Рефлексия в структуре способностей.

Рассматривая развитие способностей как процесс овладения своими способностями, мы не можем обойтись без выяснения роли рефлексии в развитии способностей.

Проблема рефлексии имеет длительную историю, начиная от учения Сократа - Платона[241] о самопознании. Аристотель впервые вводит понятие мышление о мышлении[242], которое можно рассматривать как аналог рефлексии. Однако, на основе глубокого и широкого анализа проблем рефлексии и рефлексивности, А.В.Карпов, обоснованно утверждает, что и в настоящее время «рефлексия характеризуется достаточно выраженной неопределенностью своего понятийного статуса и места в системе психологических понятий»[243]. Наиболее часто рефлексия понимается как процесс и как свойство, благодаря которому субъект осознает и регулирует свою жизнедеятельность. Проблема заключается в том, чтобы дать содержательное толкование этому процессу и свойству. (В последнем случае рефлексия сама рассматривается как способность). «В рамках метакогнитивного подхода сформировалось понятие о классе регулятивных метапроцессов как особой подструктуре системы переработки информации, послужившее основой создание современной когнитивной парадигмы исследования рефлексивных способностей»[244] Здесь обозначились такие феномены как метапамять (память о памяти), метамышление (как процессы регуляции мышления). В обобщенном виде появилось понятие метапсихических процессов.

Анализ различных работ позволяет выделить два типа рефлексии: как самопознания человеком самого себя, своего внутреннего мира, психических качеств и состояний и как познания своего предметно-ориентированного мышления и управления им.

Нас в данной работе, в основном, привлекает направление исследования обозначенное еще Л.С.Выготским как осознание своих познавательных процессов в целях овладения и управления ими. В более поздний период проблема сознательной регуляции познавательных процессов была поставлена в рамках метакогнитивной психологии.

А.Браун (1983), Г.Уэллтан (1983) и др. в контексте метакогнитивного изучения психических процессов выделили в качестве основных функций метамышления: контроль за процессами мышления, их планирование, регуляцию и согласование.

Однако, здесь уместно обратиться к работам С.Л.Рубинштейна 40-х годов ХХ века. Исследуя психологическую природу мыслительных процессов, он писал: «Всякий мыслительный процесс является по своему внутреннему строению действием или актом деятельности, направленным на разрешение определенной задачи. Задача эта заключает в себе цель для мыслительной деятельности индивида, соотнесенную с условиями, которыми она задана. Направляясь на ту или иную цель, на решение определенной задачи, всякий реальный мыслительный акт субъекта исходит из тех или иных мотивов. Начальным моментом мыслительного процесса обычно является проблемная ситуация. Мыслить человек начинает, когда у него появляется потребность что-то понять. Мышление обычно начинается с проблемы или вопроса, с удивления или недоумения, с противоречия. Этой проблемной ситуацией определяется вовлечение личности в мыслительный процесс; он всегда направлен на разрешение какой-то задачи.

Такое начало предполагает и определенный конец. Разрешение задачи является естественным завершением мыслительного процесса. Всякое прекращение его, пока эта цель не достигнута, будет испытываться субъектом как срыв или неудача. Весь процесс мышления в целом представляется сознательно регулируемой операцией.

С динамикой мыслительного процесса связано эмоциональное самочувствие мыслящего субъекта, напряженное в начале и удовлетворенное или разряженное в конце. Вообще реальный мыслительный процесс связан со всей психической жизнью индивида. В частности, поскольку мышление теснейшим образом связано с практикой и исходит из потребностей и интересов человека, эмоциональные моменты чувства, выражающего в субъективной форме переживания, отношение человека к окружающему, включаются в каждый интеллектуальный процесс и своеобразно его окрашивают. Мыслит не «чистая» мысль, а живой человек, поэтому в акт мысли в той или иной мере включается и чувство»[245].

Мы привели здесь эту обширную цитату для того, чтобы не пересказывать мысли С.Л.Рубинштейна, а анализировать эти мысли, выраженные в авторском тексте. И здесь необходимо выделить следующие моменты:

- Нельзя анализировать мышление в отрыве от мыслящего субъекта. «Мыслит не «чистая» мысль, а живой человек». В мыслительный процесс вовлечена личность.

- Всякий мыслительный процесс является по своему внутреннему строению действием или актом действия, направленным на разрешение определенной задачи. В структуре этого действия Рубинштейн выделял: потребности и поступки человека, цель (заключенная в задаче), условия (которыми задается задача).

- «Весь мыслительный процесс в целом представляется сознательно регулируемой операцией», точнее было бы сказать операциями, так как он определяется системой интеллектуальных операций[246].

- Сознательность мыслительного процесса обеспечивается проверкой, критикой и контролем. «Осознание стоящей перед мышлением задачи (точнее было бы сказать, стоящей перед субъектом задачи, которая разрешается в мыслительном процессе) определяет все течение мыслительного процесса. Он совершается как система сознательно регулируемых интеллектуальных операций. Мышление соотносит, сопоставляет каждую мысль, возникающую в процессе мышления, с задачей, на разрешение которой направлен мыслительный процесс и ее условиями»[247]

Необходимо подчеркнуть, что в мышлении прежде всего порождаются мысли, с которыми далее работает субъект, опять же в процессах мышления. Мышление работает с мыслями.

Изучая процесс мышления и разрешения проблемы, С.Л.Рубинштейн писал: «поставленная проблема во всем многообразии своих объективных свойств и принципов включается во все новые связи и в силу этого выступает во все новых свойствах и качествах, которые фиксируются в новых понятиях; из проблемы, таким образом, как бы «вычерпывается» все новое содержание, она как бы поворачивается каждый раз своей новой стороной, в ней выявляются все новые свойства»[248].

Это очень близко к тому, что говорил И.М.Сеченов. Каждый поворот предмета и вычерпывание соответствующего содержания – есть новая мысль. Именно состав этих мыслей и характеризуют содержание предмета. В этих процессах порождается содержание психики. Несомненно, что содержание психики обогащается и за счет усвоения понятий, но сами понятия усваиваются продуктивно, когда они связаны с чувственными данными.

Обеспечивая содержательную основу действию или поступку мышление работает с содержанием психики, которое может как осознаваться так и не осознаваться. Работа с содержанием осуществляется с помощью интеллектуальных операций. И этот процесс мышления, как мы уже отмечали, (по Рубинштейну) характеризуется мотивами, целями, процессами программирования и принятия решений (работой с различными схемами), проверкой и контролем. Работа эта осуществляется с помощью интеллектуальных операций.

Можно с уверенностью утверждать, что мышление, как деятельность, реализуется психологической функциональной системой деятельности (по В.Д.Шадрикову).

«Сознательность мысли, - отмечал С.Л.Рубинштейн, - проявляется в своеобразной ее привилегии: только в мыслительном процессе возможна ошибка; только мыслящий человек может ошибаться»[249]. Благодаря рефлексии эта ошибка осознается и в деятельность вносятся коррективы с учетом которых мыслительная задача, в конечном счете, разрешается или субъект отказывается от решения задачи, признавая ее неразрешимой для себя в настоящее время.

Приведенный выше анализ психологической природы мыслительного процесса показывает, что мышление включает в себя осознание мыслительного процесса в операциях выбора интеллектуальных операций соотнесенных с условием задачи, а также операциях проверки и контроля. Иными словами мыслительный процесс включает в себя и рефлексию самого себя. Убрав из мыслительного процесса рефлексию мы разрушим мыслительный процесс, так что навряд ли есть основания рассматривать рефлексию как самостоятельный процесс в отрыве от процесса мышления. Поэтому вряд ли есть основания говорить о рефлексии как о способности. Мышление существует как сознательный процесс. Но всегда ли так?

Первоначально мышление вплетено в предметную деятельность. «Мышление как познавательная теоретическая деятельность теснейшим образом связано с действием. Человек познает действительность, воздействуя на нее, понимая мир, изменяя его, мышление не просто сопровождается действием или действие – мышлением; действие – это первичная форма существования мышления. Первичный вид мышления – это мышление в действии и действием, мышление, которое совершается в действии и в действии выявляется»[250].

Логика нашего рассуждения приводит нас к необходимости обратиться к анализу действия. Начать этот анализ целесообразно начать с движения, которое также представляет сложное системное образование.

Как показал Н. А. Бернштейн, «Ни одно движение (может быть, за редчайшим исклю­чением) не обслуживается по всем его координационным деталям одним только ведущим уровнем построения... В на­чале формирования нового индивидуального двигательно­го навыка действительно почти все коррекции суррогатно ведутся уровнем-инициатором, но вскоре положение из­меняется. Каждая из технических сторон и деталей выполняемого сложного движения рано или поздно находит для себя среди нижележащих уровней такой, афферентации которого наиболее адекватны этой детали по каче­ствам обеспечиваемых ими сенсорных коррекций. Таким образом постепенно в результате ряда последовательных переключений и скачков образуется многоуровневая пост­ройка, возглавляемая ведущим уровнем, адекватным смыс­ловой структуре двигательного акта и реализующим только самые основные, решающие в смысловом отношении кор­рекции»[251].

Результаты исследований Н. А. Бернштейна позволяют сделать важные для нас выводы: во-первых, на примере пост­роения движений видно, что в норме его регуляция осуще­ствляется на нескольких уровнях одновременно; во-вторых, только ведущий уровень регуляции осознается; в-третьих, выпадение отдельных уровней построения движений ведет к различного рода патологиям. Действия входят в большинство поведенческих актов, следовательно, можно утверждать, что и управление поведением строится на нескольких уровнях одновременно и только ведущий уровень осознается.

Ранее мы отметили, что «первичный вид мышления – это мышление в действии и действием». Следовательно, и мышление расписывается в действии по различным уровням и осознается в мышлении ведущий уровень регуляции действия – мышление. Можно предположить, что и в других формах мышления процесс протекает на различных уровнях и осознается только ведущий. И здесь мы видим, что осознание субъектом процесса мышления вплетено в процесс мышления (разрешения задачи). И здесь осознание, рефлексию нельзя вырвать из сложно структурированного процесса мышления.

Мышление не осмысливает само себя (это не мышление о мышлении), мышление выступает как мыслительная функция мыслящего субъекта, разрешающего значимую для него задачу (проблему). Субъект организуя свою мыслительную деятельность осознает (рефлектирует) ход решения задачи, руководствуясь представлением о результате. Но так как задача разрешается мышлением (процессом мышления), то он осознает ход мысли, связанной с решением задачи. Организация хода своих мыслей, и контроля за ними в соответствии с условиями задачи можно научиться. Это прекрасно иллюстрируют занятия математикой – этому учат на уроках математики. Но если этому учат, то результат научения – это не способности, а знания, умения и навыки. Обобщенное умение отслеживать свои действия (умственные и практические) и анализировать их правильность переходят в качество личности. Таким образом, если ранее мы констатировали, что нельзя рефлексию вырвать из целостного мыслительного процесса, то теперь можно утверждать, что может существовать такое качество личности (благоприобретенное) как рефлексивность.

Рефлексивность как качество личности будет способствовать успешному выполнению любой деятельности, направляя мыслительный процесс, организуя его и управляя им. Личность, через свое качество рефлексивность, будет управлять решением задачи, течением своих мыслей.

Если учесть, что способности мы рассматриваем как родовые формы деятельности, то можно предположить, что рефлексивность, как качество личности, будет проявляться, прежде всего в отборе интеллектуальных операций, принятии решений по их использованию и в организации использования интеллектуальных операций по отношению конкретной функции, свойством которой выступают способности. И если Л.С.Выготский утверждал, что развитие способностей есть процесс овладения субъектом своими способностями, то этот процесс овладения заключается в овладении операционными механизмами способностей (интеллектуальными операциями). И в этом овладении (управлении) способностями будет проявляться рефлексивность личности.

В заключении вернемся к работе А.В.Карпова[252]. Автор предполагает «существование рефлексивности как особой способности, определяющей общую эффективность осознанной регуляции психической деятельности, а также возможность ее трактовки именно как общей способности (наряду с интеллектом, обучаемостью и креативностью)»[253]. Для начала заметим, что отношение интеллекта, как его обычно трактуют и способностей достаточно неопределенное. Обучаемость, по Б.М.Теплову, является одним из признаков способности к конкретной деятельности, одной из индивидуальных способностей, «которые могут объяснить легкость и быстроту приобретения… знаний и навыков»[254]. При этом Б.М.Теплов выделял три признака, которые заключаются в понятии способность: во-первых, индивидуальные различия, успешность выполнения деятельности, быстроту и легкость приобретения знаний и навыков.

А.В.Карпов проводит экспериментальное исследование по изучению свойств рефлексивности как особой способности. При этом он справедливо отмечает, что сформулированное положение о рефлексивности как общей способности, «будучи достаточно общим, представляет значительные трудности для экспериментальной проверки»[255]. Свои исследования он рассматривает как первый шаг к проверке общей гипотезы. Это дает нам право и даже делает обязательным высказать свое мнение по интерпретации полученных результатов. К сожалению в описании эксперимента методика определения рефлексивности не приводится (но в работе содержится методика определения индивидуальной меры выраженности рефлексинвости [256]).

В результате проведенных исследований с использованием «косоугольного» метода факторизации были выделены шесть факторов, из которых первый являлся «базовым». В этот фактор интеллект, обучаемость, креативность и рефлексивность вошли со значимыми нагрузками. «С нашей точки зрения, - пишет А.В.Карпов, - включенность исследуемых характеристик в первый «базовый» и главный фактор не случайна и свидетельствует о структурности организации общих способностей и об их включенности именно как определенной целостности в когнитивную подструктуру личности»[257].

Подчеркивание целостности когнитивной структуры вполне правомерно, но какова роль рефлексивности в этой целостности? Гораздо большее значение в определение этой роли, с нашей точки зрения, имеет не факторный анализ, а анализ полученных автором структурограмм[258]. Из приводимых А.В.Карповым структурограмм видно, что рефлексивность уровня значимости 0,01 коррелирует только с актуализацией, а на уровне значимости 0,05 – с креативностью и обучаемостью. Из этого можно сделать вывод, с учетом проведенного ранее нами процесса мышления, что рефлексивность участвует в процессах мышления в аспектах актуализации и креативности прежде всего, и не является самостоятельной способностью. Этот же вывод мы сделаем и из проведенного автором (А.В.Карповым) исследования особенностей интеллектуальной сферы высокорефлексивных и низкорефлексивных личностей. Полученные результаты показывают, что рефлексивность присутствует во всех составляющих (субтестах) теста умственных способностей с различной степенью значимости. Это вполне согласуется с нашей гипотезой о том, что рефлексивность как качество личности участвует во всех интеллектуальных операциях, и ее значение определяется спецификой решаемых задач и возможностями субъекта деятельности. Рефлексивность в большей мере будет проявляться там, где субъект будет встречаться с трудностями.

В изящном исследовании процессов принятия управленческих решений с расслоением корреляционных плеяд по содержанию А.В.Карпов показывает, что рефлексивность выступает в качестве базового свойства и в когнитивной подсистеме (рефлексивность как процесс), и в подсистеме собственно личностных качеств (рефлексивность как свойство). «Именно рефлексивность - и как процесс, и как свойство – играет наибольшую роль в структурировании всей системы других качеств в плане обеспечения конечного результата»[259].

Данный вывод согласуется, на наш взгляд, с высказанным нами положением о том, что рефлексия, как процесс, включена в процессы мышления, а через него во все когнитивные процессы, а рефлексивность, как качество личности, направляет, контролирует и оценивает деятельность и ее результат.