Смерть и бессмертие

За века существования человечество выработало несколько "модусов бессмертия" (термин Р.Лифтона), утешающих его идеей грядущего бессмертия. В своей "Философской антропологии" П.Гуревич приводит три их типа: символический, теистический и натуралистический.

Самый исторически давний модус — теистическое бессмертие. Его виды — бессмертие души, воскрешение тела и перевоплощение (метемпсихоз). Символический модус бессмертия проявляется в осознании беспредельности человеческого рода и выражается в желании продлить себя в потомстве. Более поздний способ символического бессмертия — увековечение себя в деяниях (творческое бессмертие). Натуралистическое бессмертие связано с пантеистическим типом мировоззрения, с восприятием себя не только как звена в человеческой цепи, но и как звена в цепи мироздания.

Почему же человек не удовлетворяется этими "модусами"? Почему по-прежнему жаждет бессмертия? Дело в том, что ни одна из этих моделей не предполагает сохранения личности. А ведь именно она является главной ценностью современного западно-европейского человека.

Жажда вечной жизни зародилась задолго до современности и отнюдь не в Европе. Еще даосскими мудрецами неоднократно предпринимались попытки изобрести или добыть эликсир бессмертия. До нас дошло несколько рецептов подобных эликсиров, созданных китайцами и другими народами Востока. Один из них, древнеперсидский, предлагает выбрать рыжего и веснушчатого человека, до 30 лет кормить его плодами, затем опустить его в каменный сосуд с медом и другими составами, заключить в обручи и закупорить. Начинать прием элексира следует спустя 120 лет. Совет средневековых алхимиков менее кровожаден: надо всего лишь истолочь и потреблять в пищу жабу, которая прожила 10 тыс. лет.

Однако, телесное бессмертие человека так и не было достигнуто — ни средствами мифа, ни средствами науки. Укорененность смерти в телесной организации человека остается фактом. Одни биологи и медики понимают смерть как запрограммированный на генном уровне результат старения организма; другие считают, что она наступает в результате строго ограниченного числа делений наших "критических клеток"; третья точка зрения связывает смерть с "гормональными часами", находящимися в гипофизе. Физики утверждают, что для достижения бессмертия необходимо создать систему, которая отдает во внешнюю среду не больше энергии, чем получает (биологический "перпетуум-мобиле"). Но возможно ли создание такого равновесия?

Апофеоз попыток "попрания" смерти посредством науки выразился в опыте клонирования. Оказалось, что тело человека потенциально бессмертно. Но "клонированное бессмертие" терпит поражение в социально-культурном аспекте. Создание физической копии человека возможно, но его его личностного возрождения при этом не происходит. Для того, чтобы "наполнить" тело содержанием, нужна та жизнь, которую прожил этот человек. Кроме того, в научной идее клонирования, как и в религиозной идее реинкарнации, личность "забывает" о себе прежнем и неизбежно утрачивается. Попытка воссоздания тела без воскрешения духа терпит крах.

Но если телесное бессмертие недостижимо, то, может быть, возможно духовное? В современности существует противоположная клонированию модель бессмертия — воссоздание человеческого "духа" (сознания). Ее сторонники исходят из того, что мозг есть система переработки информации, в основе которой лежат определенные алгоритмы. А значит, можно создать искусственный интеллект, машину Тьюринга, способную читать и перерабатывать текст. Сторонники этой гипотезы исходят из посылки, что мозг людей устроен одинаково, а значит, и самосознание — тоже: своеобразие человека заключается лишь в различном содержании текста. Если создать самоприменимую машину Тьюринга (т.е. такую, которая сможет читать и интерпретировать собственное описание), то мы получим разнообразные типы сознания человека. Эта гипотеза отражает отношение к личности как к винтику человеко-машинной цивилизации. "Человек Тьюринга" — существо без страха, без боли, без страдания, а следовательно, без души. У него нет идеи смерти, а значит, он не движим целями бессмертия, ввиду которых и создается культура и совершенствуется человек. Ведь жизнь сознания еще не есть жизнь личности.

Оба варианта "научного бессмертия" являют частичное воскрешение — либо тело без духа и души, либо мозг как дух без тела. И даже их соединение может создать только робота без собственного "Я". Причина этого — принципиальная невосстанавливаемость души, объемлющей и дух, и тело, в которой и кроется богоподобное содержание человека. В отличие от науки, религия дает нам надежду на воскрешение именно этого начала человеческой макрокосмичности. Но это всего лишь надежда, а отнюдь не строгое знание, которого жаждет личность.

В 20 в. была предпринята грандиозная попытка научно доказать религиозную идею бессмертия души. Ее авторы — В.Вернадский и П.Тейяр де Шарден. По мнению Вернадского, выделение человека из животного мира было связано с мощной концентрацией сознания, приведшей к возникновению личностного начала. С развитием человечества этот процесс постепенно перерастает в процесс консолидации личностных сознаний и движется в направлении создания сверхличности. Тем самым биосфера превращается в ноосферу (сферу разума), которая придаст космосу цель и смысл. Решающее значение на этом этапе приобретет духовное творчество человека, охватывающее не только планету, но и новые слои околоземного пространства.

Развитие этой концепции в русле эсхатологии принадлежит П.Тейяру де Шардену. Человек, по Шардену, сотворен Богом, и, следовательно, мысль, зародившаяся на Земле в лице человека, является "эмбриональной стадией" возрастания Духа. Мировая эволюция происходит за счет усложнения сознания, постепенного объединения личностных сознаний всех людей планеты. Сращение мыслящих душ привело к созданию тонкой спиритуальной живой оболочки, которая объяла земной шар и стремится к точке "Омега", в которой воссоединится с Христом. На ней отпечатаны ментальные знаки, культурные шифры, архетипические образы, благодаря которым мы ощущаем свою космичность. Бессмертие души в трактовке Тейяра де Шардена опирается не только на веру: оно доказывается фактами науки. Но вопрос, сохраняется ли матрица нашего Я в этом сверхличностном поле, по-прежнему остается открытым. Гипотетическое бессмертие души оказывается, скорее, соборным. В ндивидуальном виде оно невозможно ни психически, ни физически. Поставим перед собою новый вопрос: а нужно ли?

Тоска личности по бессмертию зиждется на двух "краеугольных камнях": на незавершенности человека и на неприятии себя в мире как случайности. Поскольку человек незавершен, постольку его статус в мире непрочен и неустойчив. Он — набросок, проект себя (Ж.-П.Сартр), который не может реализоваться полностью. "Мы блуждаем в самих себе, как единственная действительность в царстве теней, полном неосуществленных возможностей нас самих" [69, с.92]. Но благодаря этой незавершенности в человеке заключены бесчисленные возможности стать другим. Казалось бы, лишь бессмертие могло бы стать залогом наших изменений и нашей реализации во всех потенциях души и духа. Но стало бы ли?

Вспомним судьбу героини пьесы К.Чапека Элины Макропулос. Ее отец, придворный лекарь 16 в., испытал на дочери эликсир бессмертия. В момент действия пьесы ей 337 лет. Бесконечная жизнь привела ее не к счастью, а к скуке и ощущению холодного безразличия. Ей не хочется ничего делать, ведь осознание бесконечности парализует всякую активность: нет ничего того, чего бы было нельзя отложить на потом. Люди для Элины становятся муляжами: ведь любая привязанность обречена на крах. Все в мире ей известно и все скучно. Бессмертие исчерпывает радость жизни. Б.Уильямс писал об этом: "Бесконечная жизнь была бы жизнью бессмысленной; у нас не может быть оснований вечно жить человеческой жизнью" [155, с.426].

Второй "краеугольный камень" тяги к вечной жизни — нежелание осознавать себя случайностью мироздания, которую оно в любой момент может из себя исключить. Но ведь именно в силу постоянно маячащей за плечом смерти человек и осознает ответственность за то, чтобы данный ему отрезок времени не прошел под знаком случайности. Он должен постоянно конструировать полную жизнь на неполных основаниях. Достижение полной жизни — исполненной любви, друзей, творчества и — в конце концов — памяти о тебе… Может быть, это и значит — быть бессмертным. Может быть, об этом писал А.Тарковский:

… На свете смерти нет.

Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо

Бояться смерти ни в семнадцать лет,

Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,

Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.

Мы все уже на берегу морском,

И я из тех, кто выбирает сети,

Когда идет бессмертье косяком.