Операционализация теоретической типологии классовой структуры

*Х— это обозначение указывает на то, что критерий, выделенный в названии колонки, в данном случае неприменим.

** “Принимающий решения неменеджер” — индивид, наделенный правом принимать решения, но не имеющий в своем распоряжении подчиненных и поэтому относящийся к “неуправляющим” в формальной иерархии. По последнему критерию эта позиция близка к позиции полуавтономного служащего (если он автономен) или рабочего (если он неавтономен); в реальной жизни встречается редко и составляет менее 2% от всей выборки.

Глава 6

Прикладные исследования

Самая ранняя форма прикладных исследований — социальные обследования — возникла в Англии, а затем получила массовое распространение (началоXX в.) в США.

Впервые вопрос о прикладной социологии в США возник в 1895 г. Обществоведы активно обсуждали предназначение социологии и роль в ней научной теории. Что является основной целью социологии — создавать новое знание или помогать решать конкретные социальные проблемы? Окончательного ответа не найдено до сих пор. Существует базисная социология, ориентированная на профессионалов и получение нового знания, и прикладная социология, ориентированная на клиента (заказчика) и решение практических задач.

Развитие социологии как науки подразделяется многими историками на три главных этапа[79].Первый - с конца XIX в. до 20-х годов XX в. - характеризуется интересом к социальным реформам. Эмпирических знаний о реальных процессах в обществе явно недоставало. Поэтому те, кто задумывался о каких-то инновациях, социальных проектах, преобразовании практических отношений людей, вынуждены были ориентироваться скорее на теоретические построения и здравый смысл. Да и теория тогда понималась либо как совокупность социально-философских суждений, либо как философская дискуссия о различиях между должным и реальным. Напомним, что это был период увлечения так называемыми социальными исследованиями, цель которых заключалась в социальном диагнозе злободневных проблем общества, привлечении к ним внимания со стороны прессы и разработке практических рекомендаций.

Под практическим приложением социологии понималась не специальная система мероприятий с собственной процедурой и налаженным механизмом внедрения, как это принято сейчас, а подвижнический акт выдающейся личности. “Научный менеджмент” конца XIX — начала XX в. являл собой именно такой подвижнический акт выдающихся социальных инженеров — Ф. Тейлора, Г. Эмерсона, Г. Тауна, С. Томпсона. Не пренебрегали практической деятельностью и академические социологи: А. Смолл служил в Гражданской федерации Чикаго, У. Томас — в Вице-комиссии Чикаго, Р. Парк – в городской Лиге Чикаго. Чикаго появился на социологической карте Америки не случайно. Именно с Чикагской школой связывают расцвет эмпирической, а во многом и прикладной социологии (исследования урбанизации, экологии, трудовых отношений) в ранний период.

По мнению А. Гоулднера, даже Э. Дюркгейма следует квалифицировать как социолога-прикладника. В доказательство он ссылается на главу “Практические следствия” в его книге “Самоубийство”, а также на рекомендации Дюркгейма в работе “О разделении общественного труда”. В книге “Правила социологического метода” Дюркгейм указывает на то, что социальная наука обязана давать правила действий на будущее[80].

Второй этап (1920—1959) характеризуется небывалым развитием количественной методологии, проникновением математики в социологию, появлением новых методов и техник исследования: тестов, шкал, социометрии, прожективных, психодиагностических процедур и т.д. Из экономики приходят моделирование, эксперимент и эконометрические методы. Уже к 40—50-м годам была завершена разработка всех наиболее известных тестов, применяемых ныне в прикладном исследовании, в частности шестнадцатифакторного опросника личности Кэттела, теста тематической апперцепции, шкалы измерения интеллекта Векслера.

На этой базе происходил расцвет академической социологии, престиж которой в тот период был неизмеримо выше престижа прикладной. Социология изо всех сил стремилась заявить о себе как точная и рафинированная дисциплина. Удержаться в ней удавалось не каждому. Неудачники становились прикладниками в частном бизнесе и правительственных органах. Несмотря на доминирование эмпирической социологии, активно развивалась прикладная социология. Некоторые крупные исследовательские проекты, например всемирно известное исследование С. Стауффера “Американский солдат” (1949), первоначально задумывались именно как прикладные. Но Результаты исследования С. Стауффера оказались столь значительными, что оно получило известность прежде всего как базисное исследование. Прикладными были также знаменитые Хоторнские исследования, проведенные в конце 20-х — начале 30-х годов группой гарвардских ученых под руководством Э. Мэйо на промышленном предприятии. Они внесли весьма значительный вклад в фундаментальную науку, сравнимый с вкладом базисного исследования.

Третий этап — с начала 50-х годов и по настоящее время — характеризуется доминированием теории. В академической социологии окончательно оформился и стал господствовать структурно-функциональный подход Т. Парсонса, определивший методологический характер общей теории; в огромном количестве стали разрабатываться среднеранговые, или специальные, социологические теории, особенно теория обмена, теория ролей, теория конфликта. Многие из них напоминали архитектурно совершенное творение: строгая формализация, четкость логических выводов, обоснованность, безупречность прогноза. К частным теориям следует отнести классические концепции мотивации, возникшие в 50—60-е годы: это иерархическая теория потребностей А. Маслоу (впервые опубликованная в 1943 г., но получившая признание в 50—60-е годы), двухфакторная теория мотивации Ф. Херцберга и теория “X” и “У” стилей руководства Д. Макгрегора. Постепенно на их основе создаются чисто прикладные проекты “гуманизации труда”: “обогащение труда”, расширение функций, ротация, социотехнические проекты, автономные группы, партисипативный менеджмент.

В 50—60-е годы — период относительно устойчивого экономического подъема США, когда темпы роста производительности труда были высокими, а темпы инфляции низкими, — в американской социологии преобладали оптимистические прогнозы. Теоретической платформой для них выступила доктрина “человеческих отношений”. В ту пору своеобразным научным авангардом послужили разработанные Э. Мэйо, А. Маслоу, Ф. Херцбергом и Д. Макгрегором концепции трудовой мотивации. Их отличительная черта — призыв к гуманистическому пониманию человеческой природы и перестройке производства на принципах “обогащения труда”. Поворот к социоинженерной деятельности и прикладным методам был не только объективно закономерен, но и психологически приемлем для большинства деловых людей Америки.

Новый скачок в развитии прикладных исследований отмечался в 70-е и особенно в 80-е годы, хотя темпы экономического роста к этому моменту снизились, а по уровню жизни США передвинулись с первого места в мире на пятое. Темпы инфляции в конце 70-х годов впервые в истории Америки были выше, чем в других промышленно развитых странах. Еще сложнее объяснить рост публикаций по прикладной проблематике сейчас, когда специалисты с тревогой говорят о сокращении ассигнований на социальные программы и развитие наук обществоведческого профиля. Тем не менее прикладные исследования и конструкторские разработки (наряду с долгосрочными фундаментальными исследованиями) все еще остаются приоритетным направлением, обеспечивая корпорациям лучшую, чем у конкурентов, инновационную стратегию. Финансирование идет главным образом через частный сектор. Если в государственном секторе ассигнования временно могут снижаться, то в частном они устойчиво растут. В результате развитие прикладных разработок в шесть раз опережает рост фундаментальных.

По всей видимости, циклы экономического роста и периоды взлета научной мысли не всегда совпадают. (Вспомнить хотя бы известные Хоторнские эксперименты, проведенные в момент великой экономической депрессии 1929—1932 гг, и положившие начало прикладным социальным исследованиям в промышленности.) Вместе с тем между ними существует несомненная и более глубокая, чем это может показаться на первый взгляд, связь. И, конечно же, при анализе не стоит сбрасывать со счетов социокультурные факторы.

К 60-м годам закладываются общетеоретические основы американской социологии. Внутри академической социологии выделяются рафинированные теоретики и эмпирики. Прикладная область оказалась на периферии научных дискуссий. Появившиеся во множестве теории среднего ранга не смогли заполнить брешь, образовавшуюся между наукой и практикой. Постепенно, примерно с середины или конца 60-х годов, прикладная социология выходит из прорыва и занимает подобающее место в системе научного знания, хотя социальное и профессиональное положение прикладников до сих пор не соответствует новой роли этой науки. Впрочем, и в нашей стране прикладная социология, занимающаяся управлением, котируется ниже академической.

В СССР прикладная социология управления (ее еще называют заводской, или индустриальной) начала интенсивно формироваться с середины 60-х годов. Правда, в 20-е годы в стране существовали интересные прикладные разработки в области психотехники и социальной инженерии. Однако разница между двумя странами огромная. У нас до конца 80-х годов не было главного — академической социологии и профессиональных социологов. В США более 250 кафедр в университетах и колледжах, где преподается социология и готовятся социологические кадры, не считая сотен школ бизнеса, где также читаются курсы по социологии. Кроме того, здесь издается несколько десятков специальных социологических и смежных с социологией журналов.

Особая заслуга в становлении прикладной социологии принадлежит П. Лазарсфельду, который существенно перестроил ее на базе математики и психологии. Еще будучи в Германии, он основал небольшое частное предприятие “Экономико-психологический исследовательский институт”. Вместе со своими коллегами — студентами Бюхлеровского семинара — молодой Лазарсфельд проводил коммерческие изыскания, обеспечивая кружку друзей-ученых приличный заработок. Принципы организации и стиль деятельности подобного научного предприятия неуниверситетского типа (в консультативный совет которого входили именитые профессора) Лазарсфельд позднее перенес на американскую почву. В 1934 г. при Нью-йоркском университете он основал аналогичный институт, а его дружба с Мертоном еще больше укрепила авторитет прикладной социологии. В послевоенный период исследовательские институты и отделения возникают не только при американских, но ив европейских университетах.

Известно, что европейская социология сильна своими теоретическими традициями, а новые подходы в области коммерческих прикладных разработок чаще всего появляются в Америке. Ныне в Новом Свете насчитываются сотни, если не тысячи организаций (крупных и мелких, государственных и частных), занимающихся исследованиями, результаты которых оформляются в социоинженерные проекты, системы управленческих решений и практические рекомендации. Эта сфера деятельности постоянно расширяется. Наряду со старыми и хорошо зарекомендовавшими себя фирмами, не зависящими от университетов, которые привлекают высококвалифицированных специалистов, возникают новые организации. Они также требуют солидных инвестиций и серьезной поддержки. Некоторые крупные учреждения содержат в своем штате больше докторов, чем любой из бостонских университетов.

Нередко прикладные исследования становятся формой подпольного бизнеса. В стране множество “подставных” фирм, которые заключают официальный контракт на исследование, разрабатывают научную программу, применяют стандартные процедуры и т.д. Законодатели, финансисты и нечистые на руку политические деятели добиваются выделения значительных денежных ссуд якобы для решения важных социальных проблем. Однако ничего кроме надувательства и обмана из этого не получается. Нередко в подобных фирмах находят приют неквалифицированные работники и люди, называющие себя “социальными учеными”. По мнению П. Росси, это — оборотная сторона быстрого роста прикладных исследований в США, которая отнюдь не способствует повышению их престижа в научном сообществе[81] .

Результаты исследования прикладника приобретают иногда политическое звучание. Они влияют на принимаемые клиентом социальные и управленческие решения. В крупной корпорации это может быть выбор экономической стратегии, комплекс мероприятий, связанных с гуманизацией труда и благосостоянием тысяч людей, это судьба новой продукции, которую фирма выбрасывает на рынок, желая переманить у конкурентов часть потенциальных покупателей (не случайно изучение мнений и ценностных ориентаций потребителей — одна из массовых и высокорентабельных сфер деятельности социолога-прикладника).

Особенно широко социологические данные используются в межпартийной борьбе и монополистической конкуренции. Например, сенат, опираясь на материалы опросов, принимает закон о замораживании роста зарплаты. Понятно, что сторонники правительственной фракции, ратующие за более либеральные законодательные меры в сфере трудового права, иначе воспримут эмпирику, нежели консерваторы. Причем свое негативное отношение к социологам они выместят в печати. Социологи оказываются вовлеченными в межпартийную борьбу часто помимо своей воли. Нередко социолог попадает в своеобразную западню, из которой ему непросто выбраться.

Прикладная социология в США превратилась в быстро растущий сектор экономики. Дотации, отпускаемые на ее нужды правительством и частными компаниями, окупаются довольно быстро и превышают ассигнования на фундаментальные разработки. Тем не менее формы организации труда прикладников, распределения и обучения специалистов для этой отрасли в университетах и колледжах не соответствуют сегодняшним требованиям. Серьезные противоречия наблюдаются между научным идеалом исследования и той социальной ролью, которую приходится выполнять социологу, между авторитетом прикладной социологии и несовершенными организационными формами ее нынешнего развития.

В промышленной социологии первые эмпирические исследования, главным образом по профориентации и профотбору, проводились еще в началеXX в.В 50—80-е годы наблюдается расширение прикладных функций социологии. В конце 70-х годов под эгидой государственных учреждений и научных центров осуществлялось около 30 крупных исследовательских программ и проводилось огромное количество финансируемых правительством прикладных исследований. Наиболее распространенными в индустриальной социологии и психологии можно считать темы мотивации и удовлетворенности трудом, условий, организации и содержания труда, формальных и неформальных отношений в рабочих группах, организационного климата, стиля руководства, текучести кадров, адаптации молодежи и т.п.

По одной проблеме — удовлетворенность трудом — с 1935 по 1973 г. в США проведено более 8 тыс. исследований, а по изучению стиля лидерства — около 5 тыс. Только из федерального бюджета на них ежегодно выделялось от 1 до 2 млрд долл. Кроме того, проводятся многочисленные опросы, финансируемые монополиями. Каждый год на них расходуется 4 млрд долл.[82] По некоторым оценкам, расходуемая в конце 70-х годов сумма в 10 раз превышает ту, которая выделялась 15 лет назад. Напомним, что во второй половине 50-х годов от 3 до 4 тыс. крупных американских предприятий самостоятельно проводили исследования в области социологии и психологии труда.

Для организации широкомасштабной исследовательской деятельности нужны квалифицированные кадры. В 1980 г. в США насчитывалось 120 факультетов социологии, готовивших магистров и докторов наук, в 70-е годы в области социологии трудилось около 30 тыс. дипломированных специалистов, кроме того, около 2 тыс. человек ежегодно получали степень магистра, а 600 — добивались звания доктора философии. В 1914 г. было зарегистрировано всего 500 членов Американской Социологической Ассоциации (АСА), в 1963 г. - более 7 тыс., а в 1985 г. - около 12 тыс.

В своей речи “Претензии и возможности прикладных исследований”, произнесенной на ежегодной конференции АСА в 1980г., ее президент П. Росси отметил, что из 30 последних президентов АСА 18 преимущественно занимались прикладными исследованиями, хотя вклад большинства из них в эту область неизвестен. Причина кроется в том, что их прикладные исследования являлись столь значительными, что со временем вошли в состав фундаментальной науки. Среди 12 оставшихся некоторые, например П. Сорокин[83], занимались прикладной работой время от времени. Многие выдающиеся социологи США и Европы значительную часть времени посвятили прикладным исследованиям. Даже их неполный список впечатляет. Он включает Дюркгейма, Гиддингса, Огбурна, Стауфера, Парка, Лазарсфельда, К. Дэвиса, Ф. Хаузера, Севела, Кулемана и др. Их отличительная черта — ярко выраженное тяготение к количественной методологии, в результате чего техническое развитие исследовательских процедур стало отличительной чертой их научного вклада.

Но это вовсе не свидетельствует о процветании прикладной социологии, ибо прикладные исследования не являются исключительной монополией социологов. Ими интенсивно занимаются психологи, экономисты, представители политических наук. Кроме того, большинство средств фондов, финансирующих прикладные исследования, попадает в неакадемические организации, что резко снижает научный уровень первых.

У фундаментальной и прикладной науки различные методы и предмет исследования, различные подходы и точка зрения на социальную действительность. У каждой из них свои критерии качества, свои приемы и методология, свое понимание функций ученого, своя собственная история и даже своя идеология. Иными словами, свой мир и своя субкультура.

Фундаментальное знание в науке — сравнительно небольшая часть проверенных на опыте научных теорий и методологических принципов либо аналитических приемов, которыми пользуются ученые в качестве руководящей программы. Остальное знание — результат текущих эмпирических и прикладных исследований, совокупность объяснительных моделей, принятых пока что в качестве гипотетических схем, интуитивных концепций и так называемых “пробных” теорий.

Фундаментальную науку за то, что она развивается главным образом в университетах и академиях наук, называют еще академической.

Таким образом, у социологии, занимающейся приращением новых знаний и глубинным анализом явлений, существует два названия: термин “фундаментальная социология” указывает на характер получаемого знания, а термин “академическая социология” - на место в социальной структуре общества.

Фундаментальные идеи ведут к революционным изменениям. Мировоззренческие установки, теоретическая ориентация, стратегия научного поиска, а иногда и сами методы эмпирической работы трансформируются самым кардинальным образом. Перед взором ученых как бы открывается новая перспектива. На фундаментальные исследования тратятся огромные суммы денег, ибо только они, в случае успеха, пусть и достаточно редкого, приводят к серьезному сдвигу в науке.

Когда государство сокращает объем финансирования фундаментальной науки, академические ученые обращаются к рыночным источникам — хоздоговорной практике, работе по заказам частных фирм, коммерческих банков, промышленных предприятий, государственных организаций, бирж. На коммерческие рельсы переходят некогда независимые и творчески свободные университеты, академические институты и исследовательские центры. У фундаментальной науки сохраняется практически единственная возможность выжить - выполнять прикладные исследования. Такова общемировая тенденция, свойственная и промышленно развитым, и экономически отсталым странам.

Прикладные исследования существуют в любой научной дисциплине — в физике, психологии, экономике, социологии и др. Наряду с термином “прикладная социология” в нашей и зарубежной литературе можно встретить также прикладную социальную психологию, прикладную экономику и т.д. В США, кроме того, широко употребляются термины “прикладные социальные науки” (ПСН) и “прикладные социальные исследования” (ПСИ), которыми обозначают любой вид прикладного исследования в экономике, социологии и других социальных науках. В структуре научного знания выделились целые отрасли и направления (иногда именуемые дисциплинами), которые можно отнести не к фундаментальному, а преимущественно к прикладному знанию, в частности социальная инженерия, деловые игры, клиринг, управленческое консультирование, социальная работа и многие другие.

Прикладная социология — это совокупность теоретических моделей, методологических принципов, методов и процедур исследования, а также социальных технологий, конкретных программ и рекомендаций, ориентированных на практическое применение, достижение реального социального эффекта. В США ее называют “проблемно ориентированной”, “ориентированной на клиента”, “прикладной социальной наукой” в отличие от академической социологии как фундаментальной, базисной, чистой, “ориентированной на дисциплину”[84]. Речь идет о социологической работе, сделанной для кого-то. Обычно это клиент или заказчик: государственное учреждение, правительственная организация, частная фирма, федеральные органы власти и т.д.

Прикладная социология отличается от академической не только содержанием и характером научной деятельности. Главное здесь ориентация на практическую пользу, а не на прирост знания, научный вклад в фундаментальные открытия. Она иначе связана с заказчиками, здесь приняты другие критерии оценки конечного результата, оплаты труда и профессиональной карьеры, гораздо в большей степени прикладники зависят от экономического положения компании — это, помимо всего прочего, бизнес, часто рискованный[85].

Аудитория прикладной социологии — это клиенты и заказчики, которые финансируют исследование в надежде получить для себя полезные результаты. Ситуация одинакова для России и США. Аудитория же академической социологии — крайне неопределенная совокупность коллег-профессионалов, дилетантов, интересующихся социальными проблемами, студентов, изучающих социологию. В любом случае она шире, чем первая. Статьи в профессиональных журналах и научные монографии — единственный способ для академических социологов найти признание, аудиторию и статус. Для прикладников это — дополнительный, но не главный путь. Их продукция — устные сообщения руководству фирмы, лекции для менеджеров, социоинже-нерные проекты и ограниченные издательскими возможностями годовые отчеты, существующие, может быть, в нескольких экземплярах.

Академический социолог и прикладной социолог - две совершенно различные по статусу, вознаграждению, месту в обществе, приемам работы и оценке достижений фигуры. Первый — творец фундаментальной науки, свободный в выборе темы исследователь и преподаватель. Второй — создатель прикладных разработок, имеющих сиюминутную ценность, зависящий в тематике от вкусов и интересов заказчика наемный работник. Первый волен распоряжаться результатами своего исследования как хочет, второй не имеет права так поступать, ибо результаты его работы — собственность компании. У первого выше авторитет и престиж, но ниже зарплата, у второго ниже престиж, но выше зарпалата. У первого гарантированная работа, у второго никаких гарантий занятости нет.

Таблица 6.1

Распределение социологов-прикладников по сферам занятости, в %

Источник: Applied sociology: roles and activities of sociologists in diverse settings. P. 58.

У академической и прикладной науки различные методы и предмет исследования, различные подходы и угол зрения на социальную действительность. Прикладная наука отличается от фундаментальной (а в нее необходимо включать теоретическое и эмпирическое знание) практической направленностью. Фундаментальная наука занимается исключительно приращением нового знания, прикладная — исключительно приложением апробированного знания. Добывание нового знания — это авангард или периферия науки, апробация нового знания — это его обоснование и проверка, превращение текущих исследований в “твердое ядро” науки, приложение — это деятельность по применению знаний “твердого ядра” к практическим проблемам. Как правило, “твердое ядро” науки отображается в учебниках, учебных пособиях, методических разработках и всевозможных руководствах.

Ныне в США насчитываются сотни, если не тысячи организаций (крупных и мелких, государственных и частных), занимающихся исследованиями, результаты которых оформляются в социоинженерные проекты, системы управленческих решений и практические рекомендации. Некоторые крупные учреждения подобного типа содержат в своем штате больше ученых с докторской степенью, чем многие признанные университеты. В 1980 г. около 14,5 тыс. социологов (69,5%) работали в университетах и колледжах США, а 6,8 тыс. – в прикладной социологии (частный бизнес, неприбыльные организации, правительство и т.д.). В 90-е годы соотношение академических и прикладных социологов изменилось, доля первых сократилась с 70 до 60%, а доля вторых выросла с 30 до 40%. В ближайшее время, как ожидается, социолог-прикладник будет пользоваться еще большим спросом[86].

В вузах все более популярными становятся курсы по прикладной социологии. Если в 1970 г. из 241 социологического отделения в университетах и колледжах только 11% имели такие курсы, то в 1979 г. – 44%[87], а в начале третьего тысячелетия их будет более 50%. Студенты практикуются не только в полевых исследованиях, но и на будущем месте работы (например, в госпитале, юридической фирме). Среди методов обучения применяются аудиторные и самостоятельные занятия, учебные фильмы, ролевые игры и социодрама, аудиотайпы, компьютер, модули, программированное обучение и т.п. Исследования показывают, что при подготовке прикладников используются

следующие методы обучения: полевые исследования (38%), независимые исследования (25,5%), книги (25%), фильмы (23,5%), ролевые игры и социодрама (21,3%), компьютер (20,4%), игровые методы (19%), аудиотайпы (18,5%), самообучение (17,3%), устные выступления (16,1%), телевизионные демонстрации курсов (15,1%), модули (12,9%), программирование (12,5%), учебники (9,8%), экзамены (9,1'%)[88].

Прикладная социология на Западе возникла, оформилась и развивается сейчас в тесной связи с потребностями менеджмента и предпринимательства. Наука впитывает культурные ценности своего заказчика, приспосабливается к его интересам, целям, задачам, обогащая его научными идеями и открытиями, практическими рекомендациями и методами. Обучение социологов-прикладников основам менеджмента сегодня так же необходимо, как обучение руководителей-практиков основам социологического знания.

Миссия прикладной социологии — обслуживать интересы и потребности менеджмента. Если говорить по правде, то в этом ничего нового нет. Сотни и тысячи заводских социологов в стране — с разной степенью успешности — многие десятилетия занимались сервисными разработками. По всей видимости, такая тенденция, даже если она ослабела, в будущем должна усилиться. Время диктует свое. “Гуманитарные прикладные исследования должны стать сервисным элементом управленческой практики”, — так, по мнению де Мартини, считают лидеры игротехнического движения.

Прикладная социология на службе у бизнеса — не только настоящее, в котором приходится жить нынешнему поколению отечественных социологов. Это еще и общемировой путь развития науки, на который давно и прочно вступили передовые страны. Это путь служения не абстрактным идеалам туманного будущего, а вполне прозаическим потребностям тех, кто управляет поведением многомиллионной массы людей.

Бизнес — очень требовательный и капризный спонсор. Он неумолим, когда навязывает ученым свои стандарты, требования, сроки и правила игры. Он щедр, когда оплачивает высококачественную продукцию прикладника по самым высоким расценкам. Работать в бизнесе труднее и рискованнее, но заработать в нем можно гораздо больше. Тут иные критерии и приемы, правила и принципы, чем в сфере фундаментальной (или “казенной”) науки. Тут вообще иная субкультура и иная реальность.

Научная дисциплина представляет собой сложно организованное, многоуровневое знание. Каждый уровень отличается спецификой и обладает присущими только ему приемами и методами. Так, эмпирический базис включает научную индукцию и статистическую обработку данных, методы их компоновки и типологизации, процедурный аппарат сбора и анализа первичной информации.

Однако непроясненными остаются логика и статус прикладного исследования. В отечественной литературе на сей счет нет единой точки зрения. Получил распространение расширительный подход, когда практически все типы социологического исследования квалифицируются как конкретно-социологические, эмпирические, прикладные, конкретно-эмпирические и т.п. При этом соединяется несоединимое: эмпирическое исследование вдруг ставит своей целью получение теоретических законов, а сама теория превращается в эмпирическое описание, которое “состоит из множества взаимосвязанных утверждений”. В другом случае теоретическое знание объединяется с прикладным, в результате получают “теоретико-прикладные исследования”, которые не являются эмпирическими.

Общее для всех точек зрения состоит в том, что прикладное исследование либо а) отождествляется с другими, чаще эмпирическими, исследованиями, либо б) понимается как упрощенный, неразвитый уровень других типов исследования, либо в) трактуется как исследование, ориентированное на практику, ее изменение.

В 80-е годы обнаружился отход от упрощенной трактовки прикладного исследования, появились работы, в которых оно выделяется в качестве самостоятельного типа познания со специфической методологией, процедурой и логикой разработки практических мероприятий. Собственно говоря, прикладное исследование начинается там, где кончается исследование эмпирическое. В частности, Г.С. Батыгин рассматривает соотношение переменных и понятий в прикладном исследовании, построение социальных показателей и диагностические процедуры, технологию внедрения и логику разработки управленческих решений.

В Словаре прикладной социологии данный тип исследования специфицируется по своей цели (использование знания законов, обнаруженных в фундаментальном исследовании, в конкретных социальных условиях), но не по характеру (оно остается эмпирическим). В последние годы прикладное исследование связывается с функциями заводских (промышленных), или практикующих, социологов. Разработка внедренческих проектов и социоинженерных исследований, которая началась еще в 60-е годы, стала повседневной практикой служб социального развития предприятий. Администрация требует от ученых не только фиксации реальных процессов, но и активного, целеустремленного вмешательства в их осуществление, внедрения профилактических и компенсационных мероприятий. Широкое развитие социального планирования и управления, социального проектирования и нормирования потребовало разработки теоретических и методологических оснований прикладного исследования как особого типа познания и практической деятельности. В литературе сложилась его “инновационная” концепция. В одном случае речь шла о социальном планировании нововведений и социологическом обеспечении организационной перестройки, в другом — о технологии инновационного социологического исследования, которое не только по своим целям, но и по структуре существенно отличается от исследования описательного плана.

Таким образом, в отечественной литературе произошла качественная переоценка логики, структуры и целей прикладного исследования. Из побочного метода познания, растворенного в других видах исследования, оно становится самостоятельным и непохожим на них диалогом теории с практикой. Прикладные исследования, т.е. разработки, ориентированные на проектирование и внедрение нововведений, широко используются и в социальной психологии, а именно в той ее ветви, которая тесно связана с промышленным производством (изучение психологического климата, отношения к труду, стилей лидерства и т.д.). Специалисты (Г.М. Андреева) полагают, что эта сфера профессиональной деятельности должна иметь:

а) собственный язык и терминологию;

б) специфический вид гипотез, которые формируются не на основе теории, а в результате практических соображений, и представляют “веер” альтернативных вариантов;

в) детально проработанную систему практических рекомендаций планов, сроков и этапов внедрения;

г) свои методы и организацию исследования;

д) особую систему этических норм, профессиональную подготовку ученых, пакет заказов и принципы оплаты труда (хоздоговор, творческое содружество и т.д.);

е) четкую систему оценки практической эффективности результатов внедрения.

Не только в отечественной, но и в зарубежной литературе не сложилось общего понимания сущности, задачи и функций прикладных исследований. В 1937 г. А. Радклифф-Браун предложил формулировку, ставшую вскоре популярной: прикладное исследование представляет собой применение теоретических обобщений, созданных фундаментальной наукой, к решению или анализу практических проблем.

В 1942 г. Д. Форд и Р. Ньюман использовали данную формулировку по отношению к прикладной антропологии[89]. С тех пор она вошла в официальные словари по социальным наукам. Правда, А. Чернс полагает, что прикладную социологию нельзя рассматривать только как применение научных открытий, сделанных в фундаментальном исследовании, к практическим ситуациям. Психоанализ 3. Фрейда зародился исключительно как прикладная теория, хотя со временем его понятия вошли в общую психологию и стали фундаментальным знанием. Психоанализ создал собственные теоретические модели фундаментального уровня, а не заимствует их из академической науки[90].

Таким образом, можно считать, что прикладная наука действительно способна развиваться за счет собственных инноваций. Однако подобное происходит скорее как исключение, нежели как правило. Прикладники заимствуют понятия и принципы фундаментальной науки, но позже переинтерпретируют их либо придают им иную направленность. Примером служит понятие “первичная группа”, сложившееся поначалу в общей антропологии, а затем перенесенное в индустриальную социологию и превратившееся там в понятие “неформальная группа”. Причем известно, как это произошло. В гарвардской группе, проводившей Хоторнские эксперименты под руководством Э. Мэйо, находился антрополог - специалист по изучению примитивных обществ. После того как было проведено 20 тыс. интервью и обнаружилось сильное давление малой группы на индивидуальную выработку каждого рабочего, само собой, по аналогии с понятием “первичная группа”, появилось название “неформальная группа”. Поводом послужило наличие жесткой структуры межличностных отношений в экспериментальной группе, непосредственных контактов между рабочими, наличие неформального сговора относительно нормы выработки.

Действительно, если прикладную науку считать простым приложением чистой науки, то выходит, что они не нуждаются в особом теоретическом анализе или специфическом круге проблем, отличных от проблем базисных дисциплин. Потребуются всего лишь нехитрые приемы перевода теоретических принципов в прикладные проблемы.

Вообще термин “прикладная социология” используется за рубежом в нескольких значениях. В одном случае он выступает синонимом эмпирической социологии, т.е. определяет полевое исследование. Но более правильным является понимание ее как проблемно-ориентированного исследования в противоположность базисной или фундаментальной социологии, понимаемой в качестве ориентированной на теорию. В фундаментальной работе движущий мотив научного поиска — уточнение, совершенствование или создание новых понятий и концепций, открытие новых фактов, которые только во вторую очередь помогают решению конкретной социальной проблемы[91].

Некоторые специалисты полагают, что методы прикладной социологии — те же самые, что и фундаментальной. Любой фрагмент последней может считаться прикладным, если понятия, категории или техника исследования прикладываются к решению реальных проблем. Маркетинговые исследования могут рассматриваться в качестве прикладной социологии, хотя те, кто их проводит, часто к социологам себя не относят. Прикладная социология, стало быть, начинается там, где понятия и методика исследования превращаются в повседневное рутинное занятие. Академические социологи — это открывающие нечто новое в методике и в теории, а прикладники — всегда те, кто тиражирует открытие, превращая его в массовую технологию. Значит, прикладным может быть назван даже академический ученый, если он не открывает новое, а использует известное.

Прикладную социологию понимают еще как способ увязывания принципов и методов общей социологии с конкретными ситуациями. Р. Энжелл определил ее так: когда социология не является целью для самой себя, но превращается в средство достижения других целей, говорят о прикладной социологии[92].

Прикладники гораздо более “всеядны”, нежели академические социологи. Они не брезгуют применять методы, казалось бы, далекие от социологии: системный и стоимостный анализ, психологические тесты или социометрию. В сфере промышленности, например, прикладник изучает, каковы цели организации, при помощи каких критериев можно измерить или оценить то, насколько они выполняются, каким образом подобные критерии соотносятся с данными, собранными в выборочном обследовании, какие практические мероприятия необходимы для совершенствования и улучшения дел в организации.

Предположим, что агентство по жилищному строительству поставило перед социологами задачу спланировать соседскую общину таким образом, чтобы в ней мирно уживались выходцы из разных этнических групп. Так или иначе, но подобная задача не является по своему характеру социологической. Социолог должен переформулировать ее следующим образом: как расположить семьи с различным происхождением в домах, чтобы довести до максимума возможности интеграции общины. Это свидетельствует о том, что, хотя прикладной социолог ориентирован на конкретный закон, он мыслит совсем в иных категориях, нежели администратор.

Прикладной социолог все равно остается социологом и видит конкретную проблему так, как его учили в университете или колледже. Допустим, его пригласили изучить социальный конфликт на предприятии. Работники предприятия видят конфликт в терминах личностных черт и взаимодействия. Социолог же рассматривает его не в личностных терминах, а как взаимодействие ролей, которые, в свою очередь, определяются кругом выполняемых обязанностей. Начальник производства считает работника отдела технического контроля сварливым и привередливым человеком. Но социологу ясно, что контролер часто не пропускает продукцию потому, что она бракованная. Начальник производства плохо выполняет свои обязанности, не может наладить организацию труда, но уверен, что в срыве плана виноват именно контролер, с пристрастием относящийся к своим функциям.

Прикладная социология имеет нечто, что ее существенно отличает от академической. В университете социолог-исследователь и социолог-администратор, выступающий заказчиком и оценщиком его продукции, говорят на одном языке. Но на предприятии социолог и администратор придерживаются различных точек зрения на проблему. В прикладную социологию как важнейшая ее часть входит процесс взаимного обучения. Администратор обязан немножко знать социологию, причем не только на уровне терминологии. Он должен не только знать слова “роль”, “референтная группа”, “первичные социальные отношения” или “стратификация”, но и отчасти видеть мир в этих терминах.

Академический ученый в идеале — специалист в одной узкой области. Без глубокой специализации, нередко длящейся всю жизнь, трудно достичь высоких результатов. И хотя они “прихватывают” тематику смежных областей, их интересы редко выходят за пределы одной дисциплины. Прикладной ученый — многопрофильный исследователь. Он должен обладать широким кругозором. Его клиенты меняются, стало быть, меняется и тематика. Ему трудно всю жизнь специализироваться в одной проблеме, чаще приходится браться за решение самых разных вопросов. В сфере бизнеса это рыночное поведение, средства пропаганды и рекламы, поведение потребителей, конъюнктура спроса и предложения, трудовая мораль, тестирование личных и деловых качеств, стили руководства. Кроме того, прикладник должен хорошо знать несколько наук: статистику, экономику, социологию, психологию, право и т.п. Особенно хорошо он обязан владеть статистическим анализом, поскольку ему придется конкурировать за место под солнцем с представителями других социальных наук, в том числе экономистами и психологами, преподавание математики которыми имеет сильные традиции.

Базисные (БИ) и прикладные исследования (ПИ) различаются по аудитории. Аудитория ПИ — это клиенты, финансирующие их в надежде получить полезные для себя результаты. Аудитория БИ — более аморфна и размыта. Статьи в профессиональных журналах и монографии, а также преподавание в университетах — вот способ найти аудиторию для БИ. Для ПИ это ограниченные по издательским возможностям научные отчеты и устные представления.

Различаются они и местом происхождения. БИ возникли в центральных департаментах университетов, а ПИ были выделены в самостоятельные институты и центры при университетах. Отделение свидетельствует скорее не о малопрестижности труда прикладников, а о том, что заниматься заказными работами, оставаясь в рамках жестко фиксированного посеместрового расписания, подчиняясь во всем академическим правилам преподавания, было достаточно сложно. Академическая система оказалась неподготовленной для ПИ прежде всего организационно[93]. Поэтому социоинженеры и клиницисты ушли из университетских корпусов, найдя себе место в плановом отделе государственных органов управления или в отделе маркетинга частной фирмы.

Покинув стены альма-матер, социологи были поддержаны фирмами, специально для того созданными. В 70-е годы возникли сотни частных исследовательских фирм, получающие с самых разных сторон мощную финансовую подпитку. Среди них выделяется довольно малочисленная группа особенно крупных фирм, в штате которых числится больше специалистов со степенью доктора философии, чем в университетских департаментах социальных наук.

Специалисты называют и другие критерии демаркации двух типов знания. К примеру, если исследование предназначено для проверки теоретических идей, то оно квалифицируется как базисное, но когда эмпирическое исследование проводится для проверки практических положений социальной программы, разработанной по заказу клиента, его называют прикладным. Подобную точку зрения высказал в 1962 г. Г. Зеттерберг[94]. Различаются они и по своему стилю. БИ ценятся за элегантность и простоту теории, а публикуемые результаты — за методологическую изощренность и абстрактность. В ПИ главное внимание уделяется другому — не эмпирическим находкам, а решению “головоломок” клиента.

Прикладники менее академических социологов щепетильны в отношении описания методологии и методики своего исследования. Обычно методология в прикладном исследовании либо добавляется в конце (“ад-хок”), либо выкристаллизовывается в самом процессе, и очень редко она формируется вначале как развернутое и завершенное целое. Она приобретает более или менее структурированный вид по мере приближения исследования к концу. В прикладной сфере широко используются полевое интервью и наблюдение. Прикладник выходит в “поле”, не имея заранее структурированного инструментария. Она начинает с описания сущности объекта исследования и заканчивает написанием отчета клиенту.

В официальной публикации Американской социологической ассоциации (АСА) “Прикладная социология: роли и деятельность социологов в различных структурах”[95], подготовленной большим коллективом ученых и практиков, приведена принципиальная схема взаимодействия прикладных и базисных (фундаментальных) исследований.

На схеме 6.1 показаны действительные взаимоотношения между заказчиками социальных программ, академическими учеными, линейными исследователями и консультантами. У каждого из них специфическая роль.

Заказчики программ (programmer) — это высокопоставленные чиновники, они отвечают за ошибки, учитывают и налаживают связь между целями и реальными финансами. Для того чтобы принимать решения, им нужна помощь экспертов. Поэтому они нанимают (временно или постоянно) линейных исследователей, профессиональных консультантов и организаторов внедрения программы.

Профессиональный консультант, обладающий подготовкой в области социальных наук, интерпретирует знания фундаментальной науки и использует теорию для принятия решений в области социальной политики. Прекрасно владея теоретическим знанием, он способен быстро и четко провести концептуальное обоснование программы. В его памяти содержатся сведения о результатах аналогичных программ в прошлом. Консультант взвешивает все альтернативы и оценивает возможные последствия.

Линейный (on-line) исследователь отвечает за методологию и методику реализации программы. Его роль та же, что и у прикладного социального ученого. Он переводит цели программы на язык переменных, а затем собирает о них эмпирическую информацию.

Академический ученый определяет теоретические рамки базисного исследования, из которого консультант черпает практические знания для заказчика. В его задачу также входит консультирование линейных (прикладных) исследователей и контроль за правильностью реализации теоретического замысла программы. В конечном итоге он интегрирует теорию и исследование и выходит на непосредственные рекомендации в области социальной политики.

Схема 6.1. Взаимодействие базисных и прикладных исследований

Позиция прикладника и в обществе, и в организации — позиция маргинальная. В медицинском колледже или госпитале социальный ученый трудится в отделах, имеющих низкий статус: психиатрии, здравоохранении и некоторых других. В промышленной организации он занимает место функционального специалиста. Но в отличие от инженера, технолога или бухгалтера, которые постоянно трудятся на предприятии, считаются как бы “своими” и находятся в своей профессиональной культуре, социальный ученый ориентируется нате же научные нормы и ценности, но он всегда аутсайдер, стоящий вне изучаемой им организации. Тесно связанный с администрацией, он и для нее остается маргинальной личностью.

Прикладник выполняет две функции: 1) непосредственно научную, участвуя как ученый-исследователь в каком-то проекте; 2) социально опосредствованную, выступая в роли посредника при решении трудовых конфликтов и отношений, выполняя функции супервайзера, менеджера, выбираемого или назначаемого общественного деятеля. Но как бы ни сложилась его судьба, для прикладника не характерно постоянное пребывание в должности. Если у фирмы дела идут хорошо, он может рассчитывать на более или менее долговременную занятость. Тем он разительно отличается от своего академического коллеги.

Отчасти компенсацией за слабые гарантии занятости служит в среднем более высокий, чем в университете, заработок. К примеру, начинающий прикладник получает зарплату, равную ставке высокооплачиваемой университетской должности ассистента профессора[96]. Специфика функционального статуса прикладника заключается еще и в том, что в организации он всегда под жестким контролем. В это понятие вкладывается установление конкретных сроков завершения работы, зависимость от результатов деятельности других (ученых, менеджеров, функциональных специалистов, администрации). Академическая же работа — индивидуальная автономия, свобода творчества, незначительный контроль сверху. Ясно, что для людей несобранных, безынициативных прикладная работа не подойдет.

С определенной долей уверенности можно утверждать, что академическая социология по разнообразию социокультурных ролей ученого монохроматична. Академический социолог — почти всегда кабинетный деятель: он преподает, исследует или консультирует в лаборатории, аудитории или офисе, т.е. в среде себе подобных.

Напротив, ПСИ полихроматичны, многоаспектны. Так, многие специалисты в области ПСИ трудятся администраторами тюрем, психиатрами в госпиталях для душевнобольных людей, домах престарелых и инвалидов и т.п. Прикладник обязательно должен уметь говорить на понятном рабочему классу, простым гражданам или маргиналам языке, иначе ему нечего делать в своей специальности.

Социология преступности накладывает на ученого особые обязательства, он постоянно контактирует с криминогенной субкультурой — наркоманами, владельцами оружия, профессиональными ворами и убийцами, преступными синдикатами, мафиозными образованиями, проститутками, алкоголиками, юношескими бандформированиями. Проводя включенное наблюдение — а это самый эффективный и наиболее полный источник информации, — ученый постоянно рискует жизнью. У него особый социокультурный статус, ролевое поведение, которое предполагает знание языковых символов, мотивов преступного поведения, норм конспирации, стереотипов восприятии “посторонних” и многое другое.

Согласно мнению западных специалистов, ПСИ ближе всего стоят к базисным исследованиям и незначительно отличаются от них. Именно поэтому их часто смешивают. В США, в отличие от нашей страны, редко используется термин “социальная технология”, чаще говорят о ПСИ.

ПСИ — это приложение социологического знания и исследовательских приемов к получению эмпирически обоснованной информации о практических проблемах. Исследовательские методы здесь мало чем отличаются от базисной науки, но получаемое в ПСИ социологическое знание более специфично и детализировано.

Принято различать по крайней мере три разновидности ПСИ:

описательное, аналитическое, оценочное[97].

Описательное исследование — самый простой и доступный тип изучения реальности. Его предназначение — получить эмпирическую информацию о социальных проблемах. Так, деловые фирмы просят социологов описать моральный климат в трудовом коллективе или провести структурирование социальных позиций потребителей конкретной компании, изучив, какие продукты предпочитают ее покупатели.

Аналитическое исследование трудно отличить от описательного. Его характерная деталь — стремление построить эмпирическую модель социального явления. А любая модель ставит своей целью не просто описать, но объяснить процесс. Так, по заказу общественной организации социолог, описав объект, должен объяснить, почему население оказывает поддержку одному кандидату и не оказывает другому. Причем “предпочтение” нужно определить в терминах социальных групп, партийной принадлежности, социоэкономического статуса избирателей. Аналитическое исследование очень похоже на базисное, если проведено по одной и той же теме. Различаются же они типом используемых в модели переменных. Прикладник выбирает из всего множества переменных и индикаторов, относящихся к теме, только те, которые можно затем использовать в практике принятия решений. Академический же социолог опирается на всю информацию.

Оценочные исследования — это совокупность моделей и приемов, позволяющих оценить — в социальных, экономических или политических терминах — конечный результат (эффект) целенаправленного вмешательства в социальные процессы. Примером может служить внедренческая программа улучшения стиля руководства в деловой организации.

Первоначально оценочные исследования возникли в угольной промышленности США в 60-е годы Они проводились по контрактной системе с частными фирмами, которые, как правило, нанимали профессионально подготовленных социологов. Оценочные исследования ныне — основная сфера приложения труда прикладников. Хотя социологи благодаря своим публикациям сыграли выдающуюся роль в самоопределении этой дисциплины, численно в этой области они не преобладают.

Роль социолога в ПСИ считается главным образом технической. Он ставит конкретные проблемы перед политическими деятелями или бизнесменами и переводит их в исследовательскую программу.

Б. Тачфилд выделяет две различные модели ПСИ[98]. Первая названа им “дисциплинарной перспективой” за то, что в ней внимание сконцентрировано на том, как политика выводится из теории. К примеру, теории отклонения, социальных изменений, расовых отношений, социальной стратификации и организационной структуры содержали в себе полезные знания, применимые в социальном планировании. Данная модель ориентирована на прирост знания внутри дисциплины и обращается к коллегам, а не к клиентам. Вторая модель — “программная перспектива” — включает традиционные оценочные исследования, так как оценивает эффективность конкретной социальной программы. Она включает постановку проблемы, целей и задач программы, методы сбора и анализа данных. Составляемый по окончании исследования научный отчет, поскольку он не содержит серьезных эмпирических находок, еще не готов к публикации в профессиональном журнале.

Возможна и такая классификация ПСИ: 1) теоретически обоснованные эмпирические исследования с выходом на социальную политику; 2) проведение социальной политики практическими работниками и консультантами, но с широким использованием теоретической и эмпирической литературы (анализ источников, опрос экспертов, посещение передовых предприятий и т.д.); 3) использование теоретических и эмпирических знаний в крупномасштабных социальных экспериментах.

Внедрением социальных технологий и проведением ПСИ (эти типы исследований, хотя и различаются, во многом сходны) занимаются за рубежом два типа прикладников — инженеры и клиницисты.

Социальное исследование как диагностика и практика. Американский Центр опросных исследований (Survey Research Center — SRC) под руководством Ф. Манна провел диагностическое и практическое исследование на шести заводах и в центральном офисе крупной фирмы[99] . Под диагнозом понимался процесс изучения различных характеристик организации и персонала с целью получить точное описание того, как обстоят дела в фирме. Методология диагностики предполагала не только первичное обследование объекта, но и последующую перепроверку (повторное исследование) степени надежности полученных данных, установление приоритетов практических мероприятий. В принципе допускалось, что диагностику можно проводить любым способом в зависимости оттого, каковы цели ученых и исходная концептуальная модель.

В данном случае цели определялись сотрудниками Центра совместно с руководством заводов и администрацией фирмы. Первоначальные цели были признаны недостаточно точными, поэтому для их конкретизации провели устные интервью и сбор письменных пожеланий. После этого ученые откорректировали цели исследования, которые на следующих стадиях были согласованы с профсоюзом.

В конечном счете определились общие цели — то, что интересует каждую из сторон. Компанию интересовало улучшение психологического климата и морали работников, изменение установок людей и их отношения к работе. Профсоюз хотел получить комплекс практических мероприятий, улучшающих положение дел на производстве. Ученых интересовали такие переменные, как “контроль”, “коммуникация”, “эффективность”, “координация”, “процесс устаревания технологии”, “склонность к риску”, “удовлетворенность” и “организационные изменения”. В процессе долгих согласовании были выработаны взаимоприемлемые цели.

Исследование включало несколько фаз. На первой создали специальный комитет, состоящий из ученых и менеджеров. Он возник после того, как ученые убедились в его практической полезности. Оказывается, научные данные могут быть по достоинству оценены компанией в том и только в том случае, если лица, занимающие в компании ключевые посты, будут включены в разработку процедуры исследования в той мере, в какой это позволяют научные правила. Комитет составил список проблем, которые надлежало изучить, а затем в ходе интервью с персоналом на самых разных уровнях он несколько раз дополнялся и расширялся. Активное участие в обсуждении приняли профсоюзы. Ученые перевели идеи и предложения работников на язык социально-психологических переменных.

На второй стадии, обобщив богатый материал, полученный в процессе коллективных обсуждений с персоналом, ученые составили вопросник и схему основного интервью. Включаемые сюда вопросы просматривались руководством производственных отделов компании и членами комитета. Одобрение инструментария и его совместная разработка существенно снизили психологическое сопротивление менеджмента на стадии обсуждения научных результатов. В конечном итоге была достигнута высокая степень профессионализма исследования и конфиденциальности ответов респондентов.

Третья фаза — заключительный этап диагноза. Он не завершается анализом процентных распределений. Сбор и анализ данных проводились по стандартным правилам, принятым в социологии. Специфику представляет процедура интерпретации данных. Поскольку они ориентированы на достижение практического эффекта, интерпретация состояла из серии конференций с персоналом. Подключение персонала к интерпретации данных и анализу выявленных проблем считалось решающим фактором, поскольку предполагалось, что результаты исследования будут использованы именно в этой организации. Желательно, чтобы дискуссию вел руководитель отдела компании. Он нацеливает персонал на практическое использование результатов и участие в принятии решений.

Таким образом устанавливается активная обратная связь ученых с персоналом, она и служит гарантией конечного успеха. Обсуждение выявленных учеными проблем подвигло участников конференции поставить новые вопросы, которые прежде выпали из поля зрения. Работники обвинили менеджеров в том, что они мало делегируют свои полномочия подчиненным, а те, в свою очередь, указали на недостаточно высокую квалификацию персонала и нежелание ее повышать. Другая проблема коллективного обсуждения — условия труда и его оплата.

Оказалось, что никто из сотрудников компании раньше никогда не сталкивался с количественным анализом человеческих проблем, не читал статистических отчетов и никто, естественно, не был обучен тому, как интерпретировать и решать проблемы, выявленные в процессе обобщения ответов респондентов. Ученые помогли менеджерам интерпретировать данные и глубже понять особенности поведения подчиненных.

Если диагноз является важным этапом процесса принятия решений, то его кульминацией служит выбор способа практических действий. Польза участия менеджеров в том, что они помогают ученым найти альтернативные интерпретацию или практическое решение, которые без них никогда не были бы увидены.

Ученые использовали современный арсенал знаний в области социологии, антропологии, психологии, статистики для интерпретации данных, в частности теорию игр, концепцию полевой неопределенности, теорию принятия риска. Разумеется, употреблять их произвольно, кому как вздумается, было бы неправильно. Поэтому степень применимости таких знаний к конкретным условиям устанавливалась специальной экспериментальной процедурой.

Исследование завершилось стадией организационного изменения. Научные результаты высветили для менеджмента те проблемы, на которые ему необходимо было сконцентрировать свое внимание в практической работе и что-то в ней изменить, например стиль лидерства или систему поощрения подчиненных. Одноразовых крупномасштабных перестроек организационной структуры может и не происходить. Более того, они не всегда полезны. Важно, чтобы менеджеры учли уроки и изменили свое отношение к порученным обязанностям.

Чаще всего управленцы сомневаются в возможностях и пользе науки. Ученые — всего лишь временные гости, со стороны наблюдающие за происходящим (“аутсайдеры”). Менеджеры не верят, что за короткое время они способны хорошо разобраться в делах компании, хотя собственные трудности они воспринимают излишне эмоционально. Если ученому удалось убедить их в надежности и объективности полученных данных, менеджеры начинают иначе смотреть на свои проблемы. Они острее чувствуют свою социальную ответственность и сосредоточиваются не на деталях, а на принципиальных выводах исследования. Помогая менеджерам, специалисты постепенно превратились из обычных социальных ученых или социоинженеров в клиницистов, само исследование переросло в обучение персонала. В результате компания, служившая исследовательским “полем”, стала вначале опытной лабораторией, а затем учебным классом[100].

Ограниченное влияние прикладника. В начале своей карьеры один из президентов АСА, видный специалист по прикладной социологии Уильям Уайт, участвовал в социоинженерном проекте. Цель — разработать эффективные методы привлечения индустриальных рабочих к принятию решений в совместных с менеджерами комитетах. В 1965 г. ученые задумали сравнить положение дел в частных и в самоуправляющихся, т.е. находящихся в собственности рабочих, компаниях. Уайт тесно сотрудничал с комиссией конгресса США по узакониванию собственности рабочих и участию их в управлении.

Хотя Уайт полагал, что ему удалось достичь определенного вклада в науку, его успех не следует переоценивать. Вместе с другими титанами прикладной социологии — Д. Макгрегором, Р. Лайкертом и К. Арджирисом — Уайт в своих статьях доказывал преимущества участия рабочих в управлении начиная еще с 40-х годов. Однако идеи партисипативного менеджмента в Америке долгое время признавали только на словах: с ними соглашались, но ничего не делали для практического распространения.

Первыми обратили серьезное внимание напартисипативный менеджмент японцы. Они занялись научными изысканиями и практическим внедрением. Американцы же обратились к открытию Уайта только в 70-е годы и то лишь после одного прецедента: рабочие завода и члены местной общины предотвратили закрытие нерентабельного предприятия. Они выкупили его, и он стал их коллективной собственностью. Естественно, что уровень участия рядовых работников в управлении здесь был выше, нежели в частных компаниях.

Только с этого момента вопрос о собственности рабочих вышел за рамки академических дискуссий, став предметом широких публичных прений. У. Уайт предвидел возможности возникновения предприятий с коллективной собственностью, поэтому успел провести диагноз на предприятии до перехода к новой форме организации, а затем повторил его в процессе нововведения. Для интерпретации данных он применил социальную теорию, к разработке которой приступил еще в 40-е годы.

Проведенное исследование убедило У. Уайта в двух вещах: 1) приложение теории к практическим проблемам дает ей более надежную проверку, чем критика коллегами в п