти в
Речи Посполитой, существованием магнатскошляхетского своеволия, что
открывало широкий простор для гетманского произвола и обогащения.
Корыстные интересы части старшины вступали в противоречие с коренными
интересами украинского народа, оказывавшего решительное противодействие
предательским замыслам гетманов. Отсюда гетманская чехарда, характерная
для Левобережной Украины 50 — 60 гг. XVII в.
Гетманами Левобережной Украины были Иван Выговский, заключивший с
польско-шляхетским правительством Гадячский договор, отменивший
постановление Переяславской рады, 16-летний Юрий Хмельницкий, оказавшийся
недостойным своего знаменитого отца и ставший послушной марионеткой в
руках противников воссоединения Украины с Россией, Иван Брюховецкий,
договорившийся с султаном о переходе Украины в подчинение Османской
империи. Против них боролись лучшие представители украинского народа. Все
попытки оторвать Украину от России закончились провалом. И все же гетманам
постепенно удалось расширить привилегии старшин и восстановить феодальные
порядки, расшатанные освободительной войной.

§ 2. РУССКО-ОСМАНСКИЕ И РУССКО-КРЫМСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Окончание войны с Речью Посполитой позволило России оказать
энергичное сопротивление агрессивной политике Османской империи. Ее
военная мощь в связи с упорядочением армии и государственного аппарата
оставалась серьезной угрозой для соседей. У Речи Посполитой ей удалось
отвоевать Подолию, у Венеции — о. Крит, в 70-х гг. она пыталась
утвердиться на Правобережной Украине.
Перед российской дипломатией встал вопрос об установлении
союзнических отношений со странами, над которыми нависла угроза стать
жертвами захватнической политики османов. Но осуществить это намерение
созданием антитурецкой коалиции пока не удавалось, что позволило османам
объявить войну России (1677 — 1681). Война началась походом объединенного
османокрымского войска на обороняемую русскими крепость Чигирин,
расположенную на Правобережной Украине. Захватив эту крепость, османы
намеревались овладеть Киевом и Левобережной Украиной.
3 августа 1677 г. неприятельские войска численностью около 60 тыс.
человек осадили Чигирин, защищавшийся гарнизоном в 12 тыс. воинов (5 тыс.
русских солдат и 7 тыс. украинских казаков). Осада Чигирина силами, в пять
раз превышавшими численность оборонявшихся, не принесла успеха османам.
Стойкая оборона крепости, осуществлявшаяся под руководством талантливого
военачальника окольничего И. И. Ржевского, демонстрировала прочность уз
русского и украинского народов.
На помощь осажденному гарнизону двинулась русско-украинская армия во
главе с Г. Г. Ромодановским. Она успешно переправилась через Днепр и в
сражении у Бужина наголову разгромила крымско-османскую армию, пытавшуюся
воспрепятствовать переправе. Неприятель откатился к Чигирину, а оттуда,
бросив артиллерию и обозы с продовольствием, в панике бежал.
В июле 1678 г. османы вновь предприняли осаду Чигирина. На этот раз
османам удалось овладеть сначала частью, а затем и всем городом.
Кампания 1677 — 1678 гг. настолько ослабила османов, что в
последующие два года активные операции с участием значительных сил не
производились, и дело ограничилось мелкими стычками — 13 января 1681 г., в
Бахчисарае был подписан договор, устанавливавший 20-летнее перемирие.
Османы признали право России на Киев. Земли между Днепром и Бугом
объявлялись нейтральными, не подлежавшими заселению подданными воевавших
сторон.
В ходе войны была создана третья по счету оборонительная линия,
протяженностью в 400 верст — Изюмская, прикрывавшая от набегов крымцев
Слободскую Украину.
Отношения с Крымским ханством складывались столь своеобразно, что
заслуживают специального освещения. Главное отличие состояло в том, что
это были не отношения двух суверенных государств, а отношения данника с
завоевателем, причем в роли данника выступала огромная страна, именуемая
Россией, а в роли повелителя — ничтожное по размерам Крымское ханство.
Конечно, суверенность России, независимость ее внутри- и
внешнеполитического курса не вызывают сомнения, но данничество накладывало
свой отпечаток на поведение русского правительства, вынуждало его в
известной мере считаться с позицией, которую занимал Крым по отношению к
той или иной акции Москвы.
Уплата дани крымским татарам ведет начало от даннических отношений
Московского княжества к Золотой Орде. К XVII в. положение монголо-татар
коренным образом изменилось: Казанское и Астраханское ханства были
покорены Россией еще в середине XVI в. Крымское ханство существовало еще
свыше двух столетий. Тому способствовали два обстоятельства: наличие
узкого перешейка, соединявшего полуостров с материком, позволяло крымцам,
укрепив его, успешно обороняться от нападений извне — перекопские
укрепления надежно защищали крымских татар от русской рати.
Второе, не менее существенное обстоятельство, обеспечивавшее
долголетие Крымского ханства, состояло в том, что оно находилось в
вассальной зависимости от Османской империи, представлявшей в те времена
могущественное государство, перед которым трепетала вся Восточная Европа.
Конфликт с Крымом грозил перерасти в войну с Османской империей, что
побуждало русское правительство проявлять к крымскому хану осторожность и
даже предупредительность.
Крымские ханы считали себя прямыми наследниками и преемниками
золотоордынских ханов и требовали от русского государства уплаты дани,
называвшейся поминками. Это унижение приходилось терпеть, ибо у Русского
государства в первой трети XVII в. отсутствовали силы, чтобы освободиться
от уплаты поминок.
Поминки увозились в Крым ежегодно и состояли из денежной казны и
«мягкой рухляди», выдаваемой хану, членам его семьи, а также вельможам из
ханского окружения. В общей сложности казна на поминки тратила 9 — 10 тыс.
руб. в год. Немалую статью расхода составляло содержание в Москве крымских
посольств и гонцов. Свита гонцов, не говоря о посольствах, состояла из
20 — 30 человек, каждого надлежало кормить и награждать подарками. Если
учесть, что столицу ежегодно навещали четыре гонца и два посольства, то
расходы на их содержание составляли крупную сумму — в среднем свыше 37
тыс. руб. в год.
Еще одна особенность в русско-крымских отношениях состояла в том, что
Русское государство находилось в состоянии непрекращающейся и в то же
время необъявленной войны с Крымом; из года в год, как только зеленела
трава и, следовательно, появлялся подножный корм для лошадей, крымская
конница уходила с полуострова и направлялась на север, в уезды, населенные
русскими и украинцами. Цель походов на протяжении нескольких столетий
оставалась неизменной: пленение людей, захват лошадей, домашнего скота, а
также предметов, не очень громоздких, чтобы не обременять движение
конницы.
В Москве знали об обыкновении татар совершать набеги на Русь в
весенние и летние месяцы и заранее готовились к отпору, сосредоточивая
поместную конницу в Серпухове, Переяславле Рязанском, Туле и других
городах. Трудность борьбы с набегами состояла в том, что русскому
командованию не было известно, на каком из шляхов встретятся с
нападавшими: Муравском мимо Белгорода, Изюмском со стороны Ливен или
Калмиусском со стороны Ольшанска и Воронежа.
Вести регулярные боевые действия татары не умели; совершив
молниеносный набег, они тут же исчезали. Если лавине татарской конницы
удавалось смять ряды русской рати, нападавшие, прихватив пленных,
уклоняясь от сражения, с добычей возвращались к исходному рубежу.
Ясырь, т. е. пленные, составляли важную статью доходов крымского
хана, его окружения и участников похода и соответственно значительную
статью расходов правительства России. Захваченных в плен либо продавали
потом в рабство на невольничьих рынках, либо возвращали русскому
правительству за значительный выкуп. Выкупная операция стоила
правительству тоже немалых денег — за каждого пленного в зависимости от
возраста, пола и должности приходилось платить от 40 до 500 рублей. В
итоге выкупная сумма в зависимости от степени удачи похода либо
приближалась к размеру поминок, либо превосходила его.
Урон, наносимый походами крымцев, не ограничивался расходами на выкуп
пленных — они разрушали села и деревни, сжигали посевы; сокращалась
численность работоспособного населения. Наконец, был еще один момент в
русско-крымских отношениях, пагубно отражавшийся на экономике страны, —
необходимость устройства оборонительных сооружений на путях, по которым
крымские татары двигались на север.
Отсутствие гор, открытая со всех сторон степь, а также равнинная
лесостепная территория не создавали серьезных трудностей для продвижения
на север. Преградой могли стать полноводные реки, но в Европейской России
все они, за исключением Оки, текли с севера на юг. Государство должно было
проявить заботу о возведении искусственных сооружений, укреплявших
границы.
Мысль о необходимости создания засечной черты в сознании
правительства укрепилась после неудачного исхода Смоленской войны —
назащищенность южных границ и отсутствие там рати, находившейся под
Смоленском, позволили татарам беспрепятственно проникнуть в глубь
территории Руси. Перспектива возобновления войны за Смоленск вынудила
правительство обратить серьезное внимание на укрепление южных границ.
Строительство так называемой Белгородской засечной черты, создававшей сеть
укреплений между Белгородом и Доном, началось в 1635 г. и продолжалось
почти два с половиной десятилетия: в 30-х годах было сооружено 10 городов,
в 40-х — 18.
Сооружение засечной черты потребовало не только финансовых затрат, но
и привлечения людских ресурсов как для строительных работ, так и для
обороны крепостей. Правительство использовало для этого два способа:
принудительное переселение жителей из ранее возникших городов,
существовавших севернее засечной черты, и вольную колонизацию, т. е.
призыв к населению добровольно заселять вновь построенные города. Заметим,
вольная колонизация вызывала дружный протест помещиков и монастырей, из
владений которых бежали крестьяне, чтобы обрести свободу от крепостной
неволи.
Государство, однако, не пошло на поводу у дворянства, действуя в
своих интересах, т. е. продолжило строительство пограничных укреплений. В
этом сказалась самостоятельная роль государства, его собственные, не
зависимые ни от кого чаяния. Подобными же намерениями государство
руководствовалось и тогда, когда отклонило не только всякие притязания
помещиков на возвращение им беглых крестьян, но и попытки организовать там
крепостное хозяйство. В итоге зона укрепленных городов превращалась в зону
мелкого землевладения, где отсутствовали помещичьи латифундии.
С середины XVII в., когда было завершено строительство Белгородской
черты, в обороне южных границ наступил новый этап: набеги татар хотя и
продолжались, но они перестали быть безнаказанными и сопровождались более
скромной, чем прежде, добычей. Определить общий ущерб, наносимый крымцами
Русскому государству, не представляется возможным, но не подлежит
сомнению, что он равнялся многим десяткам тысяч рублей в год. К
материальному урону надлежит добавить моральный — крайне жестокое
обращение с русскими дипломатами, находившимися в Крыму. Их морили
голодом, держали обнаженными на холоде, подвергали пыткам. Такое поведение
крымских властей вызвало возмущение в Москве, и в 1639 г. для обсуждения
инцидента был созван Земский собор. Только тяжелое положение в стране,
вызванное неудачно закончившейся Смоленской войной, удержало Земский собор
и правительство от объявления Крыму войны.