В духе сценических и этических принципов Щепкина воспитаны многие поколения русских актеров. Эти принципы легли в основу системы К.С. Станиславского.

Русская драматургия и театральный репертуар первой половины ХIХ века не всегда были совпадающими понятиями. Общественное движение начала XIX века, развивающееся очень бурно и стремительно, находит в области театра яркое выражение в жанре высокого гражданского пафоса – классицистской трагедии; возрождается русский классицизм. Вопросы классицистской эстетики снова становятся предметом теоретических суждений. Обветшалые каноны классицистской трагедии получают у драматургов творческое обновление под влиянием сентиментализма и ростков романтизма. Трагический спектакль вновь утверждается на сценических подмостках, отражая передовые общественные интересы своей эпохи.

Драматургом, творчески воскресившим классицистскую трагедию, был В.А. Озеров. Первая его трагедия о русском князе Олеге успеха не имела. Зато следующая – о фиванском царе Эдипе – имела грандиозный успех. Подлинным триумфом становится трагедия «Дмитрий Донской». Во всех этих исторических трагедиях легко угадывались политические параллели с современными событиями. Но пьесы от этого не превращались в аллегории, они были художественно полноценными произведениями, отличались изяществом формы, художественными образами, блеском поэтической речи. А особенностью его трагических героев было акцентирование внимания на интимных внутренних переживаниях. В них уже заметны были черты романтизма. Передовая дворянская молодежь высоко ценила творчество Озерова.

Оппозиционные общественные настроения в последствии находят свое отражение в драматургии декабристов. Примером использования трагического жанра в революционных целях является трагедия В.К. Кюхельбекера «Аргивяне», написанная накануне декабрьских событий.

В основе «Аргивян» лежит эпизод древнегреческой истории об убийстве в IV веке до н.э. коринфским полководцем Тимолеоном своего брата Тимофана, который попытался стать самодержавным властителем-тираном. Этот сюжет часто привлекал внимание многих европейских драматургов, поэтов. Но Кюхельбекер не подражает никому, он самостоятельно истолковывает этот античный сюжет. Образ Александра I явственно чувствуется за фигурой Тимофана, который первоначально выражал народные интересы, но после длительных, хотя и победоносных войн с Аргосом стал жестоким тираном. Тема политической борьбы с тираном в различных ее формах, столь волновавшая декабристов, проходит красной нитью через трагедию Кюхельбекера. Словами Тимолеона автор предостерегает от необдуманного политического выступления. Когда же народное восстание оказывается подавленным, жрец Протоген сам убивает Тимофана. Для Кюхельбекера революция неизбежна в любом случае, историческое значение дела декабристов бесспорно.

Имеются две рукописные редакции трагедии, из которых видно, как из трагедии «вольной» она превратилась в трагедию политическую. Понятно, что «Аргивяне» не могли быть не только поставлены на сцене, но и напечатаны полностью. А рукопись фигурировала в числе улик по делу декабристов.

В этот же период широкое распространение на сцене получают трагедии Корнеля, Расина, Вольтера в новых переводах.

Пропагандистом классицизма выступает Н.И. Гнедич, прославленный переводчик «Илиады» Гомера, «Короля Лира» Шекспира, «Заговора Фиеско» Шиллера.

П.А. Катенин является центральной фигурой группировки классицистов, а в театре – главой «левого фланга», принимающего участие в театральной полемике начала XIX века. Он – идеолог, теоретик и практик классицизма в его наиболее ортодоксальных формах. Он переводит «Сида» Корнеля и другие классицистские трагедии, хотя его переводы значительного художественного события не составляют. Знаток исполнительских «правил», он готовит к сцене трагика В. Каратыгина, стремясь выработать из него актера чистого классицистского стиля. Он ведет пропаганду классицизма даже тогда, когда всё русское искусство уже далеко уходит от классицистских канонов.