Теории эмоций

Впервые эмоционально выразительные движения стали предметом изучения Ч. Дарвина.На основе сравнительных исследований эмоциональных движений млекопитающих он создал биологическую концепцию эмоций, согласно которой выразительные эмоциональные движения возникли в процессе эволюции как средство, при помощи которого живые существа устанавливают значимость тех или иных условий для удовлетворения актуальных для них потребностей.

Согласно теории американского психолога У. Джеймса, тот факт, что эмоции характеризуются ярко выраженными изменениями в деятельности внутренних органов, в состоянии мышц, позволяет предположить, что эмоции представляют собой сумму только органических ощущений, вызываемых этими изменениями. Согласно его мнению, человеку грустно, потому что он плачет, а никак не наоборот.

Таким образом, У. Джеймс и независимо от него К.Г. Ланге предложили "периферическую" теорию эмоций, согласно которой эмоция является вторичным явлением – осознанием приходящих в мозг сигналов об изменениях в мышцах, сосудах и внутренних органах в момент реализации поведенческого акта, вызванного эмоциогенным раздражителем.

С позиции теории У. Джемса–К.Г. Ланге,акт возникновения эмоции выглядит следующим образом: раздражитель - возникновение физиологических изменений – сигналы об этих изменениях в мозг – эмоция.

В данном аспекте представляет интерес концепция Арнольда,согласно которой интуитивная оценка ситуации, например, угрозы, вызывает тенденцию действовать, что, будучи выраженным в различных телесных изменениях, переживается как эмоция и может привести к действию. Если Джеймс говорил "мы боимся, потому что дрожим", то из концепции Арнольда следует, что мы боимся потому, что решили, будто нам угрожают.

Психоаналитическая теория эмоций.Наиболее концентрированное представление психоаналитиков о механизмах возникновения эмоций дано Д. Рапопортом. Суть этих представлений в следующем: воспринятый извне перцептивный образ вызывает бессознательный процесс, в ходе которого происходит неосознаваемая человеком мобилизация инстинктивной энергии; если она не может найти себе применения во внешней активности человека, она ищет другие каналы разрядки в виде непроизвольной активности.

Биологическая теория эмоций П.К. Анохина. Эмоции рассматриваются как продукт эволюции, как приспособительный фактор. Это механизм, предупреждающий разрушительный характер недостатка или избытка каких-либо факторов жизни данного организма. Именно эмоции, как первое звено в общей цепи приспособительных процессов, выступают как такие формы реакций, которые, сменяя друг друга, охватывают весь организм и позволяют ему «отвечать на любые воздействия окружающей среды ещё до установления их конкретных параметров»[1].

Положительные эмоции возникают, когда реальный результат совершенного поведенческого акта совпадает или превышает ожидаемый полезный результат, и наоборот, недостаток реального результата, несовпадение с ожидаемым, ведет к отрицательным эмоциям. Неоднократное удовлетворение потребностей, окрашенное положительной эмоцией, способствует обучению соответствующей деятельности, а повторные неудачи в получении запрограммированного результата вызывают торможение неэффективной деятельности и поиски новых более успешных способов достижения цели.

Хотя наличие потребности – обязательное условие возникновения эмоции, оно вряд ли является единственным и достаточным. Это положение было отправной точкой для построения П.В. Симоновым информационной теории эмоций:

эмоция не возникает, если потребность отсутствует, а также при наличии потребности, если система вполне информирована;

при дефиците наличной информации появляется отрицательная эмоция, достигающая максимума в случае полного отсутствия информации;

положительная эмоция возникает, когда наличная информация превышает информацию, прогностически необходимую для удовлетворения данной потребности.

Таким образом, формула эмо оций отражает количественную зависимость интенсивности эмоциональной реакции от силы потребности и размеров дефицита или прироста прагматической информации, необходимой для удовлетворения данной потребности.

Таким образом, в ряде случаев, знания, информированность личности снимают эмоции, изменяют эмоциональный настрой и поведение личности.

Теория дифференциальных эмоций К. Изарда.Объектом рассмотрения данной теории являются эмоции, как самостоятельный переживательно – мотивационный процесс, включающий нейрофизиологические, нервно-мышечные и чувственно-переживательные аспекты, вследствие чего он рассматривает эмоцию как систему.

Итак, эмоции представляют собой комплексное явление, включающее психологические, физиологические и поведенческие компоненты. Психологическая составляющая проявляет себя в виде субъективных внутренних переживаний, поведенческая – в форме экспрессивных внешних реакций, физиологическая – как изменения в деятельности внутренних органов.

Нервно-физиологический механизм эмоций представляет собой примерно следующую картину: возникший в коре больших полушарий головного мозга процесс возбуждения (при восприятии человеком какого-либо объекта) при определенных условиях распространяется на подкорковые центры. Затем передается через подкорку на вегетативную нервную систему (её симпатический и парасимпатический отделы), которая в свою очередь воздействует на эндокринную (в частности, изменения в деятельности передней доли гипофиза, надпочечников, половых желез, вилочковой железы и др.) и нервно-гуморальную системы и тем самым определяет соответствующие изменения в организме (изменение состава крови, кровообращения, дыхания, пищеварения, терморегуляции, выделения и др.), которые вторично влияют на состояние психики, вызывая соответствующие внешние проявления эмоций (учащение сердцебиения при страхе, изменения в ритме дыхания при гневе и т.п.).

По мнению П.К. Анохина, «эмоциональный разряд, если он возник, задержать невозможно. Могут быть задержаны только те его компоненты, которые поддаются корковому контролю, но этот разряд обязательно разрешится, включая самые периферические аппараты. Эмоция, не нашедшая внешней разрядки, неотреагированная ("задержанная", "подавленная", "вытесненная") с большой вероятностью выразит себя на физическом уровне» Г.Х. Шингарев[2].

В выражении эмоций человек мало чем отличается от животного: у них также происходят изменения в деятельности внутренних органов и систем органов, а также различные мимические и пантомимические выражения эмоций. Но, как мы уже отмечали, у человека есть особый способ выражения и осознания эмоций – через "означение" в словах.

В лингвистической литературе существует два подхода к определению (описанию) эмоций: смысловой и метафорический. Приведем соответствующие примеры: "X. испытывает стыд", означает "X. переживает то, что переживает человек, когда он считает, что сделал нечто нехорошее, что не соответствует его представлениям о должном, о том, что от него ожидали значимые для него другие и когда ему хочется, чтобы они об этом не знали". В рамках метафорического подхода эмоция часто описывается через действие, которое она производит на человека. Страх «нападает» на человека, «парализует» его. Горе обрушивается. Радость разливается, искрится.

По мнению А.Ш. Тхостова, «эмоции можно рассматривать как высшие психические функции (ВПФ), обладающие всеми характеристиками: иерархическим строением, прижизненным социальным характером формирования, знаково-символическим опосредованием и произвольностью регуляции»[3].

Уровень управления своими эмоциями зависит от уровня их осознания. Нарушение осознания собственных эмоций сопряжено с трудностями их словесного обозначения, невербального выражения. Низкий уровень эмоционального самовыражения сочетается с недостаточным распознаванием эмоций другого человека, низкой эмпатийностью, что является необходимым условием эффективной коммуникации.

Существуют доказательства того, что у человека, постоянно подавляющего вспышки гнева, развиваются различные психосоматические симптомы, поскольку, например, во время гнева и ярости увеличивается содержание кислоты в желудке. Подавленный гнев участвует в развитии, таким образом, язвы желудка. А страх, массивные психические потрясения, депрессивные переживания приводят к гипофункции желудка.

Таким образом, на примере эмоций ярко проявляются психосоматическое единство и взаимодействие, взаимные влияния и интеграция нервных и гуморальных механизмов. Но помимо изменений в деятельности внутренних органов и систем организма, эмоции можно "прочитать" по лицу человека или его позе. Внешнее обнаружение эмоции имеет две основные формы: 1) самопроизвольные физиологические реакции: поднятие бровей, широкое раскрытие глаз, бледность в случае страха, покраснение в случае стыда; 2) двигательные и речевые реакции: отступление в случае страха, наступление в случае гнева, восклицание от радости, рычание от злости. Это так называемый двигательный компонент эмоции, который проявляется в весьма специфических по форме мимике, жестах, плаче, смехе и т.д. Эти реакции настолько информативны, что рассматриваются как один из каналов коммуникативной функции. Вместе с тем данные проявления в наибольшей степени подвержены произвольному контролю. Для большинства людей не представляет больших трудностей подавить (или, наоборот, имитировать) те или иные двигательные проявления эмоций. Гораздо с большим трудом поддается контролю и коррекции речевой компонент (тембр, громкость, скорость и тем более, смысловая составляющая).

Таким образом, можно сказать, что какой бы ни была эмоция, переживаемая человеком, – мощной или едва выраженной – она всегда вызывает физиологические изменения в его организме, и эти изменения порой столь серьезны, что их невозможно игнорировать. Разум и тело требуют действия. Если же адекватное эмоции поведение по тем или иным причинам невозможно для индивида, ему грозят психосоматические расстройства, особенно если подобные ситуации повторяются регулярно или очень часто.

Помимо лексики, служащей для обозначения собственно эмоций, указание на эмоции содержат слова, обозначающие действия, сопровождаемые определенным эмоциональным состоянием: заглядеться, засмотреться, заслушаться, прикоснуться. Кроме того, есть слова, метафорически обозначающие эмоции: "я похолодел", "мой голос задрожал", "у меня по спине побежали мурашки", "я весь покрылся испариной". Особенно часто эту роль выполняют слова, обозначающие элементы световой или цветовой гаммы: "глаза горят (сверкают, блестят)", "щеки порозовели", "он побагровел (побледнел)".

Переживание эмоции всегда, так или иначе, развернуто во времени и имеет внешние и внутренние причины. Внешняя причина – восприятие или представление некоторого положения вещей. Нас злит то, что мы непосредственно воспринимаем, нас радует не только встреча со знакомымчеловеком, но и приятное воспоминание, приятное известие. Внутренняя, субъективно обусловленная причина эмоций – интеллектуальная оценка положения дел как вероятного и невероятного, желательного или нежелательного. Ненависть – это неприятное переживание, возникающее при восприятии или представлении объекта или ситуации, которые мы оцениваем как враждебные себе и которые мы настолько хотели бы устранить, что готовы пойти на самые крайние действия, вплоть до физического уничтожения. Важную роль в возникновении ряда эмоций играет оценка собственной деятельности, активности субъекта. Это также закрепляется лексически: грустить можно по любому поводу, а сокрушаться главным образом по поводу своих собственных не слишком удачных действий.

Движущая сила развития эмоций в онтогенезе, как и в случае с другими ВПФ, – общение со взрослым, в первую очередь с матерью. Подобно тому, как мать наполняет смыслом и обозначает витальные потребности (ты хочешь есть, пить, тебе холодно и т.д.) и телесные функции ребенка, она же опознает и называет (означивает) мимические, двигательные, физиологические признаки состояния ребенка в терминах эмоций – удовольствия, неудовольствия, радости, печали: ты сердишься, радуешься, волнуешься, расстроен и т.д.

В процессе социального научения ребенок учится управлять своими эмоциями, потому что так от него требует поступать общество. Культурно неадекватным является непосредственное выражение своих чувств, даже положительных. В строгом смысле эмоции не полностью подлежат управлению: описание эмоциональных состояний строится в категориях пассивного залога, их "испытывают", чувства "охватывают" человека, хотя в ряде случаев он может "взять себя в руки". Различия в уровне управления, произвольной регуляции образуют спектр соотношения субъектности / объектности: от аффекта, проявления которого непосредственны, неуправляемы и способны подавлять любые психические процессы, и по отношению к которому человек чувствует себя пассивным объектом, до целостной зрелой эмоции, доступной рефлексии и регуляции, субъектом которой человек является. Онтогенетические аффекты отличаются непосредственным характером, а эмоции основаны на принципах знаково-символического опосредствования. Если эмоциями невозможно управлять прямо, то это можно делать опосредствованно – через объект, потребность, знак и пр. Первично субъект неотделим от переживаемого аффекта (Я – чувство), однако в ходе онтогенетической социализации происходит последовательная транспозиция аффективной составляющей: сначала "обособление", "отчуждение" самой эмоциональности посредством ее выделения в качестве объекта (Я испытываю чувство), затем, через формирование орудий управления эмоцией, – в качестве субъекта переживания (Я владею чувствами) и, наконец, на этапе постпроизвольности - новое слияние с чувством, но уже на уровне автоматизированной регуляции (Я чувствую). Расщепление монолитного недифференцированного аффекта (Я – чувство) на субъекта и его чувство, точнее говоря, вычленение чувства в качестве отдельного объекта, а не свойства внешнего мира "Я испытываю страх, удовольствие...", а не "Мир страшен, приятен...") - начальный момент управления этим чувством.

Сомато-вегетативные проявления физиологического состояния – покраснение, побледнение, напряжение, расслабление и пр. – означиваются в категориях эмоциональных переживаний превращаясь в их знак и дополняя натуральное, организмическое значение символическим. Такое "удвоение" ведет не только к формированию широкого круга дифференцированных эмоций, но и к "перестройке" функций организма (в частности, физиологических проявлений эмоций), которые из естественных и непроизвольных становятся социальными и управляемыми. Это событие радикально меняет ситуацию: крик ребенка из проявления страха превращается в орудие овладения и управления этим страхом - в призыв о помощи. Слова связываются с изначальным, естественным выражением ощущения и подставляются вместо него.

Т.е. событием, маркирующим новую эпоху в развитии эмоциональности индивида, становится употребление знака, благодаря которому природная эффективность приобретает культурную форму ("выдвижение" знака между переживанием и проявлением определение словом своих чувств и т.д.). Если в структуре аффекта переживание и его проявления выступают слитно (у новорожденного младенца переживание неотделимо от физиологических реакций и выразительных движений), то в "окультуренной" эмоции эти феномены расщеплены.

В контакте со взрослым и под его руководством происходит усвоение форм проявлений эмоций, причем как предписаний, так и запретов в этой области. В этом смысле эмоция ничем не отличается от других ВПФ, проходя через интерпсихический этап к интрапсихическому. Специфика этого пути определяется лишь существованием негативной формы совместной деятельности, характерной также для телесности или сексуальности, разделения со взрослым не только выполнения функции, но и ее запрещения. Примеры такого рода запретов – отказ от прямого выражения своих чувств ("настоящий мужчина не плачет") или имитация социально желательных эмоций ("улыбайся!"). Социализация аффектов в виде усвоения культурных предписаний и запретов – условие, способ и результат развития произвольного управления эмоциями. Путем перевода изначально внешнего диалогического процесса во внутренние механизмы эмоциональной регуляции формируется зрелая эмоция, функция которой - овладение и управление своим поведением. Так эмоция приобретает произвольность, достигаемую не прямо (поскольку для человека невозможно просто не чувствовать"), а опосредствованно, через знаково-символические операции.

Слово матери создает систему координат и ориентиры, "проводя" ребенка через этапы "приручения аффектов" – дифференциацию, называние, обучение выражению, управление. В.К. Вилюнас пишет: «Непосредственно эмоциональное общение младенца и матери уже на первом полугодии жизни не сводится к двухполюсному обмену эмоциями; в качестве третьего звена в него вклинивается мир предметов, и мать не пропускает случая указать, что в этом мире интересно, хорошо, страшно»[4]. Прижизненными и социальными являются как установление связи "аффект – предмет" ("ты радуешься новой игрушке"), так и обучение отношению к предмету эмоции (объекты, связанные с положительными переживаниями, оцениваются как "хорошие" или "желанные" и наоборот). Одним из первых шагов на этом пути становится способность "оттормозить" непосредственные эмоциональные проявления, задерживая или скрывая свои чувства. Примером может быть вежливость как набор предписаний и ограничений выражения истинных чувств в определенных ситуациях. В качестве знаковых систем, определяющих формирование эмоции, выступают как натуральные явления – жесты, мимика, приобретающие знаковые функции, так и собственно знаковая система – речь. В качестве первичного "инструмента" опосредования эмоции выступает предметная область. Ребенок обучается управлять своими переживаниями через "овладение" их предметами. Подобно тому, как потребность, по словам А.Н. Леонтьева, должна прозреть в результате встречи со своим предметом, аффективное состояние превращается в эмоцию путем установления связи "аффект – предмет". Совершая формально внешние пространственные манипуляции с аффективно окрашенным предметом, ребенок, по сути, получает инструмент для манипуляции своим внутренним состоянием. В дальнейшем элементарное приближение к объектам, вызывающим положительные, и удаление от объектов, вызывающих отрицательные эмоции, заменяется на сложную деятельность знаково-символического овладения и своим поведением, и своими эмоциями, и окружающим миром. Управление эмоциями осуществляется не прямо, а опосредованно, например, через их предметы. Невозможно произвольно – путем самокоманд или самоубеждений – вызвать определенное чувство, но "манипуляции" с предметом эмоции дают возможность так организовать ситуацию, что желаемое чувство появится, Например, мы долгое время находимся в подавленном состоянии, и ничто нас не радует. Но если мы возьмем в руки фотографию, сделанную во время отпуска на море в компании друзей, мы можем вспомнить что-нибудь радостное и веселое во время отдыха, что обязательно поднимет нам настроение.

Обязательная предметность зрелой эмоции вместе с отношением эквивалентности между аффективным чувством и его предметом создаст условия произвольной регуляции эмоций. Эмоции как ВПФ играют новую роль, осуществляя организованное приспособление к ситуации. Связь со своими предметами не означает "подневольности" эмоций, скорее наоборот, она дает им возможность освободиться от диктата непосредственного воздействия. Подобно тому, как произвольное восприятие освобождает человека от власти сенсорного поля, а произвольная память – от власти непосредственного припоминания, произвольность эмоций, достигается с помощью знаково-символического опосредования, позволяет человеку овладевать страстями, вызванными обстоятельствами и/или гормональными изменениями.

Однако произвольность эмоций имеет свои ограничения: в эмоции всегда остается "след" неуправляемого первобытного аффекта в виде необъяснимого чувства, непроизвольно возникающего и трудно поддающегося регуляции. Именно этот оттенок “натуральности" и "непосредственности" придает зрелой эмоции качество "подлинности". Чрезмерная опосредованность означает утрату эмоции ("сделанность" чувств, отсутствие искренности), а чрезмерная непосредственность – утрата субъекта ("забыл себя, потерял голову, чувства захлестнули"). Поскольку высшие формы эмоций и системы их регуляции строятся на натуральных основах, продолжающих существовать внутри новых закономерностей в свернутом и подчиненном виде, овладение (управление) возможно не только и не столько на уровне порождения, сколько на уровне проявления эмоций. Невозможно приказать себе "не чувствовать" или "не переживать" определенные эмоции, но возможно так перестроить деятельность, расширив контекст данного события, что эмоции «разрядятся» или изменятся. Итак, центральная характеристика зрелой эмоции – ее произвольный характер. В этом смысле эмоция может быть противопоставлена аффекту: первая произвольна, второй непосредственен (о чем мы уже упоминали).

Формирование сознательной репрезентации эмоций является частным случаем возникновения способности к регуляции различных внутренних процессов. Регистрация и регуляция внутренних процессов происходят на разных уровнях и могут осуществляться как в неосознаваемой, так и в осознаваемой форме. К неосознаваемой форме мы, по аналогии с двумя формами выражения эмоций (внутренняя – соматические изменения и "внешняя" – словесно), отнесем регуляцию на низших уровнях нервной системы и регуляцию на уровне коры. На уровне сознательной ориентации следует различать способность непосредственно чувственной репрезентации явлений (в форме восприятия, воображения) и способность её передачи в определенные исполнительные системы. Т.к. существуют различные исполнительные системы, то один и тот же образ может получить различное выражение.

Но эмоциональные процессы осознаются не полностью и не всегда. Не осознаются, прежде всего, те процессы, которые возникли и сформировались в тот период, когда сознание человека не было ещё достаточно развитым – в раннем детстве. По мере развития сознания создаются всё более адекватные условия для осознания эмоций, что происходит благодаря процессам научения при активном участии других людей и дифференцирования особенностей эмоционального процесса. Также не воспринимаются и не осознаются слабые или недостаточно организованные эмоции или осознание эмоционального процесса может затрудняться действием особых блокирующих механизмов, например: табу или наказания.

Мы уже указывали на то, что важнейшей формой выражения эмоций человека является речь. Слова выполняют двойную функцию: они обозначают и выражают, иначе говоря, имеют предметный и аффективный характер. Выражение эмоций при помощи слов может принять две различные формы. Так, оно может проявиться в эмоциональной окраске речи, а может в виде описания эмоций как таковых. Все это приводит к затруднениям социальных контактов.

Л.Б. Холмогоровой и А.Г. Гаранян обнаружен, интересный экспериментальный результат: соматоморфные больные обычно описывают свое настроение как "нормальное", "хорошее", в то время как проективными методами установлено, что они гораздо чаще здоровых испытывают переживания разной степени разной интенсивности; в трудных или конфликтных жизненных ситуациях они, как правило, упоминают лишь о тяжелых телесных ощущениях. В этом проявляется закон реципрокных отношений между психологическим и физиологическим компонентом эмоций: чем меньше эмоция осознана и переработана на психическом уровне, тем сильнее выражен физиологический компонент в виде различных, неприятных телесных ощущений и вегетативных дисфункций. Из чего следует, что четкий словесный отчет о своих переживаниях, хороший уровень осознания снижает вероятность и интенсивность физических недомоганий, и увеличивает способность к саморегуляции и регуляции взаимоотношений с окружающими, снижает вероятность приписывания решающего значения внешних факторов, для собственного эмоционального и физического самочувствия.

Таким образом, можно сказать, что в процессе развития при общении с миром взрослых и взрослыми в этом мире, ребенок учится "держать при себе" свои чувства, не проявляя их, а иногда даже специальными волевыми усилиями сдерживая их. Во время переживания эмоции в человеке "накапливается" большое количество энергии, требующей выхода, а невозможность проявить их сказывается на соматическом и психическом состоянии человека. Одним из возможным способов выражения эмоций, может быть более приемлемым обществом, является выражение их на словах ("поплакаться в жилетку"), т.к. многочисленные негативные стороны нашей жизни, выплывающие отрицательные эмоции (гнев, агрессию, раздражение и др.) прямо и открыто выражать нельзя.

Преобладание у человека вербального выражения эмоций связано, особым значением членораздельного языка как средства знаковой репрезентации мира.