Что уго­то­ва­но че­ло­ве­ку ра­зум­но­му?

Дву­но­гий че­ло­век — уди­ви­тель­ней­шее жи­вот­ное. С точ­ки зре­ния эво­лю­ции наш стран­ный вид ещё мо­лод. Ис­­т­ория бес­при­мер­но­го ус­пе­ха че­ло­ве­ка ещё не за­вер­ши­­лась, и чем даль­ше в бу­ду­щее, тем боль­ши­ми тем­па­ми мы под­чи­ня­ем се­бе мир. Пред­ска­зать что-ли­бо в та­ких ус­ло­ви­ях не­воз­мож­но, но яс­но, что нас ждёт ув­ле­ка­тель­­ное вре­мя боль­ших на­уч­ных от­кры­тий. Уче­ные вот-вот пой­мут, как ге­ны кон­тро­ли­ру­ют про­цесс ста­ре­ния. Лю­ди смо­гут жить по ты­ся­че лет, ес­ли они то­го за­хо­тят. От­кры­тия в об­лас­ти ан­ти­гра­ви­та­ции, а то и пе­ре­ме­ще­­ний во вре­ме­ни по­зво­лят нам вы­брать­ся за пре­де­лы на­шей кро­хот­ной пла­не­ты в иные сфе­ры. Для су­ществ с ог­ром­ным моз­гом и не­на­сыт­ным лю­бо­пыт­ст­вом за­вое­ва­­ние Сол­неч­ной сис­те­мы ста­нет лишь на­ча­лом кос­ми­че­­ской экс­пан­сии.

Всё это воз­мож­но по­то­му, что че­ло­век — это обезь­­­яна, ко­то­рая так и не вы­рос­ла, обезь­я­на, со­хра­няю­щая во взрос­лом те­ле ду­шу озор­но­го ре­бён­ка. Иг­ри­вость взрос­ло­­го на­кла­ды­ва­ет от­пе­ча­ток на все уст­рем­ле­ния че­ло­ве­ка. Это ка­са­ет­ся и ве­ли­ких дос­ти­же­ний в об­лас­ти ис­кус­ст­ва и нау­ки, и по­все­днев­ной жиз­ни. Ве­ли­кий по­вар пре­вра­­щ­ает за­уряд­ный при­ём пи­щи в изы­скан­ное ис­пы­та­ние для ор­га­нов чувств. В ми­ре вы­со­кой мо­ды про­стые тре­бо­­в­ания к оде­ж­де вро­де удоб­ст­ва и скром­но­сти поч­ти пол­­н­остью за­те­ня­ют­ся со­об­ра­же­ния­ми сти­ля и вку­са. То же мож­но ска­зать о ме­бе­ли и ук­ра­ше­нии по­ме­ще­ний. Да­же бо­лее чем прак­тич­ный мир ар­хи­тек­ту­ры не впол­не сво­­б­оден от че­ло­ве­че­ской иг­ри­во­сти. По­всю­ду, где ар­хи­тек­­тор убе­ж­да­ет сво­их кли­ен­тов раз­ре­шить ему вый­ти за пре­де­лы про­стых тре­бо­ва­ний к безо­пас­но­сти и ком­фор­ту, мы ви­дим сле­ды иг­ры, будь то ор­на­мен­ти­ро­ван­ные ка­пи­­т­ели ан­тич­ных ко­лонн или фан­та­сти­че­ские двор­цы Дис­­не­йле­нда,

Мы иг­ра­ем в эро­ти­че­ские иг­ры, на­зы­вае­мые тан­ца­ми. Мы иг­ра­ем в во­ен­ные иг­ры и охот­ни­чьи иг­ры, на­зы­вае­­мые спор­том. Мы иг­ра­ем в пу­те­ше­ст­вия и на­зы­ва­ем эту иг­ру «ту­риз­мом» — мы ез­дим в мес­та, ку­да ез­дить во­все не обя­за­тель­но, и ес­ли бы не на­ше лю­бо­пыт­ст­во, мы ни за что не ре­ши­лись бы про­вес­ти в этих мес­тах не­сколь­ко му­чи­тель­ных не­дель.

Как толь­ко на­ши ос­нов­ные ну­ж­ды удов­ле­тво­ря­ют­ся и мы мо­жем по­зво­лить се­бе не за­бо­тить­ся о вы­жи­ва­нии, мы вска­ки­ва­ем и бе­жим ку­да-то. «Го­лую обезь­я­ну» дав­но по­ра пе­ре­име­но­вать в «твор­че­скую». На про­тя­же­нии всей жиз­ни че­ло­век ос­та­ёт­ся в луч­ших сво­их про­яв­ле­ни­ях взрос­лым ре­бён­ком, все­гда го­то­вым вклю­чить­ся в оче­ред­ную иг­ру. Ес­ли од­на­ж­ды мы от­ка­жем­ся от игр и пре­вра­тим­ся в де­прес­сив­но серь­ёз­ных, при­мер­ных взрос­лых взрос­лых, мы от­вер­нём­ся от ве­ли­ко­го био­ло­ги­че­ско­го на­сле­дия, бла­­г­од­аря ко­то­ро­му че­ло­век сде­лал­ся са­мым энер­гич­ным, са­мым озор­ным, са­мым ода­рён­ным жи­вот­ным на этой пла­­н­ете. Ес­ли это ко­гда-ни­будь слу­чит­ся, мы уй­дём со сце­ны, на­ше ме­сто зай­мет ка­кой-ни­будь дру­гой вид. Но по­ка что пре­крас­ная иг­ра жиз­ни — на­ша по пра­ву.

Воз­мож­но, най­дут­ся лю­ди, ко­то­рые ре­шат, что, счи­тая ве­ли­чай­шим дос­ти­же­ни­ем че­ло­ве­ка «взрос­лые иг­ры», я его ума­ляю. Это не так. Я лишь хо­чу ска­зать, что мы ни­ко­гда не при­ни­ма­ли иг­ру все­рь­ёз. Для мно­же­ст­ва лю­дей на­ши ве­ли­чай­шие дос­ти­же­ния ле­жат в сфе­рах биз­не­са, тех­ни­­ч­еск­ого про­грес­са, ме­ди­ци­ны, по­ли­ти­ки и эко­но­ми­ки. Но всё это — толь­ко сред­ст­ва, по­мо­гаю­щие ли­бо вы­жить, ли­бо сыг­рать во «взрос­лую иг­ру». Ус­пеш­ная ком­па­ния, ко­­т­орая про­из­во­дит, на­при­мер, про­дук­ты пи­та­ния, в ко­неч­­ном счё­те ли­бо уто­ля­ет го­лод и жа­ж­ду по­тре­би­те­лей, ли­бо утон­ча­ет эс­те­ти­ку гас­тро­но­ми­че­ской иг­ры.

Со­вре­мен­ная тех­ни­ка да­рит нам ком­форт и про­дви­­н­утые бла­га, за что мы ей очень бла­го­дар­ны, од­на­ко ни­кто не си­дит и не вос­тор­га­ет­ся ча­са­ми тем, как изящ­но ра­бо­та­ют кон­ди­цио­нер, хо­ло­диль­ник, ра­дио и те­ле­фон. Мы ис­поль­зу­ем все эти уст­рой­ст­ва для дос­ти­же­ния иных це­лей. Ме­ди­ци­на ле­чит бо­лез­ни, но и это не цель, а сред­­с­тво; цель — как мож­но доль­ше жить бо­лее здо­ро­вой жиз­нью и на­сла­ж­дать­ся ею.

Со­вре­мен­ная по­ли­ти­ка и эко­но­ми­ка при­зва­ны обес­­п­ечить лич­ные сво­бо­ды и бла­го­ден­ст­вие ка­ж­до­го ин­ди­ви­­да. Мы не го­во­рим о том, что и это — лишь сред­ст­во; цель — пе­ре­стать за­бо­тить­ся о вы­жи­ва­нии и по­зво­лить се­бе иг­рать во «взрос­лые иг­ры».

Ве­ли­чай­шее ка­че­ст­во че­ло­ве­ка, ста­вя­щее его вы­ше про­чих жи­вот­ных, — это не­на­сыт­ное лю­бо­пыт­ст­во. Мы про­шли путь от хи­жи­ны-ма­зан­ки до кос­ми­че­ской ра­ке­ты все­го за не­сколь­ко ты­ся­че­ле­тий — с точ­ки зре­ния эво­лю­­ции это жал­кое мгно­ве­ние. За это вре­мя мы пре­об­ра­зи­ли об­лик на­шей пла­не­ты и за­строи­ли её так плот­но, что от­­дел­ьные со­ору­же­ния вид­ны с Лу­ны (на ко­то­рую мы ус­пе­­ли сле­тать). Мы смог­ли сде­лать всё это по­то­му, что всё вре­мя за­да­ва­ли во­про­сы, на­хо­ди­ли на них от­ве­ты, ос­мыс­­л­ив­али их — и опять за­да­ва­ли во­про­сы.

Мы, лю­ди, — са­мые уди­ви­тель­ные из жи­вот­ных мно­гих мил­лио­нов ви­дов, ко­гда-ли­бо жив­ших на Зем­ле. По­­ч­ему имен­но мы? Что за­ста­ви­ло нас зай­ти так да­ле­ко, в то вре­мя как на­ши бли­жай­шие род­ст­вен­ни­ки, го­рил­ла и шим­пан­зе, про­дол­жа­ют скры­вать­ся в да­ле­ких тро­пи­че­­ских джунг­лях? Ка­кое осо­бен­ное ка­че­ст­во сде­ла­ло нас по­­в­ел­ит­ел­ями ми­ра? Ес­ли ко­рот­ко — всё де­ло в том, что мы, бу­ду­чи при­ма­та­ми, вста­ли на две но­ги и пре­вра­ти­лись в по­мо­гав­ших друг дру­гу охот­ни­ков. Как при­ма­ты мы об­­л­ад­али боль­шим моз­гом и те­лом, ко­то­рое спо­соб­но про­­и­зв­одить мно­же­ст­во раз­лич­ных дей­ст­вий. Ес­ли бы наш мозг был ма­лень­ким, а те­ло — бо­лее спе­циа­ли­зи­ро­ван­­ным, мы не смог­ли бы сде­лать сле­дую­щий эво­лю­ци­он­ный шаг. Но мы его сде­ла­ли: вы­пря­мив­шись, мы ста­ли дву­но­­г­ими. При этом у нас ока­за­лись «раз­вя­за­ны ру­ки», и мы ста­ли ис­сле­до­вать ок­ру­жаю­щий мир. Мы соз­да­ли ору­дия тру­да и ис­поль­зо­ва­ли их по на­зна­че­нию. Мы смог­ли нау­­чит­ься охо­тить­ся и уби­вать до­бы­чу.

Прой­дя «шко­лу» охо­ты, мы ста­ли бо­лее храб­ры­ми и ме­нее эгои­стич­ны­ми. Мы нау­чи­лись по­мо­гать друг дру­гу (из не­об­хо­ди­мо­сти, а не из-за нрав­ст­вен­но­го за­ко­на) и кон­цен­три­ро­вать­ся на дол­го­сроч­ных це­лях, а глав­ное — мы ста­ли луч­ше пи­тать­ся. Бо­га­тая про­теи­ном пи­ща по­зво­­л­ила нам стать ещё ум­нее. Стрем­ле­ние охо­тить­ся груп­па­ми по­зво­ли­ло нам стать бо­лее об­щи­тель­ны­ми. Мы соз­да­ли речь и, как след­ст­вие, на­ча­ли по­ни­мать слож­ные сис­те­мы сим­во­лов. Бла­го­да­ря этим сим­во­лам мы су­ме­ли за­мес­тить дей­ст­вия, ко­то­рые со­вер­ша­ли в древ­но­сти, их со­вре­мен­ны­­ми эк­ви­ва­лен­та­ми. Мы про­де­ла­ли всё это на­столь­ко убе­ди­­тел­ьно, что са­ми при­ня­ли при­твор­ный мир дет­ской иг­ры за чис­тую мо­не­ту и пре­вра­ти­ли язык те­ла в ак­тёр­ское ис­­ку­сс­тво, физ­куль­ту­ру и ба­лет; охо­ту — в спорт, азарт­ные иг­ры, ис­сле­до­ва­ние и кол­лек­цио­ни­ро­ва­ние; речь — в пе­ние, по­эзию и те­атр; со­труд­ни­че­ст­во — в аль­тру­изм и доб­­р­осе­рд­ечие. Че­ло­век — это вол­шеб­ная смесь: лю­бо­пыт­ный, рис­кую­щий, взрос­лый ре­бё­нок, го­то­вый на всё.

Дру­гие жи­вот­ные за­ме­ча­тель­ны тем, что об­ла­да­ют за­час­тую уди­ви­тель­но кра­си­вы­ми те­ла­ми. Мы с на­ши­­ми тще­душ­ны­ми, не слиш­ком впе­чат­ляю­щи­ми те­ла­ми за­ме­ча­тель­ны тем, че­го мы дос­тиг­ли. И тем, че­го ещё дос­­ти­гнем в бу­ду­щем, ведь ис­то­рия на­ша ед­ва-ед­ва на­ча­лась.