ФЕЙЕРАБЕНД П. (1924)

Пол Фейерабенд – гносеологический «анархист». В свое время поразил этой эпати­рующей кон­цепцией философов. Пример было взять с кого – он был помощником Б. Брехта

В журнале «The Humanist» (1975, №5) было опубликовано заявление 186 американских ученых (из них 18 нобелевских лауреатов), которые выступили резко против астрологии, выражая беспокойство по поводу нахлынувшей волны разного рода астро­логов и предсказателей, заполнившей все средства массовой информации. Позднее появилась заметка П. Фейерабенда, который подверг критике это Заявление, считая, что противопоставление астологии и науки не имеет оснований.

АНАРХИЧЕСКАЯ ГНОСЕОЛОГИЯ

НАУКА И ИДЕОЛОГИЯ

Смысл состоит в утверждении об идеологической нагруженности научного знания. До­казатель­ство этому утверждению он искал в анализе реальной картины творчества Га­лилея. В частности, он утверждал, что телескоп Галилея был несовершенен. Ничего он там толкового увидеть не мог. Он применил лишь что-то типа «метода упорства» Ч. Пирса (сам Фейерабенд с своем философствовании его теории не применял). В этом утверждении он не нов. Современ­ники Галилея вообще считали очки – изобретением «дьявола», которые искажают мир. Совершенно не зря продвинуты «новые» философы с таким болезненным интересом занимались проблемами оптики, дабы доказать обрат­ное, дабы «досадить» богословам и схола­стам официальной церкви. Но он не нов и прав, ибо, даже из только что изложенного видно, что научные поиски и направление исследований всегда инициировалось реальной социокуль­турной ситуацией, в основном связанной с борьбой против официальной церкви, которая в те времена всем порядком надоела. Генрих IV променял обедню на корону, да и после религиозных войн вообще всем все эти «проблемы веры» это порядком надоели - известный Кольбер со иронией советовался с молодым Людовиком XIV, что ума не приложит куда всех этих святош и монахов девать и чем их кормить. Хотя на старости лет и под влиянием своей набожной любовницы Людовик XIV «ударился» в религию, что, к сожалению, в результате оп­рометчивой отмены им Нантского эдикта (1685) пагубно сказалось на судьбу Франции. «Попы» порядком всех «достали» в такой же степени как «достали» нас в недавнее время идеологи «ведущей и направляющей». Тем не менее её терпели, ибо, во-первых, церковь играла роль «министерства образования» и «министерства культуры» одновременно, организуя систему преподавания и обеспечивая духовную сторону общественной жизни, производя те или иные формы символических конструктов. Необходимость в религии как государственном институте отпала лишь с возникновением разного секуляризованных форм идеологий типа идей социализма, ли­берализма или консерватизма, которые сейчас являются символическим конст­руктами обеспечения жизни общества. Это произошло только во второй половине XIX века, но это готовили те ученые и «новые» философы, для которых, в чем прав П. Фейерабенд наука была не только сугубо теоретическим занятием. Хотя, как стало ясно, наука не может быть символическим конструктом, полностью обеспечивающим жизнедеятель­ность общества, но может быть таковым секулярная идеология, базирующаяся на науке. Но так и понималась эта наука первоначально - как секулярная идеология. Нау­кой в чистом виде она стала только к концу XIX века.

ХОЛТОН ДЖ. (1922-)

Джеральд Холтон, профессор физики и истории науки Гарвардского университета, ро­дился в 1922 году в Берлине. Жил в Вене, после захвата Австрии фашистами он эмигрировал, учился в Оксфорде и Гарварде.

Он отмечает: «тематический анализ дает возможность находить в развитии науки опре­делен­ные черты постоянства или непрерывности, некоторые относительно устойчивые структуры, которые воспроизводятся даже в изменениях, считающихся революцион­ными, и которые под­час объединяют внешне несоизмеримые и конфронтирующие друг с другом теории» (Холтон Дж. Тематический анализ науки. М.,1981 с.9)

Холтон: «…исторический опыт подтверждает, что мезальянс политической власти и активной, наступательно настроенной антинауки – это тревожный симптом общественного нездоровья, опасный вызов, который бросают культуре мракобесы» (Холтон Дж. Что такое «антинаука?» \\ ВФ. 1992. №2. С.58).

«…вся история человечества от античной Греции до фашистской Германии учит нас, что силы, стремящиеся низложить науку, подорвать веру в нее общества, всегда найдутся, что они всегда наготове заключить союз с другими темными силами и попытаться совлечь цивилизацию с магистрального пути развития. Для этого они не брезгуют никакими средствами, в ход идет безудержная демагогия и популизм, игра на традиционных народных предрассудках и подстрекательство к насилию, прямая ложь и мистификация, идеологические провокации под лозунгами типа «Кровь и Земля», развязывающая самые нездоровые, слепые националистические инстинкты, вражду и нетерпимость» (Холтон Дж. Что такое «антинаука?» \\ ВФ. 1992. №2. С.58).

ВАРТОФСКИ М.

Маркс Вартофски – американский философ, профессор Бостонского, а затем Нью-йоркского университетов. Закончил Высшую школу музыки и искусств в Нью-Йорке, а затем Колумбийский университет. В течение нескольких лет соредактор знаменитых Boston Studies, редактор различных философских журналов. Симпатизировал марксизму. М. Вартофски является одним из первых, кто инициировал исследование роли моделей в познании, а также исследований в области исторической эпистемоло­гии. Его концепция состоит в утверждении того, что способы человеческого познания историчны, генезис этих способов - «познавательных практик» определяет тот или иной вид знаний в определенный исторический период.

Под человеческим познанием М. Вартофски понимает не развитие идей и теорий, а тот способ каким мы получаем знания, который зависит от форм социальной жизни и ти­пов технологической деятельности. Все это он ставит в зависимость от технологий производства: «…внешние репрезентации основываются на первичной, базовой деятельности по производству и воспроизводству жизни вида и являются предпосыл­кой для так называемых внутренних репрезентаций, т.е. рефлексивной деятельности воображения, мышления, сознательного целеполагания, которые представляют собой эволюционирующие особенности человеческого познания» (Вартофски М. Модели. Ре­презентация и научное понимание. М., Про­гресс. 1988. С.9).

1. ТЕОРИЯ МОДЕЛЕЙ

«В науке, так же, как по большей части и в искусстве, знания приобретаются при по­мощи репрезентации. В отличие от других животных, люди сами создают средства сво­его познания. Иными словами, мы создаем когнитивные артефакты, которые не только идут дальше биологически развившихся и генетически унаследованных форм перцептивной и познавательной деятельности, но и кардинальным образом меняют саму природу научения и проводят демаркационную линию между человеческим зна­нием и интеллектом животных. Создаваемые нами когнитивные артефакты – это мо­дели, т.е. репрезентации для нас самих того, что мы делаем, чего хотим, на что надеемся. Поэтому модель – это не просто и не только отражение или копия некоторого состояния дел, но и предполагаемая форма деятельности, репрезентация будущей прак­тики и освоенных форм деятельности.

В более обычном истолковании модель понимается как избирательное абстрактное копирование человеком определенных свойств мира. Фактически модель рассматрива­ется как конструкция, в которой мы располагаем символы нашего опыта или мышления таким образом, что в результате получаем систематизированную репрезентацию этого опыта или мышления как средство их понимания или объяснения другим людям» (Вар­тофски М. Модели. Репрезентация и научное понимание. М., Про­гресс. 1988. С.11).

Но М. Вартофски не считает, как Ж. Пиаже и сторонники эволюционной эпистемоло­гии, что эти познавательные структуры – это неизменные биологически фундирован­ные структуры, а они – продукт культурной деятельности человека: «историческая эпи­стемология начинается там, где заканчивается эпистемология эволюционная. Восприятие и познание человека обладают историей, лежащей за пределами видовой эволюции, причем это история, которую творим мы сами в ходе нашей социо-культурной практики» (Вартофски М. Модели. Репрезентация и научное понимание. М., Про­гресс. 1988. С.22).

Далее модель – это «предлагаемые возможные истины» (Вартофски М. Модели. Ре­пре­зентация и научное понимание. М., Прогресс. 1988. С.15).

«…мы начинаем создавать модели с наших первых мимитических фактов и с первого опыта языкового общения и продолжаем создавать их посредством использования того, что, опираясь на разные основания, называют аналогиями, метафорами, гипотезами, теориями» (Вартофски М. Модели. Репре­зентация и научное понимание. М., Прогресс. 1988. С.40).

« «Теория», «гипотеза», «модель», «аналогия» – все это, на мой взгляд, «особи» одного рода, который я называю «репрезентации» (хотя «формирование образов» или «отображений» – термины ничуть не хуже). Возможно, у кого-то может возникнуть не­удовольствие в связи с тем, что термин «репрезентация» вызывает дух локковского ре­презентационализма. У этого духа есть, разумеется, свои предшественники, включая eidolei Демокрита и Платона и mimesis («подражание») Аристотеля, и его многочис­ленные метаморфозы объясняются наличием его различных вариаций в истоках исто­рии философии» (Вартофски М. Модели. Репре­зентация и научное понимание. М., Прогресс. 1988. С.57).

2. ТЕОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭПИСТЕМОЛОГИИ

По его мнению, мы являемся «.. продуктами нашей собственной деятельности: посредством творимых нами репрезентаций мы трансформируем наши собственные формы восприятия и познания, способы видения и понимания.

В определенном смысле это своего рода историцизированное кантианство. Теоретиче­ские артефакты в науке и художественно-изобразительные или литературные артефакты в искусстве образуют априорные формы нашего восприятия и познания. Однако, в противовес внеисторическим и эссенциалистским традиционным формам кантианства, я считаю, что именно мы являемся создателями и преобразователями этих априорных структур» (Вартофски М. Модели. Репрезентация и научное понимание. М., Прогресс. 1988. С..21).

Он отличает свою концепцию от «натуралистической эпистемологии» (Дж. Дьюи, У.Куайна, Д. Кэмпбелла), от «эволюционной эпистемологии» (Ж. Пиаже, Дж. Херрик, А. Шимони, Г. Йилмаз), подчеркивая при этом, что эта концепция имеет связь с марксизмом и похожа на концепции Г. Башляра, Л. Альтюссера, М. Фуко и Д. Лекура.

3. ТЕОРИЯ ПЕРСПЕКТИВЫ

М. Вартофски считает, что восприятие обусловлено не только биологически заданными формами, но и исторически обусловлено социо-культурными аспектами: «…формы или способы восприятия и сами его структуры исторически вариативны, .. эта вариатив­ность зависит от исторических изменений в формах или способах человеческой деятельности, или практики и.. эти изменения в формах восприятия не только определяются исторически изменяющимися формами деятельности, но и сами оказывают на них свое влияние» (Вартофски М. Модели. Репрезентация и научное по­нимание. М., Прогресс. 1988. С..184).

«…столь исторически молодая теория, как теория геометрической оптики, или столь недавнее явление, как изображение в рисунке перспективы, в такой степени стали не­отъемлемой частью нашего визуального понимания, или нашего визуального «здравого смысла», что могут оказывать влияние на наше визуальное восприятие окружающей среды» (Вартофски М. Модели. Репрезентация и научное понимание. М., Прогресс. 1988. С..181).

ЛАУДАН

Л.Лаудан рассматривает науку как исторически развивающийся процесс. Для него ис­тория науки представляет как история становления, конкуренции и смены научно-ис­следовательских традиций. Лаудан считает, что наука имеет дело не с эмпирическим фактами, а с проблемами, которые и формируют поле научных исследований, выстраивая вокруг этих прооблем определенную традицию.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Порус В.И. Людвиг Флек: наука в социальном и психологическом измерении \\ Во­просы естествознания и техники. 1982. №1.

2. Структура и развитие науки. М., Прогресс. 1978.

3. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.,1985.

4. Кун Т. Структура научных революций. М.,1975.

5. Полосин В. Миф. Религия. Государство. М. (66П52)