Хосе Марти и национально-освободительная война 1895-1898 гг.

«Великий человек, - писал Г.В. Плеханов, - велик не тем, что его личные особенности придают индивидуальную физиономию великим историческим событиям, а тем, что у него есть особенности, делающие его наиболее способным для служения великим общественным нуждам своего времени, возникшим под влиянием общих и особенных причин… Великий человек является именно зачинателем, потому что он видит ДАЛЬШЕдругих и хочет СИЛЬНЕЕ других[A16] ». Таким великим человеком, видевшим дальше других остроту главного противоречия между Испанией и Кубой, противоречия между колонией и метрополией и желавшим сильнее других его разрешения, и был Хосе Марти.

Хосе Марти-и-Перес родился 28 января 1853 г. в небогатой семье, глава которого был малограмотным сержантом-надзирателем, желавшим увидеть в сыне своего последователя[A17] . К счастью, для истории и мировой культуры Хосе Марти стал антиподом своего отца, одним из образованнейших людей Западного полушария, выдающимся поэтом и публицистом, горячим патриотом, вписавшим ярчайшие страницы в историю Кубы.

Х. Марти рано начал революционную деятельность. В 16 лет – первый арест, в 18 – первая ссылка. Уже в эти годы он выступал как смелый обличитель колониальных порядков в острове. В 1873 г. вышла в свет его брошюра «Испанская республика лицом к лицу с кубинской революцией, в которой 20-летний автор прочески писал: «Куба благодаря своей несгибаемой воле по закону исторической необходимости должна добиться независимости[A18] ». В 70-80-е годы сложились идейно-политические взгляды Х. Марти. Их трудно отнести к какому-то определенному философскому учению. Он был близок к материализму, но материалистом не стал, знал некоторые труды основоположников марксизма, симпатизировал рабочему классу, понимал неизбежность классовой борьбы и необходимость пролетарской солидарности.

Огромное влияние Х. Марти на формирование мировоззрения кубинцев бесспорно. Он, как об этом говорил Ф. Кастро, был вдохновителем штурма казармы Монкада, и Кубинской революции, что видимо, и побудило целый ряд исследователей, как на Кубе, так и в других странах, подвергнуть модернизации мировоззрение Марти и провозгласить его чуть ли не марксистом. В этой связи представляет большой интерес книга К.Р. Родригеса «Хосе Марти – наш современник», дающая целостный анализ социальных и философских взглядов революционера. Отдавая должное гениальности Х. Марти, подчеркивая его особую роль в кубинском революционном процессе, К.Р. Родригес в то же время пишет: «Марти по своим философским взглядам, скорее, решительный идеалист. Этот вывод можно сделать из его полемики с мексиканским позитивизмом… Данная позиция Марти связана Данная позиция Марти связана также связана с его очевидной религиозностью[A19] ».

Между тем кубинский историк Х. Ибарра отмечает, что в исторической литературе «существует множество различного рода предположений и догадок, будто Марти из политических соображений умолчал большую часть идей, который намеревался осуществить после триумфа революции». Отмечая у Х. Марти ряд гениальных пассажей, стоящих на уровне марксистского анализа, Х. Ибарра ставит вопрос: «Марксист ли он?» и односложно отвечает» Нет[A20] ».

В период с 1879 по 1895 г. Х. Марти называл «временем розового спокойствия». Анализируя причины, не позволившие кубинцам добиться победы в Десятилетней войне, он пришел к выводу, что проблема руководства национально освободительным движением на острове является первоочередной; возникла идея создания партии, способной возглавить борьбу против метрополии.

Сложен и долг был процесс собирания прогрессивных сил. Вместе с Х. Марти большой вклад в его осуществление внесли Антонио Масео и Максимо Гомес. Этот боевой союз прошел через множество испытаний, знал он и трудные моменты разногласий и споров по вопросам стратегии и тактики. Х. Марти, в частности, не разделял взглядов М. Гомеса и А. Масео о начале освободительной войны в 1884-1885 гг.: слишком мал был период подготовки, узкая социальная база и неожиданны отдельные честолюбивые амбиции М. Гомеса М. Гомеса, пытавшегося, по словам Х. Марти, «считать войну за освобождение Кубы своей исключительной собственностью[A21] ».

Последовавший затем разрыв был недолог. Причины, породившие его, оказались минутной слабостью М. Гомеса, и вскоре от них не осталось и следа. 16 декабря 1887 г. Х. Марти в письме к М. Гомесу отмечал: «Куба уже не тот бессмысленный ребенок, бросившийся на поля сражений революции Яра (Десятилетняя война – Авт.) … Кажется, пришел час. В стане врагов революции - разлад и беспорядок». Он предложил М. Гомесу объединить усилия патриотических сил на острове и в эмиграции[A22] .

Договорившись о единстве действий с М. Гомесом и А. Масео, Х. Марти, вынужденный в 80-е и

в начале 90-х жить в эмиграции в США, начал работу по созданию Кубинской революционной партии (КРП). «Революция на Кубе, - писал он, - это гигант, который только сам себе может нанести раны, как уже было однажды. Революция на Кубе – это воздух, которым дышат все… Ничто не может предотвратить ее триумфа. Трудность лишь в руководстве ею, в том, чтобы дать ей веру в себя[A23] ». Именно эти задачи и должна была выполнять КРП, основанная 10 апреля 1892 г.

социальную основу КРП составляли кубинские рабочие, находящиеся в эмиграции в США, к ней также примкнула часть кубинской буржуазии, проживавшая во Флориде. Одним из основателей был

К. Балиньо, который, однако, сделал оговорку о своей приверженности «социалистическим марксистским принципам[A24] ».

Главной целью партии являлось освобождение Кубы и Пуэрто-Рико от испанского господства. При подготовке этой, по определению Х. Марти, «необходимой войны» партии предстояло: а) сплотить эмиграцию; б) объединить сторонников независимости на острове с эмиграцией; в) проводить революционную пропаганду; г) собирать средства на нужды «необходимой войны»; д) поиски путей сотрудничества с дружественными странами. Официальным органом КРП стала газета «Патриа», издававшаяся в США и подпольно распространявшаяся на Кубе.

В многочисленных статьях, опубликованных в газете с 1892 по 1895 гг., Х. Марти наряду с разоблачением пагубности автономистских и аннексионистских идей уделял большое внимание вопросам о будущем государственном устройстве Кубы. «Счастье новой страны, - отмечает он, - будет состоять не в преобладании одного класса над другим… а в полном осуществлении прав человека». Идеалом Марти являлась «республика всех для процветания всех» и ни в коем случае «роковая империя креольской олигархии». Он отлично представлял себе, что после завоевания независимости для достижения этого идеала предстоит еще сложный и длительный процесс радикальных преобразований. «Революция, - говорил Х. Марти в беседе с К. Балиньо, - это не то, что мы начнем в сельве (т.е. национально-освободительная борьба – Авт.) а то, что сумеем провести в жизнь при республиканском строе[A25] ».

Х. Марти прекрасно осознавал, сколь реальны угрозы поглощения Кубы Соединенными Штатами Америки. Долгое время живя, по го словам, «в чреве чудовища» (в США – Авт.), он был свидетелем того, как с нескрываемой алчностью и суетливой поспешностью официальный Вашингтон стремился ускорить «вызревание плода» превратить его родину в североамериканский штат. Еще в 1892 г. лидер кубинских патриотов пророчески предсказал неизбежность столкновения Испании и США из-за Кубы: «Их интересы настолько очевидны, что примирение невозможно без катастрофы». Необходимо отметить, что в независимости Кубы Х. Марти видел и гарантию независимости Мексики и своего рода «шлагбаум на пути дальнейшей экспансии США в Карибском бассейне и Южной Америке[A26] .

В первой половине 90-х годов все свои силы Х. Марти отдавал делу подготовки «необходимой войны». С этой целью он посетил страны Центральной Америки и Карибского бассейна, многократно встречался с наиболее влиятельными патриотически настроенными деятелями кубинской эмиграции и с представителями национально-освободительных сил, готовившихся к вооруженному восстанию на самой Кубе. «Я должен преодолеть все препятствия и убедить всех и вся. Я не могу ждать. Куба не может ждать (курсив мой – Авт.)», - писал он в 1894 г[A27] . К этому времени во всех провинциях Кубы уже действовали организации, постоянно поддерживавшие связь с руководством КРП через Хуана Гуальберта Гомеса, который по поручению Х. Марти координировал их подготовку к борьбе в масштабе острова. В Ориенте патриотов возглавляли Гильермо Монкада и Бартоломе Массо, в Камагуэе – Сальвадор Сиснерос Бетанкур, в Лас-Вильясе – Педро Диас, в Матансае – Домингес, в Гаване и Пинар-дель-Рио – Мануэль Сангили, Энрике Кальясо и Хосе Мария Агирре.

Первоначально вооруженное восстание на Кубе было намечено на 10 октября 1894 г. Однако разразившийся в начале октября ураган весьма затруднил связь между провинциями, внеся свои коррективы. Сроки переносились, но оставался в силе план, согласно которому предполагалось начинать восстание во всех провинциях одновременно. Это должно было обеспечить успех повстанцам на начальном этапе, что, в свою очередь, позволило бы благополучно прибыть на Кубу политическим и военным руководителям Х. Марти, А. Масео и М. Гомесу (находившимся соответственно в США, на Ямайке и в Доминиканской республике). Подобная попытка могла быть предпринята в январе 1895 г., но три судна с кубинскими эмигрантами, вместе с находившимися на них оружием и имуществом, направлявшиеся

на остров из США, были задержаны и конфискованы американскими властями. Однако несмотря на тяжелый удар, 29 января 1895 г. Х. Марти, Э. Кальясо, и Х.М. Родригес окончательно определили дату восстания. 24 февраля 1895 г. в 13 пунктах восточных и в 3 пунктах западных провинций вновь раздался гордый, непреклонный клич: «Независимость или смерть!»Началась вторая национально-освободительная война кубинского народа.

Большое значение для консолидации патриотических сил имел «Манифест Монтекристи», подписанный 25 марта 1895 г. в Доминиканской республике Х. Марти и М. Гомесом. Этот документ, обращенный ко всем кубинцам, пронизан глубокой верой в завоевание Кубой независимости. Диаметрально противоположную позицию заняли автономисты, принявшие 3 апреля 1895 г. свой манифест, в котором, в частности, говорилось: «Либеральная автономистская партия всегда осуждала революционные выступления и с еще большим основанием она осуждает кампанию, начатую 24 февраля[A28] ». Но оппозиция «автономистов» не смогла затормозить развития борьбы против испанского господства.

1 апреля 1895 г. А. Масео, а 11 апреля того же года Х. Марти и М. Гомес прибыли на Кубу.

Х. Марти осуществлял общее политическое и военное руководство, М. Гомес был назначен верховным главнокомандующим, А. Масео стал его заместителем и ответственным за проведение боевых операций патриотов в провинции Ориенте. Численность Освободительной армии в 1895 г. составляла 12 тыс., а

в 1896 г. достигла уже 45 тыс. человек. В основном она состояла из крестьян и сельскохозяйственных рабочих – в большинстве своем бывших рабов. Испанские колониальные войска на Кубе в 1895-1896 гг. насчитывали 182 тыс. человек, в 1897 г. эта цифра возросла до 218 тыс. Кроме того, в распоряжении испанских генералов имелось 80 тыс. так называемых добровольцев, завербованных из проживавших на острове испанцев и происпански настроенных кубинцев[A29] . Несмотря на огромное превосходство в живой силе и технике, испанские войска терпели одно поражение за другим. Партизанская война, начатая патриотами практически во всех уголках острова, во много раз увеличивала число борцов за освобождение Кубы.

19 мая 1895 г. кубинский народ потерял одного из величайших своих сынов – погиб Х. Марти. Мыслитель, поэт, революционер-демократ, человек редкой душевной чистоты, он посвятил весь свой талант и энергию борьбе за светлое будущее кубинского народа. Эпиграфом к жизни Х. Марти можно было поставить строки из его письма к А. Масео: «Я тружусь не ради славы, потому что вся слава мира может вместиться в одном зернышке маиса, и не ради какого-либо блага этой грустной жизни. Я работаю только для того, чтобы счастье пришло ко всем тем, кто его сегодня не имеет[A30] ».

Военные успехи мамбисес, возглавляемых М. Гомесом и А. Масео, позволили повстанцам приступить к созданию государственной власти независимой Кубы на освобожденной территории. С этой целью 16 сентября 1895 г. в г. Химагуани (провинция Камагуэй) была провозглашена Конституция, возвестившая миру о рождении Кубинской республики. Председателем Правительственного совета был назначен Сальвадор Сиснерос Бетанкур, главнокомандующим Освободительной армии – М. Гомес, его заместителем – А. Масео. Срок действия Конституции определялся в два года, что наложило определенный отпечаток на ее содержание. В этом Основном законе восставшего народа было всего 24 статьи, отражавших организационные вопросы и проблемы государственной власти. Наиболее важными представляются статьи 11 и 19. В первой из них говорилось о том, что при заключении мира с Испанией главным требованием патриотов будет абсолютная независимость, вторая обязывала всех кубинцев «служить делу революции[A31] ».

Мадрид не признал «республику вооруженного народа». Не сделали этого правительства европейских стран и Западного полушария, за исключением Эквадора, где либеральная революция 1895 г. закончилось победой прогрессивных сил. Президент Эквадора Элой Альфаро, поддерживавший ранее дружеские отношения с Х. Марти, А. Масео, М. Гомесом, воспринимал многовековую трагедию кубинцев как боль своего собственного народа. 19 декабря 1895 г. Э. Альфаро направил послание королеве-регентше Испании Марии-Христине, призвав ее «вернуть мир Испании и Кубе». Королева не ответила на это обращение, надеясь любой ценой подавить восстание на своем «вено верном острове». Не разделяли стремление Э. Альфаро оказать помощь Кубе и правительства латиноамериканских стран, считавших войну 1895-1898 гг. внутренним делом Испании. С горечью он писал по этому поводу: «Очень сожалею, что такая слабая страна, как Эквадор, не может заставить прислушаться к своему голосу с той эффективностью, которой требует данный случай[A32] ».

В самом же Эквадоре солидарность с кубинскими повстанцами стала делом государственной важности. Для оказания Кубе военной помощи был сформирован отряд из 200 человек[A33] , каждые две недели военные оркестры исполняли кубинские патриотические песни на площадях самых крупных городов страны, во всех школах ученики исполняли гимн Баямо, ставший затем национальным гимном Кубы, неоднократно проводились сборы пожертвований среди населения в фонд помощи патриотам острова.

Прогрессивная общественность стран Европы Латинской Америки, США безоговорочно встали на сторону кубинских патриотов. Имеется целый ряд свидетельств русских очевидцев, побывавших в 1895-1898 гг. на Кубе. Так, например, трое революционно настроенных юношей волею судеб оказались на острове и принимали участие в боях на стороне повстанцев. Причем П. Стрельцов был офицером штаба

А. Масео и, судя по всему, командовал артиллерией, а Н. Мелентьев и Е. Константинович являлись артиллеристами. Воспоминания П. Стрельцова представляют несомненный интерес, особенно строки, посвященные А. Масео, которого он называл «вторым Спартаком[A34] ».

Публиковавшиеся в 1895-1898 гг. в некоторых центральных газетах России репортажи о кубинских событиях псевдонимами «Старый земец» П. Тверской, П.А. Тверской, «П.» или «П.А.Т.». Подлинное имя автора – Петр Алексеевич Дементьев, русский публицист, по не выясненным до сих пор обстоятельствам покинувший Россию и проживавший в тот период на Кубе. Все статьи П.А. Дементьева находившегося в провинции Ориенте, на главном театре военных действий, проникнуты глубокой симпатией к повстанцам и верой в их окончательную победу.

Национально-освободительной борьбе кубинского народа уделяли внимание и правящие круги России. С 1895 по 1897 г. внештатный российский консул в Гаване Франсиско-Режино-дю-Репер-де-Трюфен посылал донесения российскому генеральному консулу в Барселоне, важнейшие из которых потом направлялись в Петербург. Лейтмотив этих донесений – безвозвратная потеря Испанией своей «антильской жемчужины». В первом же сообщении директору второго департамента МИД России от 8 июля 1895 г., анализируя события на Кубе, консул сделал весьма проницательный вывод: «Многие лица, обычно хорошо информированные, считают вполне вероятным прямое вмешательство Соединенных Штатов для защиты интересов американских граждан на Кубе[A35] ».

В отличие от России, не имевшей в регионе Карибского бассейна ни политических,

ни экономических, ни военных интересов, США заняли крайне отрицательную позицию в вопросе о независимости Кубы. Несмотря на широкую кампанию солидарности американской общественности с кубинским народом и ее требования признать Кубу стороной, Белый дом отказывался сделать это. Больше того, когда окончательная победа повстанцев стало очевидной, США вновь попытались купить Кубу, предложив Испании 300 млн. дол[A36] . и пригрозив в случае отказа войной.

Резкий ультимативный тон не испугал Испанию, сделка не состоялась. Мадрид прилагал всемерные усилия ради удержания колонии. С этой целью генерал-губернатор Кубы маршал М. Кампос был заменен печально знаменитым зверствами в период Десятилетней войны генералом В. Вейлером. Понимая, что сила мамбисес во многом определяется их связью с населением острова, генерал принял беспрецедентно бесчеловечное решение – заключить большую часть кубинцев в концентрационные лагеря. Людей срывали с работы, выгоняли из жилищ и с небольшой этапной порцией продовольствия на руках отправляли в специально созданные резервации под надзор испанских солдат. Голод, антисанитария, эпидемические болезни издевательства надсмотрщиков приводили к высокой смертности. Варварство Вейлера и его палачей у кубинского народа вызвали еще большую ненависть к испанскому господству и решимость бороться до победного конца.

Большое значение для хода национально-освободительной войны имела проведенная повстанцами с 22 октября 1895-го по 22 января 1896 г. исключительно трудная в военном отношении операция. За три месяца повстанческие колонны вторжения во главе с М. Гомесом и А. Масео прошли 1700 км. Этот успешный рейд через весь остров позволил патриотам повсеместно сплотить кубинцев вокруг лозунга «Независимость или смерть!»

В боях 1895-1896 гг. в полной мере раскрылся полководческий талант А. Масео, ставшего наряду с М. Гомесом не только военным, но и политическим руководителем национально-освободительного движения, последовательным борцом за независимость своего народа. «Я никогда ничего не ожидал от Испании, - писал он 14 июля 1895 г. – Она всегда нас презирала… Я также никогда ничего не ожидал и от американцев. Лучше взлет или падение без посторонней помощи, чем чувствовать себя чем-то обязанным такому мощному соседу[A37] . Всю жизнь А. Масео оставался верен девизу «Свобода не вымаливается, а завоевывается с мачете в руках», он погиб 7 декабря 1896 г. от полученной в боях 24-й по счету раны.

Политика геноцида, проводившаяся Вейлером, вызвала массовые протесты не только на Кубе, но и в самой Испании. Лозунг мадридского двора «война до последнего солдата и последней песеты» стал особенно непопулярен в стране в 1896 г., когда началось антииспанское восстание и на Филиппинах. Поражения на обоих театрах военных действий и особенно на Кубе заставили Мадрид искать новые формы и методы умиротворения колоний. В августе 1897 г. В. Вейлер был заменен на посту генерал-губернатора, Кубы генералом П. Бланко, а 22 ноября того же года Испания решилась на крайнюю, с точки зрения, ее правительства, меру: Кубе и Пуэрто-Рико была предоставлена автономия. Тотчас крупные плантаторы-латифундисты и торговая буржуазия, занимавшие выжидательную позицию или частично поддерживали патриотов, перешли на сторону испанской колониальной демонстрации. Но эта измена уже не могла оказать решающего влияния исход второй войны за независимость Кубы. Патриотические силы острова во главе с М. Гомесом решили не складывать оружия вплоть до окончательной победы.

29 октября 1897 г. провозгласили новую Конституцию Кубы, которая по своему содержанию во многом совпадала с Конституцией 1895 г. Президентом республики был избран Бартоломе Массо, активный участник национально освободительного движения.

В этот период борьба за независимость пользовалась поддержкой абсолютного большинства кубинского народа. «Весь остров хотя и не оккупирован, но наводнен повстанцами», -

отмечал Ф.Р. де Трюфен 15 июля 1897 г[A38] . Боевые действия продолжались. Тактика повстанцев, близкая по характеру к ведению партизанской войны, оказалась намного эффективней военно-стратегических планов испанского командования. Война приближалась к логическому завершению – победе кубинского народа и образованию на острове суверенного государства. Именно такого ее исхода больше всего опасались в Белом Доме. США начали лихорадочно готовиться к войне с Испанией.