Эмоциональная женская травма

The UUounclecl UUoman

Healing the Father-Daughter Relationship

библиотека психологии, и психотерапии

Линда Шиерз Леонард

Эмоциональная женская травма

Исцеление детской травмы, полученной дочерью в отношениях с отцом

Перевод с английского Валерия Мершавки

Ohio University Press Swallow Press

Москва

Независимая фирма «Класо

Грегг за их поддержку и помощь в критические моменты написа­ния книги, и особенно я благодарна своей матери - Вирджинии Шиерз, которая поделилась со мной переживаниями и воспомина­ниями о моем отце.

Предисловие

В детстве я очень любила своего отца. Он был удивительно теплым и любящим, много играл со мной. Он научил меня игре в бейсбол, и много занимался со мной математикой. Когда мне исполнилось семь лет, он каждую субботу брал меня с собой в библиотеку! Он так очаровал библиотекаршу, что она разрешала мне брать на не­делю домой целых четырнадцать книг - вдвое больше, чем разре­шалось другим. Хотя у моего папы не было возможности получить образование, он очень ценил знания и свое отношение к ним пере­дал мне. Вместе с моей бабушкой он проводил со мной много вре­мени. Он помогал мне в учебе, занимался со мной развитием речи, играя в слова и устраивая увлекательные викторины. Он столько всего делал для меня! Зимой мы катались на санках, помню заво­раживающее мерцание снега в темноте, когда я, затаив дыхание, съезжала с горы. Кроме того, отец водил меня на бега; помню азарт и то, в какую меня бросало дрожь, как и всех, кто ходил на скачки и участвовал в тотализаторе. Отец любил животных, и я тоже с ними подружилась! А когда мы вместе гуляли, он обычно знако­мился с новыми людьми: таким открытым и дружелюбным он был. Я была самой счастливой дочерью лучшего в мире отца, а он гор­дился мной, я сияла, и на моем лице всегда была улыбка. К моей маме он относился особенно тепло. Каждые выходные он водил нас обедать в разные этнические рестораны, и там отец всегда пригла­шал маму танцевать, и они с упоением кружились под музыку до позднего вечера. Наша семья не была богатой, но казалось, моя жизнь полна приключений. Было много интересных дел, и вокруг происходило столько всего увлекательного.

А потом... Потом все неожиданно изменилось. Отец стал за­держиваться допоздна, и меня часто будил среди ночи его злоб­ный крик. Сначала такое случалось изредка, но вскоре крики ста­ли слышаться все чаще - один раз или два в неделю, пока в конце

Дочерняя травма

концов не стало правилом: он буянил каждый вечер. Сначала я была удивлена и просто ошарашена тем, что мать придирается к отцу, я не понимала, за что она ворчит на него утром каждое вос­кресенье. Я его очень любила и жалела. Но к тому времени, когда мне исполнилось девять, я все поняла. Правда заключалась в том, что мой отец пил: просто он оказался законченным пьяницей! Он не смог удержаться на работе, и тогда мне стало очень за него стыдно. Глядя на фотографии той поры, можно заметить, что я стала совершенно не похожа на себя: прежняя лучезарность по­меркла и на лице появилось выражение испуганной бродяжки. Ни улыбки, ни сияющих глаз - только печально опущенные уголки губ. Последующие несколько лет мои чувства к отцу были очень противоречивыми. Я его любила. Я за него страдала. Я его стыди­лась. Одного совершенно не могла понять: как мой отец, такой прекрасный, теперь стал таким ужасным.

Как сейчас помню те вечера. Отец являлся домой очень по­здно, в стельку пьяный, и набрасывался на тещу, мою бабушку, грозя избить. Нам с мамой приходилось звонить в полицию, что­бы как-то унять его. Обычно звонила я. Иногда отец так буянил, что мне не удавалось пробраться к телефону, и я в ужасе бежала на улицу, чтобы позвать на помощь. В один такой особенно жут­кий вечер, когда приехала полиция, я рыдала, забившись в угол. Один из полицейских заметил меня и сказал отцу: «Как вы може­те так себя вести по отношению к дочери?» Внимание, которое ко мне проявил совершенно посторонний человек, слова, которые он произнес, в течение многих лет эхом отзывались в памяти. Быть может, именно тогда в самой глубине психики у меня зародилось желание написать эту книгу.

В подростковом возрасте мои прежде противоречивые чув­ства к отцу переросли в жгучую ненависть. Я не только его боль­ше не любила, но и жалости больше не испытывала. Мне было от­вратительно все - и он сам, и его поведение, - в общем, я страш­но его возненавидела. Я рассказывала вымышленные истории о нем своим друзьям и учителям, я просто лгала; на самом деле, я не могла никого пригласить к себе домой. Никто, за исключением ближайших соседей, не знал, что мой отец пьет. И я готова пору­читься, что об этом больше никто никогда бы не узнал, если б не мое желание об этом рассказать. Я полностью отстранилась от него в своем стремлении стать полной его противоположностью -всегда, когда могла это осознать.

Чтобы как-то защититься, я вела двойную жизнь. В школе я была прилежной и серьезной ученицей, отличницей. Несмотря на то, что учителя меня считали «любимчиком», я всегда была в кру­гу одноклассников, так как.была приятной, живой, покладистой девочкой, хотя и довольно застенчивой. Внешне я казалась милой и серьезной. Однако у меня внутри царила полная сумятица: я ненавидела отца, я его стыдилась: мне было стыдно, что я его дочь, и страшно, что кто-то узнает обо мне правду. Единственное, что выдавало мое неблагополучие, так это нервный тик, который раз­вился у меня к четырнадцати годам, а еще, в отличие от других девочек, я не ходила на свидания. Но поскольку я «перешагнула» через класс и была меньше и младше своих однокласснико'в, на это никто не обращал внимания. За прилежание в учебе и хоро­ший характер меня уважали, и это делало мое пребывание в шко­ле комфортным. Зато дома был сплошной кошмар. Я никогда не знала, в какой момент меня выдернет из крепкого сна этот поло­умный, безумец, что считался моим отцом. Меня ни на мгновение не покидал страх, что однажды ночью он явится с ружьем и пере­стреляет по очереди нас всех.

Став постарше, я решила уйти из дома. Я понимала, что про­сто погибну, если останусь. Чтобы избежать хаоса, заполнившего наш дом, пугающей паразитической зависимости от отца и эмоци­ональных посягательств матери, которая хотела, чтобы я закрыла собой брешь, пробитую ее несчастным браком, я стала искать спа­сения в мире разума, где защитой мне служило логическое мыш­ление. Это позволило мне также сохранять дистанцию с матерью; я осознала, что если буду потворствовать ей в желании удержать меня, то дам навсегда заточить себя в тюремную камеру прошло­го. Я пыталась разрушить свою идентичность с отцом и матерью и в конечном счете решила отказаться от всего, что не поддавалось моему контролю.

В течение многих лет мое отступничество, связанное с при­нятием отстраненной интеллектуальной установки, сослужило мне хорошую службу. Я ушла из дома и устроилась на работу корреспондентом службы новостей маленькой ежедневной газе­ты в Колорадо. Тогда же я стала изучать психологию и филосо­фию, чтобы развивать мышление и еще глубже погрузиться в вопросы, связанные с поиском смысла жизни. Приблизительно в это время я вышла замуж за мужчину-интеллектуала: я старалась найти человека, который бы меньше всего походил на моего отца.

10 ----------- "---------- =------------