Традиции этрусской скульптуры

Возникновение римского портрета в период республики тесно связано с развитием в Риме культа предков, уходящего своими корнями в религию и обычаи народов, населявших Италию до подчинения ее Римом, особенно этрусков.

У этрусков уже в раннее время (а в середине I тыс. до н.э. этруски были уже высоко развитым народом) вместилище праха умершего - урна, хранящая пепел сожженного тела, снабжалась изображением человеческого лица. Много подобных урн найдено на некрополе одного из крупных центров Этрурии - Кьюзи. Древнейшие урны из Кьюзи имеют форму сосуда, закрытого круглой крышкой. Они изготовлялись из бронзы или глины. И уже в VIII-VII вв. до н.э. крышки украшались масками, схематично и примитивно передающими человеческое лицо. Урны с масками сменяют канопы - урны, крышки которых исполнены в виде человеческой головы. Сами канопы воспринимаются как тела умерших. Ручки сосуда нередко имеют форму рук. Главное внимание уделялось лицу, представленному на крышке канопы. Характерно, что у большинства глиняных голов изображались подчеркнуто живые, глядящие, широко открытые глаза (урна из Четоны).

Головы каноп похожи друг на друга и не могут считаться портретами в полном смысле этого слова, но в них есть явное стремление к конкретности изображения и полное отсутствие идеализации. Начиная с VI в. до н.э. в Этрурии широко распространяются каменные и терракотовые саркофаги и урны - пеплохранища, на крышках которых изображаются возлежащие усопшие (саркофаг из Кьюзи).

Целый ряд изображений умерших на каменных и терракотовых саркофагах и урнах IV-II вв. до н.э. показывает рост элементов конкре­тизации и индивидуализации внешнего облика людей. Эти изображения отличаются удивительным разнообразием при сохранении традиционной, установившейся еще в VI в. до н.э., позы возлежащего на ложе. Большая Лекция 54. Древнеримский скульптурный портрет (4 ч.)

конкретность и стремление изобразить наиболее характерные черты приводит в конце концов этрусских скульпторов к грубовато-насмешливой карикатуре (Саркофаг начала I в. до н.э. из Вольтерры). Эта работа кажется злой пародией на благородные произведения этрусского искусства VI-V вв. до н.э. Стройные головы и маленькие, нерасчлененные тела, подчеркнуто безобразные лица.

Для проблемы развития римского скульптурного портрета более интересны немногие дошедшие до нас образцы монументальной скульптуры.

Бронзовая голова мальчика (кон. IV - нач. III в. до н.э.). В правильном лице мальчика с широко открытыми глазами, спокойно смотрящими вдаль, сильны черты обобщенности, отражающей воздействие греческого искусства позднеклассического времени. Но передача волос, падающих длинными прядями на лоб, кубическое построение головы - чисто местные, этрусские особенности, восходящие к изображению голов на древних канопах. В асимметричном положении глаз и ушей, в легкой кривизне рта заметно стремление передать индивидуальные черты.

Так называемая, голова Брута - представляет, с одной стороны, индивидуальную трактовку лица, с другой стороны, здесь впервые в италийском портрете сделана попытка передать характер человека. Сохранились инкрустированные из пластинок слоновой кости и темного камня глаза, сообщающие лицу удивительную живость. Из сохранившихся до настоящего времени шедевров раннеиталийского портрета это, пожалуй, единственный по силе выразительности; ни один другой не достигает такой высоты исполнения.

У других народов, населявших Италию в I тыс. до н.э. скульптурный портрет не получил столь высокого развития, как у этрусков. Именно этрусскими мастерами на территории древней Италии к I в. до н.э. были созданы условия для дальнейшего развития скульптурного портрета, осуществленного уже римскими скульпторами.

Разумеется, римский портрет нельзя считать прямым продолжением этрусского - это качественно новое явление, новый этап в развитии античного портрета. Но традиции этрусского искусства оказались: основой, на которой выросло искусство Рима.