Сьерра-Леоне и Либерия

В конце XVIII в. побережье Сьерра-Леоне привлекло к себе внимание филантропических кругов английской буржуазии. Торгово-политические интересы в сочетании с попыткой придать боль­ший размах движению против рабства побудили их основать самое своеобразное в мировой истории колониальное поселение. На том месте, где оно возникло, еще в XVII в. находилась англий­ская торговая фактория. В 1787 г. к берегу Сьерра-Леоне подошел английский флот и высадил в районе нынешнего Фритауна (назва­ние * (* Freetown (англ.) — «свободный город».) говорит о намерениях его основателей) бывших африкан­ских рабов, получивших свободу в Америке после войны за неза­висимость и на Ямайке. «Колонисты», которых на первых порах опекало английское общество квакеров («Сьерра-Леоне сосайти»), должны были образовать костяк английской колонии Сьерра Леоне.

В 1808 г. поселения и торговые опорные пункты на правах ко­ронного владения были подчинены английскому правительству. Это привлекло сюда многих европейских купцов, и колония, особенно Фритаун, стала популярной среди торговцев. В 1860 г. путешест­венники, Крукс например, отзывались об этом городе как о круп­ном центре с широкими улицами, каменными домами, церквами и официальными зданиями. Его население составляло, по-видимо­му, около 18 тысяч человек. С 1824 по 1870 г. оборот внешней торговли, которая велась в интересах капиталистических кругов фритредеров и стоявшего за ними промышленного капитала, уве­личился со 143 тысяч до 630 тысяч фунтов стерлингов. Наряду с различными сортами древесины, слоновой костью, кожами и зо­лотом вывозились — особенно с середины XIX в. — плоды земля­ного ореха, пальмовые ядра и пальмовое масло.

Управлял колонией английский губернатор, с 1862 г. при нем существовали исполнительный совет из высших чиновников и за­конодательный орган. Многие десятилетия Фритаун служил ме­стопребыванием центральной колониальной администрации всех английских владений в Западной Африке. Первое время территория колонии ограничивалась несколькими приморскими районами. Английская корона пыталась, опираясь на поселенцев Сьерра-Лео­не из числа бывших рабов, превратить колонию в производителя сельскохозяйственной продукции, но ей это не удалось. Бóльшая часть поселенцев в итоге обратилась к коммерции, и именно они составили основную массу мелких, средних и крупных торговцев и ремесленников в городских центрах, в частности во Фритауне. Некоторые из них благодаря сотрудничеству с английскими куп­цами и колониальным привилегиям извлекали большие барыши из торговли с хинтерландам, особенно из вымогательских сделок с африканскими племенами.

Спустя немного времени из среды бывших «возвращенцев» вы­делилась имущая верхушка купцов (креолов), первоначально очень тесно связанных с английскими коммерсантами и торгово-капиталистическими компаниями как экономическими, так и духовно-культурными узами. С начала 60-х годов один из ве­дущих деятелей этой новой социальной прослойки даже представ­лял ее интересы в законодательном совете колониальной админи­страции.

Для оседлых африканских племен этого региона появление новой знати обернулось двойным гнетом: рядом с английскими колонизаторами встали иммигранты. Многие племена, населяв­шие глубинные районы Сьерра-Леоне, находились на стадии пле­менной организации. Зачатки прочных племенных союзов скла­дывались на протяжении последних столетий только у темне, вер­ховные вожди которых начиная с XVIII в. опирались на постоян­ное войско и ислам как на основу обычного права и зарождав­шейся государственности. Эти племена несколько десятилетий сопротивлялись попыткам английского губернатора оттеснить их и превратить побережье в аграрную колонию. Они не признавали навязанные «договоры» и часто предпринимали набеги на побе­режье. Только после 1875 г. английские колониальные войска в результате нескольких удачных походов подчинили некоторые на­роды хинтерланда, в частности менде, и в 1895 г. установили над Сьерра-Леоне протекторат Великобритании. С этого времени Сьерра-Леоне и политически и экономически было связано с интересами формировавшегося монополистического капитала.

Сходным образом, а вначале даже точно так же развивалась история побережья Либерии, к югу от Сьерра-Леоне. Здесь ини­циатива репатриации бывших рабов исходила от Соединенных Штатов Америки. Поселением освобожденных африканцев зани­малось созданное по предложению президента специально для этой цели Американское колонизационное общество. Оно закупи­ло земли на западном берегу Африки и организовало их колони­зацию по примеру Сьерра-Леоне. К концу столетия сюда прибыло от 18 до 20 тысяч афро-американцев, в основном с островов Вест-Индии. На мысе Мезурадо выросло поселение, превратив­шееся затем в город, который в честь президента США Монро был назван Монровией. Город Монровия также стал центром оживленной внутренней и внешней торговли, но в отличие от Сьерра-Леоне предоставленные бывшим рабам земли обрабатывались здесь бо­лее интенсивно.

Несмотря на упорное сопротивление коренных жителей, их обманом или силой заставили уступить поселенцам большие тер­ритории. Колонисты, сами бывшие рабы, использовали часть зе­мель под плантации, на которых принуждали работать людей по­коренных деревенских общин и племен, подвергая их чуть ли не рабской эксплуатации. Выращивали на плантациях в основном рис, хлопок, кофе. Последний очень скоро стал предметом вывоза, высоко ценившимся в торгово-капиталистических кругах. Как и в Сьерра-Леоне, торговля была главным поприщем деятельности поселенцев. Хитростью и обманом они выменивали у местных пле­мен на изделия европейской промышленности пальмовое масло, слоновую кость, древесные красители и перепродавали с большой прибылью капиталистическим предприятиям Европы или Америки. Наряду с зажиточными плантаторами вскоре выделился экономи­чески могущественный слой богатых торговцев и коммерсантов, которые пользовались одновременно большим политическим влия­нием.

Первоначально эти области были подчинены губернатору, на­значавшемуся Американским колонизационным обществом, но впоследствии поселенцам формально была предоставлена незави­симость. Первый афро-американский губернатор, Дж. Дж. Робертс, 26 июля 1847 г. провозгласил Либерию республикой, в со­став которой входили все поселения до Мэриленда (он присоеди­нился к республике позднее). Капиталистические государства Ев­ропы немедленно признали новую республику, США же — только в 1862 г.

Политическая власть сосредоточивалась главным образом в руках американо-либерийской верхушки, состоявшей из богатых фермеров и купцов. Они были неразрывно связаны с буржуазией США и Великобритании. Это проявлялось не только в экономике, где происходило теснейшее переплетение торгового капитала, но и в политике благодаря поставкам оружия и применению англий­ских военных кораблей для подавления мятежей прибрежных пле­мен и т. д. Конституция страны была составлена по образцу севе­роамериканской. Выборный президент назначал министров и возглавлял кабинет, осуществляя исполнительную власть. Законо­дательство принадлежало конгрессу, состоявшему из сената и па­латы представителей. Активным избирательным правом пользова­лись все граждане старше 21 года, имевшие земельную собствен­ность. В 1860 г. была основана система двух партий: либералов (виги) и республиканцев. Зависимое местное население оставалось бесправным. Паразитическая верхушка угнетала и эксплуатиро­вала африканские племена и деревенские общины.

Оседлые племена африканцев с большим упорством отстаива­ли свою независимость и земельные владения. В первую очередь это относится к племенам побережья, например к кру, которые непрестанно вступали в кровопролитные конфликты с пришель­цами.

Начиная с 50-х годов XIX в. прибыльной торговлей в Либерии занимались не только американские и английские коммерческие компании. В 1854 г. гамбургская фирма «Вёрман» основала в Монровии факторию, а в последующие годы еще несколько посе­лений. К началу территориального раздела Африки империали­стами правящая американо-либерийская верхушка была по рукам и ногам связана кредитами, займами и другими проявлениями «помощи» со стороны сначала Великобритании, а затем США и была вынуждена поэтому принять навязанные ей условия, напо­минавшие колониальный статус. Формально, однако, Либерия сохраняла политический суверенитет.