Созревание и вспоминание детства 5 страница

История психоанализа сама по себе - отличный пример того, как зубы выдергиваются респектабельностью. Это совершенная иллюстрация закона Макса Вебера о бюрократизации пророчеств. Но этот закон не неизбежен; он — следствие неравномерного развития и последующей тревоги, потребности целого приспособить себя к новым силам и приспособить новые силы к себе. Что же должна сделать психотерапия, чтобы предотвратить эту обюрокраченную респектабельность? Все очень просто: двигаться вперед до следующего сопротивления.

4. «Антиобщественный» означает теперь «агрессивный»

Наиболее выдающиеся страстные характеристики нашей эпохи — насилие и смирение. Имеются общие враги и общие войны, невероятные по своему масштабу, интенсивности и атмосфере террора; и, в то же самое время, беспрецедентный гражданский мир и почти всеобщее подавление персональных вспышек, с соответствующей невротической потерей контакта, враждебностью, направленной против себя, и соматическими симптомами подавленного гнева (язвы, разрушение зубов, и так далее.) Во времена Фрейда там, где он жил, климат страстей, как представляется, был более отмечен депривацией и негодованием, как в отношении удовольствий, так и питания. В настоящее время Америка отличается общим высоким уровнем жизни, и сексуальность не столько фрустрирована, сколько неудовлетворительна. На самом поверхностном уровне невроз должен быть связан с изоляцией и подчиненным положением; но это уже всеобщее состояние, и поэтому оно менее серьезно; нравы приобретают все более соревновательный характер при высокой оценке общительности. Под этим же скрывается подавленная ненависть к себе и другим. Глубоко спрятанный невроз, который проявляется в замаскированном виде в таких мечтах, как комические книги или внешняя политика, является ретрофлексированной и спроецированной агрессией.

Блок побуждений и перверсий, которые называют агрессивными — страсть к разрушению и уничтожению, убийству, драчливость, инициативность, увлечение охотой, садо-мазохизм, потребность в завоевании и доминировании — признаны теперь антиобщественными par excellence. «Но, — можно услышать возражения, — они безусловно антиобщественны, разрушительны для порядка в обществе!» Факт немедленного, безусловного общественного неприятия и отвержения различных видов агрессии может быть принят как доказательство prima facie (первой степени) того, что именно в анализе и реализации агрессии нужно искать дальнейшее продвижение общества на пути к более счастливым нормам.

5. Уничтожение и разрушение

Отношение и действие, называемое «агрессивным», содержит набор по существу различных функций контакта, которые обычно динамически связаны в действии, и поэтому называются одним словом. Мы попробуем показать, что, по крайней мере, уничтожение, разрушение, инициатива и гнев являются необходимыми для роста в поле организм/среда. Если судить рационально, они всегда «здоровы», и, в любом случае, от них невозможно избавиться, не потеряв при этом ценных частей личности, особенно уверенности в себе, чувствительности и креативности. Другие виды агрессии (такие, как садо-мазохизм, завоевание, доминирование и суицид) следует интерпретировать как невротические производные. Чаще всего, так или иначе, общая смесь не анализируется аккуратно, а слишком сильно «понижается» en bloc. (Неискоренимые факторы подавляются по очереди.)

Позвольте начать с разграничения «уничтожения» и «разрушения». Уничтожение означает превращение в ничто, отмену объекта и вычеркивание его из существования. Гештальт завершается без этого объекта. Разрушение (деструктурирование) — это расчленение целого на фрагменты для того, чтобы построить из них новое целое.

Прежде всего, уничтожение — защитная реакция на боль, телесное вторжение или опасность. Путем уклонения от контакта и бегства животное изымает себя из поля, причиняющего боль; путем убийства оно «хладнокровно» удаляет из поля оскорбивший его объект. Поведенчески это выглядит как плотное смыкание рта, отворачивание головы, а также удары и пинки. Защитная реакция «холодна», поскольку никакой аппетит в этом не участвует (угроза исходит из внешнего мира). Существование объекта болезненно, но его не-суще- ствование тоже не приносит наслаждения, оно не участвует в завершении поля. Наслаждением, иногда явным, является ослабление напряжения, сопровождающего реакции избегания: вздох облегчения, капли пота и так далее.

Когда невозможны ни бегство, ни устранение противника, организм обращается к блокированию собственного осознавания: уклоняясь от контакта, отводя глаза, сжимая зубы. Эти механизмы становятся особенно важными, когда обстоятельства требуют противоположного ответа на «тот же самый» объект (в случае действительного соседства в нем различных качеств), особенно когда потребность или желание делает необходимым присутствие этого объекта, который является, одновременно, болезненным и опасным. Человек тогда вынужден обладать этим объектом без спонтанного наслаждения, удерживать, не допуская контакта. Таково обычно неизбежное тяжелое положение, в которое попадают дети, а зачастую и взрослые. Анализ должен сделать ясным, какие свойства объекта необходимы, а какие отвергаемы. Таким образом конфликт может быть сделан открытым и либо разрешиться, либо стать допущенным и переносимым.

Разрушение, в отличие от уничтожения, является функцией аппетита. Каждый организм в поле растет путем инкорпорирования, переваривания и усвоения нового, и это требует разрушения существующих форм до ассимилируемых элементов, будь то еда, лекция, отцовское влияние или различие в домашних привычках супругов. Новое должно быть принято только в соответствии с его местом в новом спонтанном функционировании. Если предыдущая форма не полностью разрушена и переварена, вместо ассимиляции происходит либо интроекция, либо образование зоны отсутствия контакта. Интроект может иметь две судьбы: либо станет болезненным чуждым содержанием в теле, которое в дальнейшем будет исторгнуто (рвота — своего рода уничтожение); или самость частично отождествится с ним, подавляя боль и пытаясь уничтожить часть себя. В последнем случае образуется постоянная сшибка, невротическое расщепление.

Склонность к разрушению приносит тепло и удовольствие. Она приближается, тянется, чтобы схватить оскаленными зубами, и она же выделяет слюну в процессе жевания. Такое отношение, особенно если оно, буквально или фигурально, является убийством, — без сомнения, считается жестоким. Но, уклоняясь от разрушения, самость может либо ин- троецировать, либо подавить аппетит вообще (отказаться от некоторых областей опыта). В первом случае - это использование исключительно наследия семьи и социального прошлого; кормимая насильно, не в соответствии с собственным ритмом и потребностями, самость интроецирует родителей и культуру и не может ни разрушить, ни ассимилировать их. Происходит множественная частичная идентификация; она разрушает уверенность в себе,