Бог и человек

По Э.Фромму, религиозная проблема — не проблема Бога, а проблема человека. Скажем так: религиозная проблема — проблема отношений Бога и человека. П.Флоренский определяет их суть как "феургию" ("богоделание"). Бог наделил человека возможностью самосозидания. Поскольку человек сотворен по образу и подобию Бога, то подлинная человечность — Богоподобие. Человек — это жизнь, исполненная проб и ошибок в усилии походить на Бога. Это один из тех редких пунктов, в которых согласны и религиозные мыслители, и философы-атеисты. Так, атеист Ж.-П.Сартр пишет о том, что в отсутствие Бога человек должен существовать как его проект. А религиозный философ К. Ясперс утверждает: "Бог есть для меня по мере того, как я в свободе становлюсь действительно самим собой" [185, с.47]. Значит, мы подобны Богу не такие, какими видим себя в повседневности. Мы подобны Богу не организмически и не психически. Мы становимся Богоподобны в усилии.

Когда в акте самостановления человек перестал воспринимать себя как часть природного мира, перед ним стал вопрос: "Каково же мое место в мире, если это не место природного существа?" Изгнавший себя из "рая" человек пытается преодолеть разрыв с миром и с собой — и преодолевает его путем веры в Бога и, следовательно, в свое сверхприродное назначение. Осознание мира, Бога и себя происходит одновременно. "Сознание мира, самосознание и сознание Бога образуют неразрывное структурное единство" [182, с.91]. В этом динамическом процессе человечество проходит несколько стадий. Минуя стадии архаического союза (завета) с Богом и рабства у Бога, оно постепенно приходит к идее общего "сыновства" у Бога. А где ощущение сыновства, там и осознание братства людей. "Понятие о Боге первоначально лучше всего можно выяснить по аналогии с понятием об отце, под опекой которого мы находимся, и при этом очень удобно указать на единое, как бы из одного семейства происхождение людей", — писал И.Кант [57, с. 31]

В отличие от средневековья, когда господствовала идея связи Бога и группы (паствы), Новое время порождает три концепции, в основе которых лежит нерасторжимая связь Бога и человека. Первая из них предполагает растворение человека в Боге. Так, Б.Спиноза говорил, что любовь человека к Богу есть часть любви, которой Бог любит сам себя. Подобного мнения придерживается Гегель с его идеей Абсолютного разума, саморазвертывающегося в человеке и народе. Вторая концепция провозглашает, что место самоосуществления Бога — человеческое сердце. Бог — это не внешняя субстанция, а наше внутреннее моральное отношение, утверждал И.Кант [33, с.350]. И, наконец, третья концепция строится на идее диалогического взаимостановления Бога и Человека как нуждающихся друг в друге личностей.

В этом понимании Бог, как и человек, — личность в движении, не только essentia (сущность), но и existentia (существование). И Бог, и человек — носители первоотношения, не существующие врозь. "Становление Бога и становление человека с самого начала взаимно предполагают друг друга," — пишет М.Шелер [181, с.94]. А значит, личностная деятельность человека служит самоосуществлению не только его самого, но и Бога. Это великое взаимоосуществление — залог высшей свободы человеческого действия. К.Ясперс отмечает еще одну грань деятельности человека: он должен оценивать свои поступки самостоятельно. Ведь Бог может выразить свое мнение о человеке иначе как "косвенно" —посредством его собственного суждения о себе — самообвинения или самоподтверждения.

Встреча Бога и человека происходит разными путями. Наиболее древняя модель этой встречи — откровение, в котором Божественный Дух являет себя в земном мире. Но откровение доступно немногим — пророкам, Моисею, Христу — да и то в редчайшие миги. Но любой из нас может встретиться с Богом в косвенном суждении и в безусловном требовании — в мгновения своей свободы и экзистенциального выбора. И наконец, такая встреча возможна посредством "изречения". Вот что пишет об этом Антоний Сурожский: "Пока мы только умственно соглашаемся: "Раз Бог так говорит — значит, это правда", — до нас это не дошло. А если мы можем сказать: "Боже, как это прекрасно!" — значит, мы и Бог встретились в этом изречении, в этом образе, в этой притче, в этой заповеди... И если это случилось, то в этом малюсеньком, может быть, пункте, мы можем сказать: "Я обнаружил свое сродство с Богом" [7, с.76]. Встреча с Богом может быть достигнута лишь усилием. Ее радость — это радость длительного труда. Труда мысли, чувства, всего существа человека. Но всякий труд напрасен, если, стремясь к Богу, мы равнодушны к людям. Не случайно основная идея русской религиозной философии — идея Богочеловечества.

В книге "Диалог" М.Бубер приводит притчу о человеке, который нес людям слово Божие. Но они не хотели его слушать. Он отринул мир и пошел к Богу. Наконец он увидел райские врата, постучал и услышал Глас Божий. "Чего ты хочешь?" — спросил Бог. Человек стал жаловаться на людей, оказавшихся глухими к его речам. И Бог ответил: "Возвращайся. Здесь тебя некому слышать. Свой слух я погрузил в глухоту смертных" [33, с.106]. Путь к Богу лежит только через путь к людям. Ведь приятие Другого — уже акт трансцендирования, поскольку в нем человек выходит за пределы себя. Обращение к Богу неуклонно требует от нас любви к человеку, а обращение к человеку — любви к Богу. Потому никто не может обращаться с истинной молитвой к Богу и одновременно презирать и использовать мир людей.

Математик и философ А.Уайтхед писал, что религия есть переход от Бога как врага (God the void) к Богу как пустоте (God the enemy) и, наконец, к Богу как спутнику (God the companion). Чем более развивается духовное сознание человечества, тем менее Бог становится грозной силой и тем более — смыслом и любовью. Потому история религии — не только история развития человека, но и история совершенствования Бога: от кровожадных Молоха и Кали — к Христу. Связь Бога и человека неразрывна. Потому Бердяев утверждал, что все, что восстает против Бога во имя человека, на самом деле и есть восстание самого истинного Бога.