Был ли че­ло­век при­спо­соб­лен для жиз­ни в во­де в древ­но­сти?

Во­да иг­ра­ет в на­шей жиз­ни пер­во­сте­пен­ную роль. Ко­гда нас му­ча­ет жа­ж­да, мы пьём во­ду в боль­ших ко­ли­че­ст­вах; ко­гда нам нуж­но очи­стить­ся от гря­зи, мы мо­ем­ся; ко­гда нам жар­ко, мы ох­ла­ж­да­ем се­бя при по­мог­ли во­ды; ко­гда нас ох­ва­ты­ва­ет иг­ри­вое на­строе­ние, мы брыз­га­ем­ся во­дой; ко­гда мы го­лод­ны, мы ищем в во­де пи­щу; на­ко­нец, ко­гда нас ата­ку­ет хищ­ник, мы мо­жем ук­рыть­ся от не­го в во­де. В от­ли­чие от на­ших близ­ких род­ст­вен­ни­ков, выс­ших при­ма­тов, мы — при­ро­ж­дён­ные плов­цы и ны­ряль­­щ­ики: че­ло­век спо­со­бен про­плыть мно­го ки­ло­мет­ров без от­ды­ха (ре­корд — 463 ки­ло­мет­ра в ре­ке и 145 ки­ло­мет­­ров в океа­не) и ныр­нуть на боль­шую глу­би­ну, за­дер­жав ды­ха­ние (ре­корд — 86 мет­ров). На­тре­ни­ро­ван­ные лю­ди мо­гут на­хо­дить­ся под во­дой не­сколь­ко ми­нут (ре­корд — 6,5 ми­ну­ты), при этом они ус­пе­ва­ют най­ти и со­брать раз­лич­ные да­ры мо­ря.

В во­де че­ло­век чув­ст­ву­ет се­бя как до­ма, и не так дав­но уче­ные пред­по­ло­жи­ли, что в да­ле­ком про­шлом мы бы­ли при­спо­соб­ле­ны для жиз­ни в во­де боль­ше, чем сей­час. Тео­рия Хар­ди, она же ак­ва­ти­че­ская тео­рия, ут­вер­жда­ет, что в древ­но­сти мы ка­кое-то вре­мя кон­так­ти­ро­ва­ли с вод­ной сти­хи­ей очень тес­но и в ре­зуль­та­те при­об­ре­ли не­­м­ало не­обыч­ных ана­то­ми­че­ских осо­бен­но­стей. Тра­ди­ци­­о­нно счи­та­ет­ся, что че­ло­век не­ко­гда был со­би­рав­шим пло­ды оби­та­те­лем ле­са, а позд­нее пре­вра­тил­ся в охот­ни­­ка, ко­то­рый до­бы­вал се­бе про­пи­та­ние на рав­ни­не. Тео­рия Хар­ди пред­по­ла­га­ет, что ме­ж­ду эти­ми дву­мя эво­лю­ци­он­ны­ми фа­за­ми мы про­шли ещё од­ну — ак­ва­ти­че­скую, и объ­яс­ня­ет, как и по­че­му лю­ди пе­ре­жи­ли столь не­од­но­знач­ную ме­та­мор­фо­зу.

Как до­ка­зы­ва­ют не­дав­ние на­блю­де­ния, оби­таю­щие в ле­су обезь­я­ны ино­гда уби­ва­ют не­боль­ших жи­вот­ных и по­еда­ют их мя­со. Ес­ли на­ши жив­шие в ле­сах пред­ки ис­­п­ыт­ыв­али вре­мя от вре­ме­ни же­ла­ние раз­но­об­ра­зить свой оре­хо­во-ягод­ный ра­ци­он мяс­ной ком­по­нен­той, это же­ла­ние мог­ли под­кре­пить по­ис­ки пи­щи на бе­ре­гах во­­д­оемов. Как зна­ет лю­бой школь­ник, ис­сле­до­вав­ший реч­ной или мор­ской бе­рег, там жи­вет мно­же­ст­во не­боль­ших жи­вот­ных, ко­то­рых срав­ни­тель­но лег­ко пой­мать. По этой при­чи­не, ут­вер­жда­ет ак­ва­ти­че­ская тео­рия, пер­во­быт­ные лю­ди всё ча­ще за­хо­ди­ли в во­ду и се­ли­лись по­бли­же к во­до­ёмам, по­сте­пен­но адап­ти­ру­ясь к но­во­му об­ра­зу жиз­ни.

Так лю­ди жи­ли очень дол­го, око­ло де­ся­ти мил­лио­нов лет, вклю­чая весь пе­ри­од плио­це­на, за­кон­чив­ший­ся око­ло двух мил­лио­нов лет на­зад. Столь боль­шой от­ре­зок вре­ме­­ни не­об­хо­дим для то­го, что­бы че­ло­ве­че­ское те­ло адап­ти­­р­ов­алось к жиз­ни в во­де и за­мет­но из­ме­ни­лось до мо­­ме­нта, ко­гда на­ши пред­ки уш­ли на от­кры­тые рав­ни­ны, где пре­вра­ти­лись в охот­ни­ков. Это пре­вра­ще­ние да­лось нам лег­ко лишь по­то­му, что до то­го мы нау­чи­лись ло­вить до­бы­чу в во­де, кро­ме то­го, «ак­ва­ти­че­ская фа­за» по­да­ри­ла нам те­ла, луч­ше при­спо­соб­лен­ные к за­хва­ту боль­ших жи­­во­тных, оби­тав­ших на су­ше. К мо­мен­ту, ко­гда сбив­шие­ся в стаи охот­ни­ки вы­сле­жи­ва­ют и уби­ва­ют ог­ром­ных рав­­ни­нных ма­мон­тов, мы вновь воз­вра­ща­ем­ся к тра­ди­ци­он­­н­ому взгля­ду на эво­лю­цию че­ло­ве­ка.

Учё­ные, не со­глас­ные с тео­ри­ей Хар­ди, го­во­рят, что нет ни­ка­ких до­ка­за­тельств бли­зо­сти древ­не­го че­ло­ве­ка к во­де, и, бо­лее то­го, «ак­ва­ти­че­ская фа­за» бы­ла по­про­сту не нуж­на. Пе­ре­ход из ле­са на рав­ни­ну и от со­би­ра­тель­­с­тва к охо­те, до­бав­ля­ют они, во­все не тре­бу­ет ка­кой-ли­бо спе­ци­аль­ной адап­та­ции. Сна­ча­ла древ­ний че­ло­век по­едал па­даль, во­ро­вал яй­ца и уби­вал мел­кую жив­ность, по­том он стал на­па­дать на жи­вот­ных по­круп­нее, по­ка на­ко­нец не со­об­ра­зил, что сто­ит объ­е­ди­нить­ся с се­бе по­­до­бн­ыми и до­быть ма­мон­та. Сто­рон­ни­ки тео­рии Хар­ди воз­ра­жа­ют: по­сколь­ку бе­ре­га во­до­емов за эти мил­лио­ны лет зна­чи­тель­но из­ме­ни­лись, най­ти до­ка­за­тель­ст­ва то­го, что «ак­ва­ти­че­ская фа­за» име­ла ме­сто, се­го­дня весь­ма за­­тру­дн­ител­ьно. Та­ким об­ра­зом, не­дос­та­ток пря­мых до­ка­­з­ательств не ста­вит под со­мне­ние са­му тео­рию. При этом су­ще­ст­ву­ют до­ка­за­тель­ст­ва кос­вен­ные, и они дос­та­точ­но убе­ди­тель­ны.

Этот спор ве­дёт­ся по сей день. Не­воз­мож­но от­ри­цать, что лю­ди лю­бят во­ду, од­на­ко не­ма­ло вре­ме­ни они про­во­­дят и в воз­ду­хе, и под зем­лей, что во­все не оз­на­ча­ет, что в древ­но­сти мы про­шли че­рез «воз­душ­ную» или «под­зем­­ную» фа­зы эво­лю­ции. Че­ло­век — су­ще­ст­во край­не изо­­бр­ет­ател­ьное и лю­бо­пыт­ное, толь­ко и все­го. Мо­жет быть, на­ша лю­бовь к во­де ука­зы­ва­ет на стрем­ле­ние ис­сле­до­вать и эту часть ок­ру­жаю­ще­го ми­ра? Или же тут кро­ет­ся не­что боль­шее? От­ве­тить на эти во­про­сы од­но­знач­но не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным, по­то­му я пе­ре­чис­лю ос­нов­­ные по­ло­же­ния ак­ва­ти­че­ской тео­рии, и пусть чи­та­тель сам ре­шит, вер­на ли она. За­од­но при­ве­ду и от­ве­ты про­тив­ни­­ков этой тео­рии — ес­ли они есть.

1. Не­мно­гие оби­таю­щие на су­ше мле­ко­пи­таю­щие мо­гут срав­нить­ся с че­ло­ве­ком в уме­нии ны­рять. Мно­гие спо­соб­­ны пла­вать «по-со­ба­чьи», но поч­ти ни­кто, кро­ме жи­вот­­ных, ко­то­рые часть жиз­ни про­во­дят в во­де, не мо­жет дви­гать­ся под во­дой столь же изящ­но, как мы. Со­би­ра­те­ли гу­бок и жем­чу­га, на­при­мер, пе­ре­дви­га­ют­ся в во­де очень эле­гант­но.

2. Мла­ден­цы уме­ют пла­вать уже в воз­рас­те не­сколь­ких не­дель. Да­же ес­ли бро­сить мла­ден­ца в бас­сейн, он не за­­п­ан­ик­ует. Ес­ли дер­жать мла­ден­ца в во­де жи­во­том кни­зу, он не ста­нет со­про­тив­лять­ся, а его руч­ки и нож­ки бу­дут со­вер­шать реф­лек­тор­ные дви­же­ния, тол­каю­щие те­ло впе­ред. По­гру­жа­ясь под во­ду, мла­ден­цы за­дер­жи­ва­ют ды­ха­­ние. Ма­лень­кие обезь­я­ны в ана­ло­гич­ных об­стоя­тель­ст­вах де­мон­ст­ри­ру­ют со­всем дру­гие ре­ак­ции, и их при­хо­дит­ся бы­ст­ро вы­ни­мать из во­ды.

Спус­тя ко­рот­кое вре­мя мла­ден­цы слов­но за­бы­ва­ют, что уме­ли пла­вать, и в воз­рас­те че­ты­рёх ме­ся­цев пе­ре­ста­­ют реа­ги­ро­вать на во­ду реф­лек­тор­но. В во­де они стре­мят­­ся пе­ре­вер­нуть­ся на спи­ну, ба­рах­та­ют­ся и хва­та­ют­ся за ро­ди­тель­ские ру­ки. Од­на­ко че­рез год-два де­ти вновь ста­­н­овя­тся с вод­ной сти­хи­ей на «ты». К че­ты­рём го­дам ре­бё­нок, бы­ст­ро нау­чив­шись пла­вать, мо­жет про­плыть не­ма­­лое рас­стоя­ние, в том чис­ле — под во­дой. Во­ды пу­га­ют­ся толь­ко де­ти, чье об­ще­ние с мо­рем ог­ра­ни­че­но не­де­лей-дву­мя в год. Лю­бой ре­бё­нок, жи­ву­щий воз­ле мо­ря, мо­жет к пя­ти го­дам стать от­лич­ным плов­цом и ны­ряль­щи­ком, умею­щим под­би­рать не­боль­шие пред­ме­ты с глу­би­ны в 1,5—2 мет­ра. Обыч­но де­ти учат­ся пла­вать под ро­ди­тель­­ским над­зо­ром, од­на­ко дос­ти­же­ния на­ше­го ви­да в том, что ка­са­ет­ся пла­ва­ния, не­воз­мож­но объ­яс­нить лишь обу­­ча­ем­остью и лю­бо­пыт­ст­вом.

3. Мы — един­ст­вен­ные при­ма­ты, ут­ра­тив­шие в про­цес­се эво­лю­ции шерсть. Ут­ра­та шер­сти ха­рак­тер­на для мно­гих вод­ных мле­ко­пи­таю­щих (сре­ди них — дель­фи­ны, ки­ты, дю­го­ни и ла­ман­ти­ны) и око­ло­вод­ных ви­дов (на­­пр­имер, бе­ге­мо­ты). Про­тив­ни­ки тео­рии воз­ра­жа­ют: ряд вод­ных мле­ко­пи­таю­щих, в ча­ст­но­сти боб­ры, тю­ле­ни, си­­в­учи и вы­дры, шерсть не ут­ра­ти­ли. С дру­гой сто­ро­ны, эти по­след­ние жи­вот­ные оби­та­ют в ос­нов­ном в хо­лод­­ном кли­ма­те, шерсть нуж­на им для то­го, что­бы они не за­мёрз­ли, ока­зав­шись на су­ше. Древ­ние лю­ди жи­ли в жар­ком кли­ма­те, для них об­те­кае­мая по­верх­ность те­ла бы­ла важ­нее, чем со­хра­не­ние те­п­ла на су­ше. Во­ло­сы, со­­хр­ани­вши­еся на го­ло­ве, ско­рее все­го, за­щи­ща­ли че­ло­ве­­ка от лу­чей солн­ца.

4. На­прав­ле­ние рос­та во­лос на ко­же че­ло­ве­ка от­ли­ча­ет­ся от та­ко­во­го у обезь­ян. У нас во­ло­сы рас­тут та­ким об­ра­­зом, что­бы при про­дви­же­нии впе­ред в во­де об­те­кае­мость те­ла бы­ла мак­си­маль­ной. Это оз­на­ча­ет, что ещё до то­го, как мы ут­ра­ти­ли шерсть, во­ло­ся­ной по­кров че­ло­ве­ка пре­­те­рпел оп­ре­де­лён­ные из­ме­не­ния, адап­ти­ро­вав­шись к пе­ре­ме­ще­нию те­ла под во­дой. Ина­че го­во­ря, те­ло ста­но­ви­­лось со вре­ме­нем всё бо­лее об­те­кае­мым.

5. По сво­ему строе­нию те­ло че­ло­ве­ка бо­лее об­те­кае­мо, не­­ж­ели те­ла дру­гих при­ма­тов. Ес­ли срав­нить нас с шим­пан­­зе, ока­жет­ся, что че­ло­ве­че­ское те­ло ок­руг­ло­стью ли­ний на­по­ми­на­ет кор­пус го­ноч­ной ях­ты.

6. Ни у од­но­го ви­да при­ма­тов, за ис­клю­че­ни­ем лю­дей, нет жи­ро­вой про­слой­ки под ко­жей. На­ли­чие под­кож­но­го жи­ра ха­рак­тер­но для вод­ных мле­ко­пи­таю­щих, бла­го­да­ря жи­ро­вой про­слой­ке они со­хра­ня­ют те­п­ло в во­де. Для вод­ных жи­вот­ных эта про­слой­ка иг­ра­ет ту же роль, что и шерсть для на­зем­ных жи­вот­ных. Бла­го­да­ря под­кож­но­му жи­ру жи­ву­щие в во­де мле­ко­пи­таю­щие су­ме­ли умень­шить те­п­ло­по­те­ри, со­хра­нив при этом об­те­кае­мость те­ла.

Воз­ник­но­ве­ние жи­ро­вой про­слой­ки объ­яс­ня­ют и по-дру­го­му. Став охот­ни­ка­ми, на­ши пред­ки на­ча­ли стра­дать от пе­ре­гре­ва. Их те­лам тре­бо­ва­лась сис­те­ма ох­ла­ж­де­ния, при­чем та­кая, что­бы не му­чать­ся от хо­ло­да в пе­рио­ды от­­д­ыха, осо­бен­но по но­чам. Эта эво­лю­ци­он­ная за­да­ча бы­ла вы­пол­не­на, ко­гда че­ло­век ут­ра­тил шерсть и при­об­рел жи­ро­вую про­слой­ку и по­то­вые же­ле­зы. Те­перь древ­ним охот­ни­кам не бы­ло жар­ко, ко­гда они дви­га­лись, и не бы­ло хо­лод­но, ко­гда они не дви­га­лись. По­доб­ная сис­те­ма мог­ла сло­жить­ся и вне во­ды. С дру­гой сто­ро­ны, она мог­ла сфор­ми­ро­вать­ся и в во­де. Ина­че го­во­ря, адап­та­ция те­ла к вод­ной сти­хии мог­ла снаб­дить лю­дей сис­те­мой тем­пе­ра­­ту­рн­ого кон­тро­ля, ко­то­рая позд­нее очень при­го­ди­лась на­­зе­мным охот­ни­кам.

7. Для лю­дей ха­рак­тер­на пря­мая осан­ка. Со­глас­но ак­ва­ти­че­ской тео­рии, древ­ние лю­ди «вы­пря­ми­лись», ко­гда ста­ли ис­кать пи­щу в во­де и вы­ну­ж­де­ны бы­ли за­хо­дить в во­ду всё даль­ше и даль­ше. Вод­ная сти­хия дей­ст­ви­тель­но мог­ла ока­зать «по­мощь» при пе­ре­хо­де че­ло­ве­ка от чет­ве­ро­но­го­сти к дву­но­го­сти. Пре­ж­де чем нау­чить­ся бе­гать, лю­ди учи­лись хо­дить в во­де.

На­прав­ле­ние рос­та во­лос на ко­же че­ло­ве­ка, по­ка­зан­ное здесь на при­ме­ре за­ро­ды­ша, от­ли­ча­ет­ся от на­прав­ле­ния рос­та во­лос на ко­же лю­бо­го дру­го­го при­ма­та. Этот факт сто­рон­ни­ки ак­ва­ти­че­ской тео­рии при­во­дят в до­ка­за­тель­ст­во сво­ей пра­во­ты. (Ри­су­нок по Хар­ди; ори­ги­нал — по Вуд-Ажон­су.)

8. Че­ло­ве­че­ские ру­ки чрез­вы­чай­но чув­ст­ви­тель­ны и иде­­ал­ьно при­спо­соб­ле­ны для ощу­пы­ва­ния реч­но­го или мор­­ск­ого дна в по­ис­ках пи­щи. На­ши ши­ро­кие ног­ти рас­тут бы­ст­рее, чем ног­ти обезь­ян, и за­ме­ча­тель­но под­хо­дят для со­скаб­ли­ва­ния на­слое­ний с кам­ней и взла­мы­ва­ния ра­ко­­вин мол­лю­сков. Со­глас­но ак­ва­ти­че­ской тео­рии, эти на­вы­­ки по­слу­жи­ли пред­по­сыл­ка­ми к ис­поль­зо­ва­нию ору­дий тру­да. Од­но из не­мно­гих ис­поль­зую­щих ору­дия тру­да мле­ко­пи­таю­щих, мор­ская вы­дра, рас­ка­лы­ва­ет кам­ня­ми пан­ци­ри мор­ских ежей. Воз­мож­но, дол­гий путь че­ло­ве­ка к ис­поль­зо­ва­нию и из­го­тов­ле­нию ору­дий тру­да на­чал­ся с по­доб­но­го «уп­раж­не­ния».

Та­ко­вы ос­нов­ные по­ло­же­ния ак­ва­ти­че­ской тео­рии Хар­ди. Про­ти­во­пос­та­вить этим до­во­дам контр­до­во­ды до­воль­­но труд­но. Дру­гие уче­ные при­ве­ли до­пол­ни­тель­ные (ино­гда на­ду­ман­ные) ар­гу­мен­ты, ко­то­рые мож­но из­ло­жить сле­­ду­ющим об­ра­зом:

9. Лю­ди — жи­вот­ные, об­ла­даю­щие да­ром ре­чи, а речь по су­ти яв­ля­ет­ся «ин­тен­сив­ным ды­ха­ни­ем». По­гру­же­ние под во­ду не­воз­мож­но без соз­на­тель­но­го кон­тро­ля ды­ха­­ния, ко­то­рый, в свою оче­редь, по­зво­ля­ет скач­ко­об­раз­но вос­про­из­во­дить со­че­та­ния зву­ков с мень­ши­ми уси­лия­ми. Бо­лее то­го, для охо­ты в во­де тре­бу­ют­ся боль­шая со­гла­со­­ва­нность дей­ст­вий и сиг­наль­ная сис­те­ма, в ко­то­рой жес­ты иг­ра­ют вто­ро­сте­пен­ную роль. Ру­ки у плы­ву­ще­го че­ло­­в­ека за­ня­ты, по­ла­гать­ся на жес­ти­ку­ля­цию он не мо­жет. Ко­гда он всплы­ва­ет на по­верх­ность, что­бы со­об­щить о не­обы­чай­ной на­ход­ке, сде­лан­ной на дне, ло­гич­нее ис­­пол­ьз­овать не жес­ты, а зву­ки. Око­ло­вод­ный об­раз жиз­ни мог спо­соб­ст­во­вать раз­ви­тию бо­лее слож­ной сис­те­­мы го­ло­со­вых сиг­на­лов, ко­то­рые в ито­ге пре­вра­ти­лись в речь.

10. Че­ло­ве­че­ские ру­ки слег­ка на­по­ми­на­ют пе­ре­пон­ча­тые ла­пы мор­ских жи­вот­ных. Они су­ще­ст­вен­но ши­ре рук обезь­я­ны. Ме­ж­ду боль­шим и ука­за­тель­ным паль­ца­ми у лю­дей со­хра­ня­ет­ся пе­ре­пон­ка, дос­та­точ­но боль­шая для то­го, что­бы ру­ка плов­ца эф­фек­тив­но от­тал­ки­ва­ла во­ду, но не на­столь­ко боль­шая, что­бы по­ме­шать нам брать в ру­ки раз­­ли­чные пред­ме­ты. Ме­ж­ду паль­ца­ми ног то­же со­хра­ня­ют­­ся «ос­та­точ­ные» пе­ре­пон­ки. Ос­мот­рев 1000 школь­ни­ков, уче­ные об­на­ру­жи­ли, что у 9% маль­чи­ков и 6,6% де­во­чек есть пе­ре­пон­ка ме­ж­ду вто­рым и треть­им паль­ца­ми но­ги, а в не­ко­то­рых слу­ча­ях пе­ре­пон­ки есть ме­ж­ду все­ми паль­­ц­ами. Воз­мож­но, что на­блю­дае­мые склад­ки ко­жи есть не что иное, как ата­визм, и у древ­них лю­дей пе­ре­пон­ки ме­­­жду паль­ца­ми бы­ли боль­ше.

11. У лю­дей про­яв­ля­ет­ся «реф­лекс ны­ря­ния», ха­рак­тер­­ный для вод­ных жи­вот­ных, ко­то­рым по­сто­ян­но тре­бу­ет­ся за­дер­жи­вать ды­ха­ние под во­дой. На­при­мер, ко­гда тю­лень по­гру­жа­ет­ся под во­ду, не­ко­то­рые про­цес­сы в его ор­га­­ни­зме за­мед­ля­ют­ся, со­от­вет­ст­вен­но, вре­мен­но умень­ша­­е­тся по­треб­ность те­ла в ки­сло­ро­де. Кро­ме про­че­го, серд­це тю­ле­ня на­чи­на­ет бить­ся мед­лен­нее (этот эф­фект на­зы­ва­­е­тся «бра­ди­кар­дия»), тре­буя зна­чи­тель­но мень­ше ки­сло­ро­­да, бла­го­да­ря че­му жи­вот­ное мо­жет про­вес­ти под во­дой боль­ше вре­ме­ни. Как воз­ник «эф­фект ны­ря­ния» у лю­дей — объ­яс­нить труд­но; раз­ве что в про­шлом мы бы­ли око­ло­­во­дн­ыми жи­вот­ны­ми.

12. В от­ли­чие от боль­шин­ст­ва при­ма­тов, лю­ди об­ла­да­ют вы­сту­паю­щим но­сом, из-за че­го кры­лья но­са на­хо­дят­ся под пря­мым уг­лом к по­верх­но­сти ли­ца. Ноз­д­ри у нас «смот­рят» вниз, а не впе­ред, как у обезь­ян. Без­ус­лов­но, в про­цес­се пла­ва­ния та­кое строе­ние но­са по­зво­ля­ет из­бе­­жать не­же­ла­тель­но­го по­па­да­ния в ноз­д­ри боль­шо­го объ­­­ема во­ды, од­на­ко на это мож­но воз­ра­зить, что дру­гие вод­ные мле­ко­пи­таю­щие ре­ши­ли эту про­бле­му ку­да эф­­фе­кти­внее: ноз­д­ри у них мо­гут от­кры­вать­ся и за­кры­вать­­ся. Ес­ли на­ши вод­ные пред­ки и заи­ме­ли вы­сту­паю­щие но­сы в ре­зуль­та­те при­спо­соб­ле­ния к вод­ной сре­де, мож­но ска­зать лишь, что, с точ­ки зре­ния эво­лю­ции, это бы­ло да­ле­ко не луч­шее ре­ше­ние. Воз­мож­но, од­на­ко, что на­ши пред­ки не до­пус­ка­ли по­па­да­ния в ор­га­низм во­ды по-дру­­г­ому. Мно­гие лю­ди ука­зы­ва­ют на то, что им не нуж­ны за­­кр­ыва­ющи­еся ноз­д­ри (как у тю­ле­ней), по­то­му что они мо­гут за­кры­вать их верх­ней гу­бой. Ото­гнув гу­бу вверх и при­жав ее к кон­чи­ку но­са, они не по­зво­ля­ют во­де по­пасть внутрь. Од­на мо­ло­дая де­вуш­ка, за­кры­вав­шая ноз­д­­ри верх­ней гу­бой реф­лек­тор­но, не за­ду­мы­ва­ясь, по­ра­зи­­лась, уз­нав, что дру­гие лю­ди по­сту­па­ют так же. Не со­всем яс­но, ка­кой про­цент лю­дей спо­со­бен на та­кое уп­раж­не­­ние, од­на­ко его мож­но сме­ло ин­тер­пре­ти­ро­вать как ата­визм, дос­тав­ший­ся им в на­след­ст­во от вод­ных пред­ков. В поль­зу это­го го­во­рит и дру­гой до­вод: губ­ной же­ло­бок (не­боль­шое уг­луб­ле­ние ме­ж­ду ос­но­ва­ни­ем пе­ре­го­род­ки но­са и кра­ем верх­ней гу­бы) у дру­гих, не­вод­ных при­ма­тов не об­на­ру­жен. Его мож­но ви­деть толь­ко на ли­це че­ло­ве­­ка, и, ко­гда верх­няя гу­ба за­кры­ва­ет ноз­д­ри, пе­ре­го­род­ка но­са ло­жит­ся в этот же­ло­бок иде­аль­но.

13. Лю­ди — един­ст­вен­ные при­ма­ты, спо­соб­ные пла­кать. Вы­де­ле­ние обиль­ных со­ле­ных слез час­то мож­но на­блю­­дать у мор­ских жи­вот­ных (так они из­бав­ля­ют­ся от из­­ли­шков со­ли), од­на­ко сре­ди на­зем­ных жи­вот­ных те, что уме­ют пла­кать, — ско­рее ис­клю­че­ние, чем пра­ви­ло. Со­­гла­сно ак­ва­ти­че­ской тео­рии, это ещё один до­вод в поль­зу то­го, что не­ко­гда лю­ди про­во­ди­ли в во­де зна­чи­тель­ную часть вре­ме­ни. Про­тив это­го мож­но воз­ра­зить: мы ис­­пол­ьз­уем слё­зы не так, как мор­ские жи­вот­ные. Мы ры­да­­ем, ко­гда пе­ре­жи­ва­ем эмо­цио­наль­ное по­тря­се­ние, а не ко­гда слу­чай­но за­гла­ты­ва­ем ка­кой-то объ­ем со­лё­ной мор­ской во­ды.

14. До пер­во­го спа­ри­ва­ния у де­ву­шек име­ет­ся дев­ст­вен­­ная пле­ва, склад­ка ко­жи, ко­то­рая, го­во­рят сто­рон­ни­ки ак­ва­ти­че­ской тео­рии, пред­на­зна­ча­лась для за­щи­ты вла­га­­л­ища от по­па­да­ния в не­го гру­бо­го пес­ка. Как и в слу­чае с но­сом, контр­до­вод прост: это не луч­шее из воз­мож­ных ре­ше­ний. Во-пер­вых, по­сле спа­ри­ва­ния пле­ва пе­ре­ста­ва­­ла вы­пол­нять эту свою функ­цию; во-вто­рых, вре­да от неё мог­ло быть боль­ше, чем поль­зы. По­сколь­ку пле­ва не за­­кр­ыв­ает ге­ни­таль­ную щель пол­но­стью, она мо­жет за­дер­­ж­ивать во вла­га­ли­ще гру­бый пе­сок, ко­то­рый ту­да уже по­пал.

15. На­ше­му ви­ду при­су­щи вы­сту­паю­щие, мя­си­стые яго­­д­ицы. Сто­рон­ни­ки ак­ва­ти­че­ской тео­рии счи­та­ют, что яго­­д­ицы за­щи­ща­ли об­ласть ге­ни­та­лий, ко­то­рую древ­ний че­­л­овек мог по­вре­дить на пес­ча­ном и ка­ме­ни­стом бе­ре­гу, и слу­жи­ли «по­душ­кой», на ко­то­рой эта об­ласть по­кои­лась, ко­гда че­ло­век пре­бы­вал в си­дя­чем по­ло­же­нии. Воз­ра­же­ние: ту же са­мую функ­цию яго­ди­цы вы­пол­ня­ли не толь­ко на мор­ском бе­ре­гу, но и на лю­бой дру­гой по­верх­но­сти, сле­до­ва­тель­но, этот до­вод ни­че­го не го­во­рит в за­щи­ту имен­но око­ло­вод­но­го об­раза жиз­ни.

16. Со­став кро­ви че­ло­ве­ка схож с со­ста­вом кро­ви мор­ских жи­вот­ных. У мор­ских мле­ко­пи­таю­щих по срав­не­­нию с на­зем­ны­ми эрит­ро­ци­тов на один и тот же объ­ем кро­ви мень­ше, при этом са­ми эрит­ро­ци­ты — боль­ше по раз­ме­ру и со­дер­жат боль­ше ге­мо­гло­би­на. В ку­би­че­ском мил­ли­мет­ре кро­ви шим­пан­зе со­дер­жат­ся око­ло се­ми мил­лио­нов эрит­ро­ци­тов, у лю­дей — толь­ко пять мил­лио­­нов. Эрит­ро­цит шим­пан­зе со­дер­жит 12,2% ге­мо­гло­би­на, эрит­ро­цит че­ло­ве­ка — 18,6%. По этим по­ка­за­те­лям кровь че­ло­ве­ка не по­хо­жа на кровь его бли­жай­ше­го эво­лю­ци­­о­нн­ого род­ст­вен­ни­ка и ку­да боль­ше на­по­ми­на­ет кровь мор­ских мле­ко­пи­таю­щих.

17. Уве­ли­че­нию на­ше­го моз­га в раз­ме­рах в ог­ром­ной ме­ре мог спо­соб­ст­во­вать пе­ре­ход древ­них лю­дей на «ак­ва­ти­че­ский» ра­ци­он. Уче­ные не при­шли к со­гла­сию по во­­пр­осу, от­че­го в про­цес­се эво­лю­ции че­ло­ве­че­ский мозг в ка­кой-то мо­мент рез­ко уве­ли­чил­ся в раз­ме­рах, и ак­ва­ти­­ч­еская тео­рия пред­ла­га­ет своё объ­яс­не­ние это­му фе­но­ме­ну. Рост тка­ней го­лов­но­го моз­га воз­мо­жен лишь при упот­­ре­бл­ении боль­шо­го ко­ли­че­ст­ва жир­ной пи­щи, при этом осо­бое зна­че­ние име­ет ба­ланс ме­ж­ду дву­мя жир­ны­ми ки­­сл­от­ами. «Мор­ской» ра­ци­он от­ве­ча­ет этим ус­ло­ви­ям ку­да луч­ше «на­зем­но­го». Упот­реб­ле­ние в пи­щу ры­бы и про­чих да­ров мо­ря, осо­бен­но во вре­мя бе­ре­мен­но­сти (ро­ди­те­ли-ве­ге­та­ри­ан­цы, за­пом­ни­те!), бла­го­при­ят­ст­ву­ет и рос­ту моз­га, и его раз­ви­тию. Дру­ги­ми сло­ва­ми, око­ло­вод­ный об­раз жиз­ни мог вне­сти зна­чи­тель­ную леп­ту в эво­лю­цию че­ло­­в­еч­еск­ого ра­зу­ма.

18. В ко­же че­ло­ве­ка не­обыч­но мно­го саль­ных же­лез, осо­­бе­нно на ли­це, го­ло­ве и спи­не. У дру­гих при­ма­тов их ку­да мень­ше. Эти же­ле­зы вы­ра­ба­ты­ва­ют осо­бый мас­ля­ни­стый сек­рет, кож­ное са­ло, ко­то­рое вы­пол­ня­ет един­ст­вен­ную за­да­чу — обес­пе­чи­ва­ет во­до­не­про­ни­цае­мость. Осо­бен­но ак­тив­но вы­де­ля­ют сек­рет саль­ные же­ле­зы под­ро­ст­ков, от­­ч­его у тех мо­гут поя­вить­ся не­при­гляд­ные пры­щи. Мо­жет по­ка­зать­ся, что саль­ные же­ле­зы в на­шем ор­га­низ­ме — лиш­ние. Ес­ли из­на­чаль­но они смяг­ча­ли воз­дей­ст­вие на ко­жу во­ды, в ко­то­рой древ­ний че­ло­век про­во­дил мно­го вре­ме­­ни, ста­но­вит­ся по­нят­но, по­че­му саль­ные же­ле­зы ги­пе­рак­тив­ны у со­вре­мен­ных лю­дей, кон­так­ти­рую­щих с вод­ной сре­дой не­час­то.

Дру­гие до­во­ды в под­держ­ку ак­ва­ти­че­ской тео­рии слиш­ком при­тя­ну­ты за уши, что­бы ос­та­нав­ли­вать­ся на них под­роб­нее, и мо­гут лишь по­вре­дить столь строй­но­му умо­зак­лю­че­нию. Без­ус­лов­но, по ме­ре то­го, как тео­рия Хар­ди бу­дет при­вле­кать к се­бе вни­ма­ние, её про­тив­ни­ки бу­дут вы­дви­гать всё но­вые контр­ар­гу­мен­ты, но вряд ли они смо­гут оп­ро­верг­нуть все при­ве­ден­ные до­во­ды в со­во­куп­­н­ости. Взве­сив всё, мож­но прий­ти к за­клю­че­нию, что древ­ние лю­ди дей­ст­ви­тель­но про­шли че­рез «ак­ва­ти­че­скую» ста­дию эво­лю­ции и ка­кое-то вре­мя про­во­ди­ли мно­го вре­­м­ени в во­де, охо­тясь на ры­бу. Мож­но на­де­ять­ся, что в бу­­д­ущем ар­хео­ло­ги най­дут ка­кие-ни­будь ока­ме­не­ло­сти, ко­­т­орые под­твер­дят или же оп­ро­верг­нут ак­ва­ти­че­скую тео­рию. Мы поч­ти ни­че­го не зна­ем об эво­лю­ции че­ло­ве­ка на про­тя­же­нии боль­шей час­ти «жар­ко­го» плио­це­на. Да­же с учё­том по­след­них от­кры­тий ос­та­ёт­ся «бе­лое пят­но» дли­ной в мил­лио­ны лет — ис­ко­пае­мые ос­тан­ки лю­дей, жив­ших в этот пе­ри­од, до сих пор не най­де­ны. Ес­ли «ак­ва­ти­че­ский че­ло­век» су­ще­ст­во­вал, он сча­ст­ли­во пле­скал­ся в это вре­мя в тё­п­лых древ­них во­до­емах. Как мы ви­де­ли, со­­вр­еме­нные лю­ди об­ла­да­ют мно­же­ст­вом чёрт, ко­то­рые за­­ста­вл­яют нас по­ве­рить в то, что имен­но так всё и бы­ло. Всё, что нам нуж­но, что­бы пе­ре­стать со­мне­вать­ся в ак­ва­­т­ич­еской тео­рии, — это ка­кое-ни­будь ося­зае­мое до­ка­за­­тел­ьс­тво.