Доклад Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров о внешней и внутренней политике

22 декабря 1920 г.

(Возгласы с мест: «Да здравствует товарищ Ленин!». Гром апло­дисментов. Бурная овация.)

Товарищи, мне предстоит сделать доклад о внешней и внутренней политике правительства. Я понимаю задачу своего доклада не так, чтобы дать вам перечень хотя бы крупнейших или важнейших законопроектов и мероприятий рабоче-крестьянской власти. Я думаю, что вас не интересовал бы рассказ о событиях за это время. Мне дума­ется, что надо попытаться обобщить главные уроки, которые мы получили за этот год, не менее богатый крутыми поворотами политики, чем предыдущие годы революции, и из обобщения уроков опыта вывести самые неотложные политические и хозяйст­венные задачи, которые перед нами стоят и на которые Советская власть и через свои законопроекты, внесенные на ваше усмотрение и утверждение, и через всю совокуп­ность своих мер возлагает сейчас больше всего надежд, придает им больше всего зна­чения и от выполнения их ждет серьезных успехов в деле нашего хозяйственного строительства. Поэтому позвольте мне ограничиться лишь краткими замечаниями о международном положении республики и о главных итогах минувшего года в области внешней политики.

Вы все знаете, конечно, как навязали нам польские помещики и капиталисты войну под давлением и натиском капиталистических стран Западной Европы, и не только одной Западной Европы. Мы вынуждены пойти на вой­ну, которая, несмотря на крайне тяжелое поражение, понесенное нашими войсками под Варшавой в силу несомненного переутомления их войной, кончилась, однако, миром для нас более выгодным, чем тот, который мы предлагали Польше в апреле.

Предвари­тельный мир с Польшей подписан, и сейчас имеют место переговоры о подписании окончательного мира. Политика Антанты, направленная на военное вмешательство и военное подавление Советской власти, терпит крах, и все большее и большее число государств, стоящих на враж­дебной по отношению к Советской власти платформе, мы перетягиваем на сторону на­шей политики мира. Число государств, подписавших мирный договор, увеличивается, и есть большая вероятность, что в ближайшее время окончательный мирный договор с Польшей будет подписан, и таким образом будет нанесен еще один серьезнейший удар союзу капиталистических сил, пытающихся вырвать у нас власть военным путем.

То­варищи, вы знаете, что временные наши неуспехи в войне с Польшей и тяжесть нашего положения в некоторые моменты войны зависели от того, что мы должны были бороться против Врангеля, официально признанного одной империалистической державой и получавшего колоссальные средства материальной, военной и иной помощи. И мы должны были, чтобы закончить войну как можно скорее, прибег­нуть к быстрому сосредоточению войск, чтобы нанести Врангелю решительный удар. Вы знаете какой необыкновенный героизм проявила Красная Армия, одолев препятствия и укрепления, которые даже военные специалисты и авторитеты считали непри­ступными. Одна из самых блестящих страниц в истории Красной Армии – полная, решительная и замечательно быстрая победа, которая одержана над Врангелем. Таким образом, война, навязанная нам белогвардейцами и империалистами, оказалась ликвидированной.

Мы можем теперь с гораздо большей уверенностью и твердостью взяться за близкое нам, необходимое и привлекающее нас давно уже дело хозяйственного строи­тельства, с уверенностью, что так легко сорвать эту работу, как прежде, капиталистиче­ским хозяевам не удастся.

Но, разумеется, мы должны быть начеку. Мы ни в коем слу­чае не можем сказать, что от войны мы уже гарантированы. И этот недостаток гарантии состоит вовсе не в том, что у нас нет еще формальных мирных договоров. Мы прекрас­но знаем, что остатки армии Врангеля не уничтожены, а спрятаны не очень далеко и находятся под опекой и под охраной и восстанавливаются при помощи капиталистиче­ских держав, что белогвардейские русские организации работают усиленно над тем, чтобы попытаться создать снова те или иные воинские части и вместе с силами, имею­щимися у Врангеля, приготовить их в удобный момент для нового натиска на Россию.

Поэтому военную готовность мы должны сохранить во всяком случае. Не полагаясь на нанесенные уже империализму удары, мы свою Красную Армию во что бы то ни стало должны сохранить во всей боевой готовности и усилить ее боевую способность.

Этому, конечно, не помешает освобождение и быстрая демобилизация части армии. Мы рассчитываем, что громадный опыт, который за время войны приобрела Красная Армия и ее руководители, поможет нам улучшить теперь ее качества. И мы добьемся того, что при сокращении армии мы сохраним основное ядро, кото­рое не будет возлагать непомерной тяжести на республику в смысле содержания, и в то же время при уменьшенном количестве армии мы лучше, чем прежде, обеспечим возможность в случае нужды снова поставить на ноги и мобилизовать еще большую военную силу.

И мы уверены, что все соседние государства, которые много потеряли уже из-за поддержки белогвардейских заговоров, достаточно учли непререкаемый урок опыта и оценили по-настоящему нашу примирительность, которую все толковали как нашу слабость.

Они должны были убедиться после трех лет опыта, что, когда мы проявляем самое устойчивое и мирное настроение, мы в то же время в военном отно­шении являемся готовыми. И это есть наше завоевание, от которого мы не откажемся и которого ни одна из окружающих нас или находящихся в политическом соприкосновении с Россией держав не забудет.

Благодаря этому у нас непрерывно улучшаются отношения с соседними государствами. Вы знаете, что мир окончательно подписан с целым рядом находящихся на западных гра­ницах России государств, входивших прежде в состав бывшей Российской империи и получивших от Советской власти безоговорочное, согласно основным принципам на­шей политики, признание их независимости, их суверенности. Мир на этих основах имеет все шансы быть более прочным, чем того желали бы капиталисты и некоторые из западноевропейских государств.

Я должен также отметить, товарищи, что на Востоке наша политика за этот год одержала крупные успехи. Мы должны приветствовать образование и упрочение Со­ветских республик – Бухарской, Азербайджанской и Армянской, восстановивших не только свою полную независимость, но и взявших власть в руки рабочих и крестьян.

Эти республики являются доказательством и подтверждением того, что идеи и принци­пы Советской власти доступны и немедленно осуществимы не только в странах, в промышленном отношении развитых, не только с такой социальной опорой, как пролетариат, но и с такой основой, как крестьянство.

Идея крестьянских Советов победила. Власть в руках крестьян обеспечена; в их руках земля, средства производства. Друже­ственные отношения крестьянско-советских республик с Российской социалистической республикой уже закреплены практическими результатами нашей политики.

Мы можем приветствовать также предстоящее подписание договора с Персией, дружественные отношения с которой обеспечены в силу совпадения коренных интере­сов у всех народов, страдающих от гнета империализма.

Мы должны отметить также, что дружественные отношения у нас все более и более налаживаются и укрепляются с Афганистаном и еще более с Турцией.

По отношению к Турции страны Антанты делали все с их стороны для того, чтобы сделать невозможными сколько-нибудь нормальные отношения между Турцией и западноевропейскими странами.

Это обстоятельство, в связи с упрочением Советской власти, все более и более обеспечивает то, что, несмотря на все противодействие и все интриги буржуазии, несмотря на сохранение буржуазных стран вокруг России, – союз и дружественные отношения России с угнетенными восточными нациями укрепляются, ибо главнейший во всей политике факт есть империалистическое насилие в отношении к народам, которые не имели счастья попасть в число победителей, и эта мировая политика импе­риализма вызывает сближение, союз и дружбу всех угнетенных народов.

Я должен сказать также, что в настоящее время происходят переговоры с Англией о подписании торгового соглашения.

К сожалению, эти переговоры затягиваются гораздо дольше, чем мы бы этого желали, но мы в этом отношении абсолютно неповинны. Мы видим коле­бания английского правительства, угрозы порвать совсем с нами сношения, немедленно послать флот на Петроград. Мы это видели, во мы видели как в ответ на эту угрозу вся Англия покрывалась «Комитетами действия».

Товарищи, я должен сказать, что в связи с этим торговым соглашением с Англией стоит вопрос, который является одним из крупнейших в нашей экономической полити­ке, – это вопрос о концессиях. Вы все знакомы, конечно, с текстом этого закона. Мы нисколько не скрываем опасностей, которые с этой политикой связаны в социа­листической Советской республике, и притом в стране слабой и отсталой. Пока наша Советская республика останется одинокой окраиной всего капиталистического мира, до тех пор думать о полной нашей экономической независимости и об исчезновении тех или иных опасностей было бы совершенно смешным фантазерством и утопизмом. Ко­нечно, пока такие коренные противоположности остались, – остаются и опасности, и от них никуда не убежишь. Нам надо только прочно стоять, чтобы их пережить, уметь отличать опасности большего значения от опасностей меньшего значения и предпочи­тать меньшие.

Товарищи, хозяйственные задачи, хозяйственный фронт выдвигается перед нами теперь опять и опять как самый главный и основной.

Я перейду, товарищи, к некоторым данным нашей хозяйственной политики и к на­шим хозяйственным задачам, которые дают характеристику теперешнего политического момента и всего того перехода, который перед нами стоит.

Прежде всего, я должен назвать аграрный законопроект Совета Народных Комиссаров об укреплении и развитии сельскохозяйственного производства и помощи кресть­янскому хозяйству, который напечатан 14 декабря.

Нужно сразу поставить дело так, чтобы этот законопроект, – исходя из местного опыта (а он из него исходит), на местах это уже почувствовали, – подвергнут был на съезде самому тщательному обсуждению. Наверное, не встретится теперь уже ни одного то­варища, который сомневался бы в необходимости специальных и особенно энергичных мер помощи не только в смысле поощрения, но и в смысле принуждения, чтобы поднять земле­дельческое производство.

Мы были и остались страной мелкокрестьянской, и переход к коммунизму нам неизмеримо труднее, чем при других условиях. Для того, чтобы этот переход совершился, нужно участие самих крестьян в десять раз большее, чем в войне.

Война могла и должна была требовать часть взрослого мужского населения. Но наша страна, крестьянская, истощенная и сейчас, должна мобилизовать поголовно все мужское и женское население рабочих и крестьян. Убедить нас, коммунистов, работников земотделов, в том, что нужна государственная повинность, – не трудно. В этом, я надеюсь, ни тени принципиальных разногласий не будет. Надо понять другую трудность: убедить беспартийных крестьян. Крестьяне социалистами не являются. И строить наши социалистические планы так, как если бы они были социалистами, значит строить на песке, значит не понимать наших задач, значит не научиться за три года соразмерять наши программы и проводить наши начи­нания в соответствии с той нищей, подчас убогой действительностью, в которой мы находимся.

Тут надо ясно представлять задачи, которые пред нами стоят.

Первая зада­ча, это – объединить работников-коммунистов земельных отделов, обобщить их опыт то, что на месте сделано, и внести это в те законопроекты, которые будут изда­ваться в центре от имени государственных учреждений, от имени Всероссийского съез­да Советов.

И мы надеемся, что мы это с вами сделаем. Но это лишь первый шаг.

Второй шаг – убедить беспартийных крестьян, именно беспартийных, потому что они масса и потому что сделать то, что мы сделать в состоянии, можно только увеличением в этой массе, которая сама по себе активна, самодеятельна, сознания необходимости взяться за это дело. Нельзя жить крестьянскому хозяйству по-старому. Если мы из пер­вой полосы войн могли выйти, то из второй полосы войн мы не выйдем так легко, и по­этому необходимо на эту сторону обратить особое внимание.

Надо, чтобы эту несомненную истину каждый беспартийный крестьянин понял, и мы уверены, что он ее поймет. Он пережил все эти шесть лет, мучительных и тяжелых, недаром. Он не похож на довоенного мужика. Он тяжело страдал, он много размышлял и много перенес таких политических и экономических тягот, которые заставили его за­быть многое старое. Мне думается, что он сам уже понимает, что по-старому жить нельзя, что надо жить по-иному, и мы должны все наши средства пропаганды, все наши государственные возможности, все наше образование, все наши партийные средства и силы, все это ударным порядком направить на то, чтобы убедить беспартийного кре­стьянина, и только тогда под наш аграрный законопроект, – который вы, я надеюсь, единогласно примете, конечно, с надлежащими исправлениями и добавлениями, – на­ми будет подведена настоящая база. Он только тогда будет прочен, как прочна наша политика, когда мы большинство крестьян убедим и привлечем к этому делу, потому что, – как справедливо сказал т. Кураев в одной статье, на основании опыта Татарской республики, – трудящиеся середняк и бедняк – друзья Советской власти, лодыри же – ее враги. Вот настоящая истина, в которой нет ничего социалистического, но кото­рая так бесспорна и очевидна, что на любом сельском сходе, на любом собрании бес­партийных крестьян она пройдет в сознание и станет убеждением подавляющего боль­шинства крестьянского трудящегося населения.

Товарищи, вот что мне хочется более всего подчеркнуть вам сейчас, когда мы от полосы войн повернули к хозяйственному строительству.

В стране мелкого крестьянства наша главная и основная задача – су­меть перейти к государственному принуждению, чтобы крестьянское хозяйство под­нять, начиная с мер самых необходимых, неотложных, вполне доступных крестьянину, вполне ему понятных. И суметь достигнуть этого можно только тогда, когда мы сумеем убедить новые миллионы, к этому неподготовленные. На это надо двинуть все силы и позаботиться о том, чтобы аппарат принуждения, оживленный, укрепленный, был ба­зирован и развернут для нового размаха убеждения, и тогда мы эту военную кампанию окончим победой.

Сейчас начинается военная кампания против остатков косности, темноты и недоверия среди крестьянских масс. Старыми мерами тут не победишь; ме­рами же пропаганды, агитации и организованного воздействия, которому мы научи­лись, мы одержим победу и добьемся того, чтобы не только декреты были приняты, чтобы учреждения были созданы, чтобы бумага заработала, – этого мало, а надо, чтобы к весне все было засеяно лучше, чем прежде, чтобы было улучшение в хозяйстве мелкого крестьянина, пусть самое элементарное, – чем осторожнее, тем лучше, – но, во что бы то ни стало, оно в массовом размере должно быть проведено.

Если задачу нашу мы правильно поймем и обратим на беспартийного крестьянина все внимание, сосредоточим на этом все искусство, весь опыт, приобретенный за три года, тогда мы победим. Без такой победы, без практического массового улучшения хозяйст­ва мелкого крестьянства нам спасения нет: без этой базы невозможно никакое хозяйст­венное строительство, и какие бы то ни было великие планы – ничто.

Пусть товарищи об этом помнят и внушают это крестьянам; пусть скажут арзамасским беспартийным крестьянам, имя которым десять, пятнадцать миллионов, что голодать и холодать бес­конечно нельзя, ибо нас в следующей полосе войн свергнут. Это интерес государствен­ный, интерес нашего государства. Кто проявляет здесь малейшую слабость, малейшую расхлябанность, тот – величайший преступник против рабоче-крестьянской власти, тот помогает помещику и капиталисту, а помещик и капиталист держат близко свою армию, она у них наготове, чтобы броситься на нас, как только заметят, что мы слабе­ем. И нет средств, чтобы усилиться, кроме как поднять нашу главную опору – земле­делие и городскую промышленность, – а ее поднять иначе нельзя, как убедив в этом беспартийного крестьянина, мобилизуя все силы на помощь ему, оказав ему эту по­мощь на деле.

Мы признаем себя перед крестьянином должником. Мы брали у него хлеб за денежные знаки, мы брали у него в долг, мы должны этот долг вернуть, и мы его вернем, восстановив нашу промышленность. Но, чтобы ее восстановить, нужны излишки сельскохозяйственного производства. Вот почему нага аграрный законопроект имеет не только то значение, что нам надо добиться практических целей, а еще и то, что около него, как около фокуса, группируются сотни постановлений и законопроектов Советской власти.

Теперь я перейду к тому, как складывается у нас сейчас база для нашего промышленного строительства, для того, чтобы нам начать воссоздание хозяйственных сил России. И здесь я должен прежде всего обратить ваше внимание на одно место в отчете нашего Комиссариата продовольствия. В этой книжечке, которая вам роздана, – отчет за три года Компрода – есть табличка, из ко­торой я прочту только итоговые цифры, да и то с округлением, потому что цифры чи­тать и особенно слушать трудно. Это – цифры итогов заготовок по годам.

С 1 августа 1916 по 1 августа 1917 г. заготовлено 320 миллионов пудов, следующий год 50, потом 100 и 200 миллионов пудов.

Эти цифры – 320, 50, 100 и 200 – дают основу хозяйст­венной истории Советской власти, работы Советской власти в хозяйственной области, подготовку того фундамента, овладев которым, мы начинаем настоящим образом наше строительство. 320 миллионов пудов до революции – вот приблизительный минимум, без которого строить нельзя. Первый год революции при 50 миллионах – голод, холод, нищета в сильной степени; второй год – 100 миллионов; третий год – 200 миллионов. Удвоение каждый год. По сведениям, которые вчера дал мне Свидерский, к 15-му де­кабря имеется 155 миллионов.

Мы в первый раз становимся на ноги с необыкновенным напряжением, с неслыханными трудностями, имея часто задачу обеспечить продоволь­ствием без Сибири, без Кавказа и без Юга. Теперь, дав уже свыше полутораста мил­лионов, мы без преувеличения можем сказать, что при всей громадной трудности, эту задачу все-таки решили. Фондом приблизительно в 300 миллионов располагать мы бу­дем, может быть, и больше, а без такого фонда невозможно восстановить промышлен­ность страны, невозможно думать о возрождении транспорта, невозможно даже подходить к великим задачам электрификации России.

Никакая социалистическая страна невоз­можна, как государство рабоче-крестьянской власти, если она не может совместными усилиями рабочих и крестьян собрать такой продовольственный фонд, чтобы обеспе­чить пропитание рабочих, занятых промышленностью, чтобы иметь возможность де­сятки и сотни тысяч рабочих двинуть туда, куда надо Советской власти. Без этого бу­дут только разговоры. Настоящие основы хозяйства – это продовольственный фонд. И здесь успех достигнут громадный. Исходя из этих успехов, имея этот фонд, мы можем приступить к восстановлению народного хозяйства.

Мы знаем, что эти успехи достиг­нуты ценою громадных лишений, голода и бескормицы в крестьянстве, которые могут еще усилиться.

Мы знаем, что засушливый год обострил бедствия и лишения крестьян неслыханно.

Мы поэтому меры помощи, которые в законопроекте, мной указанном, из­ложены, выдвигаем на первую очередь.

Мы рассматриваем этот продовольственный фонд, как фонд восстановления промышленности, как фонд помощи крестьянству.

Не имея его, государственная власть – ничто. Без такого фонда социалистическая поли­тика останется только пожеланием.

И мы должны помнить, что к производственной пропаганде, которую мы твердо решили проводить, присоединяется другой способ воздействия – премиро­вание натурой.

Одним из крупнейших декретов и постановлений Совнаркома и Сове­та Обороны был закон о натуральном премировании. Нам далеко не сразу удалось его издать. С апреля, если вы посмотрите, идет целая длинная цепь решений и постановле­ний, и только тогда он был издан, когда громадными усилиями нашего транспорта нам удалось создать полумиллионный продовольственный фонд.

Полмиллиона пудов – очень скромная цифра. Те отчеты, которые вы вчера, наверное, прочитали в «Извести­ях», показывают, что из этих 500 000 пудов 170 000 уже израсходованы. Фонд, как вы видите, неприглядный и далеко не достаточный, но все-таки мы вступили на тот путь, по которому пойдем дальше. Это – доказательство того, что мы не только убеждением перейдем к новым приемам работы.

Мало говорить крестьянам и рабочим: напрягайте трудовую дисцип­лину. Надо, кроме того, им помочь, надо вознаградить тех, которые после неизмеримых бедствий продолжают проявлять героизм на трудовом фронте.

Фонд у нас создан, но пускается он в дело еще далеко не удовлетворительно: у нас в Совнаркоме имеется це­лый ряд указаний, что на практике премирование натурой означает часто простую при­бавку к заработной плате. Тут надо еще много подработать. И рядом с совещаниями и дополнительными проектами в центре должна идти самая важная работа, это – работа на местах и среди широких масс.

Понять, что государство не только убеждает, но и вознаграждает хороших работников лучшими условиями жизни, не трудно, и, чтобы понять это, не нужно быть социалистом, и тут мы заранее обеспечены сочувствием беспартийных рабочих и крестьянских масс. Нам надо лишь шире эту мысль распро­странить и практичнее поставить на местах эту работу.

Если мы перейдем теперь к топливу, то из тезисов т. Рыкова вы увидите цифры, в которых выражается достигнутое улучшение, не только с дровами, но и с нефтью.

Теперь, при громадном энтузиазме, который проявляют рабочие в Азербай­джанской республике, при дружественных отношениях, которые у нас установились, при умелых руководителях, данных Совнархозом, дело с нефтью идет хорошо, и мы начинаем становиться на собственные ноги и с топливом.

Получение донецкого угля с 25 миллионов пудов в месяц мы повышаем до 50 миллионов, благодаря работе полно­мочной комиссии, которая послана в Донбасс.

Таким образом, нами в отношении топлива, чтобы добиться успеха, предприняты некоторые меры. Донецкий бассейн, одна из крупнейших баз, уже в нашем распоряжении. Мы можем найти в про­токолах Совнаркома и Совета Обороны постановления, касающиеся Донбасса. В них речь идет о посылке на места высших авторитетных комиссий, которые объединяют представителей центральной власти и работников на местах. Нам необходимо добиться подтягивания работы на местах, и мне кажется, что вот этим комиссиям удастся этого подтягивания добиться. Вы увидите результаты работы этих комиссий, которые будут нами и в дальнейшем также организовываться. Нам необходим известный нажим на главную отрасль нашей промышленности – на топливо.

Я должен сказать, что в области топлива мы имеем один из крупнейших успехов в виде гидравлического способа добывания торфа. Торф, это – то топливо, которого у нас очень и очень много, но использовать которое мы не могли в силу того, что нам приходилось до сих пор работать в невыносимых условиях. И вот этот новый способ поможет нам выйти из того топливного голода, который является одной из грозных опасностей на нашем хозяйственном фронте. Мы долгие годы не в состоянии будем выйти из этого тупика, если у нас останется старое хозяйничанье, если у нас не будет восстановлена промышленность и транспорт. Работники нашего торфяного комитета помогли двум русским инженерам довести до конца это новое изобретение, и они до­бились того, что этот новый способ скоро близок к довершению. Итак, мы накануне великой революции, которая даст нам в хозяйственном отношении большую опору. Не надо забывать, что мы имеем необъятные богатства торфа. Но мы не можем их исполь­зовать потому, что мы не можем посылать людей на эту каторжную работу. Капитали­стический строй мог посылать людей на каторжные работы. При капиталистическом государстве люди шли туда работать из-за голода, а при социалистическом государстве на эти каторжные работы мы посылать не можем, а добровольно никто не пойдет. Ка­питалистический строй все делал для верхов. Он о низах не заботился.

Нужно всюду больше вводить машин, переходить к применению машинной техники возможно шире. Добывание торфа гидравлическим способом, которое так успешно двинуто вперед ВСНХ, открывает возможность добывания топлива в огромном количе­стве и устраняет необходимость привлечения обученных рабочих, так как при таком способе могут работать и необученные рабочие. Мы эти машины произвели, я лично советовал бы товарищам делегатам посмотреть кинематографическое изображение ра­бот по добыванию торфа, которое в Москве было показано и может быть продемонст­рировано для делегатов съезда. Оно даст конкретное представление о том, где одна из основ победы над топливным голодом. Мы изготовили машины, которые употребляют­ся при новом способе, но изготовили их плохо. Командировки за границу при налажи­вающемся товарообмене с заграницей, при хотя бы полулегально существующих тор­говых сношениях, помогут нам эти же машины, нашими изобретателями составленные, получить исполненными великолепно. И числом этих машин, успехом работы Главного торфяного комитета и ВСНХ в этой области будут измеряться все наши хозяйственные успехи, ибо без победы над топливным голодом победы на хозяйственном фронте одержать нельзя. С этим связаны также жизненнейшие успехи в области восстановле­ния транспорта.

В области транспорта у нас есть настоящий план разработанный на много лет. Приказ № 1042 был рассчитан на пять лет[228], и в пять лет мы наш транспорт восстановить можем, число больных паровозов уменьшить можем, и, пожалуй, как самое трудное, я хо­тел бы подчеркнуть указание в 9-м тезисе на то, что мы этот срок уже сократили.

И вот, когда появляются большие планы, на много лет рассчитанные, находятся нередко скептики, которые говорят: где уж там нам на много лет рассчитывать, дай бог сделать и то, что нужно сейчас. Товарищи, нужно уметь соединять и то и другое; нель­зя работать, не имея плана, рассчитанного на длительный период и на серьезный успех.

Что это на деле так, показывает несомненное улучшение работы транспорта. Я обращаю ваше внимание на то место в 9 тезисе, где говорится, что срок был пять лет для восстановления транспорта, но он уже сокращен, потому что мы рабо­таем выше нормы; срок определяется в три с половиной года.

Так нужно работать и в остальных хозяйственных отраслях. И к этому все больше и больше сводится практиче­ская, реальная задача Совета Труда и Обороны. Следя за опытами науки и практики, на местах нужно стремиться неуклонно к тому, чтобы план выполнялся скорее, чем он на­значен, для того, чтобы массы видели, что тот долгий период, который нас отделяет от полного восстановления промышленности, опыт может сократить.

Это зависит от нас. Давайте и каждой мастерской, в каждом депо, в каждой области улучшать хозяйство, и тогда мы срок сократим. И мы его сокращаем. Не бойтесь планов, рассчитываемых на долгий ряд лет: без них хозяйственного возрождения не построишь, и давайте на мес­тах налегать на их выполнение.

Необходимо, чтобы хозяйственные планы выполнялись по определенной программе и чтобы рост выполнения этой программы отмечался и поощрялся – массы должны не только знать, но и чувствовать, что сокращение периода голода, холода и нищеты все­цело зависит от скорейшего выполнения ими наших хозяйственных планов.

Все планы отдельных отраслей производства должны быть строго координированы, связаны и вместе составлять тот единый хозяйственный план, в котором мы так нуждаемся.

В связи с этим пред нами стоит задача объединения экономических наркоматов в единый экономический центр.

К этой задаче мы подошли, и мы внесли на ваше рассмотрение постановление Совнаркома и Совета Труда и Обороны о реорганизации последнего учреждения.

Я остановлюсь на последнем пункте – на вопросе об электрификации, который поставлен в порядок дня съезда, как особый вопрос, и вам предстоит выслушать доклад по этому вопросу.

Я думаю, что мы присутствуем при весьма крупном переломе, свидетельствует о начале больших успехов Советской вла­сти. На трибуне Всероссийских съездов будут впредь появляться не только политики и администраторы, но и инженеры и агрономы.

Это начало самой счастливой эпохи, ко­гда политики будет становиться все меньше и меньше, о политике будут говорить реже и не так длинно, а больше будут говорить инженеры и агрономы.

Чтобы настоящим об­разом перейти к делу хозяйственного строительства, надо этот обычай начать с Всерос­сийского съезда Советов и провести сверху донизу по всем Советам и организациям, по всем газетам, по всем органам пропаганды и агитации, по всем учреждениям.

Политике мы, несомненно, научились, здесь нас не собьешь, тут у нас база имеется. А с хозяйством дело обстоит плохо.

Самая лучшая политика отныне поменьше политики.

Двигайте больше инженеров и агрономов, у них учитесь, их рабо­ту проверяйте, превращайте съезды и совещания не в органы митингования, а в органы проверки хозяйственных успехов, в органы, где мы могли бы настоящим образом учиться хозяйственному строительству.

Каждый, внима­тельно наблюдавший за жизнью деревни, в сравнении с жизнью города, знает, что мы корней капитализма не вырвали и фундамент, основу, у внутреннего врага не подорва­ли.

Капитализм держится на мелком хозяйстве и чтобы подорвать его, есть одно средство – пере­вести хозяйство страны, в том числе и земледелие, на новую техническую базу, на техническую базу современного крупного производства.

Такой базой является только электричество.

Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны.

Иначе страна остается мелкокрестьянской, и надо, чтобы мы это ясно сознали. Мы бо­лее слабы, чем капитализм, не только в мировом масштабе, но и внутри страны. Всем это известно. Мы это сознали и мы доведем дело до того, чтобы хозяйственная база из мелкокрестьянской перешла в крупнопромышленную.

Только тогда, когда страна будет электрифицирована, когда под промышленность, сельское хозяйство и транспорт будет подведена техническая база современной крупной промышленности, только тогда мы победим окончательно.

Глава 10. НЭП. 1921-1923 (т. 42-45)