Теоретический синтез А. Маршалла: преемственность и новаторство.

Маршалл: классик неоклассики. Альфред Маршалл (1842 — 1924), ставший центральной фигурой завершающего этапа маржиналистской революции, был наименее «революционером» из всех её «творцов» и единственным, кто начал профессиональную деятельность как преподаватель-математик. Но, будучи более сведущим в математике, чем Джевонс и Вальрас, Маршалл считал, что математический аппарат, эффективный для получения чёткой картины функциональных связей в экономике, может отвлечь в сторону и помешать разглядеть реальные проблемы и органические закономерности хозяйственной жизни. Эта позиция Маршалла[69] отражала его опасения, что математизация экономической теории может увести её в мир гипотетических и поверхностных конструкций, не пригодных для экономической повседневности. В своих «Принципах экономической науки» («The Рrinciples ofЕconomics»), ставших «новым заветом» экономической теории, Маршалл поместил диаграммы, графики и формулы в подстрочные примечания и математическое приложение.

Современник жарких дебатов вокруг эволюционных доктрин (Дарвина — Уоллеса в биологии и Конта — Спенсера в социологии), Маршалл считал необходимым для экономической науки уделять большее внимание изменчивости человеческой природы, понимать стадиальность органической жизни и несводимость к механическим элементам. Маршалл приветствовал усилия экономистов германской исторической школы (несмотря на их националистические преувеличения) по сравнительно-историческому изучению экономических обычаев и институтов в этическом и правовом контексте. Правда, выступая против отрыва абстракции «экономического человека» от «человека во плоти и крови», сам Маршалл не преуспел в реализации предпосылки о широте проявлений человеческой природы : его «нормальный» хозяйствующий субъект, подсчитывающий выгоды и невыгоды конкретных действий, мало отличается от модели рационального максимизатора.

Маршалл не принимал ни «узколобого презрения» немецких экономистов, ни критической остроты Джевонса по отношению к доводам классической школы; он проявил себя как лидер, считавший своим долгом поддержание национальной традиции. Скуповатый в признании вклада ближайших предшественников (Джевонса, Менгера, Вальраса, Дюпюи, Дженкина), он настойчиво подчёркивал свою преемственность с «великими» — число ссылок на Смита, Рикардо и Милля в «Принципах» Маршалла превосходит количество упоминаний всех маржиналистов, вместе взятых.

Но всё же в заглавие «Принципов» Маршалл, подчеркнув отличие от «рolitical еconomy» классиков, вынес понятие «economics». Впервые он использовал этот термин в названии учебника «Экономия промышленности» («Еconomics of Industry»), написанного (1879) в соавторстве с женой, своей бывшей ученицей Мэри Пэйли. С публикацией своего главного труда «The principles ofeconomics» (1890) Маршалл сильно затянул, стремясь к возможно более тщательной «смазке» своих теоретических конструкций. Зато сразу после выхода «Принципов» он был признан «новым Рикардо» (М.Панталеони), а позднее — основателем современной графической экономической науки (Дж.М.Кейнс), теоретиком, который больше, чем любой другой из маржиналистов, «указывал в будущее» (Й. А. Шумпетер).

В противоположность зачинателям маржиналистской революции и таким ярым полемистам её второго этапа, как Бём-Баверк и Парето, Маршалл избегал споров. Использование им исторического материала вызвало резкую критику ведущего в Англии представителя исторического направления (не сложившегося, в отличие от Германии, в отдельную школу) У. Каннингема (1849 — 1919), тоже профессора в Кембридже. Каннингем озаглавил свою рецензию на Маршалловы «The principles ofeconomics» в «Экономическом журнале» не иначе, как «Искажение экономической истории» (1892). Маршалл не пошёл на британский вариант германского «спора о методах», а лишь перенёс в переизданиях исторический материал в приложения.

Сказанное о стиле научной деятельности Маршалла позволяет отметить полное соответствие выделенным его современником В. Оствальдом[70] (одним из первых Нобелевских лауреатов) типологическим чертам учёного-«классика». Это: выбор темы исследования на долгие годы, терпеливое и настойчивое углубление в проблему, скрупулёзность и т.д. — в отличие от порывистости «романтика» (Джевонса, например), склонного прибегать к дерзким гипотезам, методу проб и ошибок, быстро переходить от одной области исследований к другой. Научные результаты неторопливого классика солидны и очевидны, предопределяют сполна и точно, куда двинутся последователи.

Маршалл — основатель Кембриджской школы. Международная известность Маршалла долгое время была гораздо меньше, чем у других теоретиков маржинализма. Например, во Франции Ш. Жид и Ш. Рист упомянули Маршалла лишь в комментариях в конце «Истории экономических учений» в связи с его концепцией потребительского излишка. В России в статье «Политическая экономия» (1898) знаменитого Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона Маршалл был причислен к ряду «тех последователей классической школы, которые держались её методологических приемов и основных принципов, но освободились от некоторых её преувеличений и односторонностей», а в статье «Ценность» (1901) даже не был упомянут. Позднее (1922!) российский историк-экономист С. И. Солнцев назвал Маршалла английским представителем «этического направления» в политэкономии[71].

Но со временем стало ясно, что Маршалл создал «подлинную школу, члены которой мыслили в рамках хорошо разработанного научного инструментария и подкрепляли свою связь с ней сильной личной сплочённостью»[72]. Он собрал вокруг себя последователей в Кембриджском университете, который закончил (1865), первоначально собираясь посвятить себя физике, и где преподавал затем этику и политэкономию. Сдвиг в научных интересах произошёл под влиянием дискуссий в интеллектуальном клубе, куда входили выдающийся математик и физик Уильям Клиффорд (1845 — 1879) и политический философ Генри Сиджуик (1838 — 1910). Маршалл придавал большое значение статистике и прямым жизненным наблюдениям; он посещал бедные кварталы Лондона, чтобы составить представление о распределении материального достатка среди населения, а во время поездки в США (1875) исколесил многие штаты, чтобы оценить перспективы промышленного лидерства этой страны, тогда применявшей политику протекционизма.

Заведуя кафедрой политической экономии (1885 — 1908) в Кембридже, Маршалл разрабатывал тот самый аппарат, который был подхвачен его учениками и стал основополагающим для микроэкономического анализа: кривые спроса и предложения; понятия равновесной цены, эластичности, фирмы как совершенного конкурента, эффекта масштаба, предельных издержек и т.д.

«Ножницы» Маршалла: символ перехода от классики к неоклассике. Настаивая, что он является прежде всего обновителем доктрины классической школы, «содержавшей много истин, которые, очевидно, будут сохранять своё значение, пока существует этот мир», Маршалл нашёл соединительное звено между теорией трудовой ценности Рикардо, придававшего чрезмерное значение издержкам производства, и теорией «конечной полезности» ниспровергателя Джевонса, сводившего основу экономической науки к теории потребления.

Этим звеном стало введение фактора времени: различение рынков «по длительности периода, который отводится силам спроса и предложения на то, чтобы достигнуть состояния равновесия». Чем короче рассматриваемый период, тем больше определяющими для механизма ценообразования являются предельная полезность и спрос, подчиняющиеся законам Госсена. Чем период продолжительнее, тем большее значение приобретают издержки производства, определяющие предложение.

Маршалл применил эффектное наглядное сравнение: два лезвия ножниц. Этому двусоставному режущему инструменту подобны принцип издержек производства и принцип «конечной полезности», являющиеся составными частями одного всеобщего закона спроса и предложения.

Взмахом «двух лезвий ножниц» Маршалл, образно говоря, «разрезал ленточку» на дороге от классической к «неоклассической» теории механизма ценообразования. Стержнем «классики» было разграничение ценности как внутренней основы и колеблющихся вокруг неё рыночных цен. «Неоклассика» отказалась от проведения «границы между нормальными ценностями и «текущими», или «рыночными», или «случайными». Последние — это такие виды ценностей, на образование которых преобладающее влияние оказало сложившееся к данному моменту стечение обстоятельств, тогда как нормальными являются такие ценности, которые «в конечном счёте сформировались бы, если бы рассматриваемые экономические условия располагали временем, чтобы без помех развернуться во всю силу».

Преемственность и новаторство в теории полезности и спроса.В области собственно теории спроса сочетание преемственности и новаторства проявилось в развитии Маршаллом намеченного в работах предшественниковмаржинализма (Курно, Тюнена, Госсена, Дюпюи и Дженкина) формализованного подхода к характеристике малых приростов цен какого-либо товара в качестве величин, измеряющих соответствующие малые приросты доставляемого этим товаром удовлетворения.

Маршалл, по его собственным словам, «перевёл на язык цен» закон насыщаемых потребностей или убывающей полезности (1-й закон Госсена), связав его с введенной Курно кривой спроса, выражающей наблюдаемую обратную зависимость сбыта товаров от их цены. Спрос можно выразить точно лишь посредством шкалы цен, по которым человек готов купить различные количества; такую шкалу можно изобразить в виде кривой на координатной оси. Курно, а чуть позже Дюпюи помещали независимую переменную, цены, на оси абсцисс, а зависимую переменную, количество, на оси ординат; Маршалл перевернул этот порядок, чтобы закрепить одну и ту же ось для функций индивидуального спроса и рыночного спроса.

Переходя от индивидуального спроса к динамике общего спроса на крупных рынках, где покупают люди разного достатка, Маршалл впервые дал развернутое обоснование категории эластичности спроса, намёки на которую содержались в работах Курно и Дженкина.

Категория эластичности спроса. Степень эластичности, или быстрота изменений спроса на рынке зависит от того, в какой мере объём спроса возрастает при данном снижении цены или сокращается при данном её повышении. Маршалл разграничил эластичность спроса по цене и эластичность спроса по доходу, отметив, что чёткое представление о законе эластичностиспроса можно получить лишь с учетом деления общества на бедные, средние и богатые классы. Как правило, эластичность спроса сокращается по мере снижения цен; существуют товары широкого потребления, снижение цен на которые уже не вызовет значительного увеличения их потребления (соль, некоторые виды приправ и специй). Однако спрос на многие продукты питания, шерсть, табак, обычные медицинские услуги эластичен для большинства (рабочих и среднего класса), но не для богатых классов; а на «умеренно дорогие деликатесы» — абрикосы и тому подобные фрукты, лучшие виды рыб — спрос высоко эластичен для среднего класса, но намного менее эластичен со стороны богатых, у которых спрос уже почти насыщен, и со стороны бедных, для которых цены ещё слишком высоки.

Отмечая, что спрос на наиболее дорогие продовольственные товары — это фактически спрос на средства достижения общественного престижа и почти не поддаётся насыщению, Маршалл в качестве примера товара, эластичность спроса на который возрастает для групп с меньшими доходами, приводит зелёный горошек. Спрос со стороны богатых на этот продукт неэластичен; эластичность спроса среднего класса сокращается по мере снижения цены; спрос бедных и при низких ценах остаётся эластичным. Этот эффект «раздельного спроса» Маршалл иллюстрировал тремя кривыми спроса для разных классов:

Рис. 18.1. Кривые спроса богатых, среднего класса и бедных на зеленый горошек

Маршалл указал и на эффект перекрёстной эластичности: зависимость спроса на данный товар от цен на другие товары в случае возможности замены потребления одного товара потреблением другого (чай и кофе, разные сорта мяса и т.п.) или необходимости дополнения одной вещи другой (без которой первая оказывается бесполезной).

Касаясь общих закономерностей эластичности спроса, Маршалл заключил, что наименее эластичным является, во-первых, спрос на товары «абсолютной жизненной необходимости», и, во-вторых, на те предметы роскоши, которые не занимают большой части дохода богатых; а наиболее эластичным — спрос на те вещи, которые имеют большое число способов применения.

Категория потребительского излишка. Установив понятие предельной цены спроса, которую покупатель готов заплатить за наименее полезную для него единицу данного товара, Маршалл далее отметил, что существует много товаров и видов удобств, доступных для потребителя по ценам существенно ниже тех, которые он согласился бы платить, только чтобы вовсе не обходиться без данных продуктов и услуг. Разница между ценой, которую потребитель готов был бы уплатить, лишь бы не обойтись без данной вещи, и той ценой, которую он фактически за неё платит, представляет собой «экономическое мерило добавочного удовлетворения», или потребительский излишек (потребительский избыток).

Категорию потребительского излишка по существу первым описал Ж. Дюпюи, обозначив её как «относительную полезность» от коллективно потребляемых товаров. Маршалл не только ввёл термин, получивший широкое распространение, но и рассмотрел категорию потребительского излишкав контексте влияния на благосостояние человека складывающейся обстановки, или конъюнктуры.

Потребительский излишек — это превышение общей полезности от данного блага над предельной полезностью, умноженной на число единиц блага. Маршалл взял в качестве примера чай, покупаемый для домашнего потребления. Покупатель готов приобрести 1 фунт чая при цене 20 шиллингов за фунт в год; при цене 14 шиллингов — уже 2 фунта; 3 фунта при цене 10 шиллингов; 4, 5, 6 и 7 фунтов при снижении цены до соответственно 6, 4, 3 и 2 шиллингов. Таким образом, при рыночной цене 2 шиллинга за фунт покупатель за 14 шиллингов приобретет 7 фунтов, каждый из которых составит для него ценность не менее 20, 14, 10, 6, 4, 3 и 2 шиллингов — в сумме 59 шиллингов. Данная сумма представляет собой мерило общей полезности для покупателя, а разность между ней и фактически уплаченными 14 шиллингами (59 – 14 = 45) — его потребительский излишек, избыточное удовольствие от сложившейся конъюнктуры.

Преемственность и новаторство в теории издержек и предложения. Организация как фактор производства.Отмечая, что политэкономы, определяя свой предмет как науку о производстве, распределении, обмене и потреблении богатства, «несколько пренебрегали» проблемой спроса и потребления, Маршалл не принял и категоричной формулировки Джевонса о теории потребления как основе экономической науки, подчеркнув значение исследования «усилий и деятельности» в сфере производства. Более того, Маршалл по сути довольно бегло коснулся вопроса о человеческих потребностях, отметив, что они в своём разнообразии не исчерпываются материальными и включают различные степени «жажды признания» и стремления к совершенству. Гораздо более подробным было рассмотрение факторов производства, к которым Маршалл отнёс землю, труд, капитал и организацию, уделив главное внимание последней. Трактовке Маршаллом организации как фактора производства присущи три главные особенности.

1. Маршалл на основе философских обобщений биологов и социологов его времени (Э. Геккель, Г. Спенсер, А. Шеффле) дополнил классический анализ разделения труда постановкой вопроса об органических закономерностях дополнения возрастающего разделения функций — дифференциации — усилением глубины и прочности связей, интеграцией. В экономике дифференциация проявляет себя в развитии специализированных квалификаций и машин, тогда как интеграция проявляется в развитии коммерческого кредита и средств сообщения (морской и шоссейный транспорт, железные дороги, телеграф, почта, печать).

2. Организация в интерпретации Маршалла по существу совпадала с предпринимательской функцией в её различных проявлениях. Маршалл с удовлетворением отмечал, что уходит в прошлое существовавший в Англии «своеобразный антагонизм между научными исследованиями и предпринимательской деятельностью», и отлаживал свою систему теоретических категорий, рассчитывая на её доступность для бизнесменов и интерес для деловой практики, основательно вникая в прикладные, особенно отраслевые, аспекты.

3. Анализ фактора организации подвёл Маршалла к выводу, что увеличение объёма затрат труда и капитала обычно ведёт к усовершенствованию организации, что обеспечивает в несырьевых отраслях возрастающую отдачу от масштаба, или снижение издержек на единицу продукции. Эта тенденция противодействует тенденции, которую задаёт природа в земледелии (к сокращению отдачи от дополнительных вложений капитала и труда), и из которой Рикардо поторопился вывести свой фатальный закон давления роста численности населения на средства существования.

Закон возрастающей отдачи действует, «почти не встречая сопротивления», в большинстве сложных отраслей обрабатывающей промышленности и в большинстве транспортных отраслей. Транспорту Маршалл отводил первенствующее значение в «общем воздействии экономического прогресса», отмечая, что приобщение к прогрессу всё новых стран, стимулируемое низкими транспортными тарифами, почти прекратило действие «закона убывающей доходности» в том смысле, который подразумевался пессимистами Мальтусом и Рикардо во времена, когда двухнедельной зарплаты рабочих не хватало на бушель хорошей пшеницы.

Тенденция к возрастающей отдаче обусловлена эффектами, который Маршалл суммирует в категориях внутренней и внешнейэкономии от масштаба. К внутренней экономии Маршалл отнёс снижение издержек и, соответственно рост предложения благодаря применению на предприятии специализированных технологий и квалификаций, включая подбор кадров с «неординарными способностями и усердием», привлечение и закрепление клиентуры, облегчение доступа к кредиту, уменьшение трудностей сбыта (маркетинга). Внешняя экономия зависит от общего развития отрасли и от общего прогресса среды, в которой действует отрасль, и связана прежде всего с удешевлением средств сообщения и облегчением доступа к производственно-технической и коммерческой информации.

Экономическая история, особенно XIX в., дала Маршаллу эмпирическое основание на протяжении всего трактата акцентировать (с настойчивостью большей, чем А.Смит веком ранее) ключевое значение снижения транспортных издержек. Эта мысль вела к принципиальному выводу, что чем совершеннее рынок, «тем сильнее тенденция к тому, чтобы во всех его пунктах в один и тот же момент платили за один и тот же предмет одинаковую цену». На предпосылке выравнивания цен на данный товар в условиях свободной конкуренции на отраслевом рынке Маршалл построил свой анализ равновесной цены.