Экономические идеи Солженицына

Выдающийся русский мыслитель 20в., А. И. Солженицын всегда стремился рассматривать современную ему экономическую жизнь с точки зрения христианства.

Для христианина Солженицына фундамент общества – это его религия и культура, и только из них вырастает экономика и политика. Чем нравственнее, сплоченнее, более единый народ, тем крепче будет его экономика и сильнее государство. Если в народе иссякли духовные силы – никакое наилучшее государственное устройство, развитая рыночная экономика, даже всеобщее изобилие – не спасет ее от смерти[21]. Прежде чем в Западной Германии наступил экономический расцвет, общество «наполнило облако раскаяния»[22]. России легче было выжить при всем давлении налогов татарского ига, поскольку не был сокрушен самый хребет народа – христианская вера, чем в условиях современной «свободной» экономики.

Христианская экономика Солженицына покоится на сознательном самоограничении, на превышении наших обязательств перед нашими свободами. Только благодаря постоянному самоограничению сможет дальше не то что развиваться, а даже существовать современное все умножающееся человечество[23]. Все правящие классы губило неумеренное накопление собственности. Это стремление все время расширять владения и захватывать новое имущество есть у любого человека, и оно обязательно проявляет себя при наличии власти. И оно никак не может быть ограничено сопротивлением другой власти – такое сопротивление вызывает лишь борьбу в обществе, и не может быть смягченно никакими законами, поскольку людям свойственно настойчиво преследовать свои экономические интересы, даже в обход законов. Только личное самоограничение согласно христианину Солженицыну может остановить лавину «бесконечных потребностей». Правда, по мнению экономической науки 20 и нач. 21вв. «неограниченность потребностей» людей вполне естественна для них, но неужели, задается вопросом Солженицын, все долгое развитие человечества заключалось только в том, чтобы стать еще большими животными, чем сами животные, обладать полной свободой «хватать и насыщаться»[24].

Следовал ли сам Александр Исаевич своему экономическому учению? Я долгие годы мечтал встретиться и поговорить по душам с Солженицыным – не довелось. Последние годы своей жизни на нашей земле он жил особенно замкнуто, почти как настоящий отшельник, хотя и в самой гуще громадной Москвы. Он выбрал зеленый район, с лесом, возле реки, приезжаешь в это Троице-Лыково – и вдруг после 16-ти и 25-ти этажек оказываешься в тихой деревеньке. Свой участок он обнес длинным забором – но деревянным, и краска на нем так давно не обновлялась, что местами совсем облупилась. Новый дом был большим и просторным – но без всякой роскоши, единственным его богатством, отчего и его размеры, была громадная библиотека, да еще родные люди, прежде всего жена и трое сыновей. Мне посчастливилось несколько раз общаться с супругой Александра Исаевича, Натальей Дмитриевной. Жена такой знаменитости, да еще и сама доктор математических наук, она была очень проста и натуральна. Она вела все хозяйственные дела, сама ездила за покупками на довольно стареньком американском «Форде» - студенты ко мне на лекции приезжают уже на более современных моделях, главное же, она была незаменимым помощником в тяжелейшем литературном труде Солженицына. В питании семья Солженицыных была так же проста – днем во время работы Александр Исаевич мог сам сварить себе картошки, и продолжать работать.

В своих экономических взглядах Солженицын, не всегда, правда, оставался на христианских позициях, и подчас фактически признавал, что когда в период кризиса для общества возникает выбор между строгим следованием христианскому идеалу – и чисто экономической выгодой, которую дает рыночная жизнь, вполне можно отдать предпочтение последним – идеал подождет, ведь ждал же уже 2 тысячи лет! Так, в знаменитой стратегической программе «Как нам обустроить Россию», читаем, что, оказывается, аренда на землю почему-то не выдерживает никакой конкуренции с частной собственностью на землю – только при ней де русское сельское хозяйство ни в чем не будет уступать некоему абстрактному «западному» сельскому хозяйству[25]. И это при том, что примеры наиболее развитого сельского хозяйства на землю нам дают такие государства как Голландия, Израиль, где нет частной собственности на землю! Главное же, Александр Исаевич не мог не знать, что введение полнокровной частной собственности на землю абсолютно противоречит учению Библии, где прямо говорится «Земля Моя, вы пришельцы и поселенцы у Меня» - причем слова эти приводятся в двух книгах Моисеева Пятикнижия, в ранних, и поздних законах, и затем они неоднократно цитируются в околобиблейских текстах как Талмуда, так и христианства. Кроме того, как крупный историк, Солженицын не мог не помнить, что российское общество до революций всегда в подавляющей своей массе относилось к земле как к общему дару всего народа, и например реформы Столыпина, направленные по существу на введение такой полнокровной частной земельной собственности, приняло очень прохладно.

Солженицын, конечно же, предлагает очень строго ограничить земельную собственность – установить предельные размеры земельных наделов, ни в коем случае не допускать покупку земли иностранцами. Но кто будет все это сначала устанавливать, а затем и контролировать? Ведь тут же он очень правильно замечает, что «нынешняя подкупная администрация не способна на четкий контроль»[26]. Да и кому отдавать землю в частную собственность, если Солженицын совершенно верно отмечает искоренение и смерть русского крестьянского сословия?